Айзек Азимов
Неясный рокот

Полная версия

– Я – геолог-креационист, сэр, – оборвал он мою речь. И я все понял.

– А, – сказал я, – и Господь обещал никогда не посылать на Землю новый потоп, но ничего не указал о звуковых волнах.

– Именно так! И миллиарды мертвых удобрят и оплодотворят землю, послужат пищей для тех форм жизни, что страдали от рук людских и заслужили воздаяние. Но самое главное: несомненно, какие-то остатки человечества выживут. Те, чьи нуклеиновые кислоты окажутся нечувствительны к звуковым колебаниям. И эти остатки, благословенные Господом, смогут начать снова, запомнив урок воздаяния, так сказать, злом за зло.

– А зачем вы это мне рассказываете? – спросил я. Это действительно было странно.

Он подался вперед и схватил меня за лацкан (весьма неприятное ощущение, поскольку от его дыхания могло стошнить) и сказал:

– У меня такое внутреннее убеждение, что вы мне можете помочь.

– Я? Уверяю вас, что я ничего не знаю о длинах волн, о нуклеиновых кислотах, и вообще ни… – Но тут же, сообразив на ходу, я сказал: – Вы знаете, кажется, есть одна вещь, которую именно я мог бы для вас сделать. – И со свойственной мне безукоризненной вежливостью я обратился к нему: – Не сделаете ли вы мне одолжение, сэр, соблаговолить подождать вашего покорного слугу минут пятнадцать?

– Разумеется, сэр, – ответил он, так же соблюдая этикет. – Я пока займусь уточнением математических расчетов.

Быстрым шагом выходя из зада, я сунул десятку бармену и прошептал:

– Проследите, чтобы вон тот джентльмен не ушел до моего возвращения. Если это будет абсолютно необходимо, ставьте, ему выпивку за мой счет.

Все, что нужно для вызова Азазела, у меня всегда с собой, и через несколько минут он уже сидел на настольной лампе у меня в номере, окруженный своим обычным розовым сиянием.

– Ты, – пропищал он с интонацией прокурора, – прервал меня в середине построения такого пасмаратцо, перед которым не устояло бы сердце ни одной прекрасной самини.

– Прости, если можешь, Азазел, – сказал я, надеясь, что он не пустится в объяснения, что такое пасмаратцо, и не станет описывать очарование самини, поскольку для меня все это яйца выеденного не стоило, – но у меня тут дело первостепенной срочности.

– У тебя всегда все первостепенной срочности, – буркнул он недовольно.

Я поспешно обрисовал ситуацию, и надо отдать ему должное – он тут же все понял. В этом смысле с ним приятно общаться – никогда не требуется долгих объяснений. Я лично считаю, что он просто читает мысли, хотя он всегда уверяет, что моих мыслей не касается. Однако как можно доверять двухсантиметровому демону, который сам сознается, что в погоне за симпатичными самини применяет какие-то гнусные ухищрения? Да и к тому ж я не уверен, что он имеет в виду – что к моим мыслям не притрагивается или что от этого в них ничего не меняется. Но все это к делу не относится.

– Где этот человек, о котором ты говоришь?

– В зале ресторана. Он расположен…

– Не надо. Я найду его по эманациям нравственного разложения. Так, нашел. Как узнать этого человека?

– Волосы песочного цвета, бледные глаза…

– Не это. Склад его ума.

– Фанатик.

– Ах да. Ты говорил. Так, контакт я установил и теперь вижу, что дома придется отмываться горячим паром. Он еще хуже тебя.

– Это неважно. Его слова соответствуют истине?

– Насчет звазера? Кстати, неплохой термин.

– Да.

– Что ж, этот вопрос не прост. Есть у меня приятель, считающий себя большим духовным лидером, так я часто подначиваю его вопросом: что есть истина? Скажу так: он считает это истиной, он в это верит. Но то, во что верит человек, независимо от силы его веры, не обязательно будет объективной истиной. Ты в своей жизни с этим, вероятно, сталкивался.