Айзек Азимов
Академия
Пониетс пожал плечами.
– Вы правы. По-моему, единственным выходом из ситуации было бы обучение вашего народа применению атомных приспособлений для их же удобства и для вашей личной немалой выгоды. Это гигантская работа, не отрицаю, но выигрыш стоит того. Но это вам решать, не мне. Поскольку я не предлагаю вам ни бритву, ни нож, ни механический мусоросборник.
– Что же вы предлагаете?
– Золото. Просто золото. Вы можете получить тот прибор, который я показывал на прошлой неделе.
Ферл напрягся.
– Трансмутатор?
– Именно. И золота в ваших руках окажется столько, сколько сейчас железа. Этого должно вам хватить на все про все. И для того, чтобы получить пост Верховного Магистра, несмотря на вашу молодость и многочисленных недругов. Кроме того, это абсолютно безопасно.
– В каком смысле?
– В таком, что принцип трансмутации секретен. Так же секретен, как бритье атомной бритвой втайне от любопытных глаз. Вы можете упрятать трансмутатор в глубокое подземелье в мощной крепости самого отдаленного поместья, и он станет источником вашего благосостояния. Вы приобретаете золото, а не прибор, а золото не пахнет – оно не песет следов производства, и его никак нельзя будет отличить от природного.
– А кто же будет работать с прибором?
– Да вы и будете работать. Пять минут обучения – и дело в шляпе.
– А… что вы хотите взамен?
– Ну… – Пониетс сразу стал серьезнее и осторожнее, – я честно назову вам цену. Прибор очень дорогой – эквивалент кубического фута золота в чугуне.
Ферл рассмеялся, а Пониетс покраснел.
– Я хотел бы отметить, сэр, что два часа принесут все, что вам нужно.
– Конечно! А через час вы спокойненько улетите, а прибор вдруг перестанет работать. Мне нужны гарантии.
– А мое честное слово?
– Восхитительно!
Ферл развеселился не на шутку. Вдруг он нахмурился и отчеканил:
– Меня больше устраивает ваше присутствие. Я, в свою очередь, даю честное слово заплатить после того, как прибор проработает неделю.
– Это невозможно.
– Невозможно? Да за одно предложение я могу вас казнить! Даю честное слово, что завтра с утра вы отправитесь в газовую камеру.
Лицо Пониетса оставалось непроницаемым. Но глаза сверкнули огнем.
– Круто… Вы не могли бы письменно зафиксировать свое обещание?
– И подписать собственный смертный приговор? Нет уж, увольте!
Ферл широко улыбнулся:
– Простите, дорогой! Но один из нас идиот!
Торговец обреченно проговорил:
– Договорились…
6
Горова освободили на тридцатый день, и его место заняли пятьсот фунтов чистейшего золота. Корабль вернули ему в целости и сохранности. Так же, как и звездолет Пониетса. В сопровождении эскорта маленьких юрких звездолетов они покидали пределы Аскона.
Голос Горова, измененный расстоянием, долетал до слуха Пониетса.
– Но… это не то, чего мне хотелось, Пониетс. Трансмутатор – нет, не то… Где ты его взял?
– Я его не брал. Смастерил сам из камеры для облучения пищи. Конечно, не то. Слишком велика потребляемая мощность, не то бы Академия давно бы использовала трансмутацию вместо того, чтобы мотаться по всей Галактике в поисках тяжелых металлов. Это скорее стандартный трюк, которым пользуется порой торговец. Но, положа руку на сердце, скажу – никогда не видел, как из железа получается золото. Но это впечатляет, а главное, срабатывает – ненадолго, правда.
– Понятно. Но меня это мало устраивает.
– Ну ты даешь! Благодаря этому я вытащил тебя из тюрьмы!
– Это вовсе не то, что было нужно. Мне нужно вернуться, как только от нас отвяжется конвой.
– Почему?
– Ты все сам объяснил этому политику! Твоя торговая сделка состояла в том, что трансмутатор – не предмет продажи, а средство производства. Он купил золото, а не прибор. С психологической точки зрения все в порядке, но…
– Но?
Голос Горова зазвучал резче:
– Необходимо продать им приборы, именно приборы! Что-то, что бы они не боялись применять открыто, чтобы заставить их применять атомную технику.
– Это понятно, – мягко отозвался Пониетс, – Но я – не маленький. Послушай-ка, что выходит из моей сделки, ладно? Пока будет работать трансмутатор, Ферл станет качать золото, и этого окажется достаточно, чтобы он смог купить себе следующие выборы. Верховный Магистр долго не протянет.
– Ты что, рассчитываешь на его благодарность?
– Нет. На заинтересованность неглупого человека. Трансмутатор позволит ему выиграть на выборах, а другие приборы…
– Нет! Нет! Это слишком запутанно. Он заплатил не за трансмутатор, а за золото, старомодное золото. Вот что я пытаюсь тебе втолковать!
Пониетс усмехнулся и поудобнее устроился в кресле пилота.
«Да, – подумал он, – я и вправду здорово запутал беднягу…»
Вслух он сказал:
– Не надо торопиться, Горов. Я еще не закончил. Кое-какие приспособления я ему всучил.
Последовала короткая пауза. Затем Горов осторожно спросил:
– Какие приспособления?
Пониетс сделал небрежный жест рукой.
– Видишь этот эскорт?
– Ну, вижу. Ты про приспособления выкладывай.
– Скажу. Вот послушай. Нас сопровождает личный эскорт Ферла – дар Верховного Магистра. Это Ферл устроил для нас.
– Вот как?
– А как ты думаешь, куда нас направляют? На его собственные копи, вот куда! Слушай! – Пониетс оживился. – Я ведь говорил тебе, что собираюсь делать деньги, а не трепаться! Да, я отдал трансмутатор даром. Ни за что, кроме риска оказаться в газовой камере, а такая цена ничего не добавляет к моей квоте.
– Вернись к копям, Пониетс. Откуда они-то?
– А они фигурируют в договоре об оплате. Мы отправляемся за оловом, Горов. Мы наполним оловом все отсеки этой старой развалины, да еще и тебе останется! Слушай внимательно! Я спущусь с Ферлом вниз, в шахту, а ты прикроешь меня сверху на тот случай, если Ферлу вздумается с нами шутить. Вот так он расплатится, Горов!
– За трансмутатор?
– За весь груз атомных приспособлений! Загнал за двойную цену плюс вознаграждение.
Он стыдливо пожал плечами.
– Осознаю, что это надувательство, но мне нужно квоту выполнить, ясно?
Горов растерянно спросил:
– Может… объяснишь все-таки?
– Что тут объяснять? Просто, как в школе. Понимаешь, Горов, этот умник посчитал, что я у него в ловушке – его слово значило для Верховного Магистра больше, чем мое. Он взял трансмутатор, хотя на Асконе это считается уголовным преступлением. Но в любой момент он мог бы оправдать свой поступок тем, что совершил его якобы для того, чтобы устроить мне западню из чисто патриотических соображений и обвинить меня в продаже запрещенного товара.
– Это как раз понятно…
– Естественно, но мы не просто дали друг другу слово. Видишь ли, Ферл никогда в жизни не слыхал о такой замечательной штучке, как микропленочная камера.
Горов расхохотался.
– Вот-вот! – продолжал Пониетс. – Он держал руку на пульсе. Я был связан по рукам и ногам. Но, продавая ему трансмутатор, я вмонтировал в это устройство микропленочную камеру, а на следующий день вынул. В результате я стал обладателем первосортной видеозаписи того, как бедняга Ферл, выжимая из трансмутатора последние эрги, получил первое золото и кудахтал над ним как курица, снесшая первое в жизни яйцо!
– И ты, конечно, показал ему пленку?
– Через пару дней. Бедолага – он раньше никогда не видел объемного цветного звукового фильма! Он утверждал, что он – человек без предубеждений, но я прежде не встречал более напуганного взрослого мужчину! А когда я сообщил ему, что у меня есть проектор, который я установил на центральной городской площади и настроил на включение в полдень, и эту кинокомедию посмотрят миллионы фанатичных асконцев, которые тут же разорвут его на части, он просто-таки упал к моим ногам. И, что вполне естественно, был готов заключить любую сделку на моих условиях.
– Ну, а… – Горова душил смех, – на городской площади действительно был проектор?
– Не было, конечно. Но дело-то не в этом. Главное – сделка состоялась! Он купил у меня все приспособления до единого и все, что было у тебя, согласившись уплатить нам оловом, – сколько увезем. Соглашение подписано, и я передам тебе копию, прежде чем спуститься с ним в шахту, – на всякий случай.
– Да, но станет ли он заниматься продажей приспособлений?
– Почему бы и нет? За счет продажи он не только покроет расходы, но и наживется, что компенсирует ему оскорбленное самолюбие. А главное – он станет следующим Верховным Магистром – и таким, что Академии лучшего и не пожелаешь.
Часть пятая
Короли торговли
1
Торговцы – …с психоисторической неизбежностью экономическая мощь Академии росла. Торговцы богатели, а с богатством приходила власть…
…Иногда забывают о том, что Хобер Мэллоу начал свою карьеру как простой торговец. Но всегда помнят о том, что он стал первым из Королей Торговли…
Галактическая энциклопедия
Джоран Сатт, разглядывая свои тщательно ухоженные пальцы, проговорил:
– Тут что-то загадочное… Строго между нами – очень может быть, что наступает очередной из кризисов, предсказанных Гэри Селдоном.
Мужчина, сидевший напротив, полез в карман короткой смирнианской куртки за сигаретой.
– Ничего не могу сказать, Сатт. Вообще-то, как правило, политики начинают вопить: «Селдоновский кризис, селдоновский кризис!» – перед каждыми очередными выборами мэра…
Сатт кисло улыбнулся:
– До предвыборной кампании далеко, Мэллоу. Надо узнать, откуда берется атомное оружие, вот и все.
Хобер Мэллоу из Смирны, Мастер Торговли, безразлично выпустил струйку дыма.
– Дальше. Выкладывайте, Сатт, что там у вас еще.
Мэллоу никогда не допускал проявлений излишней фамильярности к себе в общении с людьми из Академии. Для них он был чужеземец, он это прекрасно понимал, но достоинство сохранял в любой ситуации…
Сатт нажал кнопку, крышка стола преобразилась – на ней возникла трехмерная карта звездных систем. Нажал еще одну – и с полдюжины систем замерцали красными огоньками.
– Это, – сказал он, – республика Кореллия.
Торговец небрежно кивнул:
– Был я там. Чертова дыра! Кому только в голову взбрело назвать ее республикой? Командора там всякий раз избирают из семейства Арго. А если это кому-то не понравится, то с ним – тихо и ненавязчиво – происходит несчастный случай… В общем, я там бывал, – повторил он, брезгливо скривившись.
– Вам повезло, Мэллоу. Вы вернулись. А это далеко не всегда бывает. За последний год три торговых корабля, отправленных туда в соответствии с Конвенцией, исчезли на территории республики. Они были вооружены до зубов, оборудованы защитным полем…
– И какие пришли последние сообщения?
– Да обычные отчеты. Больше – ничего. Тишина.
– Ну а Кореллия что говорит по этому поводу?
– Не узнавали. При нашей-то репутации, когда мы держим под контролем всю Периферию, спрашивать о каких-то трех пропавших кораблях?
– Сатт, давайте ближе к делу. От меня вы чего хотите?
Джорана Сатта трудно было вывести из равновесия. Как секретарю мэра ему приходилось иметь дело с советниками из оппозиции, безработными, реформаторами, шарлатанами, время от времени утверждавшими, что они знают все тонкости будущего не хуже самого Гэри Селдона. Работа вышколила, закалила его психику – он держал себя в руках всегда и со всеми. Он методично, спокойно проговорил:
– Минуточку. Так вот, три корабля исчезли в одном месте за один год – это не случайность, и атомное оружие можно захватить только с применением атомного оружия. Возникает естественный вопрос: если у Кореллии имеется атомное оружие, откуда они его получают?
– Ну и откуда, по-вашему?
– Есть два варианта. Либо делают сами…
– Сомнительно!
– Весьма. Другой вариант – шпионаж.
– Вы действительно так думаете? – холодно спросил Мэллоу.
– В этом нет ничего из ряда вон выходящего. С тех пор как Четыре Королевства подписали с Академией Конвенцию, нам приходилось неоднократно сталкиваться с деятельностью значительных групп диссидентов. В каждом из прежних королевств существуют свои конформисты, бывшие аристократы, которым с трудом удается скрывать нелюбовь к Академии. Ничего удивительного, если бы они проявили активность.
Мэллоу густо покраснел.
– Намек ясен. Я – смирнианец.
– Знаю. Вы – смирнианец, то есть вы родились на Смирне, одном из бывших Четырех Королевств. Вы являетесь гражданином Академии только по образованию. По рождению вы – чужеземец. Не сомневаюсь, что ваш отец был бароном во времена войн с Анакреоном и Лориксом и ваши землевладения были экспроприированы, когда Зеф Сермак проводил земельную реформу.
– Нет, клянусь всем святым, нет! – воскликнул Мэллоу. – Мой отец был простым шахтером. Я ничем не обязан старому режиму! Да, я родился на Смирне, но ничего постыдного в этом не нахожу! Вы уж оставьте при себе ваши тонкие намеки на шпионаж. Либо отдайте соответствующие распоряжения, либо изложите обвинения.
– Любезный Мастер Торговли! Честно говоря, меня ни капли не волнует, кем был ваш дражайший дедушка – королем Смирны или последним нищим. Данные биографии я изложил именно для того, чтобы вы поняли, что как раз это меня вовсе не интересует. Вы просто кое-что пропустили мимо ушей. Вернемся назад. Вы – смирнианец. Вы неплохо знаете чужеземцев. Кроме того, вы – торговец, и притом один из лучших. Вы бывали в Кореллии. Я хотел бы, чтобы вы отправились туда.
– Как шпион? – выдохнул Мэллоу.
– Не совсем. Вы отправитесь как торговец – но с открытыми глазами. И будет очень хорошо, если вам удастся узнать, откуда берется оружие. А поскольку вы – смирнианец, я напомню еще кое-что: на двух из пропавших кораблей были смирнианские экипажи.
– Когда нужно отправляться?
– Когда будет готов ваш корабль?
– Через шесть дней.
– Вот сразу и отправляйтесь. С деталями ознакомитесь в Адмиралтействе.
– Ясно!
Торговец встал, крепко стиснул руку Сатта и вышел.
Потирая побелевшие от рукопожатия пальцы, Сатт пожал плечами, нажал кнопку – звездная карта погасла. Он поднялся и прошел в кабинет мэра.
Мэр выключил видеофон и откинулся в кресле.
– Ну, что скажете, Сатт?
– Из него вышел бы очень неплохой актер, – ответил Сатт, задумчиво глядя в одну точку…
2
Вечером того же дня в холостяцких апартаментах Джорана Сатта на двадцать четвертом этаже Дома Гардина неторопливо потягивал вино Публис Манлио.
Это был тот самый Публис Манлио, который, несмотря на свою тщедушную комплекцию, занимал два высоких поста в Академии. В кабинете мэра он был секретарем по иностранным делам, а для всего мира оставался Примасом Церкви, Главным Хранителем Священной Пищи, и тому подобное.
Пригубив вино, он изрек:
– Ну… он же согласен послать туда торговца. Это главное.
– Не сказал бы, – отозвался Сатт. – Результат это даст не сразу. Мы должны действовать стратегически, хотя не можем предугадать, что нас ждет. Мы просто тянем за веревочку в надежде, что она в конце концов затянется.
– Согласен. А этот Мэллоу – не дурак. Способный парень. Вы уверены, что нам удастся его провести?
– Все учтено. Если есть измена, нужно прежде всего иметь в виду таких способных парней, как он. Если измены нет, все равно нужны способные парни, чтобы узнать правду. Кроме того, Мэллоу будут сопровождать. Кстати, ваш бокал пуст.
– Спасибо. Мне уже хватит.
Сатт наполнил до краев свой бокал и стал спокойно ждать, когда его собеседник выйдет из состояния напряженной задумчивости.
Однако крайне неожиданно Примас спросил:
– Сатт, о чем вы думаете?
– Сейчас скажу, Манлио.
Его тонкие губы разжались:
– Наступает селдоновский кризис.
Манлио быстро взглянул на него.
– Откуда вы знаете? Насколько я знаю, Селдон в Склепе не появлялся.
– Да это и не нужно, мой дорогой. Вы сами посудите. С тех самых пор, как Галактическая Империя бросила Периферию на произвол судьбы, у нас еще никогда не было врага, обладающего атомным оружием. Теперь такой враг существует. Это немаловажно даже само по себе. Но не только. Впервые за семьдесят лет мы столкнулись с серьезным внутриполитическим кризисом. Я думаю, что совпадение двух кризисов, внешнего и внутреннего, не оставляет сомнений в том, что…
Глаза Манлио сузились.
– Если дело обстоит именно так, то – нет. Когда были предыдущие кризисы, Академия была на грани уничтожения, Ни о каком третьем кризисе не может быть и речи, пока подобная угроза не возникнет вновь.
Сатт спокойно отозвался:
– Угроза повторится. Видите ли, когда кризис уже наступил, каждый дурак его почувствует и определит. Сослужить службу государству – это выявить кризис в зародыше. Вы же знаете, Манлио, что история спланирована, что Гэри Селдон рассчитал вероятности в будущем. Мы знаем, что в один прекрасный день нам придется восстанавливать Галактическую Империю. Мы знаем, что пройдет тысяча лет. Мы знаем, что за это время нам придется столкнуться с рядом кризисов.
Первый кризис наступил через пятьдесят лет после основания Академии. Второй – через тридцать лет после первого. После второго кризиса прошло почти семьдесят лет. Пора бы, Манлио, пора бы…
Манлио рассеянно почесал нос.
– Ну… и что, у вас есть какие-то планы?
Сатт кивнул.
– И какова моя роль?
– Прежде чем мы столкнемся с внешней угрозой в виде атомного оружия, нам, Манлио, нужно у себя дома навести порядок. Эти торговцы…
– О да, – Примас напрягся, глаза его заблестели.
– Разделяю ваше мнение, Манлио. Торговцы полезны Академии, но они стали слишком сильны – и действуют просто бесконтрольно. В основном они – чужестранцы, получившие у нас образование, но не прошедшие религиозного обучения.
– Ну а если удастся доказать факты измены и шпионажа, что тогда?
– Если бы нам это удалось, прямые действия не замедлили бы последовать. Но не это главное. Даже если среди них нет изменников и шпионов, они все равно являют собой крайне опасный элемент нашего общества. Они не связаны с нами ни патриотическими чувствами, ни общим происхождением, ни религиозными устремлениями. Их мирское влияние в Четырех Королевствах, где со времен Сальвора Гардина на нас смотрели как на Священную Планету, может нам сильно повредить.
– Это я понимаю не хуже вас, но где же выход?
– Выход… не знаю… Но найти его нужно быстро – до того, как селдоновский кризис захлестнет нас с головой. Если извне нам будет угрожать атомное оружие, а внутри – беспорядки, – дало будет худо, очень худо.
Сатт поставил на столик пустой бокал и постучал по нему ногтем.
– Так вот – то, что внутри, и есть ваше дело, Манлио.
– При чем тут я?
– Ну не я же. В сферу деятельности моего ведомства это не входит.
– А разве мэр…
– Исключено. Его энергия направлена на то, чтобы уйти от ответственности. Нужна новая независимая партия, которая сумела бы ускорить перевыборы. Тогда мэр станет управляем.
– Но, Сатт, у меня нет никаких склонностей к практической политике!
– Вы себя недооцениваете, Манлио. Выйдет очень интересный вариант… Со времен Сальвора Гардина такого еще не было – мэр и Примас в одном лице! Зато теперь это возможно. Я вас поддержу, но главное чтобы свое дело вы сделали отлично.
3
… На другом краю города, в более уютной обстановке встретились двое. Гостя принимал Хобер Мэллоу. Он слушал и затем осторожно поинтересовался:
– Да, я слышал о вашей кампании, направленной на то, чтобы добиться прямого представительства в Совете для торговцев. Но почему именно я, Твер?
Джейм Твер – один из первых чужеземцев, получивших светское образование в Академии, о чем он неизменно любил вспоминать.
– Я знаю, что делаю, – твердо ответил он. – Вспомните нашу первую встречу в прошлом году.
– Это во время подписания Торговой Конвенции?
– Именно. Вы тогда еще председательствовали. Образно говоря, вы тогда просто пригвоздили этих краснорожих бульдогов к креслам, сделали свое дело и спокойненько удалились. Думаю, что с народом вы справитесь. В вас есть что-то такое… блеск или что-то вроде романтизма…
– Спасибо за комплимент, – сухо отозвался Мэллоу. – А почему именно сейчас?
– Потому что время самое подходящее. Вы слышали, что Министр Образования подал в отставку? Это еще не обнародовано, но точно.
– А вы откуда знаете?
– Ну… неважно. Кроме того, в акционистской партии серьезный раскол, и мы имеем возможность покончить с ней раз и навсегда, если поднимем вопрос о предоставлении равных прав торговцам, а еще лучше – просто потребуем демократии.
Мэллоу откинулся в кресле, вытянул ноги.
– Угу, – глубокомысленно протянул он. – Ничего не выйдет, Твер. Через неделю я улетаю по делам. Так что лучше вам поискать кого-то еще.
Твер подозрительно уставился на Мэллоу.
– По делам? Это по каким таким делам?
– О, это совершенно секретно. С литерой «А», то есть аж с тремя литерами «А». Такие дела. Я вчера беседовал с личным секретарем мэра.
– С этой змеей подколодной, Саттом? – разволновался Твер. – Ловушка, явная ловушка. Мэллоу, этот сукин сын хочет от вас избавиться!
Мэллоу твердо сжал запястье Твера.
– Держите себя в руках. Если это ловушка, я в один прекрасный день вернусь, чтобы отомстить. Если же нет, то, как вы изволили выразиться, подколодная змея играет нам на руку. Потому что наступает селдоновский кризис.
Мэллоу ждал реакции, но ее не было. Твер беспечно поинтересовался:
– А что такое селдоновский кризис?
– Господи Более! – вскричал Мэллоу и чуть не вскочил от изумления. – Что за дурацкий вопрос? Чему вас в школе учили?
Старик нахмурился:
– Лучше бы объяснили…
Последовала долгая пауза, потом Мэллоу, до предела удивленный, проговорил:
– Объяснить? Ну что ж, объясню, хотя и очень странно… Когда отдаленные районы Галактической Империи пришли в упадок и варварство возобладало, Гэри Селдон вместе с группой психологов основал колонию, убежище, именуемое Академией, в самом ядре дикарства и вырождения. Целью основания Академии было накопление культурных, научных и технических ценностей на благо будущей, Второй Империи.
– Да, да, знаю…
– Я еще не закончил, – ледяным тоном продолжал Мэллоу. – Будущее Академии было спланировано на основании законов психоисторической науки, в то время невероятно развитой, и мы оказались в таких условиях, что неизбежно должны были столкнуться с серией кризисов, преодоление которых быстрее продвинет по пути к будущей Империи. Каждый селдоновский кризис означает конец очередной эпохи в нашей истории. Сейчас надвигается третий кризис.
– Ну правильно, – спохватился Твер. – И как это я забыл? Но, честно говоря, школу-то я закончил гораздо раньше вас…
– Действительно. Ну ладно, давайте оставим это. Лучше подумаем, почему меня отсылают в то время, когда приближающийся кризис так очевиден? Неизвестно, что тут будет, когда я вернусь, а выборы в Совет – каждый год…
Твер изучающе глядел на Мэллоу.
– Вы что-нибудь подозреваете?
– Пока нет.
– А план у вас есть какой-нибудь?
– Нет. Никакого плана.
– Ну… – разочарованно протянул Твер.
– Ну нет плана. Ну нет! Знаете, Гардин как-то изрек: «Чтобы преуспеть в делах, планировать мало. Нужно уметь импровизировать». Так что я, пожалуй, поимпровизирую немного.
Твер недоверчиво покачал головой. Оба встали. Пожимая гостю руку, Мэллоу улыбнулся, и неожиданно у него вырвалось:
– Послушайте, а почему бы вам не полететь со мной? Да не смотрите так, старина! Вы же вроде бы торговцем были, пока не вообразили, что политика интереснее? Так я слышал, по крайней мере.
Твер, опустив веки, молчал мгновение, потом спросил:
– А куда вы направляетесь?
– Ориентировочно – в район Вассалианского Провала. Остальное – потом. Ну что скажете?
– А вдруг Сатт станет меня искать?
– Маловероятно. Ему не терпится избавиться от меня и почему бы заодно не избавиться от вас? Кроме того, я имею полное право лично набирать команду. Кого хочу, того беру.
В глазах старика вспыхнули искорки…
– Хорошо. Я полечу с вами.
Он высвободил руку из железной лапищи Мэллоу и добавил:
– Это будет первый полет за три года!
Мэллоу хлопнул его по плечу, так что тот пошатнулся, и радостно пробасил:
– Отлично! Просто класс! Теперь осталось только команду набрать. Знаете, где док «Далекой Звезды»? Загляните туда завтра. До встречи!
4
Кореллия представляла собой то часто встречающееся в истории явление, когда атрибуты абсолютной монархии, кроме названия, имеют место в республике. В Кореллии царила обычная в такой ситуации деспотия, не ограниченная к тому же понятиями монаршей «чести» и дворцового этикета.
Кореллию нельзя было назвать процветающей страной. Золотые времена Галактической Империи миновали, оставив после себя молчаливую память и руины. Лучшие дни Академии еще не наступили, и судя по настроению нынешнего правителя Кореллии, Командора Аспера Арго, не, спускавшего глаз с торговцев и упорно сопротивлявшегося миссионерству, дни эти могли и не наступить…
Космопорт оказался заброшенным и запущенным донельзя. Развороченные ангары, пустынные взлетные площадки… Атмосфера самая что ни на есть тоскливая и удручающая. Команда «Далекой Звезды» истомилась в ожидании.
Джейм Твер скрашивал время раскладыванием сложного пасьянса.
Хобер Мэллоу задумчиво проговорил:
– Поторговать бы тут…
Он со скукой взирал на пейзаж окрестностей, открывавшийся в иллюминаторе центрального обзора. Пока о Кореллии ничего определенного не скажешь. Долетели без происшествий. Эскадрон кореллианских звездолетов, патрулировавший «Далекую Звезду», представлял собой стайку маленьких, прихрамывающих музейных чучел имперских времен. Держались они на почтительном расстоянии. Прошла уже неделя, но дистанция сохранялась до сих пор. На все запросы Хобера Мэллоу о встрече с Командором отвечали молчанием.
Мэллоу повторил:
– Да, поторговать тут было бы очень неплохо. Что называется, девственная территория.
Джейм Твер рассерженно смешал карты.
– Черт побери, Мэллоу, вы собираетесь что-нибудь предпринимать? Команда ропщет, офицеры на нервах. Даже я волнуюсь, по правде говоря.
– Волнуетесь? О чем?
– Как – о чем? А вас не беспокоит это бездействие? Нужно что-то делать!
– Ждите, – отрубил Мэллоу.
Старый торговец недоверчиво хмыкнул и покраснел.
– Мэллоу, вы не слепой! Все летное поле оцеплено, а в небе – патрульные корабли. Вам не кажется, что от нас и мокрого места не оставят?
– Ну знаете, за неделю они уже сто раз могли бы это сделать.
– Может, они ждут подкрепления?
Мэллоу резко откинулся на спинку кресла.
– Да. Об этом я думал. Вообще, картина интересная. Во-первых, мы добрались сюда без происшествий. Это, конечно, может ничего и не означать, поскольку из трехсот посланных сюда кораблей за год пропали только три. Процент низкий… Но это может означать, что у них очень мало собственных кораблей, оснащенных атомным оружием. И они, следовательно, не пользуются ими без крайней необходимости.
С другой стороны, это может значить, что у них вообще нет ни атомного оружия, ни атомной энергетики. Если есть – значит, они затаились и боятся, как бы мы об этом не пронюхали. Одно дело – захватить беззащитные, маловооруженные торговые корабли. Совсем другое – шутить с аккредитованным послом Академии, одно присутствие которого здесь может означать, что у Академии возникли кое-какие подозрения. Если все это подытожить…
– Ну хватит, Мэллоу, хватит, – воскликнул Твер, подняв руки вверх. – Вы меня заговорили. К чему вы клоните? Только без мелочей!
– Твер, на мелочи волей-неволей приходится обращать внимание, иначе ничего не поймешь. Они не знают, что я тут делаю, а я не знаю, что у них есть. Но только мое положение похуже, поскольку я один, а они все против меня, и, очень даже может быть, с атомным оружием наизготовку. Такое положение вещей меня не устраивает. Да, мы в опасности. Да, нас запросто могут сровнять с землей. Но это можно было предвидеть с самого начала. Что же нам остается делать?
Раздался сигнал вызова. Мэллоу повернулся в кресле и спокойно отрегулировал изображение, На экране появилось лицо сержанта охраны.
– Говорите, сержант.
Сержант, заикаясь от волнения, проговорил:
– Сэр… Простите, сэр. М-мои люди вп-пустили на б-борт миссионера из Академии.
– Кого?
Мэллоу, всегда спокойно-непроницаемый, изменился до неузнаваемости.
– Мис-сионера, с-сэр. Ему нужна м-медицинская п-помощь, сэр!
– Как бы она вам не потребовалась, сержант! Прикажите вашим людям немедленно занять боевые посты!
Через пять минут после того как был отдан этот приказ, жилые отсеки членов команды опустели. Даже свободные от вахты офицеры и солдаты заняли свои боевые посты.
…Мэллоу, тяжело ступая, вошел в отсек, где находился миссионер, смерил священника взглядом с головы до ног. С тем же выражением лица он взглянул на офицеров; на лейтенанта Тинтере, неловко переминавшегося с ноги на ногу, и на сержанта, охраны Демене, бледного как сама смерть.
Мэллоу обернулся к Тверу и какое-то мгновение задумчиво глядел ему в глаза. Твердо сказал:
– Вот что, Твер. Пригласите-ка сюда офицеров – всех, кроме навигаторов и штурмана. Эти пусть остаются па своих постах до дальнейших распоряжений.
В течение следующих пяти минут Мэллоу занимался тем, что заглянул во все углы: в туалеты, за занавески. На полминуты он вышел из отсека и вернулся, что-то мурлыча себе под нос.
Вошли офицеры, за ними – Твер. Он молча закрыл за собой дверь.
Мэллоу спокойно спросил:
– Во-первых, мне хотелось бы узнать, кто впустил этого человека на борт корабля без моего разрешения?
Сержант охраны сделал шаг вперед.
– Прошу прощения, сэр. Трудно сказать, кто именно. Что-то вроде общего согласия. Ведь он все-таки наш человек, а эти местные, вы же зна…
Мэллоу резко оборвал его:
– Разделяю ваши чувства, сержант, Меня интересует другое. Эти люди находились под вашим командованием?
– Да, сэр.
– Когда мы тут закончим, они отправятся под домашний арест на неделю. Вы освобождены от своих обязанностей на такой же срок. Все ясно?
Плечи сержанта обреченно опустились. Он хрипло проговорил:
– Да, сэр.
– Можете идти. Займите свой боевой пост.
Дверь за сержантом закрылась. Оставшиеся зашептались.
Тут вмешался Твер:
– Мэллоу, ну за что же их наказывать? Вы же прекрасно знаете, что кореллианцы убивают захваченных в плен миссионеров!
– Действия, совершенные без моего приказа, плохи сами по себе, каковы бы ни были их причины. Никто не имеет права ни покинуть корабль, ни взойти на него без моего разрешения.
Лейтенант Тинтере тихо выговорил, глядя в пол:
– Семь дней бездействия… О какой дисциплине можно говорить…
– Да! – рявкнул Мэллоу. – Легко говорить о дисциплине в идеальных условиях. А я должен сохранить ее здесь, перед лицом смерти! Где миссионер? Подведите его ко мне!
Торговец сел в кресло. К нему, поддерживая под локти, подвели миссионера в красной сутане.
– Как ваше имя, Преподобный?
Миссионер как будто очнулся. Он протянул к Мэллоу руки, словно желая обнять его.
– Сын мой! Дети мои! Да пребудет с вами вечно благодать Галактического Духа!
Твер приблизился и встал сбоку от Мэллоу. Он был крайне взволнован, голос его дрожал.
– Мэллоу, он болен. Его нужно в постель. Отведите его, кто-нибудь! Мэллоу, прикажите, чтобы за ним кто-нибудь присмотрел! Более, как его избили!
