Айрин Лакс
Счастье любой ценой
Глава 1
Янина
Шок. Наверное, именно из-за него я не чувствовала почти ничего. Ни крови, стекающей по лицу, ни боли, когда медики ловко вытащили самый большой осколок стекла и наскоро скрепили лоскут кожи, срезанный почти до самого мяса.
Меня поместили в машину скорой помощи и увезли. Синяки, сотрясение головного мозга, швы на лице.
Я выжила. А моему мужу не повезло. Он погиб. Межсезонье… Ярослав ещё не успел «переобуть» автомобиль.
Обычная история, каких миллионы: он не справился с управлением. Резкий поворот, автомобиль занесло и на большой скорости впечатало в фонарный столб. Перед легкового автомобиля «Nissan» сплющило, как гармошку.
Подушка безопасности в недавно купленном авто не сработала, оно было подержанным. В машине была установлена подушка-обманка. Надписи «airbag» на панели и руле оказались лишь элементом предпродажной подготовки, потому что машину с установленным муляжом можно продать успешнее.
Кто-то наварился на продаже этого автомобиля, а я потеряла самое дорогое. Смысл своей жизни.
Дальнейшие дни проходили как во сне: рядом суетились люди, что-то обсуждали и говорили о похоронах, о цвете гроба и размере костюма на покойника. А я не могла даже заставить себя посмотреть на Славу: его не было.
Тот, кто лежал в гробу, не был им. Слава где-то в другом месте, он просто вышел… Вышел покурить и заболтался с приятелем по телефону, как это всегда бывает…
Но сейчас он вернётся. Должен вернуться. Он всегда возвращался, но сейчас у него очень важный разговор. Очень-очень важный…
– Эй, эй! Надо на свежий воздух вывести! Выведите. Сколько у гроба сидит? Как в отключке.
Меня выволокли силой на прохладный воздух.
Начало ноября… Поздний вечер. Ветер качает ветки деревьев и заунывно воет.
Ищу глазами мужа: он всегда стоял с левой стороны крыльца, опершись спиной о стену, и курил. Но его нет. Накатывает осознание произошедшего.
Опираюсь, как и он, об эту проклятую стену, стараясь удержаться. Получается плохо. Ползу вниз, обречённо, как дождевая капля, скатывающаяся по стеклу.
Меня подхватывают, хлопают по щекам. Больно. Обжигает. Особенно с той стороны, куда наложили швы.
Прямо напротив моих глаз оказываются зелёные омуты.
– С-с-слава? – шепчу я. – Слава? Слава?
– Куда лезешь? Володя, уйди! Не видишь, она от горя почти тронулась… Уйди, говорят тебе, только хуже делаешь!..
– Идите на хрен все! – зло огрызаются пухлые губы.
Славкины… Нет. Не его. У Славы нет крошечной родинки над левым уголком губы. У этого есть. Это тот, другой, брат-близнец Славы.
Владимир. Он подхватывает меня под локоть и уводит прочь. Ноги подгибаются в коленях, как сломанные спички. Слышу голос мамы:
– Куда ты уводишь Яну?
– Подальше отсюда, – отрывисто отвечает Владимир, сажая меня на заднее сиденье автомобиля.
– Так нельзя, Володя, – пытается образумить его моя мама.
– Вы, что ли, не видите, что ей плохо? – резко спрашивает Владимир, яростно хлопая дверью автомобиля.
Владимир и моя мама спорят. Так громко, что слышно через закрытые двери.
– Ей и будет плохо, Вова!.. Муж погиб. Яна и будет плакать и убиваться. Это естественно. Ей тяжело сейчас.
– Надо увезти, чтобы она его хотя бы не видела. Я же говорил, что не надо покойника в дом заносить!
– Как это не надо? Так положено! – упрямится мама.
Она знает всё: как должно поступать и как правильно делать. Поэтому Слава «ночевал» последний раз в нашем доме.
– Кем, блядь, положено? Вы знаете, как надо делать? Вот сидите и читайте молитвы у покойника. А Янину нужно увезти. Завтра ещё похороны, а она после травмы не отошла.
Мама ещё что-то пытается сказать, докричаться до Владимира, но тот садится в автомобиль и оборачивается ко мне:
– Ты как?
Смотрю в его-не его лицо, любимое и ненавистное одновременно. Больно смотреть. Невыносимо.
Ложусь на заднем сиденье внедорожника, отвернувшись лицом к спинке сидений.
– Поехали, значит, – говорит Владимир, заводя мотор автомобиля.
Наверное, ему тоже тяжело. Брат-близнец погиб. Именно на Владимира свалилось всё: организация похорон, разборки со страховой компанией. И это только начало.
Бизнес-идея Славы оказалась неудачной. Мне придётся продавать дом в счёт уплаты долгов, и нужно как-то закрыть кредит в банке. Или в кредитном договоре предусмотрен форс-мажор в виде смерти?
У меня голова пухнет от огромного количества проблем и вопросов. Они все скачут в моей голове, как безумные паяцы, по кругу.
А я не могу сосредоточиться ни на одной из них, постоянно возвращаясь к точке обратного отсчёта.
Удар, грохот, тишина. Слава ушёл…
* * *
В какой-то момент меня укачало. Наверное, я заснула. Но просыпаюсь от ощущения того, что меня придавливает, будто комьями земли.
Давит и душит. Влажный, тяжёлый запах. Хриплю, пытаясь выбраться, и не понимаю, почему это не получается сделать.
– Тише-тише. Это просто куртка. Я сейчас уберу.
Низкий голос, хрипловатый. У Славы голос немного другой, более мягкий. А это не он.
«Не он», – опять напоминаю себе, садясь на заднем сиденье автомобиля. Провожу рукой по плечам, словно отряхиваюсь.
– Это просто куртка. Ты уснула, я укрыл тебя своей курткой.
И правда, это всего лишь кожаная чёрная куртка, сильно пахнущая им и его парфюмом, осевшим теперь и на мне.
– Где мы?
– За городом, – честно отвечает Владимир. – Гнал по кругу, не мог остановиться. Но здесь тихо…
Вылезаю из салона автомобиля.
Уже поздняя ночь. Город виднеется вдалеке змейкой из ярких огней.
По коже ползут мурашки от холода и сразу начинают стучать зубы. Владимир опять тянется ко мне со своей курткой в руках.
– Не надо. Я так хочу постоять.
– Замёрзнешь.
– Пускай.
У меня уже зуб на зуб не попадает: ветер выдувает последние остатки тепла из тела и жадно облизывает мокрые ресницы.
Владимир опять оказывается рядом, всё-таки набрасывая куртку на плечи.
– Уйди. Дай побыть одной.
Раздражённо веду плечом, сбрасывая куртку.
– Надень, бля, – злится мужчина, набрасывая куртку снова.
Он сжимает руками плечи, не давая скинуть верхнюю одежду и на этот раз.
– Уйди! Уйди! – кричу, захлёбываясь криком.
Владимир встряхивает меня за плечи и разворачивает, насильно стискивая в объятиях.
– Уйди!
Я бью Владимира кулаками по груди и пытаюсь достать до его кожи ногтями даже через ткань джемпера. Хватка рук становится только сильнее. Бессильно бьюсь и дёргаюсь на месте, но не могу сделать и шага прочь от него – не позволяет.
Остаётся только кричать до хрипоты, размазывая слёзы по щекам. Кожа щёк начинает гореть. Особенно там, где наложены швы или есть крошечные порезы.
Владимир молча переносит мою истерику, позволяя проораться и повыть, как раненому животному. Обречённо утыкаюсь лбом в мужскую грудь, твёрдую, словно камень, сипло произнося:
– Лучше бы ты умер вместо него. Лучше бы ты…
Владимир ничего не отвечает, только пульс учащается, и сердце грохочет, как молот на наковальне. Он отстраняет меня от себя и сажает во внедорожник.
Но не садится сам, а прохаживается вдоль машины, закуривая те же самые сигареты, что и Слава.
– Не кури, – прошу я.
Владимир поступает с точностью до наоборот: ядовито смеётся, выпуская струю дыма мне в лицо, и только после этого затаптывает сигарету носком ботинка в землю. Заводит мотор и несколько мгновений молча сидит за рулём.
– Куда тебя отвезти? Обратно? К вам… – матерится, поправляя себя. – К тебе домой?
– Нет. Не надо. Мне всё равно, куда ехать. Лишь бы подальше оттуда. Не могу. Он там лежит. И я жду. Знаю, что не придёт. Но как будто в голове щёлкает: а вдруг? Не хочу.
Владимир кивает и заводит автомобиль, включает автомагнитолу на полную громкость.
Мощные басы бешено долбятся в барабанные перепонки. Очень тяжёлая музыка. Даже не знаю, что это. Какой-то тёмный хаос.
Позволяю заполнить ему себя полностью, прячась за его спасительным рёвом.
Это была самая длинная ночь в моей жизни.
Владимир привёз меня к себе, разул и отнёс на кровать, положив поверх покрывала, как хрупкий сувенир.
Я подтянула колени к груди, пытаясь понять, есть ли ещё что-то внутри меня, живое и настоящее? Кажется, не было ничего.
Я не спала, разглядывая темноту, клубящуюся по углам комнаты.
Владимир тоже не спал. Он сидел на полу у кровати, как сторожевой пёс, изредка поворачивая голову в мою сторону. Проверяя, сплю или нет.
Не спала. Как и он…
Глава 2
Янина
Похороны и «девять дней» стали для меня ещё одним испытанием. Но худшее было впереди.
Я спала в доме, казавшемся теперь чересчур огромным для меня. Мне было душно, я почувствовала слабость, но пыталась уснуть.
Мне это удалось с большим трудом. Я проснулась от того, что начало тянуть низ живота. Не очень сильно, но боли были как будто схваткообразные.
Я встала и пошла в душ, холодея от мысли, что это может быть выкидыш. Вот тут всё и началось. Сильное кровотечение, но боли особой не было, низ живота так же противно тянуло.
Я поняла, что у меня всё же случился выкидыш. На пятой неделе беременности. Элементарная проверка в женской консультации показала, что ребёнка у меня больше нет.
– На удивление чисто всё вышло, – обрадовала меня врач-гинеколог. – Можете попытаться зачать ещё раз.
– Ещё раз? – автоматически спросила я, не видя для себя дальнейшего пути.
– Конечно. Вы молодая, здоровая девушка. Но стресс губителен для беременного организма. Побольше отдыхайте, гуляйте на свежем воздухе. И обязательно пробуйте ещё. Дети – это чудо.
Дети – это чудо…
А капризная судьба решила отобрать у меня это чудо. Решила отобрать в тот момент, когда наши отношения с Ярославом вновь наладились, и глупые размолвки остались позади.
Мама уехала обратно в деревню очень быстро: у неё было своё хозяйство, и в городе она не хотела оставаться. Тут для неё было слишком шумно и многолюдно.
– Приезжай ко мне, отдохнёшь, наберёшься сил, Яночка!
– Нет, мама. Мне нечего делать в деревне.
– А тут есть чем заняться, да?
– Да, мама. Нужно разобраться с делами Ярослава…
Дела у Ярослава шли даже хуже, чем я думала. По факту мне для выплаты задолженности по заработной плате и за аренду офисного помещения в центре города пришлось выгрести все накопления, что у нас были.
Многообещающий проект Ярослава по поставке офисного оборудования провалился с треском.
У меня голова пухла от цифр и кредиторов, осаждающих пороги: «дай-дай-дай»… Кто-то шёл на уступки, кто-то туманно намекал на иной вариант решения проблемы.
Мне не хотелось, чтобы из меня силой выбивали долги, поэтому отдала всё накопленное. Потом решила поставить дом на продажу.
Я расплатилась почти по всем долгам мужа. Если удастся продать дом по хорошей цене, то денег хватит, чтобы купить однокомнатную квартиру и разобраться с долгами окончательно.
Я хотела продать дом как можно быстрее. Меня тяготил его вид. В особенности стены, каждая из которых хранила воспоминания о муже и о нашем браке. Неидеальном, со своими проблемами и сложностями, но ценном для меня.
Я судорожно пыталась придумать, чем занять свой вечер, чтобы не сходить с ума от безысходности, как вдруг заметила возле дома припаркованный внедорожник брата Ярослава.
Я замерла на месте. Владимир заметил меня и вылез из автомобиля, поздоровавшись.
– Привет, Янина.
Владимир был одним из немногих, кто произносил моё имя в полном варианте, не сокращая до Яны.
– Привет.
– Я видел объявление. Ты продаёшь дом?
– Да, я решила продать дом.
– У тебя проблемы? Дела у Славы… – Владимир сделал паузу, словно подбирал слова, чтобы не обидеть меня. – Дела у Славы не всегда шли хорошо.
– Я знаю.
– Тебе нужны деньги? Сколько? – резко спросил Владимир.
Я всегда поражалась разнице между братьями.
Близнецы. Одинаковая внешность за исключением родинки у Владимира. Разумеется, жесты и привычки у них были иные, и голос у Владимира немного грубее.
Но какие же разные у них были характеры!
Ярослав был человеком лёгким и позитивным, словно весеннее солнце. А Владимир напоминал бетонную плиту, придавливающую своей монументальностью и резкой грубоватостью.
– Мне не нужны деньги.
Владимир вздохнул и открыл дверь внедорожника, подтолкнув меня в спину.
– Залезай. Поехали поужинаем.
– Я не стану с тобой ужинать. Это ни к чему.
– Ни к чему твой бледный вид и отказ от еды. Посмотри на себя: отощала, джинсы на тебе едва держатся. Где та Янина, что вскружила голову моему братцу?
Владимир помолчал и добавил:
– И не только ему.
Слова Владимира отозвались где-то внутри трепетной дрожью.
– Мы договорились с тобой не вспоминать о том происшествии, – ответила я.
– Договорились, да. И скоро я не смогу вспомнить о нём даже при всём своём желании, потому что меньше всего ты сейчас напоминаешь ту горячую девчонку, плавившуюся от ласки.
Я возмущённо вздохнула, с удивлением отметив, что за две с лишним недели, прошедшие после похорон, это были первые эмоции, испытанные мной и отличающиеся от той безнадёги и тоски, что кружили над моей головой.
Владимир воспользовался моим замешательством и бесцеремонно затолкал меня в автомобиль.
– Куда поедем, Янина?
– Никуда, Владимир. Что ты хочешь от меня?
Взгляд Владимира пробежался огненной волной по моей коже. Он сжал челюсти и стиснул руль, барабаня по нему пальцами.
– Хочу вытащить тебя из чёрной ямы депрессии.
– Рано, Владимир. Очень рано. Ещё даже сорока дней не прошло.
– А мне кажется, будто уже целая вечность пролетела перед глазами. Не убивайся, Янина. Жизнь продолжается.
Я усмехнулась.
– Твои слова по вкусу напоминают туалетную бумагу. Жизнь продолжается, найди себе увлечение, не сиди без дела.
– Последние слова мне не принадлежат. Я понимаю, что сейчас прошло ещё очень мало времени…
– Всегда, – перебила я его.
– Что?
– Мне всегда будет казаться, что прошло очень мало времени.
– Хорошо, – поднял руки Владимир. – Я не стану говорить, что ты заблуждаешься. Это твоё право – оплакивать мужа. Но оплакивая его, не хорони себя. Пожалуйста.
Просьба из уст Владимира звучала непривычно. Она взрывала простой и понятный мир, раскалывая его на части. Напоминаю себе, что с Владимиром не может быть просто.
– Поэтому я ещё раз спрашиваю, Янина. Куда поедем?
– Не хочу, честно. Дело даже не в еде. Многолюдные места, яркий свет, смех. Праздник жизни продолжается, но только для меня он как кость поперёк горла.
– Хорошо, – сказал Владимир. – Тогда поехали ко мне?
Глава 3
Янина
Предложение Владимира прозвучало двусмысленно. Но Владимир тут же исправился:
– Извини, Янина. Я не имею в виду ничего дурного. Просто поужинаем. У тебя мама обратно в деревню уехала?
– Уже уехала, – ответила я, понемногу оттаивая и расслабляясь рядом с Владимиром.
Да, он выглядел почти как мой погибший муж. Но он был совершенно другим. Обмануться, по крайней мере, мне, было очень тяжело.
– Значит, некому заставлять тебя питаться как положено? Этим займусь я.
Я слабо улыбнулась, слушая урчание мотора.
Владимир развлекал меня беседой. Он старался, он даже пытался быть вежливым и внимательным, хотя это не в его стиле.
Владимир всегда был циничным, грубоватым и наглым. Иногда даже чересчур наглым.
Но сейчас рядом со мной в автомобиле сидел мужчина, сильно отличающийся от того Владимира, которого я знала.
– Что заказать? – спросил он, придерживая руль одной рукой.
Второй рукой достал телефон, ища нужный номер в телефонной книжке. Меня вдруг накрыло паникой. Слава делал точно так же. Незадолго до аварии.
Мой муж собирался перезвонить приятелю и искал номер в телефонной книжке, поглядывая то на дисплей смартфона, то на дорогу. И не успел среагировать как надо. Если бы не летние шины, возможно, мы бы отделались легко, но увы…
Видя, как Владимир точно так же ковыряется в сотовом телефоне, я начинаю паниковать. Меня придавливает сверху толщей земли. Я задыхаюсь, едва выдавливая из себя.
– Смотри на дорогу. Убери телефон.
– Мы едем очень медленно. Сорок километров в час.
– Убери телефон!
– Янина…
– Убери! – кричу я. – Останови машину! Сейчас же! Останови.
Владимир заматерился, автомобиль резко прижался к обочине.
Я вывалилась из салона, чувствуя себя трухой, рассыпающейся по земле. Присела на корточки, пытаясь дышать, и жадно хватала холодный воздух открытым ртом.
Владимир остановился позади меня, тоже присев.
– Ты как, Янина?
Тяжёлая рука легла мне на плечи. Владимир приобнял меня, прижимая к себе.
– Дышать легче?
– Легче.
– Вставай.
– Нет. Не хочу. Не поеду никуда. Просто вызови такси, я уеду домой.
– Думаешь, с чужим таксистом будет безопаснее, чем со мной? – Владимир поднял меня и легонько встряхнул.
– Я уберу телефон. Это из-за Славки? Он за рулём был увлечён телефоном?
– Да…
– Тогда никаких телефонов. Поехали.
Владимир не тронулся с места, обняв меня, и осторожно погладил по голове, прежде чем помог забраться в высокий внедорожник.
У Владимира большая квартира. Просто огромная, хорошо обставленная, по последнему слову техники и дизайна. Но какая-то холодная и пустая. Я зябко поёжилась.
– В зале включен камин, – Владимир подвёл меня к креслу и подкатил его к камину.
– Это лишнее, – сказала я, глядя, как мужчина подкатывает столик на колёсиках, останавливая его сбоку от меня.
– Нет. Сейчас позвоню, привезут чего-нибудь перекусить.
Владимир позвонил, сделав заказ, и уселся напротив. Его взгляд пробежался по моему лицу. Такой тяжёлый взгляд, который чувствуешь всей своей кожей.
– Расскажи, что с бизнесом Славки?
– Бизнес? Его, можно сказать, нет. Уже точно нет. Я закрыла все долги. Почти все, – поправила я себя. – Осталось совсем немного.
– Немного – это сколько? – спросил Владимир.
– Послушай, Владимир. Это не твои заботы. Ты и так очень хорошо мне помог, организовав всё с похоронами. Я бы не смогла…
Мой голос начал предательски дрожать. Владимир резко нагнулся, накрыв мои дрожащие пальцы своими горячими ладонями.
– Ты не одна, Янина. Тебе не нужно пытаться утащить все проблемы на себе.
Лицо Владимира оказалось слишком близко от моего. Если не смотреть на его губы, можно представить, что это Слава…
Нет. Не получится. У Славы никогда не было такого говорящего взгляда. Поэтому я осторожно освободила свою руку, обхватив себя за плечи.
– Владимир. Ты обещал…
– Да, обещал, – резко выпрямился он. – Но тяжело видеть тебя такой. Как будто тебя сломали и собрали кое-как, не заботясь о состоянии.
– Меня на самом деле сломало, – грустно усмехаюсь я, думая в первую очередь даже не о Славе, а о неродившемся ребёнке.
– Я тебе помогу, Янина. Скажи только, чем именно? Или вернее, как именно можно тебе помочь?
Я покачала головой:
– Пока никак.
– Упрямая чертовка! Но если что-то понадобится, ты всегда можешь обратиться ко мне. Не думая ни о чём, просто попроси или намекни. Я помогу, сделаю всё возможное…
Владимир не бросает слов на ветер. Слушая мужскую резкую речь, я уверена, что всё так и будет: он поможет мне, если я попрошу его.
– Хорошо, Владимир. Я обращусь к тебе, если мне что-то понадобится.
– Может, не будешь обращаться так официально? – морщится Владимир.
– Почему? Красивое имя, хорошо звучит… – машинально отвечаю я.
– Неужели? Хм… Радует.
Владимир поднимается, остановившись около меня, словно собирается что-то сказать или сделать, но его прерывает звонок в дверь: привезли еду.
Владимир, как гостеприимный хозяин, разложил еду из картонных упаковок по тарелкам.
– Поешь хотя бы немного, Янина.
Я начинаю ковырять вилкой в содержимом тарелок только для того, чтобы не расстраивать брата погибшего мужа.
Его внимание и забота непривычны. Владимир, скорее всего, тоже делает усилие над собой. Надо сказать спасибо ему хотя бы за это.
Я обязана ему многим.
Мы… Мы обязаны ему многим. Я и Слава.
Глава 4
Янина
Слава занимал денег у брата на открытие бизнеса. Владимир дал ему не полную сумму, но всё равно очень много.
Но Слава всё феерично провалил. И нужно сказать Владимиру спасибо хотя бы за то, что он не требует своих денег обратно. Не только не требует, но и предлагает помочь разобраться с долгами.
Аппетит приходит во время еды. Я на самом деле начинаю есть, впервые хорошо ощущая чувство голода.
Взгляд Владимира теплеет, когда невесомо касается моего лица.
Я порываюсь встать и убрать тарелки после ужина, но Владимир сам загружает грязную посуду в посудомоечную машину и наливает мне бокал белого вина.
Я сначала отказываюсь, но потом выпиваю вино, замирая на несколько долгих минут в кресле у камина. Чувствую, что меня начинает клонить в сон, и надо бы встать, поблагодарить за гостеприимство и уйти.
Холодный и пустой дом ждёт меня, чтобы накачать тоской и безысходностью. Его стены уже воют от нетерпения, жаждая сжать меня в тисках.
Особенно зал…
Иногда мне кажется, что в темноте виднеются очертания гроба. Как будто его занесли в дом и оставили там навсегда.
– Не торопись никуда, Янина. Так что с домом? Решила продать?
– Давай не будем говорить о деньгах.
– Разве я сейчас говорю о деньгах? – удивляется Владимир, прогуливаясь по комнате. – Просто спрашиваю о доме и о том, что ты собираешься делать дальше.
– Дом надо продать. Я не могу там находиться. Хочу купить квартиру и желательно подальше.
– Помочь тебе? – тут же предлагает Владимир.
– Володя… – вырывается у меня.
Он резко оборачивается на звук моего голоса, жадно всматриваясь в моё лицо.
Надо передохнуть и вновь вернуть разговору холодное вежливое обращение, напоминаю я себе. Но что-то уже щёлкнуло, сойдя с места, и навряд ли вернётся обратно.
– Не надо, прошу тебя.
– Надо будет разговаривать с клиентами, общаться с назойливыми риэлторами. Ездить по городу, искать варианты. Я могу помочь. Пожалуйста?
Я молчу. Меня разрывают противоречивые эмоции.
Я хочу как можно скорее разделаться с проблемой в виде дома, но понимаю, что за желанием Владимира помочь стоит гораздо большее, чем родственные чувства.
И я, и он: мы оба это прекрасно знаем.
– На время можешь пожить у меня, – продолжает Владимир.
– У тебя? – я, не скрывая сарказма, спрашиваю: – Ты понимаешь, как это будет выглядеть со стороны?
– Мы родственники. И я ни слова не сказал о том, что буду жить здесь же. У меня же есть дом, ремонт в нём почти закончен. Я могу жить там, а в квартиру заселить тебя, Янина.
Слова Владимира заставляют меня устыдиться своих помыслов. Я чувствую, что к щекам приливает жар.
– Нет, спасибо. Не надо, правда.
– Хорошо. Тогда давай по-другому. Можно снять квартиру на время, пока я решаю вопрос с продажей твоего дома. Идёт?
– Я не должна соглашаться.
– Не должна. Но тебе хочется это сделать.
Я перевожу дыхание. Иногда мне кажется, что Володя знает меня гораздо лучше, чем я сама.
– Ты прав, Владимир. Я просто не могу себя заставить вернуться в дом. Я возвращаюсь, но каждый раз возникает ощущение, будто с меня сдирают кожу живьём.
– Тогда надо расстаться с этими стенами как можно скорее, – подводит итог всему Владимир. – Сколько ты реально хочешь за него получить? Создаётся ощущение, что цену ты поставила наобум.
Я теряюсь: цифры разлетаются в моей голове.
– Не знаю, – честно признаюсь. – Я посмотрела рыночные цены и выставила примерно такую же. Я не очень хорошо разбираюсь в недвижимости.
– Я займусь этим, посмотрю, выставлю объявление, найду расторопного риэлтора. Я не обману тебя. Ни единой копейкой. Доверяешь?
– Доверяю ли я тебе? – смеюсь горько. – Думаешь, у меня есть веские причины для этого?
– Да, прости. Причин нет. Логично и правильно было бы держаться подальше друг от друга. Но в мире так мало правильного, а чувства вообще не поддаются логическим объяснениям.
Владимир останавливается напротив.
– Пойдём, я покажу тебе спальню. Сегодня ты останешься здесь. А завтра найдём тебе квартиру.
– Нет, – начинаю паниковать я.
– Всё нормально, Янина. У меня пятикомнатная квартира. Я найду себе другой угол.
Владимир говорит, что найдёт себе другой угол, но приводит меня в свою спальню. Там пахнет им: его парфюмом. Разложена куча вещей, рассказывающих о хозяине больше его самого.
– Спасибо, правда.
Я благодарю Владимира, принимая одежду, потому что у меня с собой нет даже пижамы. Торопливо, словно вор, крадусь после душа обратно в спальню.
Мужская футболка пахнет кондиционером после стирки белья. Она кажется очень тёплой, уютной.
Видно, что хозяин её часто надевает: футболка разношена и очень-очень мягкая. Я оставляю один из бра включенным, ложась под пуховое одеяло, думая о том, что впервые просто собираюсь лечь и поспать, не терзаясь болезненными воспоминаниями.
И я устала, жутко устала. Я чувствую себя столетней старушкой, стоящей на пороге смерти: трагические события подкосили мои силы и уверенность в себе.
В голове всплывают строчки из песни: «Весна подарит нам стимулы жить».
А я понимаю, что мне самой нужно придумать этот стимул.
Внезапно чувствую лёгкое движение со стороны двери. Прекрасно понимаю, что в комнате я уже не одна.
