Айрана Кхан
Шакта, или Кашмирская история любви
От автора…
В своей книге я описала свое путешествие в Индию…, свои чувства…, свою историю…, историю реальных людей…
Это история кармических встреч и кармы прошлых воплощений… История длиною в болливудский сериал…, история преданности и предательства…, история жизни и смерти…
История полная мистики и приключений…, история познания мной Мира и себя в нем…
Все имена героев изменены…
Предисловие «Бхарати»…
Пробежавшись босыми ступнями по мягкой шелковистой траве, влажной от утренней росы, Бхарати присела у берега небольшой горной реки, подогнув золотой край сари. Утреннее солнце нежными лучами ласкало ее лицо. Играясь, она подставляла под его лучи свои руки, туго стянутые золотыми браслетами, которые отсвечивали радугой, преломляя свет в драгоценных камнях. Болтая ногами в воде, Бхарати взглядом ловила светящиеся лучики, отражающиеся в чистых водах бурной реки. Вода, прохладой обдавала ступни босых ног.
Насладившись утренним солнцем и свежестью горных вод, подчерпнув в золотой кувшин леденящей воды, она мелкими шагами прошла по узкой тропке, ведущей к дому, напевая нехитрый мотив о любви… Нежно-голубое расшитое золотыми нитями сари, мягкими складками развивалось легким утренним ветерком.
Одной рукой придерживая на груди кувшин с водой, другой взмахивая, под ритм напевающей мелодии, Бхарати улыбаясь всему, солнцу, небу, людям, провожающими ее поклонами и приветливыми взглядами, легко ступала, будто парила над землей. Ей хотелось кружить и смеяться. Солнце, поля, горы все отражалось радостью в ее глазах.
Проскользнув во двор отцовского дома, Бхарати замерла при виде ярких, разукрашенных дорогим убранством колесниц, упряженных грациозными рысаками. Насторожила и озадачено снующая по двору прислуга.
Ускорив шаг, и не обращая уже ни на кого внимания, придерживая подол сари, она молнией метнулась в покои отца.
Ожидающий ее отец, молча, взглядом указал на расшитый табурет, стоящий посреди зала. Бхарати от неожиданности, так и бухнулась на мягкий пуф, держа в руках все тот же кувшин с водой.
Отец, хоть и строгий был человек, но такой жесткости в его взгляде и жестах она ни когда не видела.
Немного приоткрыв рот, от волнения, Бхарати уставилась на отца, пытавшегося держаться твердо и как-то торжественно.
– Мы, выдаем тебя замуж, все договорено, давно – тихо, безоговорочно произнес отец.
– Замуж, – пролепетала Бхарати…
Не так она представляла себе самый важный день ее жизни…. Все девичьи мечты рухнули в один момент. Мечты о свиданиях под звездами, мечты о чувственных речах возлюбленного, мечты, о долгих прогулках держась за руку по дорожкам ее детства.
Бхарати встрепенулась, холодок растекся по ее телу. Встала. Кувшин со звоном соскользнул из ее рук, расплескивая холодную леденящую воду.
– Не спросив меня? Ведь ты же говорил, что я твоя единственная дочь. Как? Как ты мог, – подняв руки, громко прокричала она. И отвернувшись, прикрыв лицо кончиком шелкового сари, вся поникла, ее мечтам и безмятежной жизни пришел конец. Слезы предательски катились по щекам из глаз.
– Договорено, когда? – обессиленно прошептала Бхарати.
– Все знали. Все кроме меня, – сказав словно в пустоту, Бхарати впервые ощутила странный привкус, привкус предательства.
– Ты выходишь замуж за сына раджи Абхиджата, Девдаса, – все так же жестко произнес отец, – все решено еще до твоего рождения, я дал обет.
– Обет… – тихо произнесла Бхарати. В ее голове все мысли спутались. «Страшное слово – обет, дали обет еще до моего рождения» – все в ней кипело. Ей хотелось выбежать и бежать, бежать к любимой реке, к солнцу…
И она…, подогнув подол сари, резко метнулась к двери…
Но, отец, рывком дернув ее за руку, все так же сухо и жестко сказал, чтобы она шла в свои покои, приоделась и вышла в зал к гостям…
Странные чувства – злость, растерянность и безысходность, будто тугая девичья коса, сплелись воедино в ее душе, хотелось бежать, или просто лечь на софу и рыдать…, но она не могла ослушаться отца, просто не могла…. Да, и бежать было не куда….
Зайдя в свои покои, с тоской и болью в глазах, посмотрев на новое дорогое, расшитое золотом сари, лежащее на софе, призвав прислугу, Бхарати стала медленно облачаться в не желанный наряд, будто в саван…
Присев около зеркала, безразлично смотря на свое отражение, покорно дав вплести в свои черные как смоль волосы желтые орхидеи…, она тянула время…
Отец прислал посыльного…, который молча провел ее в зал.
В большом зале, для важных особ, который Бхарати знала с самого детства, и в котором часто играла с отцом, прячась за пуфами, весело хохоча…
Зале…, который всегда олицетворялся у нее с радостными событиями и праздниками, сидело на пуфах множество разодетых вельмож…
Их многочисленные жены, поблескивая дорогими украшениями, стояли кружком за своими мужьями, готовые в любой момент угодить…
Зал казался зловещим и чужим…
Безразлично остановившись в центре зала…, куда ее провел провожатый отца…, прикрыв лицо краешком сари, она молча смотрела на гостей сквозь слезы…, все плыло в глазах, голова кружилась, и ей казалось, что она сейчас упадет… Звуки…, запахи все смешалось.
– Бежать, бежать, – крутилась в ее голове одна и та же мысль.
– А, вот и…, наша Бхарати, – громко произнес отец, приобняв ее за талию, легонько подталкивая к пуфу, рядом с напыщенным, толстым раджей с лоснящимся круглым лицом, сидящим в окружении таких же толстых жен.
– Хороша, хороша невеста, – слюняво отозвался раджа.
Все оживленно защебетали, восхваляя красоту Бхарати…
Она чувствовала себя рабыней на грязном базаре работорговцев. Обида душила ее. Она продана была еще до рождения, и вся ее жизнь это была просто игра в беззаботное счастье.
Зал оживился…
Вошел статный красивый парень, с царской осанкой, с гордо поднятой головой в ярком тюрбане, в дорогих одеждах…, держа в руках поднос с роскошным золотым Шрингаром, украшенным кровавыми рубинами и ярко голубой бирюзой. Он легким шагом, подойдя к Бхарати, сидящей на пуфе около толстого раджи, низко поклонившись, предложил ей Шрингар в дар. Глаза его хитро светились огнями черных кашмирских сапфиров…
– Это наш мальчик, Девдас, – пролепетал толстый раджа, сидящий на огромном пуфе, поджав толстенькие ножки в красных башмаках с загнутыми к верху носками, слюняво поглядывая на Бхарати.
«Ну…. Вот и тот, кому меня продали, сколько же отвалили за меня монет», – злобно подумала она…, но, взглянув в сияющие глаза жениха, ее сердце немного оттаяло…
Сын раджи был статный, красивый парень, с яркими черными глазами и поступью льва, идущего медленно и уверенно в своем величии…
Бхарати, молча приняв дар, печально глядя на красные рубины, напоминающие ей о вечерней заре, в знак благодарности, покорно дала украсить себя тяжелым золотом дорогих украшений, под тяжестью которых она не могла и пошевелиться.
Гости весело защебетали, обговаривая свадебный обряд. В зале эхом отдавались глухие слова и возгласы…
Девдас, не сводя с Бхарати маслянистых глаз, молча сидел рядом…
Аромат его благовоний, его стать и черные глаза сводили ее с ума. И она уже, даже была благодарна своему отцу, за эту сделку, совершенную еще до ее рождения…
И как-то все пошло своим чередом… Свадьба назначена через неделю.
Жених и невеста всю неделю слали друг – другу гонцов с письменами… Девдас был богат, знатного рода, и одаривал свою невесту дорогими подарками, которым Бхарати радовалась как маленькая девчонка…
На рассвете, они тайно встречались на берегу около горной реки. Веселились как дети, бегали, кружились и иногда украдкой целовались, хотя это и было запрещено….
Прибегая счастливая домой, Бхарати уже не прятала своих глаз, кружилась и смеялась, как и раньше…
Отец же смотрел на нее, толи с укором, толи с грустью, как будто, что-то хотел сказать. И ей иногда слышалось, как он тихо произносил ее имя, но когда Бхарати оглядывалась, отец делал вид, что ни чего не происходит.
Бхарати была счастлива. Забыв недавнюю злость и простив отцу предательство, она уже мечтала о новой жизни знатной замужней дамы.
Она светилась от счастья, и ей казалось, что все в ее городе были рады за нее, встречая ее радостными приветствиями и поздравлениями.
Девдас, был щедр, за день до свадьбы прислал ей в подарок красивого белого скакуна с длинной шелковой гривой, украшенного драгоценной сбруей…
Бхарати, оседлав коня, как белая птица, взлетела над родными ее сердцу местами. Ощущая его мощь под собой и свою волю, управляя им, она наслаждалась скоростью, ей нравилось, как развивается легкое сари в потоке ветра, словно крылья птицы, как воздух теплой струей обдает ее лицо…
Несясь по обрывистому склону холма над горной рекой, она вспоминала, как они с отцом часто прогуливались, объезжая поместье, верхом на резвых жеребцах, догоняя друг друга. И что-то предательски защемило в сердце…
Отец грустнел день от-то дня…. Но, Бхарати, глядя на него, смеясь, заверяла, что счастлива и благодарила…
Неделя пролетела, сменяя события, как миг…
Невесту разодели в ярко-красные убранства, расшитые золотой нитью, украсив тяжелыми золотыми украшениями. Весь наряд был тщательно подобран родителями ее жениха. Родня запестрила красками праздничных одежд и радостью в глазах…
Лишь только отец осунулся, постарел, и, опуская взор, избегал смотреть дочери в глаза…
Бхарати не придавала этому значение, она была счастлива…
Жених приехал на слоне, на спине которого развивался на ветру прозрачный шелковый балдахин. За ним следовали его родня и гости в ярких колесницах, в упряжках которых стояли породистые жеребцы.
Проведя брачный обряд, молодую пару торжественно вывели, усыпая путь лепестками красных роз, которые кровавым следом на белом мраморе пола тянулись длинной дорожкой по всему пути.
Горожане пришедшие полюбоваться красотой невесты и торжественной свадебной церемонией, сияли белоснежными улыбками, некоторые чувственные тетушки утирали слезы умиления, ребятишки громко улюлюкали в след.
Девдас и Бхарати сев в ложе, расположенном на спине слона, и медленно, шатаясь в такт его шагов, двинулись в путь…
Она с тоской оглянулась на отца…. Отец растерянно смотрел вдаль…. Ее сердце защемило, и опять это странное чувство – бежать…, бежать…
Девдас, же, всю дорогу любовался красотой Бхарати, шепча ей приятные слова и угощая сладостями и вином. От людских любопытных взоров, к свадебной процессии, их скрывали тонкие белые шелковые занавеси, отделанные золотыми бубенцами, которые звенели в такт каждого шага слона…
Голова Бхарати кружилась, то ли от укачивающего движения огромного животного, то ли от вина, то ли от молниеносно сменяющихся событий и волнения новой жизни…
Она была счастлива, ей казалось, что она любима и желанна, желанна своим красивым мужем, сыном раджи Абхиджата…
Изрядно уставши, они наконец-то подъехали к огромному дворцу, где их встречала вся челядь и любопытные горожане…
Раджа Абхиджат, что-то грубо крикнув толпе, резко спешился с коня… Слон присел в поклоне, чтобы ссадить своих измученных всадников.
Бхарати провели в ее покои…. Прислуга мягко сняла украшения и одежды, указав на благоухающий бассейн… Великолепие покоев невесты просто поражало. Золоченые стены и канделябры, множество мраморных статуй и зеркал, пуфы и софы, все создавало неповторимый ансамбль изысканности и утонченности.
Благоухающая вода сняла усталость…
Прислуга, умастив тело юной жены сына раджи маслами, расчесав волосы и уложив их коронной вокруг головы, украсив орхидеями, облачила ее в шаровары, завернула в золотое сари, и, надев на ноги золотые джутти, покорно, провела ее в покои мужа…
Сердце предательски колотилось, готовое выскочить…
Огромная округлая комната была оббита красным шелком, по центру стояло ложе, накинутое тяжелым покрывалом, посреди которого лежал золотой поднос с яствами и винами.
Девдас, подойдя к своей молодой жене, нежно шепча слова любви, целовал ее красивые, с длинными пальцами, руки, расписанные ветвистыми узорами хной. Приобняв, слегка подталкивая ее к брачному ложе, смеясь, раскручивал ее сари. Ее чувства смешались. Счастье и стыд одновременно переполняли ее.
Оставив Бхарати в одних шароварах, поглаживая обнаженную грудь, Девдас смотря прямо в глаза, протянул чашу с вином. Испив вино, мысли и разум Бхарати помутнели. Тело обмякло в томной неге, поддаваясь желаниям возлюбленного мужа.
Наклонив, придерживая одной рукой за тонкую талию, Девдас впился в уста в долгом поцелуе.
Бхарати застонала от боли в груди, сделав последний вдох. Обнимая, он коварно вонзил в ее сердце кинжал. Боль сковала все ее тело. Боль и предательство.
Бхарати взлетела вверх. Не понимая происходящего, она с ужасом смотрела на Девдаса и свое бездыханное тело.
Супруг же, нежно поцеловав ее в губы, аккуратно уложил на ложе, прикрыв шелковым сари обнаженную грудь, зияющую кровавой рубиновой раной…. Взял чашу, из которой пила она, налил вина, спокойно выпил, постоял, поправил локон на безжизненной голове возлюбленной…, и вышел.
Бхарати застыла под куполом зала, растерянно вспоминая образ отца, с грустью провожающего ее. Она смотрела на свое тело, спокойно лежащее на ложе, словно утомленное в любовной неге. В ней криком кричало непонимание, неприятие происшедшего, предательство и память телесной боли…
Но, ее уже ни кто не слышал.
Будучи когда-то счастливой, она любила и верила, предавших ее людей…
Часть 1.
«Когда люди поют, они не лгут и не прячут свои секреты, а Индия – это нация певцов, и их первая любовь подобна песне…. Песни, которую мы затягиваем, когда слез оказывается недостаточно…», – Грегори Дэвид Робертс.
В своей книге я описываю только свои ощущения, и только свой опыт и свой взгляд на мир…
Глава 1. Начало…
Я хочу рассказать вам историю, которая случилась со мной несколько лет назад и которая изменила мою жизнь, ввергнув меня в увлекательное приключение, достойное индийского сериала…
Мечтая об Индии, воспетой индийскими философами…
Нет, не о самой Индии, я мечтала о Кашмире. Моя мечта была посетить последнее пристанище Иисуса, столь тщательно скрываемое всеми историками и священниками всех конфессий, которое находиться в городе Шринагар, столице Кашмира, о котором я узнала еще в далекие девяностые годы.
Потеряв свою дочь в автокатастрофе, я посвятила свою жизнь путешествиям по так называемым местам силы различных стран и частей света, проходя таинственные практики и обучения шаманов Мексики и Перу. Проведя долгие годы в поиске Истины, объездив множество мистических стран, и обретя душевный покой, я все чаще задумывалась о поездке в Кашмир. Препятствием служила война, идущая там вот уже более пятидесяти лет.
Но, моя первая поездка в Индию, это было обычное путешествие на Гоа с моей подругой. Загадочные пирамиды и Базилики, манящие царским убранством золотых росписей в Мексике, Храм Луны и руины загадочных городов в Перу, Храмы Солнца и Неба в Пекине, шаолиньские монастыри, мусульманские мечети, многочисленные Храмы Европы и старинные раскопки – все это наполнило меня знаниями, силами и открыло древнейшую память моих воплощений.
Индия…?
Индия была для меня какой-то далекой, сказочной и загадочной страной…, воспетой в Бхагавадгите и Махабхарате…, где просветленные учителя…, пришедшие к дхарме через понимание мира и любви…, пройдя долгий путь к просветлению, как Будда…
Сегодня Индия, это порок и нищета, переплетенная с роскошью вельмож и праведностью учений современных Баба, сплетенная в единый пестрый клубок, под единым названием Индия…
Приехали мы в поселок Арамболь, отель выбрали у самого океана, две звезды – кровать, душ, огромный балкон с видом на джунгли, но что еще надо, когда есть океан и солнце… Пару дней провалялись на пляже…
Вечерами наслаждались морепродуктами, приготовленными в ресторанчиках расположенных вдоль береговой полосы. Необыкновенно красивое зрелище, когда солнце садится за океан, на каждом столике загораются лампадки, и эти огоньки, как бесчисленное количество светлячков разлетаются по всему побережью, вдаль…
Умиротворяющий шум прибоя, дающий ощущение стабильности, покоя и зажигательная музыка, доносящаяся со всех сторон из каждого ресторанчика, настраивали на праздничное настроение всех сидящий за столиками туристов из разных стран. Ну, а недорогое спиртное и свободное раскуривание гашиша, развязывало людям языки.
И все звуки, тяжелый шум океана, зажигательные нотки музыки, звонкий веселый щебет туристов, сплетались в единую гармоничную мантру, поющую о покое и беззаботности…
Арамболь, поселок, где по легенде Джон Леннон сочинил свои лучшие хиты, прибежище хиппи, нудистов и британских пенсионеров, беззаботно прожигающих жизнь, покуривая гашиш, наслаждаясь тяжелым роком 80х, и ищущих романтических приключений в ночных клубах Гоа.
Простираясь длинной полосой по всей длине пляжа, маленький шумный городок, с одной стороны обрамлен ярким разноцветным базарчиком…, пестрой лентой уютно расположившимся вдоль центральной улицы, наполненный лавками и магазинчиками с манящими восточными товарами…
С другой стороны…, манговыми джунглями, густо растущими на пологом горном холме…, с узенькой горной речушкой, несущейся с холма веселым, непокорным ручейком, вымывая из под корней вековых манговых деревьев белую глину, перекатывая ее небольшими валунами в красивейшее озеро, с чистыми пресными водами из-за очищающих свойств целебной глины, окруженное огромными, неказистыми глыбами вулканической породы, и обнаженными хиппи, измазанными белой глинной.
И, конечно же, с местной достопримечательностью – Бабой. Легендарный Баба, типа, более сорока лет восседает под большим развесистым баньяном. Окуривая жаждущих транса и чуда туристов дымом марихуаны и еще каких-то трав вводивших в транс, открывая космос и звуки планеты, каждому страждущему, сидящему вокруг костра…
Баба подторговывал легкими наркотиками, и через несколько лет его арестовали местные власти, вместе с его русской просветленной женой Светланой…
Но тогда я еще этого ни чего не знала, как в прочем и об Индии, и ее нравах…
Местные же аборигены утверждают, что Битлз никогда не приезжали в Арамболь, а сам Баба в сезон дождей уезжает к маме в Лондон. На зиму же он возвращается в Гоа, чтобы потискаться в объятиях с белокожими молодыми туристками, которые в поисках мудрости бредут по извилистой тропе в джунглях к старцу в надежде обрести смысл бытия…
Шаманы Мексики и Перу, колдуны Бразилии, Джоу Ли Китая, хаджи в Турции и Арабских странах…
Изучая культуры различных стран, я всегда особое внимание уделяла учениям магов, колдунов и шаманов, и иногда проходила обряды посвящения в те или иные магические практики.
Рассказы об арамбольском Бабе вызвали во мне любопытство. И в один из первых дней нашего пребывания на Гоа, мы с подругой решились на прогулку в джунгли на поиски знаменитого Бабы, опрометчиво оставив телефоны в сейфе отеля…
Встретив девчонку, с которой мы познакомились по дороге из аэропорта в отель, одиноко блуждающую по джунглям в поисках Бабы, мы искренне и беззаботно радуясь встрече, смеясь и переговариваясь, скользя между лианами, шлепали по узкой тропе, проложенной под кронами больших манговых деревьев, к вершине, где по рассказам восседал сам великий Баба. Рядом покрикивали обезьяны. Тропинка увивалась вверх в гору, было жарко и душно…
Хохоча, изнывая от жары, прячась под тенистыми деревьями, и привлекая внимание проходящих мимо нас туристов, громким смехом и яркой внешностью, мы не заметили, как добрались до вершины горы.
Оглядываясь по сторонам, я случайно встретилась взглядом со стариком, сидящим в тени большого мангового дерева.
Глава 2. Старик…
Ствол мангового дерева был огромен, и располагался как бы полукругом, создавая у корней уютное пристанище. Старик был в белой длинной рубахе, ярко выделяющейся на его смуглом сухощавом теле.
Сидя, в позе лотос, около маленького костра, он в руках перебирал крупные черные каменные четки, отполированные от постоянного прикосновения до блеска…
Баба – подумала я и показала ему знак рукой, мол, можно ли нам подойти. Старик, пронзив меня взглядом, смотря, словно сквозь меня, так же рукой пригласил присесть около еле тлеющего костра. Крикнув, чуть отставшим, девчонкам – вот он, тот самый Баба, я под хохот подружек присела у костра… Старик, молча с удивлением, или, скорее, с восторгом рассматривал весело щебечущих подруг славянской внешности…
Окружив костер, мы притихли, вопрошающе глядя на старика…
Я заговорила первой, спросив: – «кто он?»
Старик, немного помолчав, быстро, ломая слова, защебетал…, что звать его Рахман, что держит целибат уже более двадцати пяти лет и что восседает около двадцати лет на этом самом месте под этим манговым деревом.
Внимательно вглядываясь в наши лица и улыбаясь светлыми выцветшими глазками, старик предложил нам закурить трубку мира…. Я, ранее никогда не курила марихуану, да я, вообще, не курила, но я уверенно дала согласие. Подруга же моя скептически скривилась, но не отказалась, сказав мне, что будет курить, но не в затяжку.
«Смешная…. Выкуривая в день по две пачки сигарет взатяжку, вдыхая никотин, и травку, но не в затяжку…. Нет…, я хочу получить удовольствия и знания в полной мере, я попробую, как получиться», – подумала я…
Тем более во многих шаманских практиках Южной Америки, да и Китая используются различные одурманивающие травы, окуривая и вводя в транс для общения с духами…
Старик достал большую трубку, выточенную из черного камня, перемешав табак и черную смолянистую субстанцию, забил этой смесью трубку и прикурил…
Первую затяжку сделал он, затем протянул мне, предварительно обмотав трубку каким-то белым бинтом. Пытаясь затянуться, я сильно закашлялась, дым как бы исцарапал мне горло, на глазах выступили слезы, старик, смеясь уголками глаз, передал трубку по кругу… Нас обволок мягкий запах травы, мы сидели молча, каждый думал о своем, старик, слегка сощуренными от палящего солнца глазами внимательно наблюдал за нами…
Так пустив трубку по кругу раза три, мы выкурили ее содержимое… Остатки смеси из трубки, старик вычистил в еле тлеющий костер, из которого тонкой струйкой потянулся приторный травянистый дымок…
Елена, девчонка, которую мы встретили по дороге, вдруг заплакала навзрыд, причем, казалось, что спазмы ее рыдания начинались где-то внизу живота, как бы из нишей чакры, и, пульсируя, поднимались вверх от чакры к чакре, пока не выплеснулись ручьями слез из ее глаз…
Старик, взглянув на Елену, как-то обеспокоено быстро перебирая четками, шепча какие-то слова, похожие на суры, накинул на нее белый палантин, продолжая шептать все интенсивнее и интенсивнее. Елена, не останавливаясь, рыдала под палантином, вздрагивая все сильнее и сильнее.… Старик сильным рывком крепко обхватил Елену руками и, продолжая читать суры, немного пошатывал ее, как бы убаюкивая, как младенца… Елена успокоилась, встала и сказала, что хочет побыть одна и зашла за рядом стоящий большой валун, присела, отперевшись спиной на камень и притихла…
В этот момент моя подруга, сидевшая рядом в позе лотос, широко расставив колени своих длинных ног, стала покачиваться из стороны в сторону, громко смеясь раскатистым басистым хихиканьем…
Мы со стариком переглянулись, тихо ухмыльнувшись друг другу, разведя руками…
– Ирина, все нормально…? Ты хорошо себя чувствуешь…? – взволновано спросила я…
– Да, все отлично, – пролепетала она, каким-то неестественно басом, не прекращая смеяться и раскачиваться словно маятник…
Надо немного переждать пока девчонки придут в себя, подумала я, но их приход затянулся надолго…
Ирина привстала, немного от нас отошла…, и…, помахивая руками и двигаясь телом, как бы танцуя, громко хохотала…, ее хохот эхом отдавался в джунглях. Обезьяны, в такт ее хохота покрикивали все громче и громче… Люди, проходящие мимо по тропинке, с любопытством посматривали на Ирину… Ирина девушка высокого роста и немного объёмного телосложения, не обращая ни на кого внимания, двигалась в ритме своего танца под звуки своего хохота, качая бедрами и размахивая руками…
Наблюдая за подругами, любуясь зеленью джунглей и украдкой рассматривая старика, я с нескрываемым любопытством слушала рассказ Рахмана о его жизни и о будущем вселенной, и о конце света в его понимании. Сидя в тени манговых деревьев, разморенная жарким солнцем и дымом марихуаны, я не хотела спорить со стариком, объясняя свое видение будущего вселенной, и конца тьмы. Мне казалось в тот момент, это не важным, и не существенным.
Громадные вековые деревья, стояли как причудливые великаны в густой зеленной листве, их ветви даже не шевелились, и была полная тишина, не считая дикого хохота Ирины и испуганных криков обезьян…
Старик иногда поднимался и подходил к Ирине, тихо шепотом шепча ей суры… Небольшого роста, худощавый…, да, что там худощавый, просто высушенный…, обтянутый тонкой сухой кожей, старец…, но глаза его светились живым огнем, и тело его, казалось, отсвечивало голубым светом, но может быть это игра моего воображения…
К нам подошел парень с густой русой бородкой. Видно было, что это знакомый старика. Парень присел к нашему костру и с удивлением посмотрел на Ирину, но Ирина никого не замечая, танцевала свой шаманский танец. Он приехал откуда-то из Великобритании, было видно, что старика знает давно. Он лечил у него больное колено. Старик, со знанием дела осмотрел его колено, и…, вытащив из суконной сумки, дал ему какую-то баночку с черной мазью…
И…, забив трубку мира по – новой, поглядывая на Ирину, смеясь краюшками глаз, предложил нам покурить… Мы не отказались…
Пока Елена отдыхала за валуном, а Ирина хохотала, мы со стариком выкурили несколько трубок мира, ведя светскую беседу, кто мы и откуда. Парень сидел тихо, мирно покуривая гашиш, не участвуя в нашем разговоре, с любопытством и опаской поглядывая на Ирину. Разговаривая со стариком, я, любуясь зеленью могучих деревьев, чувствовала себя как-то свободно и одновременно уверенно, голова моя была чиста и легка, как будто я и не курила… Старик, же, с интересом рассматривая меня, наблюдал за каждым моим движением…
Мы просидели довольно долго, пока девчонки пришли в себя…. И я уже успела сдружиться со стариком Рахманом.
Солнце на Гоа садится быстро, и надо было до заката выйти из джунглей к океану. Прощаясь с нами, старик предложил девчонкам массаж и вручил нам визитку, с адресом его дома…
С визитки все и началось…