Айн Рэнд
Философия: Кому она нужна?
Некоторые из вас могут недоумевать от подобных заявлений и задаваться вопросами о собственных ошибках, приведших к такой ситуации. Если это так, то вам особенно важно понять природу этого врага. Вы подвергаетесь нападкам не за свои недостатки или ошибки, а за свои добродетели. Вас обвиняют не за слабости, а за достоинства и способности. Вас наказывают за то, что вы защищаете Соединенные Штаты. Подобные нападки терпят и офицеры полиции. Те, кто стремится разрушить нашу страну, в первую очередь хотят ее обезоружить – интеллектуально и физически. Это не просто политическая проблема, так как политика не причина, а следствие философских идей. Это и не заговор коммунистов, хотя некоторые из них вовлечены как паразиты, наживающиеся на бедствии, причиной которого они не могут быть. Основной мотив разрушителей – не любовь к коммунистам, а ненависть к Америке. Почему? Потому что Америка – живое воплощение опровержения кантианства.
Сегодня под приторной заботой и сочувствием к слабым, порочным, страдающим, виновным скрывается глубокая кантовская ненависть к невинным, сильным, способным, успешным, добродетельным, уверенным и счастливым. Философия, целью которой является разрушение человеческого разума, непременно будет испытывать ненависть к человеку, его жизни и ко всем человеческим ценностям. Ненависть к добру за то, что оно добро, красной нитью проходит через весь XX в. Именно это враг, с которым вы столкнулись.
Такая война требует специального оружия. Она должна вестись с полным пониманием причин, полной уверенностью в себе и полнейшей обоснованностью моральной правоты того и другого. Только философия сможет предоставить такое оружие.
Сегодня моя цель – пропагандировать не свою философию, а философию как таковую. Однако в каждом моем утверждении вы найдете следы моей философии, так как любое заявление должно быть подкреплено соответствующими предпосылками. В чем мой личный интерес? Я уверена: если вы понимаете важность философии и задачу тщательно в ней разобраться, то вы примете именно мою философию. Ее официальное название – объективизм, но обычно я называю ее философией для жизни на земле. Вы найдете ее полное объяснение в моих книгах, особенно в романе «Атлант расправил плечи»[4].
В заключение обращусь к вам более личностно. Этот вечер многое для меня значит. Для меня честь выступать перед вами. Пусть мои следующие слова не прозвучат как патриотическая банальность, а именно как утверждение, наполненное пониманием его метафизических, эпистемологических, этических, политических и эстетических корней: Соединенные Штаты Америки – величайшее, благороднейшее и на основе принципов своего образования единственное моральное государство в мировой истории. Уэст-Пойнт ассоциируется у меня с тихой радостью, потому что вы сохранили дух этих принципов и вы – их символ. У этих принципов были свои противоречия и упущения, в ваших они тоже есть, но я говорю в общем. Наверняка вы лично знаете людей, не соответствующих вашим высочайшим стандартам, они есть в каждом обществе, поскольку ни одна социальная система не гарантирует автоматического совершенства всех ее членов – это зависит только от воли индивида. Сейчас я говорю о ваших стандартах. Вы сумели сохранить три свойства характера, типичных для времен образования Америки и практически отсутствующих сейчас: искренность, преданность, честь. Последнее не что иное, как ваше чувство собственного достоинства, выраженное в действии.
Ваш выбор – рисковать жизнью, защищая свою страну. Я не буду обижать вас, говоря, что вы посвятили себя бескорыстной службе, – это качество не является добродетелью в моей моральной системе. В ней защита страны означает, что человек не желает жить как раб и как военный трофей своего врага, внешнего или внутреннего. А вот это уже величайшая добродетель. Некоторые из вас могут этого не осознавать. Я хочу помочь вам это сделать.
Армия свободной страны несет огромную ответственность – право применять силу, но не как инструмент принуждения и грубого завоевания, как использовали это право армии других стран на протяжении всей их истории, а только как инструмент защиты свободной нации, то есть защиты индивидуальных прав человека. Принцип применения силы только как ответ на действия ее инициатора – это принцип подчинения силы праву. Высочайшая целостность и честь необходимы для обладания такой ответственностью. Ни одна армия в мире не смогла их обрести. Вы смогли.
Уэст-Пойнт подарил Америке много героев, известных и неизвестных. Вы, выпускники этого года, продолжаете славную традицию, которой я восхищаюсь, но не потому, что это традиция, а потому, что она славная.
Так как я родом из страны, виновной в создании худшей тирании на земле, я особенно способна оценить то значение, величие и высшую добродетель, которые вы защищаете. Итак, от своего имени и от имени всех согласных со мной людей я хочу сказать всем мужчинам Уэст-Пойнта, тем, кого уже нет, тем, кто здесь сейчас, и тем, кто здесь будет: «Спасибо!»
Глава вторая
Метод философского расследования
1974
Моя лекция в Уэст-Пойнте – это сжатое изложение чрезвычайно обширной темы «Философия: Кому она нужна?». Я рассказала лишь о самых началах, однако тем, кто хочет изучать философию, будет полезно более развернутое обсуждение (особенно сегодня, когда философия заслонена такими популярными учениями, как аналитическая философия и экзистенциализм).
Я уже говорила, что лучший способ изучать философию – подходить к ней как к детективной истории. Задача сыщика – раскрыть истину о совершенном преступлении. Цель детектива в философии – определить истинность или ложность системы абстрактных принципов и решить, имеет она отношение к великому достижению или к интеллектуальному злодеянию. Он знает, что ищет и какие свидетельства нужно приобщить к материалам дела. Детектив в философии должен помнить об иерархической структуре человеческого знания: в первую очередь он должен научиться отделять основу от ее производных и судить о конкретной философской системе по ее базовым принципам. Если в основании скрыта ошибка, то остальное построение окажется неверным.
В философии такими основами выступают метафизика и эпистемология. Опираясь на то, что мир познаваем, а разум способен этим знанием овладеть, вы можете рассуждать об этике, политике и эстетике. (Если вы сделаете ошибку в своих рассуждениях, то у вас всегда останутся способы и критерии для ее исправления.) Чего вы добьетесь, если будете защищать честность как основу этики, но при этом утверждать, что истины, фактов и реальности не существует? Что получится, если вы будете защищать принципы политической свободы, потому что так чувствуете, а потом обнаружите себя в противостоянии с честолюбивым бандитом, который чувствует по-другому?
Ошибка непрофессионалов в отношении философии – привычка видеть последствия, игнорируя их причины, и принимать результат длинной последовательности мыслей как данность, считать ее «самоочевидной» или невыводимой основой, опуская их, мыслей, предпосылки. Примеры такого поведения можно увидеть везде, особенно в политике. Есть либералы, желающие сохранить личную свободу, отрицая ее источник – индивидуальные права. Религиозные консерваторы заявляют, что они – адвокаты капитализма, и самозабвенно рубят его корень, разум. Многочисленные «либертарианцы», сплагиатившие всю объективистскую политическую теорию, отрицают метафизику, эпистемологию и этику, на которых эта теория зиждется. Такой подход, конечно, не ограничивается исключительно философией: ярчайший пример – люди, вопящие о своей потребности в большом количестве бензина и при этом стремящиеся максимально обложить налогами нефтяную промышленность.
Занимаясь философским расследованием, вы должны помнить, что нет ничего очевидного за исключением данных первичного чувственного восприятия и что невыводимой основой является только факт, который не может быть разложен на компоненты или выведен из предыдущих фактов. Вы должны анализировать каждое убеждение и постулат изучаемой теории, спрашивая себя, невыводимая ли это основа; и если нет, то из чего она выводится? То же самое вы должны спрашивать, анализируя полученный ответ, пока не дойдете до невыводимой основы: и тогда если какая-то идея ей противоречит, то это ложь. Этот процесс приведет вас в области метафизики и эпистемологии, и вы увидите, как именно каждый аспект человеческого знания ведет себя в них, как он подтверждается или опровергается ими.
Как-то я читала одну басню на русском языке (не уверена, существует ли английский перевод). Свинья, пришедшая к большому дубу, съела все желуди на земле и начала рыть почву, пытаясь добраться до корней. Птица, сидящая на ветке, укорила свинью: «Если бы ты подняла свое рыло, то увидела бы, что желуди растут на этом дереве».
Чтобы не быть как свинья из басни в лесу интеллекта, каждый должен знать и беречь то метафизическое и эпистемологическое дерево, что рождает его убеждения, цели и желания. И не хвататься за каждый блестящий плод, не утруждая себя выяснением его происхождения. Если любитель такого плода перестанет его жевать и делиться им с другими, он перестанет быть жертвой и неосмотрительным переносчиком философского яда. Для этого необходимы минимальные знания в философии.
Если разумному и честному человеку нужно было бы выразить свою внутреннюю рациональность в философских предпосылках, он был бы уверен, что воспринимаемый им мир реален (существующее существует), что вещи являются тем, чем они являются (закон тождества), что разум – единственный способ обретения знания, а логика – метод использования разума. Полагаясь на эти рассуждения, я приведу пример того, что должен делать философский детектив с крылатыми фразами, процитированными мною в первом эссе.
«Это может быть истинно для тебя, но неистинно для меня». Значение понятия «истина» – утверждение реальности (это известно из корреспондентской теории истины). Одна и та же вещь не может быть истинна и неистинна в одно и то же время в одном и том же отношении. Следовательно, процитированное выражение означает, что: а) закон тождества не работает; б) не существует объективно воспринимаемой реальности, а есть только неопределенный поток, в котором нет никаких деталей (в таком случае истины вообще быть не может); в) оппоненты находятся в двух разных вселенных (тогда не может быть спора как такового). (Цель этой крылатой фразы – разрушить понятие объективности.)
«Не будьте так уверены – никто не может быть уверен ни в чем». Эта бессмыслица говорит тем не менее об обратном. Высказывание опровергает само себя: из него следует, что никто не может быть уверен, ведь никто не может быть ни в чем уверен. Оно означает, что знание невозможно для человека, то есть человек не может мыслить. Вдобавок если кто-то попытается согласиться с этой фразой, то обнаружит, что вторая часть противоречит первой: если никто не может быть ни в чем уверен, тогда каждый может быть уверен, в чем захочет, так как никто не сможет это опровергнуть, а он сможет возразить, что не уверен, что в чем-то уверен, – это и является целью этого высказывания.
«Это может быть хорошо в теории, но не работать на практике». Что такое теория? Это набор абстрактных принципов, необходимых либо для описания реальности, либо для руководства к действию. Соответствие реальности – критерий, по которому теория оценивается. Если теория неприложима к реальности, по каким стандартам она определяется как «хорошая»? При попытках согласиться с утверждением выясняется, что: а) деятельность человека никак не относится к реальности; б) цель мышления не состоит ни в том, чтобы получать знания, ни в том, чтобы руководить действиями человека. (Цель этого выражения – аннулировать способность человека к концептуализации.)
«Это логично, но логика не имеет отношения к реальности». Логика – это искусство или навык непротиворечивого отождествления. В ней есть всего один закон, закон тождества, и его производные. Если логика не имеет никакого отношения к реальности, это означает, что закон тождества к реальности не приложим. Если это так, то: а) вещи не то, чем они являются; б) вещи в одном и том же контексте одновременно могут быть и не быть, то есть реальность состоит из противоречий. Если это так, то какими методами исследовали реальность? Нелогичными, несомненно. Цель такого заблуждения пугает своей очевидностью. Ее настоящий смысл не в том, что логика не имеет отношения к реальности, а в том, что утверждающий это человек не имеет отношения к логике (или реальности). Когда люди употребляют это выражение, то хотят сказать: «Либо это логично, но они не хотят быть логичными, либо это логично, но сами люди нелогичны, они не мыслят и поэтому потакают своей иррациональности».
Это подводит нас к ошибке (или эпистемологической неаккуратности), которая и позволяет подобным заблуждениям распространяться. Большинство людей применяют их в конкретных ситуациях и не отдают себе отчета в том, что делают ужасающее метафизическое обобщение. Когда они говорят: «Это может быть истинно для тебя, но неистинно для меня», то обычно имеют в виду дело вкуса, включающее менее значимые оценочные суждения. Смысл, который они хотят донести, ближе к такой формулировке: «Тебе это нравится, а мне – нет». В основе этого утверждения лежит безотчетная установка о том, что предпочтения и эмоции – нерушимая основа. И в попытках защитить свою неспособность к самоанализу они отчаянно желают избавиться от реальности.
Когда люди слышат фразу «Это могло быть верно вчера, но неверно сегодня», они скорее думают о таких привычках и проблемах, как: «Мужчины стрелялись на дуэлях раньше, но не теперь», или: «Женщины раньше носили юбки с кринолином, но сегодня уже не носят», или: «Мы больше не ездим в каретах». Поборники подобных крылатых выражений едва ли невинны, и приводимые ими примеры обычно похожи на указанные выше. А их жертвы, те, кто не уяснил различия между метафизическим и рукотворным, в состоянии ступора вдруг осознают свою неспособность возразить таким выводам: «Свобода была ценностью раньше, но не сегодня», или: «Работать было необходимо раньше, но не сегодня», или: «Разум имел силу раньше, но не сегодня».
Проследите метод, который я использовала для анализа таких выражений. Надо вкладывать в слова точный, ясный смысл, то есть уметь определять, к чему они относятся в реальности. Это непременное условие, без которого невозможны критическая оценка и мышление. Все философские уловки и надувательства рассчитаны на то, что вы не будете придираться к расплывчатым значениям слов. Вы не должны соглашаться с фразой, если в своем значении она приблизительна. Понимайте ее буквально. Не меняйте ее, не приукрашивайте, не совершайте ошибку мышления, как это делают те, кто сам придумывает смыслы. Принимайте ее как есть, в ее действительном значении.
Вместо того чтобы отмахиваться от крылатого выражения, примерьте его ненадолго. Скажите себе: «Если бы это было правдой, что бы из этого следовало?» Это лучший способ разоблачить любой философский обман. Старая поговорка обычных лжецов работает и в интеллектуальном отношении: «Вы не можете обмануть честного человека». Интеллектуальная честность состоит в серьезном восприятии идей. Это означает, что вы намереваетесь практиковать и жить согласно любой идее, которую считаете истинной. Философия предлагает человеку всеобъемлющий взгляд на жизнь. Чтобы правильно оценить идею, спросите себя, к каким последствиям в жизни, в первую очередь в вашей, приведет эта теория, если она верна?
Многих этот метод ошеломит. Они уверены, что процесс абстрактного мышления должен быть «безличным», что означает: идеи не должны обладать личностным значением и представлять ценность и важность для самого мыслителя. Предпосылка, лежащая в основе такого заблуждения, утверждает, что личностный интерес – средство искажения. Но «личностный» не означает «необъективный»; все зависит от того, что вы за личность. Если ваше мышление определяется вашими эмоциями, то вы вообще не способны судить о чем-либо как личностно, так и безличностно. Но если вы тот, кто знает, что реальность не враг, что истина и знание обладают огромной, личной, эгоистической важностью для вас и вашей жизни, тогда ваше мышление будет более истинным и ясным.
Хотели бы вы действовать, если бы верили, что реальность – это иллюзия? Что окружающих предметов не существует? Что нет различия между тем, едете ли вы вниз по дороге или к краю пропасти, сыты вы или голодны, спасаете вы любимого человека или толкаете его на смерть? Особенно важно так проверять каждую моральную теорию. Хотели бы вы действовать, если бы верили, что альтруизм – это идеал нравственности? Что вы должны пожертвовать всем, что любите, ищете, имеете или желаете, включая собственную жизнь, ради выгоды любого и каждого незнакомца?
Не избегайте таких вопросов через самоуничижение, говоря: «Возможно, реальность и выдумана, но мне не хватит мудрости выйти за пределы своих примитивных, материалистических границ» или: «Да, альтруизм – идеал, но я недостаточно хорош, чтобы его практиковать». Самоуничижение – это не ответ и не разрешение давать остальным указания, которые вы для себя исключаете; оно лишь ловушка, расставленная теми философами, которых вы пытаетесь оценить. Они приложили огромные усилия для того, чтобы заставить вас чувствовать незаслуженную вину. Однажды смирившись с ней, вы объявляете свой разум бессильным к суждению, отвергаете нравственность, целостность и собственные мысли и снисходите до серого тумана приблизительного, непонятного, скучного и бесстрастного, сквозь который большинство людей бредут всю свою жизнь, – вот цель таких ловушек.
Смирение с незаслуженной виной – главная причина философской пассивности. Есть и другие причины, и другие виды вины заслуженной.
Главный источник заслуженной вины у человека по отношению к философии и своим разуму и жизни – его неспособность к самоанализу. Точнее, в его неспособности понять природу и причины своих эмоций.
Эмоция сама по себе не указывает ни на что, кроме того факта, что нечто заставляет вас что-то чувствовать. Без честной, безжалостной решимости к самоанализу, умозрительному наблюдению за своими внутренними состояниями вы никогда не узнаете свои истинные чувства и их причины, и является ли ваше ощущение правильной реакцией на факт реальности или ошибочной, или же это зловещая иллюзия, порожденная годами самообмана. Пренебрегающие самоанализом люди принимают свое внутреннее состояние как должное, как невыводимую и нерушимую основу, и позволяют эмоциям руководить своими действиями. Это означает, что эти люди предпочитают действовать, не зная контекста (реальности), причин (мотивов) и последствий (целей) своих поступков.
Поле наблюдения за внешней средой основано на двух вопросах: «Что я знаю?» и «Откуда я это знаю?». В самоанализе такими вопросами будут: «Что я чувствую?» и «Почему я это чувствую?».
Большинство людей довольствуются примитивными и поверхностными ответами и тратят свою жизнь на борьбу с непонятными внутренними конфликтами, поочередно то подавляя свои эмоции, то потворствуя своим эмоциональным порывам, сожалея о содеянном и снова теряя контроль, противясь внутреннему хаосу и пытаясь в нем разобраться; в конце концов они сдаются, решив ничего не чувствовать и взамен получив нарастающее давление страха, вины, сомнений, только усложняющих поиск ответов.
Хотя эмоция и испытывается как мгновенная реакция, на самом деле она – сложная совокупность разных производных, позволяющая человеку заниматься одним из самых отвратительных психологических процессов – рационализацией. Это маска, процесс придания эмоциям ложной природы, объяснений и оправданий в целях скрыть истинные мотивы не столько от других, сколько от себя. Цена такого процесса – препятствие, искажение и в итоге разрушение познавательной функции. Рационализация – это не процесс восприятия реальности, а попытка подогнать реальность под свои эмоции.
Философские изречения – умелый метод рационализации. Они приводятся как цитаты, повторяются и увековечиваются в целях оправдания чувств, признавать которые люди не желают.
«Никто не может быть ни в чем уверен» – это рационализация для чувства зависти и ненависти по отношению к тем, кто в чем-то уверен. «Это может быть истинно для тебя, но неистинно для меня» – рационализация для неспособности и нежелания доказывать правильность своей точки зрения. «Никто в этом мире не совершенен» – рационализация для желания потакать своим недостаткам, то есть желания избежать нравственности. «Никто не в силах перестать что-то делать» – рационализация для избегания ответственности. «Это могло быть верно вчера, но неверно сегодня» – рационализация для желания избежать противоречий. «Логика не имеет отношения к реальности» – рационализация для стремления подчинить реальность чьим-то желаниям.
«Я не могу доказать, но чувствую, что это правда» – это больше чем рационализация; это описание самого процесса. Люди соглашаются с изречениями не через размышление; они подхватывают высказывание потому, что оно подходит их чувствам. Такие люди не судят об истинности утверждения по его соответствию реальности – они судят реальность по ее соответствию их ощущениям.
Если в процессе философского расследования вы обнаружите себя ошеломленным вопросом: «Как кто-то смог прийти к такой бессмыслице?», то вы найдете ответ в следующем открытии: пагубные философии – это системы рационализаций.
Бессмыслица никогда не случайна, если вы проследите за тем, с чем она связана. Развернутые конструкции, в которых она представлена, вовсе не бесцельны. Вы можете обнаружить суровое доказательство силы реальности в том факте, что самые яростные приверженцы иррациональности чувствуют вторичную природу своих эмоций и не заявляют об их превосходстве и беспричинности, но ищут им оправдания как реакциям на реальность, а если она им противоречит, то они придумывают другую реальность, в которой они просто отражатели, а не повелители.
В современной истории философия Канта – системная рационализация любого крупного психологического проступка. Метафизическая неполноценность этого мира (феноменального, полного «призраков») – рационализация ненависти к реальности. Заблуждение, что разум неспособен воспринимать реальность и имеет дело только с «призраками», – рационализация для ненависти к разуму; это также рационализация и для запутанного эпистемологического эгалитаризма, опускающего разум до уровня бесплодной вялости «идеалистических» мечтателей. Метафизическое превосходство мира, недоступного для восприятия, – рационализация для главенства эмоций, которые таким способом наделяются силой знать непознаваемое невыразимыми методами.
Жалоба на то, что человек может воспринимать реальность только с помощью своего, а не чьего-либо сознания, – беспрецедентная рационализация для поведения людей, получающих жизнь из «вторых» рук: это вой человека, который мучается вечным вопросом о том, что думают другие, и своей неспособностью определить, каким именно другим он должен соответствовать. Стремление воспринимать «вещи в себе» без их обработки сознанием – рационализация для желания избежать усилий и ответственности познания через автоматическое всезнание, приписываемое капризными людьми своим эмоциям. Моральное требование долга пожертвовать собой во имя долга, эта жертва без адресата, – грубая рационализация для образа (и души) строгого, аскетичного монаха, подмигивающего вам с пошлым и садистским удовольствием – удовольствием от разрушения человеческого духа, амбиций, успеха, чувства собственного достоинства и наслаждения жизнью на земле. Список можно продолжать. Это лишь самые яркие примеры.
Заметьте, что история философии, если смотреть на нее в целом, воспроизводит развитие идей в индивидуальном разуме. Тот, что согласился с ложными предпосылками, волен отказаться от них, но пока он этого не сделал, они не лежат неподвижно в его уме, а развиваются без его сознательного участия и достигают своих окончательных логических выводов. Тот же процесс протекает и в культуре: если ложные идеи влиятельного философа не вызывают возражений, поколения его последователей, действуя как подсознание культуры, выжимают из этих идей весь сок, добиваясь тем самым нужных последствий.
Поскольку Кант уже заменил объективное коллективным (в форме «категорий», создающих «феноменальный» мир), следующим шагом была философия Гегеля, которая стала рационализацией для субъективизма, для жажды власти амбициозной элиты, создающей «ноуменальный», нематериальный мир (установив режим грубой силы абсолютной монархии в «феноменальном», материальном). Так как люди, не входящие в эту элиту, не могли принять подобного будущего, они придумали прагматизм, то есть рационализацию для антиконцептуальных умов, ограниченных рамками и моментом настоящего и требующих освобождения от принципов и будущего.
Сегодня у нас есть аналитическая философия – рационализация для людей, фокусирующихся на отдельных словах, но не способных складывать их в предложения, абзацы и философские системы и при этом желающих быть философами. Также существует философия экзистенциализма, которая отбрасывает учтивость рационализации, принимает Канта буквально и провозглашает главенство эмоции в непознаваемом, непостижимом, необъяснимом, тошнотворном мире.
Заметьте, что, несмотря на различия этих философских учений, на уровне этики альтруизм остается нетронутым общим знаменателем. Это богатейший источник рационализаций. Нравственность, невозможная для жизни, – хорошее прикрытие для любых действий. Альтруизм – рационализация для бойни в Советской России, для узаконенного мародерства в государстве всеобщего благосостояния, для жажды власти политиков, служащих «общему благу», для зависти, ненависти, злобы и грубости, для поджогов, воровства, угонов, похищений и убийств, увековеченных в бескорыстных целях многочисленных коллективистов, для все большего числа жертв. Когда теория не достигает ничего, кроме целей, обратных ее первоначальным стремлениям, а ее защитники все равно стоят на своем, будьте уверены, что это не убеждение и не «идеал», а рационализация.
Такие философские рационализации непросто обнаружить. Некоторые из них настолько сложны, что невинный человек может быть легко охвачен и парализован интеллектуальным ступором. Впервые столкнувшись с современной философией, многие совершают ошибку, бросая ее, философию, со словами: «Я знаю, что она ложна, но не могу этого доказать. Я знаю, что здесь что-то не так, но не могу тратить время на попытки это прояснить». Опасность таких действий в том, что вы забываете обо всех кантовских «категориях» и «ноуменальном» мире, но однажды, под давлением мучительно трудного выбора, когда вы искушены желанием избежать ответственности и принять нечестное решение, когда вы как никогда нуждаетесь в собственной внутренней силе, уверенности и решимости, вы поймаете себя на мысли: «Откуда я знаю, что это правда? Никто не знает. Никто не может быть ни в чем уверен». Вот что Кант хотел от вас.
Такие мыслители, как Кант, не нуждаются в вашем согласии с ними: все, чего они хотят, – это ваших сомнений. Они знают, что ваше подсознание сделает все остальное. Они наносят ущерб вашему сознанию: как только вы поймете значение их теорий, они потеряют свою силу и перестанут быть угрозой, как хеллоуинская маска при свете дня.
Вот что я предлагаю: если вы беретесь за философское расследование, бросьте эти опасные маленькие изречения, советующие вам держать свой разум «открытым». Это очень расплывчатый термин, что продемонстрировано человеком, обвинившим одного политика в том, что его разум был «открыт слишком широко». Этот термин – антипонятие: обычно оно означает объективное, непредвзятое рассмотрение идей, а на практике используется как призыв к вечному скептицизму, отсутствию твердых убеждений и приписыванию правдоподобия всему. «Закрытый» разум обычно подразумевает позицию человека, невосприимчивого к идеям, аргументам, логике и фактам, упрямо цепляющегося за смешение необоснованных предложений, модных изречений, родовых предрассудков и эмоций. Однако это не «закрытый» разум, а пассивный. Такой человек отказался (или никогда и не приобретал) от практики мышления и суждения и ощущает угрозу в любой просьбе что-либо обдумать.
Объективность и изучение философии требуют не «открытости» разума, а его активности, его способности и готовности анализировать идеи критически. Активный ум не уравновешивает истину и ложь, он не остается в застойном вакууме нейтральности и неопределенности; осознавая ответственность за суждение, он достигает твердых убеждений и придерживается их. Так как он умеет доказывать эти убеждения, он обретает нерушимую уверенность в противостоянии нападкам, – уверенность, незапятнанную слепой верой, приблизительными выражениями, увертками и страхом.
Если у вас сохранилось активное мышление, вы увидите (при условии, что вы начали со здравомыслящей рациональности), что каждая проблема, которую вы подвергаете анализу, укрепляет ваши убеждения, что осознание и обоснованный отказ от ложных теорий помогают прояснять и укреплять истинные, что идеологические враги делают вас непобедимым, постоянно демонстрируя собственное бессилие.
Нет, вам не придется держать свой разум постоянно открытым, чтобы снова и снова возиться с очередной разновидностью старых заблуждений. Вы поймете, что все они – варианты нападок на конкретную философскую основу и что вечная и масштабная битва философии (и человеческой истории) вращается вокруг поддержания или разрушения этих основ. Вы научитесь с первого взгляда на философскую теорию узнавать, зиждется ли она на этих основах, и отражать атаки без долгих раздумий, потому как вы будете знать (и способны доказать), почему та или иная атака, старая или новая, состоит из противоречий и «украденных понятий».
[Термин «украденные понятия» впервые определен Айн Рэнд в 1963 г. Это ошибка использования понятия при одновременном отрицании правильности его корней, то есть более раннего понятия, от которого более позднее логически зависит.]
Я перечислю эти основы для того, чтобы вы к ним обращались. Но не пытайтесь сократить путь, приняв их на веру (или как полуосознанные приблизительные выражения и плавающие абстракции). Это может стать фундаментальным противоречием и не сработать.
