Айлин Старк
Изгои. Обрученные судьбой. Часть 1
Вернувшись в гостиницу, я позвонила в аэропорт. Рейсы были на завтра в одиннадцать часов утра, в четыре часа дня и в половину двенадцатого ночи. Надо уйти отсюда поздно вечером, как раз к ночному рейсу, чтобы не заметил итальянец. Если я уйду утром, выбрав одиннадцатичасовой рейс, то могу столкнуться с ним в коридоре, или же он рано придет за мной, и я буду вынуждена все ему объяснять. Я убедила себя, что выдержу с ним еще день в этой чертовщине, а ночью сбегу, и забронировала билет на половину двенадцатого ночи.
Взяв в руки телефон, я увидела несколько пропущенных вызовов от Алины. Я тут же ей перезвонила.
– Ну, давай, рассказывай, как все прошло? Вы были так заняты, что вам было не до разговоров? Каков он? – Алина засыпала меня вопросами.
Я обдумывала, что можно ей сказать и чего говорить не следует.
– Успокойся, Алина! Это были скучные деловые встречи.
– Расскажи о нем, – не унималась Алина.
– Да мне нечего рассказывать. Это угрюмый неразговорчивый мужчина. Я не хочу о нем вспоминать.
– Все так плохо, подруга? – кисло спросила она.
Я не могла рассказать Алине о своих планах, иначе она бы вмешалась, решив, что я совершаю большую ошибку, уезжая из Парижа. Я слишком хорошо ее знала.
– Ты лучше расскажи, как у тебя день прошел? – Я перевела разговор на безопасную тему.
Мы долго разговаривали о беспомощной женщине, которая и шагу не может ступить без Алины; о том, как они колесили по Парижу, посещая всевозможные экскурсии, и о том, как Алина ходила под ручку с пожилой женщиной, переводя ей на ухо все, что говорят экскурсоводы. Я смеялась ее шуткам и сочувствовала жалобам, но как бы тяжело ей не было, все происходящее с ней было гораздо лучше, чем ситуация, в которой оказалась я. Она останется здесь, а я уеду домой. Несмотря на все неприятности, в глубине души мне не хотелось покидать Францию.
Глава 3
Ночью мне приснился сон. В нем был итальянец. Я вспомнила случай, который произошел со мной пару лет назад. Я была в Англии, в музее на экскурсии. Мое внимание привлекла драгоценная заколка. Я заворожено смотрела на нее, и мне казалось, что я слышу мелодию. Музыку, которую не способен воспроизвести ни один из известных мне инструментов. Это было похоже на флейту, но куда более утонченную и многогранную. Я тихонько напевала мелодию без слов. Мне нравилось, как звучит мой голос в унисон с ней. Я прикоснулась к стеклу экспоната, и заколка приветливо заблестела, словно сияя на солнце. Испугавшись и перестав напевать, я отпрянула от стекла и оглянулась по сторонам, желая узнать, заметил ли это кто-нибудь еще или мне все привиделось. Никто не обратил на меня внимания кроме одного мужчины. Он был огромным, излучал силу, уверенность, опасность. Дикий зверь в человеческом обличье. Он внимательно разглядывал меня, словно я сама была редким музейным экспонатом; в его взгляде явно читались удивление и восхищение. Я посмотрела на заколку. Она не блестела. Потом на него. Потом опять на заколку. Он это заметил или мне все привиделось? И снова я посмотрела на него. Мужчина изогнул бровь и ухмыльнулся, явно забавляясь моим недоумением. Смеется – значит ничего не было. Какая же я дура! Я обиженно прикусила себе язык, отвернулась и ушла. Я постаралась забыть свое видение, и начала думать, что красивый грозный мужчина – тоже плод моего воображения, поскольку больше я его не видела. Позже из новостей я узнала об ограблении того самого музея. Среди пропавших драгоценностей была и заколка. Мне было больно думать, что она пропала. Я почему-то сильно жаждала взглянуть на нее еще раз. Также я не могла не видеть связь того странного случая с заколкой, загадочным мужчиной и последующей ее пропажей. Однако я решила, что лучше будет об этом забыть – так и поступила.
Проснувшись в 5 утра, я поняла, что мой хозяин-итальянец ограбил музей и украл заколку, вызвавшую у меня видение, где я слышала музыку и подпевала ей, а она сияла. Тогда, два года назад, он видел меня. Теперь он здесь, со мной, водит меня по музеям, расспрашивая о других драгоценностях. Он ни за что не отпустит меня просто так, безнаказанно. Он опасен. Не знаю, что ему нужно от меня. Нельзя дожидаться вечера, надо бежать прямо сейчас. Я позвонила в аэропорт и забронировала билет на одиннадцать часов утра. Придется уходить прямо сейчас, пока еще все спят. Лучше я проведу несколько часов в ожидании своего рейса прямо в аэропорту. Так будет безопаснее.
Я быстро собрала самые необходимые вещи, надела удобные черные леггинсы, кроссовки, зелёную шелковую рубашку, собрала волосы в хвост и осторожно прокралась вниз. Через портье пройти незамеченной не удастся. Он не должен понять, что я уезжаю, иначе об этом непременно узнает итальянец. Придется соврать.
Собравшись с духом, я приняла невозмутимый вид и спустилась вниз. К сожалению, Жана не было. За столиком сидел мужчина лет сорока. С тем парнем было бы проще – одна улыбка и он не задавал бы лишних вопросов.
Увидев мою дорожную сумку, портье спросил, не выписываюсь ли я. У меня внутри все сжалось, но внешне я осталась спокойной, стараясь как можно дружелюбнее улыбаться. Я его заверила, что просто отвожу вчерашние покупки подруге. Казалось, моя ложь сработала, или же просто его это не особо волновало. Краем глаза я заметила выпуск утренних новостей по телевизору, где говорилось, что один из музеев ограблен. По моей спине пробежал холодок. Я оцепенела от ужаса. Едва справившись с собой, я на ватных ногах вышла из гостиницы, озираясь по сторонам в поисках итальянца.
Встав на обочину дороги, я остановила первую попавшуюся машину и попросила отвезти меня в аэропорт. В семь часов утра я уже была в аэропорту. Выбрав самое дальнее от входа окно, я отстояла очередь и купила билет. До вылета оставалось еще больше трех часов. Я решила отсидеться в каком-нибудь кафе на территории аэропорта.
Позже я зашла в туалет, трясущимися руками открыла кран и нагнулась над раковиной, чтобы умыться холодной водой, хоть как-то прийти в себя и успокоиться. Положив руки на края раковины, я подняла голову с закрытыми глазами и позволила каплям воды стекать с лица. Я медленно и глубоко дышала, считая про себя. Это меня успокаивало. Когда пульс пришел в норму, я открыла глаза и в этот же момент почувствовала, как мое сердце остановилось: в отражении зеркала я увидела итальянца, стоящего за моей спиной. Его холодные черные глаза впились в меня разъяренным взглядом. Я вскрикнула, но ни один звук не успел вылететь из моего горла прежде, чем он прижал меня спиной к своей каменной груди одной рукой, а другой рукой зажал мой рот. Он так сильно стиснул меня, что мне было тяжело дышать. Он прижался губами к моему уху.
– Собралась упорхнуть от меня, птичка?
Он слегка потрепал зубами мочку моего уха. Я в панике пыталась отрицательно покачать головой, насколько могла. Он бросил косой взгляд на мои сумки, лежащие неподалеку, и криво ухмыльнулся.
Проведя губами по моей шее, он слегка укусил меня.
– Такая тонкая шея у маленькой птички. Хрупкая птичка не должна злить льва. Тебе понятно, что будет, если ты разозлишь меня?
Я утвердительно закивала.
– Умница. Если закричишь, пострадают невинные люди и их кровь будет на твоей совести. Но от меня ты все равно не убежишь. Поняла?
Я снова закивала. Он убрал руку ото рта, но по-прежнему прижимал меня к себе. Несколько секунд я просто глотала ртом воздух, а потом начала вырываться из его хватки и пытаться разжать руку. Все попытки были безуспешны. В отражении я видела его лицо, и, судя по всему, его это немало забавляло.
Эта насмешка вывела меня из себя, и мой страх сменился злостью.
– Отпусти, – прорычала я.
Он вопросительно изогнул бровь, явно говоря: «Иначе что?»
– Что тебе нужно от меня? – со злостью и недоумением выпалила я.
Он резко развернул меня, прижал спиной к стене, удерживая мои руки над головой одной своей рукой, а другую руку упер в стену, словно для того, чтобы не навалиться на меня всем своим весом и не раздавить. Между нашими телами был всего один миллиметр свободного пространства, поэтому я всем своим телом старалась вжаться в стену, чтобы только не касаться его. Он тяжело дышал. Его почерневшие от ярости глаза буравили меня.
– Никогда не пытайся сбежать от меня. Еще никому не удавалось безнаказанно сделать это. Я тут же находил глупцов, а после они жалели о своем поступке.
У меня подкосились ноги. Дрожащим голосом я проговорила:
– Ты… не предупреждал меня об этом. Надо было объяснить свои правила при первой встрече.
На мгновение его лицо изобразило удивление а затем он рассмеялся. Это было невероятно: видеть сурового мужчину, одетого в черные джинсы и черную обтягивающую водолазку, четко выделяющую каждый мускул на его теле, отчего он казался еще больше и опасней, вот так нависшего надо мной, прижимающего меня к стене и хохочущего чистым неудержимым смехом. Ситуация была нелепой. На какое-то мгновение я даже перестала дышать, заворожено глядя на него. Но затем я мысленно отругала себя за то, что в такой критической ситуации любуюсь своим маньяком-мужчиной. Произнеся про себя слово «своим», я почувствовала, как у меня вспыхнули щеки.
Перестав смеяться, он перевел взгляд на мое пылающее лицо и цвет его глаз немного потеплел, перейдя от черного к карему. Он ухмыльнулся, на этот раз без злобы, просто забавляясь.
– Черт! Прошу прощенья, птичка. Мне следовало сразу дать тебе понять, что ты теперь в моих руках и никуда не уйдешь, пока я этого тебе не позволю. С этой минуты ты будешь делать все, что я тебе скажу.
– Но почему? В чем я провинилась?
– Провинилась? Я для тебя демон-мститель? Поверь, ты можешь встретить существ гораздо хуже меня.
Я в недоумении уставилась на него, показывая глазами на то, что он делает со мной.
– Ах, да, я был немного груб, но ты вынудила меня, птичка, пытавшись тайно упорхнуть. Я не могу этого позволить. К тому же, такова моя натура, привыкай.
Он немного отстранился от меня, не разжимая руки. Мои глаза в ужасе распахнулись еще шире. Он горько усмехнулся.
– Да, тебе придется терпеть меня, птичка, поскольку ты играешь значительную роль в моем плане.
– Не называть меня птичкой!
Я сжала губы и вздернула подбородок, несмотря на то, что была все еще прикована к стене его невероятно сильной рукой.
Он изучающее склонил голову набок и улыбнулся.
– Птичка взъерошила перышки!
Сознавая свою беспомощность, я отвернулась от него, пытаясь удерживать гордое и недовольное выражение лица и не позволяя страху и слезам выплеснуться наружу.
Он отпустил меня и, тут же, сжал в смертельной хватке мое запястье.
– Нам пора. Веди себя хорошо, детка.
Он повел меня за собой, на ходу закидывая мою дорожную сумку с вещами на плечо.
– Уж лучше птичка, – пробормотала я.
Он мягко рассмеялся.
Мы вышли из аэропорта и сели в машину. Только теперь он разжал свою руку на моем запястье и взялся за руль. Все это время я не смела кричать и звать на помощь, потому что была абсолютно уверена, что это бесполезно. Я найду способ сбежать в более подходящий момент.
– У тебя есть два варианта, птичка. Первый – мы возвращаемся в гостиницу и продолжаем наше сотрудничество. В мое отсутствие ты ведешь себя хорошо и ни с кем обо мне не говоришь. Во всем слушаешься меня и никуда не уходишь без моего ведома.
– А второй? – Я с вызовом посмотрела на него. Что за тирания? Я не его собственность.
– Во втором случае я заберу тебя в свои владения. Твоя свобода будет ограничена. – Итальянец сверкнул глазами.
– Она уже ограничена, – недовольно буркнула я.
– Я позволил тебе жить свободно, птичка. Поверь, я мог бы действовать иначе. Я привык получать желаемое незамедлительно и в любой момент могу поменять свою тактику. Я слишком долго ждал. – Его взгляд выражал усталость и нетерпение. Затем он вновь стал безразличным. Он так быстро меняет свои эмоции? Да что он за человек? Меня пробила дрожь, но я старалась держать себя в руках.
– Ты позволил мне жить свободно? Да кто ты такой, чтобы распоряжаться моей жизнью?
– Я тот, кто не даст тебе умереть. – Его глаза проницательно впились в меня. Он не шутил. Он был серьезен как никогда. Я открыла рот и тут же его закрыла, забыв, что вообще собиралась произнести. Теперь я вообще ничего не понимала. Он угрожает мне, похищает, заставляет работать с ним, но при этом защищает? Да зачем ему это нужно?! Боится, что никто больше не станет с ним работать в качестве переводчика? Но, в таком случае, если мне и грозит смертельная опасность, то только от него.
– Ты сумасшедший, – вырвалось у меня. Я закрыла глаза и вжалась в сиденье, стараясь представить, что все это происходит не со мной.
– Да, говорят, – усмехнулся он.
Почувствовав, как машина остановилась, я открыла глаза. Итальянец вышел наружу и открыл для меня дверцу. Подав руку, он помог мне выбраться из машины и взял мою сумку.
– Идем. – Он снова подставил мне локоть, и я вынуждена была послушно обхватить его предплечье. Мы вошли в гостиницу. За стойкой администратора сидел Жан. Выходит, это все еще его смена или же он подменяет второго портье, которого я видела утром.
Пока мы поднимались наверх, Жан удивленно смотрел на нас. Кажется, он был огорчен, когда увидел нас, вместе идущих под руку. Это, конечно, его не касается, но неужели он подумал, что между нами что-то есть? Да я скорее коснусь высоковольтных проводов, чем завяжу отношения с этим мужчиной – и то будет безопаснее.
Мы дошли до моей комнаты. Я открыла дверь. Итальянец занес мою сумку и положил у двери.
– Не создавай мне проблем, птичка. У меня и без того много дел.
С этими словами он вышел за дверь, и я услышала удаляющиеся шаги. Я тут же закрыла дверь на ключ, прижалась спиной к стене и сползла на пол. Трясущимися руками я полезла в карман за телефоном. Его не было.
– Ну конечно! Если итальянец заставил исчезнуть целое здание, то заставить исчезнуть мой мобильный телефон – что раз плюнуть. Да кто же он такой, черт подери, что способен вытворять подобное? Это нереально. Он похитил меня на глазах у всех и заставляет вести себя так, словно ничего не произошло. И что это за план, в котором я играю важную роль? Что мне придется сделать?
Я уронила голову на руки и разрыдалась от безысходности. Мне было страшно, и я не представляла, что мне теперь делать.
Просидев на полу какое-то время, я встала и направилась в ванную. Там я умывалась холодной водой до тех пор, пока краснота не сошла с моего лица. Нельзя опускать руки. Надо действовать. Придумать план, в конце концов. Но что мне делать? Из размышлений меня вырвал стук в дверь.
– Мадмуазель Мильская? – раздался голос за дверью. Это был Жан.
Может, он сможет мне помочь? Нет, нельзя подвергать его опасности. Хотя если я ему ничего не скажу, но использую его для послания о помощи, никто не пострадает. Никто, кроме меня…
Я открыла дверь. Парень выглядел немного смущенным и будто старался оглядеть мою комнату. Он кого-то искал? Итальянца? В моем номере? Внезапная догадка заставила меня хохотнуть. Парень смутился и уставился в пол.
– Простите за беспокойство, мадмуазель. Я лишь хотел узнать, как вы себя чувствуете? Мне показалось, что вы были чем-то огорчены. Могу я чем-нибудь помочь вам? Вы только скажите, и я мигом исполню любое ваше поручение.
А он наблюдательный. С ним может быть не так-то просто.
– Спасибо. Вы очень любезны, Жан. Я действительно неважно себя чувствую, но ничего страшного нет. Однако, вы можете оказать мне услугу.
Я развернулась и оглядела комнату. В любой момент мог вернуться итальянец, так что медлить было нельзя. Если я скажу, что меня похители и кто-то попытается вмешаться, то итальянец может всех покалечить и все равно уведет меня. При этом, выйдет из себя за мой проступок. И что тогда он сделает со мной? Меня передернуло. Нет, надо действовать более осторожно. Я взяла салфетку со стола и написала на ней послание на русском языке: «Меня удерживают против воли. Позвоните инспектору полиции. Переводчица фирмы «Le monde uni», Руслана Мильская». Французам понадобится время, чтобы перевести мое послание. Надеюсь, к тому моменту нас с итальянцем здесь уже не будет, и он ничего не узнает о моем проступке, зато инспектор позже сможет нас выследить.
Свернув салфетку с посланием вчетверо, я вернулась к Жану и уже начала поднимать руку, как вдруг за спиной Жана появился итальянец. Мгновенно среагировав, я прикоснулась сложенной салфеткой к шее, сделав вид, что промокаю выступивший пот.
– Так вот, я хотела спросить, где здесь находится ближайшая библиотека? Я хочу почитать историю Парижа.
Парень озадаченно посмотрел на меня, явно ожидая другой просьбы, но тут же улыбнулся, готовый помочь и уже открыл было рот, но итальянец его перебил.
– Я покажу. – Его рука угрожающе опустилась на плечо Жану.
– Не беспокойте мадмуазель. Вы можете идти, – приказывающим тоном произнес итальянец, грозно глядя на Жана.
Парень неловко ссутулился, однако все же вопросительно посмотрел на меня. А он храбрый. Я улыбнулась ему и кивнула в согласии. Жан огорченно вздохнул, развернулся и ушел.
– Так-так-так. Собираемся заняться самообразованием?
– Не твое дело, чем я собираюсь заниматься в свободное время.
– Ошибаешься, птичка. Это мое дело. Я позволил тебе оставаться свободной только при условии, что ты будешь вести себя хорошо.
– Разве я плохо себя веду? – Я нервно сглотнула и сжала кулак с салфеткой.
Итальянец начал приближаться ко мне. Я попятилась назад. Войдя в мою комнату, он, не сводя с меня глаз, закрыл за собой дверь, толкнув ее ногой.
– Это моя комната. Тебе здесь нечего делать.
Итальянец остановился и скрестил руки на груди.
– И верни мой телефон. Ты не имеешь права обворовывать меня.
– Я взял его на время, чтобы ты не делала глупостей. Но ты не послушалась…
Я в ужасе распахнула глаза. Он догадался?
– Что ты имеешь в виду? – дрожащим голосом спросила я.
Итальянец подошел ко мне почти вплотную. Я не стала отступать, чтобы из-за страха перед ним не выдать себя, показывая, что он прав.
– Ты занервничала. – Итальянец медленно провел большим пальцем по моей шее и взял мой сжатый с салфеткой кулак в свою руку.
– Ты позволишь? – Он забрал салфетку из моей руки.
Мое сердце пропустило удар и замерло. Итальянец аккуратно промокнул мою шею салфеткой, к моему счастью, не разворачивая её. Мой пульс участился. Он ухмыльнулся.
– Через пятнадцать минут в холле гостиницы. Не опаздывай, птичка. – Он вернул мне салфетку, развернулся и пошел к двери.
– Так что я сделала не так? – выкрикнула я ему вслед.
Открыв дверь, он на мгновенье замер в пороге и чуть повернул лицо.
– Ты обольщаешь мужчин. Это может плохо закончиться для них. Это последнее предупреждение. – Итальянец ушел, а я осталась стоять в недоумении. Я была на волосок от смерти, но все обошлось. Я не могла поверить в то, что он ни о чем не догадался. Однако, раз я решила действовать, отступать нельзя.
Подождав, пока восстановится пульс, я выглянула в коридор. Никого не было. Я спустилась вниз. Жана я тоже не увидела на месте. Должно быть, он куда-то отошел. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что итальянца нет по близости, я развернула салфетку, положила на административную стойку и отошла к входным дверям. Надеюсь, он ее прочитает.
Через несколько минут появился Жан. Увидев меня, он, кажется, хотел подойти, но я отвернулась от него, давая понять, что не хочу разговаривать. Похоже, он понял мой намек, поскольку я услышала шаги, направляющиеся к административной стойке. Украдкой, я взглянула на него. Жан что-то искал. Ну же, посмотри на салфетку! Словно прочитав мои мысли, он в недоумении уставился на стол. Наверное, заметил. Затем взглянул на меня. Я не знала, что делать, поэтому кивнула ему, показывая, что это от меня. Только не подходи, пожалуйста, не подходи ко мне. Парень озадаченно почесал затылок. Стал рассматривать салфетку. Затем посмотрел на меня, будто хотел что-то сказать, но я покачала головой. В этот момент появился итальянец, и мы оба уставились на него. Он подошел ко мне и странно посмотрел на меня, затем бросил через плечо взгляд на Жана. Тот поспешно отвернулся.
– Идем. – Итальянец подставил мне локоть, как всегда. Я взяла его под руку, и мы вышли из гостиницы. Он посадил меня в машину.
– Я забыл бумажник. Скоро вернусь. Посидишь здесь, не совершая глупостей, птичка?
Я напряженно кивнула. Итальянец скрылся в дверях гостиницы.
– Я тебе не птичка, мерзавец! Сейчас или никогда. – Я пересела на водительское сиденье, пристегнулась, завела машину и надавила на педаль. Машина рванула с места. Только вперед. Лишь бы поскорее убраться отсюда, а позже найти полицейский участок.
В зеркале заднего вида меня привлек красный автомобиль, ехавший следом за мной. Я прибавила скорости и свернула направо. Красный автомобиль не отставал. О Боже, это он! Я сильнее надавила на педаль. Машина заревела и понеслась на высокой скорости. Я разобьюсь! Сердце бешено колотилось в груди. Я больше не слышала рев машины, только стук в ушах. Черное пятно вылетело из-за поворота слева. Я нажала на тормоза и попыталась увести машину вправо, но скорость была слишком высока. Красный автомобиль встал между мной и черным пятном, летевшим прямо на меня, за миг до столкновения. Я почувствовала удар и услышала скрежет железа. В глазах все поплыло. Должно быть, мне суждено умереть в автокатастрофе. В глазах потемнело, и я потеряла сознание.
