Айлин Лин
Аруна
Глава 8
– Молодец, – похвалил меня Ансгар, – хорошо петлю сделала, крепкую, так-с, пусть прыгун ловится, а мы тем временем прогуляемся до опушки, и я тебе покажу границу между безопасной частью леса и той, куда ходить не стоит.
Мы шли неспешно, дядька говорил лишь тогда, когда на нашем пути встречались интересные на его взгляд растения, поясняя, какими свойствами они обладают.
– Когда живёшь в лесу иной раз обычные с виду растения могут утолить голод, помочь при горячке и запечатать рваную рану, – добавил он, протягивая мне какие-то странного вида грибы, что срезал у основания незнакомого мне деревца. – Это лих, очень редкий гриб. Добавь его сегодня вечером в суп, спать будешь отлично и даже холод не потревожит. Интересно, обычно он не растёт в этой части леса, да вообще в этой стороне… – он кинул на меня ещё один задумчивый взгляд, но снова промолчал.
Через три часа, а, может, и больше, мы выбрались на вершину крутого склона, который резко заканчивался впечатляющим обрывом.
Я потрясённо замерла, вглядываясь в величественную картину, раскинувшуюся передо мной: длинная широкая каменистая полоса с пожухлой едва заметной травой, делила всё видимое пространство на два лагеря: первый – из которого мы вышли со смешанным лесом, второй состоял сплошь из мощных разлапистых вековых елей и ещё каких-то неизвестных мне деревьев. Там, внизу, у их подножия лёгкой дымкой стелился сизый загадочный туман.
Ветер игриво растрепал и без того растрёпанные волосы, ласково прошёлся по лицу и улетел дальше. Мне понравилось это место, обязательно приду сюда ещё раз.
– Граница, – озвучил очевидное дядя, – светлая часть приспособлена для жизни, тёмная, – он ткнул узловатым длинным пальцем с застарелыми мозолями в противоположную сторону, – для хорошей охоты и искателей. Очень часто по границе бродят стада, как видишь, они здесь знатно попировали и ушли дальше на юг; после дождей трава снова поднимется, и они вернутся.
Мужчина помолчал недолго, а потом, резко ко мне обернувшись, глухо предупредил:
– Не пересекай эту долину, не входи в тёмный лес. Там гораздо опаснее, чем здесь. И даже тому факту, что нечисть выходит только ночью, и вроде бы боятся нечего, не верь. Всякое может случиться. И да, последнее, иди сюда, – поманил он меня к себе, сам шагнул к самому краю обрыва и указал рукой вниз.
Я спокойно подошла к нему и бросила взгляд вниз.
– Ох! – удивлённо воскликнула я, глядя на практически отвесную стену, – так я вниз никогда не спущусь, шею переломаю тут же.
– Есть места, где можно, и искать их особо не придётся, охотники твоего племени ходят именно по таким тропам. В тёмном лесу полянок с кариллой гораздо больше.
Он говорил, а я смотрела на виднеющиеся острые камни, разбросанные по плато то тут, то там. Если сорвёшься и не сломаешь шею, то перебьёшь хребет однозначно.
– Надеюсь, ты меня услышала, – вздохнул дядька Анс, отчего-то не став брать с меня честное слово и клятвенных обещаний. За это я его зауважала ещё больше – жизнь всяко может повернуться, вдруг придётся мне в тёмный лес всё же отправиться? Никто не знает.
Но вот то, что именно на этот пятачок я теперь часто буду наведываться – точно, мне здесь понравилось. Красота неописуемая! Дух захватывает! И все проблемы кажутся мелкими, суетными, преодолимыми.
– Я вас поняла, дядя Ансгар, таккь скаль дю ха (большое спасибо)! От чистого сердца, – и поклонилась, не знаю почему поступила именно так, но довольный взгляд его тёмных глаз и ответный неглубокий поклон, подсказали, что всё сделала верно.
– Пора возвращаться, проверить не попался ли кто в твою ловушку, – улыбаясь, предложил Анс и отправился в лес, уже гораздо заметнее прихрамывая. Я же задержалась на секунду, вдыхая пьянящий запах, какой-то особенный, царящий именно здесь, и поспешила за мужчиной.
Прыгунами оказались самые обыкновенные зайцы. Правда, они были мельче привычных, очень юркие и подвижные. А ещё ушки короче. Милашки, но с острыми зубками.
– Они кусаются, поэтому прижимаешь тушку к земле и сразу же добиваешь, – инструктировал меня дядька Ансгар, – а если забудешься или замешкаешься, пальца мигом лишишься.
– Хотите сказать, что они хищники? – фыркнула я недоверчиво, поднимая умерщвлённую Ансом тушку и крутя её перед глазами.
– Конечно, едят мелких грызунов, жирных древесных червей и носух они употребляют в пищу с огромным удовольствием. Но не брезгуют и съедобными ягодами, и некоторыми видами коры, об которую, к слову, точат свои острые зубы, – обстоятельно пояснил одноногий орк, поднимаясь. – Прикрепи добычу к моему ремню. В следующий раз прихвати корзинку, так оно удобнее будет.
Едва заметно поморщившись, я, засунув свою брезгливость куда подальше, сделала, как велели.
– Этой добычи вам с матерью хватит на день, обнови петлю здесь, и установим парочку дополнительных на обратном пути. А завтра поутру придёшь и проверишь.
В стойбище вернулись глубоким вечером, мне требовалось много времени, чтобы поставить петли так, чтобы Ансгар в итоге остался полностью довольным.
– Завтра утром я покину вас, – сказал он, присаживаясь на циновку, расстеленную у жарко горящего костра, после чего развязал ремни, которыми крепился протез к его культе, и с негромким стоном облегчения откинул деревяшку в сторону.
Райла уже была дома, успела приготовить еду и, забрав у меня тушку прыгуна, взамен впихнула в руки миску с надоевшей кашей.
Пока мы ужинали, принялась разделывать хищного зайца, мурлыча себе под нос какую-то мелодию.
– А почему бы вам не остаться здесь, с нами? – спросила я, проглотив горячую пищу.
– Наше племя нуждается в моих поделках, за них можно выручить настоящие монеты, а не только обменять на мешки с зерном. Потеряв своею вторую ипостась, боги наградили меня возможностью слышать, – в таинственную личность Анса вплелись новые загадочные факты. Что за способность? Слышать? Кого? Или что?
Прочитав на моём лице вопрос, он усмехнулся, потёр переносицу и всё же пояснил:
– Я слышу, когда сейка готова поддаться моему топору, слышу дыхание нечисти и могу вовремя избежать встречи с ней. Редко, когда, отнимая что-то важное, даётся иное. И не воспользоваться открывшимся даром я не мог. Я не так, чтобы важен для селения, они могут выжить и без меня. Но подспорьем быть лучше, чем калекой-нахлебником. Я говорил вчера с Визэром о вас. О тебе и твоей матери. Но законы едины для всех, если Райла так и не захочет стать наложницей кому-то, то и жить-выживать ей придётся самой.
Я посмотрела на мать, сидевшую к нам спиной, и заметила, как окаменели её хрупкие плечи.
– Мы не будем прогибаться под эти условия, – фыркнула я, отставляя чашу, – мы пойдём другим путём, дядюшка.
Тот ничего на это не сказал, лишь едва заметно изогнул кончики губ в тихой усмешке.
Солнце медленно тонуло, окрашивая горизонт в фиолетово-красные тона. Зажглись первые звёзды, зашипело в обережных сосудах, пыхнуло и полыхнуло. Огонь защитный взвился высоко вверх и вернулся вниз, начиная свой причудливый танец.
– Пойду к Визэру, – вздохнул Ансгар, а Райла помогла ему встать и подала костыли. – Год натт! (доброй ночи).
– Год натт! – кивнула я и искренне добавила: – Таккь!
Мужчина понимающе кивнул и ушел.
Мать пошла его проводить, а я задумчиво отхлебнула медвяного горячего напитка с какими-то листиками, сладко-горьковатое послевкусие не раздражало. Мне понравился этот "чай".
Глядя в костёр, задумалась о своей той, другой жизни. С каждым днём она словно покрывалась лёгкой дымкой, притуплялись чувства и тоска о привычном.
После детского дома я поступила по государственной программе в университет на бюджет и вполне успешно его закончила. И была я по профессии простым агрономом. И, глядя на то, какие растения растут вокруг, поражалась насколько сильно они отличаются от земных.
Хотелось ли мне стать прогрессором в новом мире? Если вспомнить все те сказки про попаданцев, то безусловно да, хотелось, но с исходными данными, да ещё и с магией в придачу, сложно представить мою нужность в местном обществе, которое живёт по непонятным законам и следует странным для меня обычаям, обрекая на голодную смерть двух беззащитных женщин.
Почесала затылок и тут же вспомнила тот роковой день, когда решилась заняться паркуром. И чего мне дома не сиделось, вечно ведь искала приключений на свою пятую мхм… В принципе, занятия мне очень нравились и были очень хорошие результаты после нескольких месяцев активных тренировок, а участие в городском конкурсе сулило неплохую прибыль. Нужно-то было выполнить всего лишь несколько сложных трюков.
В самый ответственный момент – в финале, меня подвело равновесие – нога подвернулась, и я молнией ухнула вниз, треснувшись виском о бордюр, страшный треск, беспощадная боль… темнота…, и я очнулась уже здесь…
– Аруна, дочка, – из воспоминаний меня вырвал голос матери, – пора готовиться ко сну. Завтра нам рано вставать. И да, вот это тебе передал дядя Анс.
Она протянула мне фигурку, которая оказалась тем самым быком. Я благоговейно погладила мощные рога и умную чуть вытянутую морду. Великолепное животное! Изделие высшей пробы, выполненное с невероятным искусством.
И ещё раз мысленно поблагодарила дядюшку Ансгара за такой чудесный подарок!
Глава 9
– Где корзины? – раздалось позади меня, я резко развернулась, чтобы встретиться с требовательным взглядом неизвестной мне женщины.
Орчанка была свирепо-прекрасна и своей статью могла посоперничать с некоторыми мужчинами, коих я иногда видела издалека. Мощная нижняя челюсть с внушительными жёлто-серыми клыками, крупный нос картошкой, большие уши, левое было поломано в нескольких местах, куча серёг из светло-серого металла, похожего на серебро. Но самым примечательным на её лице был шрам, тянувшийся от левого виска и по щеке до самого подбородка. Глубокая когда-то рана заросла, превратившись в безобразную отметину.
Широкие плечи могли унести на себе меня и Райлу.
Не женщина – танк!
Честно, я несколько испугалась, всё же когда на тебя прёт такая махина, любой дрогнет. Но внешне постаралась остаться бесстрастной. Кажется, удалось, потому что тётка едва слышно одобрительно фыркнула. Или мне просто показалось.
Не видела её раньше в поселении, хотя я многих не видела. Жила своим шалашом и лесом. Последние дни мои будни начинались с раннего завтрака, и затем почти весь день я проводила в светлой части Великого леса, собирая камни у обрыва, складывая их на одну из шкур, что с разрешения матери взяла для своих нужд.
– Гу дагь! Мы пока приостановили плетение корзин, – вежливо ответила я, – но вы можете взять любую из уже готовых, – кивок на остаток былой роскоши.
– Погоди, как это приостановили?! Вам больше не нужны зёрна для каши? – её удивление было настолько искренним, что я решила объяснить ей всю ситуацию.
– Почему же, нам очень нужна крупа, но в данный момент передо мной и матерью стоят несколько иные задачи.
– Как-то странно ты говорить стала, Аруна, – прищурила свои тёмно-янтарные глаза женщина, подошла ко мне практически вплотную, вглядываясь в моё лицо, – по стойбищу слухи ходят, что тебе крепко досталось по голове и твой рассудок помутился. Но я и представить не могла, что настолько.
– Главное, жива осталась, – как можно безразличнее пожала плечами в ответ.
– Хмм, и-то правда, это важнее. Но дурочкой ты не выглядишь, слюни не пускаешь и речь твоя связная, хоть многие слова мне непонятны, – женщина, что-то обдумав, заявила, – мне нужны две большие, воот такие, – продемонстрировала она внушительных размеров тары, – среди остатков таких размеров не вижу. – Прижав указательный палец к мощной челюсти, оглядела наши невеликие запасы. – Я вам горсть с мою ладонь крупы отсыплю, а вы мне за три дня подготовите корзины.
Моя челюсть медленно поползла вниз, эка какая наглая тётка! Я ей об одном, а она, словно ничего не слышала, о своём. Отказать ещё раз? Надавить на неё? Чем? Своим жалким авторитетом? Не смешно ни разу. Орчанка выглядела весьма угрожающе и воинственно, с такой спорить – хлопот не оберёшься.
Покатав эти мысли в голове пару раз, решила, что стоит согласиться, но выторговать условия получше.
– Эм… простите, я не помню, как вас зовут?..
– Инджибджорг (прим. автора: с норвежск. – помощь, защита), – ответила она, ну и имя, никогда не выговорю! – память отшибло?
– Да, мало, что помню, – вздохнула, – такие корзины раньше, чем через дюжину дней не сделать, – в глазах тётки возникло непонимание, вот так выяснился вопрос о грамотности местного населения. Нулевой уровень, кажется. Растопырив перед собой обе руки, – вот столько дней. И ещё два.
– А… поняла, но мне срочно нужны!
– Ничего не могу поделать, – примирительно покачала головой я, – а ещё крупы должно быть больше.
– Больше?! – женщина застыла с приоткрытым ртом, минуту висела в своих мыслях.
– Нам ваши три ладони на пару дней, – вырвала я её из глубокой задумчивости.
– Три ладони?! – и без того круглые глаза незваной гостьи стали ещё шире.
– Заказ ваш я буду выполнять долго. Справедливо, если вы заплатите больше. Вот эта корзинка, заполненная до краёв, будет вполне справедливой платой.
– Полная корзина крупы? – левый глаз Инджи… как-её-там натурально задёргался. Она сделала глубокий вдох-выдох, да такой, что мощная грудь стала шире в полтора раза. Но я не дрогнула, стояла на месте, леденея от мысли, что после драки с ней точно отдам богу душу.
Словно что-то прочитав в моих глазах, женщина пришла к какому-то внутреннему соглашению с собой и, хмуро рыкнув, в итоге выдала:
– Впервые со мной торгуются, диктуя свои условия, – усмешка у неё вышла пугающая. – А давай, – неожиданное согласие прозвучало, как гром среди ясного неба. – Раз не испугалась меня, да ещё и затребовала плату выше! Ха! Ты посмелее этого слизняка Бергторга будешь! По рукам!
И мне была протянута внушительная правая мозолистая широкая ладонь, внутренней поверхностью вверх. Действуя инстинктивно, положила сверху ту же руку и Инджибджорг заключила мои пальцы в свои, образовав замок.
– Через десять лун, начиная с сегодняшней, я к тебе приду за корзинами. Сделай их крепкими, чтобы выдержали тебя по весу.
– А?! – теперь задёргался глаз у меня.
Женщина ушла, хохоча на всю округу, а я стояла и думала, что взялась за непосильную для себя задачу.
Но крупа действительно подходила к концу; все корзины, что были сделаны ранее, практически закончились, а новые заказы я перестала принимать. Никто особо не возмущался, "плетёнки" умели делать все, просто легче было дать Райле немного зёрен и получить хорошую тару взамен.
Вздохнув, вернулась к горстке крупных камней, что натаскала за эти дни с края обрыва; из них я собиралась сложить печку – для моих планов она была просто необходима. А ещё впереди благоустройство шалаша, точнее постройка его с нуля. И мне нужен был топор, чтобы свалить нетолстые деревья, обрубить сучья. Вот только, где его взять? Схожу завтра к Вите, авось поможет и одолжит ненадолго.
Сложив камни в общую аккуратную кучку уже принесённых, отёрла пот со лба, и кинула взгляд в сторону реки. Глина, сегодня я пойду на её поиски.
Размяв затёкшие плечи, подошла к костру, сняла крышку с казанка и помешала похлёбку ложкой из сейки. Качественная вещь, и такая приятная на ощупь.
Крупа выглядела готовой, мясо тоже прекрасно "расходилось" на волокна, оттого, убрав казанок на подставку, наполнила свою миску и с удовольствием принялась за еду, дуя и обжигаясь, но есть хотелось сильнее, чем ждать, пока остынет.
Утолив голод, сполоснула чашу, поднялась и, потянувшись так, что хрустнули кости, встряхнулась, подхватила два деревянных больших ведра, плоский, заострённый с одного края камень – он будет выполнять роль лопатки, направилась в обход селения к реке.
День был погожий, солнце сегодня пекло не так беспощадно, вяло плывущие по небу белоснежные кучевые облака прикрывали его лучи, погружая периодически землю в благословенную тень.
В этот раз завернула в другую сторону от места, где все спускались к реке, чтобы набрать ледяной воды. Взяла резко вправо. Спускалась к реке осторожно, практически не дыша, уж больно берега здесь были высокие и крутые.
Добравшись до Сольваны (с норвежского – серебряная вода), как называлась здесь эта могучая быстрая река, отделявшая земли орков от всего остального мира, опустила ведро на землю и внимательно огляделась. Рядом со склоном вероятность отыскать глину была гораздо выше. нежели подле реки.
– Здесь поищем, – кивнула сама себе, присела и вогнала импровизированную лопатку в землю. Сначала шло легко и просто, но чем глубже я зарывалась в землю, тем сложнее шло. Песок, ещё песок, мокрый песок, море песка, смесь песка и чего-то… и вот, ура! красивого, насыщенного красного цвета глина. Никогда не видела настолько яркого оттенка. Хотя, чего удивляюсь? всё же теперь я нахожусь в другом мире, возможно даже, что местные вещества обладают несколько иными свойствами. Тут же подумала, что эта глина может быть непригодна к обжигу. Взяла кусок в руки и размяла, мягкая, в меру податливая, не рыхлая. Довольная, как слон, наполнила вёдра наполовину, взялась за кожаные ручки и охнула: ремешки мигом врезались в ладони, причиняя боль и дискомфорт. Тяжёлая глина оказалась.
Сцепив зубы, двинулась мимо недавнего спуска, здесь мне не подняться, а я – дубовая башка, прикормившая жадную жабу, что не позволила мне часть сырья скинуть назад в яму, так и потащилась до пологого склона, где и ходили мои соплеменники к реке. Ума хватило всё же делать передышки. Как назло навстречу повстречалось дико много народа. Орчанки таращились мне вслед, разве что пальцем у виска не крутили.
Я же, упрямо выдвинув челюсть, гордо шла к своему шалашу и думала, о чём угодно, но не о том, что руки скоро отвалятся, вместе с поясницей.
В тот самый день, после ухода дядюшки Ансгара в лес, Райла сообщила, что Анс отдал принесённые поделки вождю Визэру совершенно безвозмездно. А взамен попросил лишь одного – не трогать нашу маленькую семью. Он и раньше просил о том же, и нас в принципе не трогали, а то, что детишки, развлекаясь, издеваются над Аруной – так-то ж дети, невместно взрослым вмешиваться в их игры. Гады такие!
Дотащившись до дома, устало опустила вёдра с глиной и со стоном присела подле них.
– Фух! Надо отговорить Райлу от походов за кариллой, а то до морковкиного заговенья буду таскать глину до нашего шалаша, мне точно нужен помощник, – негромко устало прошептала я и растянулась на прогретой солнцем земле. Как же хорошо! Тянущая боль в районе поясницы чуть отпустила, руки, правда, продолжали ныть, ладони гореть, но всё это ерунда, впереди столько работы, что жалеть себя просто нет времени. И желания. Цель выжить зимой и желательно в тепле и уюте.
Глава 10
– Мама, – обратилась я к Райле, наворачивая кашу с кусочками прыгуна. Мясо у него было жёстким и каким-то странным на вкус, но вполне съедобным, а самое главное питательным и утоляющим голод. – Инджибджорг. Кто она?
– Я видела её сегодня, когда мы вышли из леса, – кивнула женщина, отставляя свою миску. – Она сказала, что заказала тебе большие корзины. Инджибджорг родом из нашего стойбища, но не живёт здесь постоянно. Она ходун.
– Кто? – слово заставило меня усмехнуться, уж больно смешно оно звучало.
– Ходун. Она ходит между селениями орков, торгует, обменивает. Но чаще нанимается в охранницы к человеческим купцам, что имеют дела с орками. И ещё чаще ходит в тёмную часть Великого леса с отрядами искателей редких растений и животных.
– И поэтому ей нужна тара внушительных размеров, – догадалась я. – Она поставила передо мной странную задачу – корзина должна выдерживать мой вес.
Райла задумчиво пригладила свои волосы, посмотрела в лес, а потом ответила:
– Можно смолой покрыть, она твердеет так, что сломать тяжело, но находится в тёмной части леса. За кариллой мы туда пойдём только через неделю.
– Мама, а ты грамоте обучена, так ведь? – не удержалась, спросила я.
– Да, – кивнула орчанка удивлённо и тут же, словно вспомнив важное, добавила: – Всё забываю, что ты ничего не помнишь. И тебя учила.
– А все ли такие грамотные? – не унималась я.
– Нет, вождь, его семья точно умеют читать и считать, а вот остальные, разве что счёту элементарному обучены. Почему спрашиваешь?
– Мама, ты ведь родом не из этих мест? – пошла я ва-банк, отвечая вопросом на вопрос.
Райла вздохнула, подумала немного, а потом заговорила:
– Моя мама, твоя бабушка, с торговым караваном отправилась в город, в тот год было собрано много отменной пушнины, родичи спешили сбыть её по лучшей цене. По пути на них напали разбойники и вырезали практически всех. Но подоспел патруль, чистивший дороги от голодных людских крестьян и бандитов, сбившихся в шайки. Мама была беременна, она погибла, а меня вынули из её чрева, и я выжила.
На мои расширившиеся от удивления глаза она вздохнула, всё правильно поняв:
– Орчанки выносливы, поэтому на сносях ты или нет, никого не волнует. Никогда. И в путь она пошла, потому что требовались рабочие руки… В общем, меня забрал к себе барон Крон. Человек. Неплохой, в целом. Я жила на его кухне. Меня не обижали даже. Как подросла и могла выполнять поручения, была подай-принеси, затем убери, вымой, потом почисти-накроши. Так и выросла. И однажды, делая покупки на рынке, встретила твоего отца. Не знаю, чем я ему глянулась. Но во второй свой приезд он предложил мне стать его женой. Я согласилась. Рол оказался хорошим орком и мужем, – вздохнула она, беря чашу с циновки и снова приступая к еде. – Да только так и не прижилась я в его племени. Я другая, и взгляды у меня иные. Чужая.
– А почему не вернулась в человеческий город? – любопытство мой порок.
– Не знаю, – пожала та плечами. – Да и куда там возвращаться? Старый барон умер уже, новый обязательно позовёт в свою кровать, не хочу, – тряхнула она свалявшимися волосами. Я поморщилась, глядя на это зрелище.
Доев последнюю ложку, отложила миску и, собравшись с духом, заговорила. Речь готовила весь день, тянуть больше не было смысла:
– Мама, я думала. Очень много. Видишь эти камни? Ты не спрашиваешь, зачем они здесь. Ты даже не спросила зачем мне вот эта жидкая грязь. И я благодарна тебе за молчаливую поддержку. Но и взоры твои печальные тоже замечаю. Я не сошла с ума. Всё это я собрала с одной единственной целью – построить печь. Если ты жила в доме человека, там на кухне точно были печи.
Женщина медленно кивнула, молча глядя на приличное количество принесённых мной каменюк и два полных ведра с глиной.
– Но откуда ты знаешь, как её сделать? – спросила она, не удержавшись.
Как можно более беспечно пожала плечами:
– Откуда-то в моей голове возникают картинки, подсказывая, что и как нужно делать. И мне нужна помощь. Одна я не справлюсь. Как мы выживали все эти зимы без отца?
– Ты часто болела, – последовал закономерный ответ, – я грела камни в костре и тащила в шалаш, чтобы тебе было тепло.
– Ясно, – хмурко кивнула я. – Так вот, сложим печь, и одна часть шалаша будет примыкать к ней, чтобы тепло шло внутрь от стены. Очаг будет снаружи, готовить еду будем на улице. А старые шкуры в топку, добудем новые.
Райла глядела на меня, раскрыв рот. Я смотрела ей в глаза, не мигая.
– Ты обязана ходить за кариллой?
– Н-нет, – с заминкой ответила она, – но раз в пять дней вождь за это даёт мне две горсти зерна.
– Тоже в топку их подачки, – фыркнула я. – Итак, через неделю сходишь с ними в тёмный лес за смолой для корзин. Выполню заказ. У нас будет новый дом, лучше прежнего, – я кинула недовольный взгляд на наш дырявый вигвам. – Я не хочу мёрзнуть зимой.
На самом деле я не знала, как правильно обогреть наше будущее жильё. Был вариант сделать вигвам вокруг печи, потом решила, что, если ошибусь в конструкции, угорим и помрём во сне. После долгих размышлений пришла к выводу, что пусть печь будет снаружи, а задняя стенка примкнёт к дому.
В этот мир я навряд ли привнесу что-то прогрессивное, читала когда-то фэнтези про попаданцев, но не чувствовала, что смогу так же, как они. И "роялей в кустах" мне что-то никто не подкинул. Дядька Анс намекал Райле о том, что я, возможно, имею какие-то магические способности, но пока они себя никак не спешили проявить.
И что я, вчерашняя студентка, могу?!
Не уверена, что очень много.
Тишина затягивалась, я, вскинув голову, посмотрела на задумчивую мать.
– Я могу ошибаться, мама. Но зиму нам нужно прожить в более уютных условиях.
– А как ты собралась добыть для нас шкуры?
– На охоту пойдём, есть одна идея, – вздохнула я.
– Хотелось бы послушать, – не унималась женщина, и я могла её понять, привычный для неё уклад жизни рушился буквально на глазах.
– Мы выроем большую ловчую яму, – прошептала я тихо, словно нас кто-то мог услышать, – воткнём на дно острые колья, в неё упадёт бизок или кто там ходит между светлой и тёмной частями леса, получим много мяса и шкуру, нам нужно-то всего три-четыре…
– Яму? – глаза матери были большие и красивые, но стали совсем на пол лица, стоило ей услышать мои слова. – Но, дочка, земля на территории всего Великого леса под толстым слоем травы каменной твёрдости. Растения растут, потому что они тоже магические и позволяют себя сорвать… Весь лес пропитан энергией… Тебе Анс должен был об этом рассказать.
– Про растения я знаю, но про землю он ни словом не обмолвился, – развела я руками.
– Он и не думал, поди, что тебе в голову придёт мысль лично вырыть ловчую яму, – вздохнула женщина. – Думаешь, такой способ охоты никому в голову не приходил? Лук и стрелы в данном случае более подходящее оружие. Бизоки и орлуки, что кормятся на той равнине, слишком крупные животные. Даже если бы земля позволила тебе углубиться в неё, ты бы пару месяцев эту яму копала.
– Эм, – я почесала макушку, – ясно… но я уже там делала выемки, чтобы вырыть нужный камень.
– Ты меня не слышишь? На небольшую глубину, да, но на такую, чтобы туда угодил крупный зверь – нет. И ещё подходить к бизокам опасно, они вовсе не трусливые. Скорее наоборот, увидев таких хилых охотниц, как мы, мигом затопчут. И насадят на свои длинные мощные рога. А ещё среди них могут быть магисдиры (магические животные), это, конечно, редкость, очень большая редкость, но всяко бывает, и тогда нам точно конец, – Райла вздрогнула, явно представив всю эту ужасающую картину.
Женщина замолчала, продолжая недовольно качать головой.
– Мама, всё же давай попробуем. Не поддастся мне земля, ну, значит, я придумаю, что-нибудь другое. Боятся всего на свете тоже не вариант. Ты же не хочешь, чтобы зимой я снова болела? – решила добавить я, чтобы уж наверняка.
– Хорошо, – медленно кивнула Райла, – завтра я останусь рядом с тобой, расскажешь, как ты эту печь хочешь сделать. А сейчас уже поздно, пора ложиться спать.
Быстро сполоснув посуду, я отправилась в наш шалаш, легла рядом с матерью, и довольная провалилась в сон без сновидений.
Утро было прохладным, впрочем, как всегда. Я встала одновременно с мамой. Мы быстро подбросили хворост в костёр, подвесили над ним казанок с водой. Остатки прыгуна отправились в подсоленную воду, а я, сполоснув лицо, отправилась с пустым ведром к реке, к этому времени обережные огни, опоясывающие стойбище, погасли. Шла по главной и единственной улице селения. Орки просыпались, многие уже занимались своими делами, женщины готовили завтрак, мужчины, зевая, оглядывались на них с видом повелителей мира. Были и те, кто начищал внушительных размеров ножи, проверял тетиву на луках и колчаны со стрелами. Охрана для сборщиц кариллы.
Я уже знала, что охотятся орки раз в неделю, добывая мясо в семьи для каждого из мужчин. Да-да, только для полных семей. Нам с Райлой мясо было не положено. Вождь иногда давал маленький кусочек (скорее всего помня о том, что Ансгар принесёт ценные поделки из сейки), но и только. В оплату за сбор столь ценного корнеплода Райле выделялось немного крупы. И на этом всё.
– Аруна! – окликнули меня столь неожиданно, что я чуть не споткнулась. Обычно все окружающие делали вид, что меня не существует. Я резко обернулась и столкнулась взглядом с Витой. Той самой травницы-лекарки.
– Гу морн! – вежливо поприветствовала её я. – Как ты, Вита? Рада видеть тебя снова.
– Я вчера вернулась, была в соседнем селении, – ответила та, оглядывая меня внимательным взором своих странных желтоватых глаз. – Вижу, оправилась полностью?
– Да, спасибо тебе.
– Мне тут рассказали, что ты лайирэ (прим. автора: с норвежского leire – глина) таскаешь к вашему шалашу.
– Угу, – кивнула, не став отрицать то, что было известно всем. – Хочу новое жильё. Старое уж больно прохудилось, – честно ответила я.
– Вот как. Интересно было бы посмотреть на результат, – хмыкнула старая орчанка.
– Обязательно приглашу, как будет готово.
– А я приду, – она ткнула в центр моей груди своим указательным пальцем и тихо усмехнулась. – Тебя никто не трогал?
– Нет, – мотнула головой, не став ябедничать на Гтора. – Таккь, Вита, если бы не ты, не зажить бы моим ранам так быстро и без последствий.
– Забавно ты говорить стала, Аруна, – чему-то задумчиво покивала лекарка. – Ладно, мне пора, а с тебя корзины. Нужны три штуки, найдётся?
– Да, конечно. Размер не важен?
– Средние, вот такие, – уточнила она, разведя ладони.
– Принесу, – кивнула я, глядя вслед удаляющейся женщине. Вита была большой. Но всё равно уступала габаритам Инджибджорг.
Вернулась домой с полным ведром воды, мать уже закинула в кипящую воду с мясом горсть крупы, при этом она тихо напевала какую-то мелодию.
Мы не спеша позавтракали и тут, обрывая наше уединение, к нам подошёл орк, шагал он гордо, вперевалочку. Замер неподалёку и, подбоченясь, окликнул маму:
– Райла! Все ждут только тебя!
– Чего копаешься? – прорычал он на женщину, затем сделал ещё несколько шагов в нашу сторону, буквально нависнув над нами и хмуря кустистые брови. Какой кабан, мелькнула мысль.
Мужчина был не так, чтобы высок, зато весьма широк. Везде. И плечи, и грудь, и талия, и даже ноги. Один большой комод. И не сказать, что всё это сплошные мышцы – висящее брюхо недвусмысленно намекало на любовь сего орка вкусно поесть. И побольше.
Райла не спеша поднялась на ноги, я следом за ней.
– Бергторг, я неделю не буду ходить в лес. У меня срочные дела.
Это известие его сильно удивило. Он даже не стал скрывать изумления: тяжёлая челюсть орка с крупными жёлтыми клыками медленно отвисла. Мужик стал похож на большую зелёную обезьяну.
– А что же ты будешь есть, женщина? Кто не работает, тот не получает крупу! – рявкнул он.
– Это уже не твоя забота, Берг, – отмахнулась от него мать, как от надоедливой мухи. – Иди, тебя ждут.
