Айдын Балаев
Рождение Азербайджанской Республики: национальное движение в 1917-1918 гг.
Потребность в газете ощущалась азербайджанской интеллигенцией уже с конца 60-х гг. XIX в. Однако осуществить ее удалось только к середине 70-х гг. 22 июля 1875 г. вышел первый номер газеты «Экинчи», заложившей основу национальной периодической печати. Ее издателем и редактором был выдающийся азербайджанский публицист и просветитель Г.Б. Зардаби. Газета «Экинчи» являлась активным пропагандистом демократических и просветительских идей, чем и вызвала серьезную обеспокоенность колониальных властей. В сентябре 1877 г. последовал правительственный указ о запрещении издания газеты.
Но русским властям не удалось задушить развитие азербайджанской печати. С января 1879 г. стала выходить новая газета на азербайджанском языке – «Зия» («Свет»). Впоследствии начали издаваться газеты – «Бирлик» и «Кешкюлъ». В связи с оживлением национальной жизни в начале XX в. значительно возросло число периодических изданий на азербайджанском языке. В этот период издавались многочисленные газеты и журналы различной направленности – «Молла Насреддин», «Хаят», «Шерги-рус», «Фиюзат», «Иршад», «Шелале», «Игбал», «Бахлул», «Ниджат», «Ачыг сез» и др.
Создание и развитие азербайджанской печати было связано прежде всего с борьбой за национальное равноправие. Поэтому внутренней пружиной большинства газетно-журнальных публикаций стало стремление сплотить массы, сделать каждого азербайджанца борцом за национальные права.
В условиях колониального угнетения азербайджанские периодические издания, имея общекультурное и общенациональное значение, оказывали сильное влияние на процесс становления азербайджанской нации. Несмотря на все препятствия и ограничения русских властей, печать являлась одной из немногих легальных средств самовыражения нации и орудием защиты национальных интересов. Периодические издания своей деятельностью немало способствовали укреплению национальных взаимосвязей и развитию национального самосознания.
Процесс формирования азербайджанской нации ознаменовался зарождением новой системы национальной культуры. Развивая богатейшие традиции самобытной национальной культуры, М.Ф. Ахундов, Г.Б. Зардаби, Дж. Мамедкулизаде, М.А. Сабир, Уз. Гаджибеков и другие выдающиеся азербайджанские деятели подняли ее на качественно новый уровень.
Азербайджанская культура нового времени была выразительницей национально-освободительных устремлений народа. Обращаясь к фактам действительности, и в своей интуитивной форме постижения мира зачастую опережая его научное познание, культура воздействовала на формирование национального самосознания, превращаясь, тем самым, в активный фактор национального движения.
Важнейшей чертой азербайджанской культуры периода формирования нации было, с одной стороны, постоянное сближение между культурой образованных верхов и народной культурой, всемерное расширение взаимодействия между профессиональным и народным художественным творчеством, а с другой стороны, творческое освоение опыта развития мировой культуры.
Сопряженность профессионального искусства с мощным пластом народной культуры способствовала усилению демократических тенденций не только в азербайджанском искусстве, но и во всей духовной жизни азербайджанского общества периода становления нации. Все это превращало искусство, и, прежде всего, художественную литературу, в огромную мобилизующую силу в национальной борьбе.
Одновременно прогрессивные деятели национальной культуры все больше убеждались в том, что дальнейшее культурное развитие азербайджанской нации лежит не в стороне, а в русле столбовой дороги мировой цивилизации. Шел сложный процесс осмысления и осознания азербайджанской культуры в общемировом контексте, соотнесения ее с развитием других народов.
Именно благодаря этим творческим исканиям появились новые формы азербайджанской культуры, в частности, национальный театр и профессиональное музыкальное искусство. В национальный период появились новые концепции художественного развития и жанровые образования в традиционных видах азербайджанской культуры – литературе, архитектуре, живописи, прикладном искусстве и т.д. Возникли национальные художественные центры, система культурных учреждений, выросли кадры творческой интеллигенции. В этот период общим моментом в развитии всех видов национальной культуры было утверждение реалистических принципов.
Исследуя национально-культурные процессы среди азербайджанцев в конце XIX – начале XX в., американский ученый С.Э. Уимбуш справедливо замечает, что «это пробуждение и сопровождавшее его брожение интеллигенции были местным, азербайджанским явлением, а не простым подражанием российским культурным моделям, как это отмечалось у поволжских татар».27
Происходившие в последующие десятилетия процессы в азербайджанской культуре, во многом, являлись развитием и углублением тенденций, заложенных в конце XIX – начале XX в. В течение короткого исторического отрезка были созданы произведения высокой художественной ценности, которые вошли в золотой фонд национальной культуры. Неудивительно, что во многих областях культуры азербайджанцы в этот период опередили народы мусульманского Востока. Как подчеркивал М.Э. Расулзаде, «…первым тюркским драматургом был азербайджанец, азербайджанцем являлся также первый тюркский композитор-классик, среди тюрков России впервые азербайджанец выпустил газету, именно азербайджанцу удалось устранить несоответствие в религиозных направлениях ислама, азербайджанцу принадлежит идея реформы алфавита… Прирожденный талант азербайджанцев был обусловлен высоким уровнем материально-экономической жизни».28
Эпоху становления азербайджанской нации смело можно назвать национальным возрождением, которое по своей значимости составляет одну из наиболее ярких и значительных страниц азербайджанской истории. Это была пора духовного взлета, когда был заложен фундамент современной национальной культуры, время преодоления препятствий на пути национального развития и высшего подъема национально-освободительного движения азербайджанского народа.
Таким образом, формирование азербайджанской нации как исторически обусловленной этносоциалъной системы к концу XIX в., в основном, завершилось. Безусловно, если азербайджанскую нацию представить в качестве развивающейся системы, то очевидно, что отдельные компоненты этой системы к данному периоду еще не обрели достаточной степени зрелости. Однако, несмотря на это, направление движения определилось окончательно и процесс становления этносоциальной общности на азербайджанских землях приобрел необратимый характер.
Процесс становления национального движения в начале XX века
Исторический опыт свидетельствует, что национальные движения в различных регионах мира, при всем многообразии их целей и задач, форм и методов борьбы, проходят в своем развитии, как правило, два взаимосвязанных этапа. Этапу непосредственной борьбы за политическую независимость, являющейся высшей ступенью в развитии национальных движений, всегда предшествует начальный этап, характеризующийся доминированием национально-культурной проблематики. Главное содержание первого этапа во всех национальных движениях заключается в разрыве с феодальным идейно-культурным наследием и переходе к выработке основ новой национальной идеологии, в которой находит свое отражение теоретическое обоснование перспектив этнокультурного и политического развития нации.
На начальном этапе для идеологов национальных движений во всем мире было присуще обращение к проблемам культуры, к развитию и совершенствованию национального языка, и закреплению его в литературе, к пропаганде народности в искусстве и созданию отвечавшей современным эстетическим нормам ноной системы художественной литературы, к воспитанию национального патриотизма, т.е. к сумме тех духовных ценностей, которые в идеологизированной форме отражают процесс формирования нации и национального самосознания.
Все эти черты были характерны и для начального этапа Азербайджанского национального движения, охватывающего период примерно с начала XX века до февральской революции 1917 г.
Культурно-просветительный характер начального этапа национального движения отнюдь не означал, что социально-политическая проблематика не имела в нем никакой актуальности. Так, в этот период лидерами национального движения неоднократно поднимались вопросы национального равноправия, отмены законодательных актов, ущемляющих права азербайджанцев по национальному и религиозному признаку.
Однако именно лозунги культурно-просветительного характера являлись не только типичными, но и господствующими в этот период. Следует иметь ввиду, что эти лозунги объективно вовсе не были нейтральными в социально-политическом отношении. В них воплощалось стремление к ликвидации монополии инонациональных элементов в общественной жизни.
Как известно, в Российской империи была установлена система неравенства и дискриминации нерусских народов. Российское законодательство даже теоретически обосновывало неравноправное положение нерусских народов, в юридической форме зафиксировав гегемонию русских в многонациональной империи. Это нашло свое отражение в разделении народов Российской империи на две основные социально-правовые группы – державные народы и «инородцы». К первой группе относились преимущественно славянские народы. «Инородцами», в его широком значении, считались все подданные империи неславянского происхождения. Мусульмане, в том числе азербайджанцы, входили именно в эту группу. Неславянские народности, исповедующие христианство, в частности, грузины, армяне, прибалтийские этносы занимали промежуточное положение между этими двумя группами.
"Инородцы» под предлогом «недостаточности развития гражданственности» были ограничены во многих правах. Эти ограничения в полной мере распространялись и на азербайджанцев, в результате чего они были лишены многих политических, гражданских и религиозных прав. Высшие должности во всех учреждениях гражданского и военного ведомств были им недоступны.
Азербайджанцы как со средним, так и с высшим образованием ограничивались в выборе занятий свободными профессиями, устранялись от педагогической деятельности, студенты-азербайджанцы не могли пользоваться казенными стипендиями, их не принимали в ряд высших учебных заведений. Они были полностью отстранены от несения воинских обязанностей.
В некоторых местностях мусульмане, в том числе азербайджанцы, не могли даже свободно проживать, приобретать недвижимую собственность, заниматься торговлей. Они были лишены сословных прав русских дворян и купцов.29
Царское правительство всячески стремилось ограничивать деятельность азербайджанской буржуазии. Наступление сильной великодержавной русской буржуазии и необходимость противопоставить ей организованную силу азербайджанской буржуазии требовали создания акционерных обществ, товариществ, торгово-промышленных компаний и т.п. – всего того, что запрещалось российскими законами предпринимателям-мусульманам.30
Русские колониальные власти создавали многочисленные препятствия развитию родного языка азербайджанцев, печати, литературы, театра и других форм культурной жизни, функционировавших на национальном языке.
Отрицались не только права азербайджанцев как этнической общности, но и гражданское равноправие каждого азербайджанца в отдельности. Типичным примером этого, например, стала городская реформа, проведенная в Азербайджане с большими ограничениями. В основе всей официальной концепции по реформированию городского управления в Азербайджане лежал взгляд на здешнее общество как на неподготовленное, недостаточно созревшее для восприятия начал самоуправления.
Именно под этими выдуманными предлогами русское правительство официально закрепило в «Городовом положении» принцип национального неравноправия. Согласно этому «Положению», представительство от избирателей-нехристиан, в том числе азербайджанцев, не могло превышать половины состава гласных в органах городского самоуправления. Поэтому, например, в 1877 г. 2900 избирателей из числа коренного населения, как «иноверцы», могли выбрать лишь такое количество гласных Бакинской городской думы, какое избрали всего 499 христиан. При избрании же Бакинской думы на 1886-1889 гг. одинаковое количество гласных могли выбрать 3541 азербайджанцев и всего 732 русских и армян. Такова была «льгота», как ее называли авторы «Городового положения», предоставленная азербайджанцам в условиях русского колониализма. Неудивительно, что в период с момента существования Бакинской городской думы до февральской революции 1917 г. ни один городской голова не был азербайджанцем.31
В отличие от центральных областей империи, в Азербайджане земская реформа вообще не проводилась. Из-за отсутствия земских учреждений мировые судьи не выбирались, а назначались русским правительством. Уголовные дела разбирались без участия присяжных заседателей. Судебное делопроизводство и разбирательство велось исключительно на русском языке. Судьи, как правило, назначались из числа царских чиновников, не знавших языка и традиций местного населения.
Конечная цель русской колониальной политики по отношению к азербайджанцам, как и другим порабощенным народам, состояла в том, чтобы убив среди них зачатки всякой государственности, калечить их культуру, стеснять язык, держать их в невежестве, и, наконец, по возможности русифицировать их.
Отсюда и вытекали задачи Азербайджанского национального движения на начальном этапе его развития, а именно – достижение национального, политического и гражданского равноправия, и права на самостоятельное решение национально-культурных проблем.
Наивысшей точкой подъема Азербайджанского национального движения на начальном этапе его развития, несомненно, явился период революции 1905-1907 гг. В этот период в национальном движении четко прослеживалось два направления: радикальное и либеральное.
Возникновение радикального крыла в немалой степени было ответной реакцией на армяно-азербайджанские столкновения, спровоцированные российским самодержавием. В этой связи необходимо отметить, что различие в положении и интересах отдельных наций Российской империи, и, как следствие этого, несовпадение их национально-политических устремлений часто создавало серьезные проблемы в их взаимоотношениях. Это давало российским колониальным властям широкий простор для манипулирования и использования этих противоречий в своих целях.
Наглядным проявлением подобной политики стали армяно-азербайджанские столкновения, в развязывании которых в роли активной помощницы колониальных властей выступала партия «Дашнакцутюн», стремящаяся за счет аннексии исконно азербайджанских земель создать «Великую Армению». Разжигание вражды между двумя народами, в конечном итоге, значительно облегчало задачи царизма в борьбе с национально-освободительными движениями кавказских народов.
Кровавые столкновения, начавшиеся с незначительного инцидента 6 февраля 1905 г. в Баку, затем распространились на другие регионы Закавказья, и продолжались до поздней осени 1906 г. В ходе этих столкновений погибло около 10 тыс. чел., подавляющее большинство которых составляли азербайджанцы, т. к. в отличие от армян, они практически не имели организованной военной силы и им нечего было противопоставить хорошо вооруженным и обученным дашнакским бандам. В результате, в течение 1905-1906 гг. с лица земли были стерты 158 азербайджанских сел.32 (4). Русские колониальные власти не только занимали подстрекательскую позицию в отношении армяно-азербайджанских столкновений, но их симпатии явно были на стороне армян. В этом отношении особенно выделялся кавказский наместник И.И. Воронцов-Дашков. Впоследствии, в одном из своих писем русскому царю, обосновывая необходимость своей проармянской ориентации, он писал: «…русская политика непрестанно с Петра Великого базировалась на доброжелательном отношении к армянам, которые и отплачивали за это нам во время военных действий активной помощью нашим войскам. Покровительствуя армянам, мы приобретали верных союзников, всегда оказывавших нам большие услуги».33
В сущности, в этот период Азербайджанскому национальному движению приходилось вести борьбу на двух фронтах – против русского колониализма и его пятой колонны в регионе в лице армянских политических сил. Однако, как это нередко бывает в истории, удары дашнакских банд по мирному азербайджанскому населению привели к эффекту бумеранга, значительно ускорив процесс создания первых азербайджанских политических организаций.
Эти трагические события, продемонстрировав всю беспомощность и беззащитность азербайджанцев перед злодеяниями дашнаков, вместе с тем, со всей наглядностью выявили слабые стороны азербайджанского общества – неорганизованность и полное отсутствие национально-координационных центров. Это позволило азербайджанским деятелям сконцентрировать свои усилия в решении этих проблем.
Другим последствием армяно-азербайджанских столкновений стало значительная радикализация национального движения. Неслучайно, что первые азербайджанские политические организации, возникшие в этот период, – «Дифаи», «Мудафиэ», «Иттифаг»34 и др. составляли именно радикальное крыло Азербайджанского национального движения. Среди них наиболее заметную роль в национальном движении сыграла партия «Дифаи».
Созданная в начале августа 1906 года, партия «Дифаи», в основном, действовала на территории Джеванширской, Шушинской, Елизаветпольской, Карягинской и др. уездах Елизаветпольской губернии, т.е. именно в тех районах, где особенно свирепствовали дашнакские банды. Основателем и руководителем «Дифаи» являлся Ахмед бек Агаоглу (1869-1939).
Своей главной целью партия «Дифаи» считала освобождение мусульман Кавказа от угрожающей им гибели. Этой цели партия намеревалась достичь двумя средствами – просвещением и силой, т.е. «с одной стороны, дать образование своему народу, просвещать его жизнь, а с другой стороны, посредством силы избавиться от врагов, правительственных мужей изменников и изменников, представителей собственного народа, не заботящихся о нем».35 Партия «Дифаи» видела причины трагического положения азербайджанского народа в армяно-азербайджанских столкновениях, в отсталости и невежестве народных масс и их прогрессирующем социально-нравственном упадке.36 В своих подпольно издаваемых прокламациях партия, называя кавказского наместника И.И. Воронцова-Дашкова «трусливым другом главарей «Дашнакцутюна», возлагала вину за кровавые армяно-азербайджанские столкновения на русские колониальные власти.
В одной из прокламаций партии говорилось: «Так как правительственные мужи под страхом армянских бомб делают мусульманам разные беззакония, то для склонения их к справедливости, беспристрастию и совести партия “Дифаи” будет действовать против них бомбами и кинжалами. Мы начнем сопротивляться образовавшим организованное и вооруженное войско армянам».37
Вместе с тем, партия указывала, что она не посягает на национальное процветание какого-то ни было народа и выступает за истинное братство кавказских народов. «Если партия “Дашнакцутюн”, говорилось в прокламации, совершенно явно и искренно, протянув нам руку, объявит нам свою программу и она окажется согласной с благоденствием Кавказа, правами и преимуществами всех народностей на Кавказе, то мы будем готовы работать солидарно с ними».38 По замечанию Т. Светоховского, «рука, протянутая партией “Дифаи” армянам над головами рассвирепевших банд, была не чем иным, как проявлением высшего гуманизма азербайджанской интеллигенции».39 К сожалению, этот призыв не был услышан лидерами «Дашнакцутюна».
В борьбе с русским колониализмом партия «Дифаи» нередко прибегала к тактике индивидуального террора против царских чиновников – военных и полицейских чинов, известных своей подстрекательской ролью в армяно-азербайджанских столкновениях. Партия имела для этого специальные боевые команды. В 1906-1907 гг. ими были совершены покушения на генерала Голощапова, бывшего одно время генерал-губернатором г. Шуши и четырех уездов Елизаветпольской губернии, нахчыванского уездного начальника подполковника Энкеля, члена Елизаветпольского губернского присутствия по поселянским делам Клещинского и на других русских чиновников за их произвол и бесчеловечное отношение к азербайджанскому населению.
Безусловно, партия «Дифаи» и другие азербайджанские организации того периода не обладали еще большим авторитетом и влиянием среди народных масс, да и само их существование было непродолжительным. Но бесспорен их вклад в дело становления Азербайджанского национального движения. Именно эти организации радикального крыла своей деятельностью «пробили в Азербайджане первую брешь в многолетнем безропотном подчинении царскому режиму»40, и, самое главное, подготовили почву для создания будущих массовых азербайджанских политических партий.
Не умаляя заслуги радикального крыла в политическом пробуждении азербайджанского общества, все же необходимо подчеркнуть, что ведущей силой национального движения в этот период являлось либеральное течение. Именно либералы, с подъемом революционного движения 1905-1907 гг. перешедшие к активным действиям, определяли основную политическую линию национального движения вплоть до февральской революции 1917 года.
Придерживаясь принципа лояльности русским властям, либералы в отличие от радикалов действовали мирными, легальными средствами. Они стремились решать национальные проблемы в представительных органах и путем переговоров с русской администрацией. Азербайджанские либералы обращали значительное внимание организации петиционной кампании, что в период революции 1905-1907 гг. составляло генеральную линию их деятельности.
Для характеристики деятельности Азербайджанского национального движения на начальном этапе важное значение имеет апрельская (1905 г.) петиция, автором которой являлся А.М.Топчибашев. В ней нашли свое отражение основные цели национального движения на начальном этапе его развития – требование отмены всех правоограничений в отношении мусульман и предоставление им равных, наряду с другими народами империи, политических, гражданских и религиозных прав.
В петиции, представленной русскому правительству, в частности, поднимался вопрос о представительстве мусульман «во всех законосовещательных, законодательных и других учреждениях представительного характера, которые будут образованы в империи», о праве занятия ими без ограничений должностей на государственной службе и общественном поприще. Значительное место в петиции занимало обоснование необходимости введения на Кавказе земских учреждений на началах полного самоуправления, участия мусульман в земстве и городском самоуправлении без всяких ограничений. Ставился вопрос о введении суда присяжных и института выборных мировых судей, что имело большое значение для Азербайджана, т.к. судьи здесь не знали национального языка и не были знакомы с бытом местного населения.41
Петиция содержала также ряд других требований – распространение на мусульман свободы совести, слова и печати, свободы собраний и союзов, неприкосновенности личности и жилища, введение всеобщего обязательного и бесплатного начального образования с преподаванием на родном языке и т.д. Не были забыты и проблемы азербайджанских крестьян. Для облегчения их положения в петиции предлагалось создать условия для обязательного выкупа крестьянских наделов, предоставления малоземельным и безземельным крестьянам земли, установление налогов с учетом местных условий.42 Выдвинутые в петиции требования стали программой деятельности всего Азербайджанского национального движения до февраля 1917 года.
Азербайджанскими деятелями предпринимались шаги в направлении объединения усилий мусульманских народов империи в борьбе с российским колониализмом. Тем более, что общность интересов и целей мусульманских народов России объективно порождала поиски путей сближения и сотрудничества этих народов. Лидеры мусульманских народов ясно осознавали, что в силу ряда объективных и субъективных факторов, в отдельности им будет очень сложно отстоять свою национальную самобытность, сохранить свое культурное наследство и исторические ценности.
Эти обстоятельства способствовали налаживанию сотрудничества между лидерами национальных движений мусульманских народов Российской империи, проявлением которых стало проведение в 1905-1907 гг. в Нижнем Новгороде и Санкт-Петербурге трех Всероссийских мусульманских съездов. В организации этих съездов активное участие принимали представители Азербайджанского национального движения. А.М.Топчибашев даже являлся автором устава и программы Всероссийского мусульманского союза («Иттифаги-муслимун»), образованного 15 августа 1905 г. на I съезде мусульман России.
В резолюции I съезда Союза были определены следующие цели этой организации:
1) Объединение российских мусульман в рамках единого движения;
2) Установление конституционной монархии, основанной на пропорциональном представительстве национальностей;
3) Юридическое равенство мусульманского и русского населения, отмена всех законов и методов управления, дискриминационных в отношении мусульман;
4) Культурный и образовательный прогресс мусульман.43
Игнорируя очевидные факты, в советской историографии движение мусульманских народов России в начале XX века, как правило, характеризовали, как панисламистское. Для нее «во всех случаях, когда в бывшей Российской империи приходилось иметь дело с движением (аграрным, национально-освободительным, революционным и т. д.) тюрко-татарских народов в России, был готов общий рецепт и стандартная форма определения -панисламизм».44 Хотя некоторые объективные авторы еще в дореволюционное время отмечали, что «крайне несправедливо отождествлять мусульманское движение в России с тем явлением, которое известно под названием панисламизма».45
В тогдашних условиях России идеи мусульманского единства носили ярко выраженный прогрессивный характер и не имели ничего общего с пресловутым панисламизмом. Ведь в отличие от концепции панисламизма, проповедовавшего идею исключительности мусульманских народов, зарождающееся мусульманское движение в России выступало лишь за уравнение прав мусульман с гражданами других национальностей. Оно преследовало задачу не создания единого исламского государства, а общественный прогресс, культурное развитие и национальное освобождение мусульман. Понятие «мусульманского единства» в трактовке учредителей Союза имело содержание, принципиально отличное от принципов панисламизма, и предусматривало взаимопомощь, культурное и политическое сотрудничество мусульманских народов Российской империи в борьбе за национальное равноправие.
Сближение национальных движений мусульманских регионов и попытки организации всероссийской мусульманской политической организации сильно обеспокоили правящие круги империи. Прогрессивный характер выдвинутых на всероссийских мусульманских съездах требований окончательно испортили в глазах правительства ту репутацию сравнительной благонадежности, которой до сих пор пользовались мусульмане у официальных кругов Российской империи. Партии «Иттифаги-муслимун» («Союз мусульман») было отказано в легализации, во многих местах мусульманские газеты были закрыты, а руководители движения подверглись преследованиям, которые по мере спада революционного движения в стране постепенно усиливались.46
В силу этих причин не состоялось организационное оформление общемусульманского движения в России. Оставшись без единого центра мусульманское движение в России вскоре распалось, после чего представители отдельных национальных движений, в том числе азербайджанские лидеры, сконцентрировали свои усилия на решении национальных проблем собственного народа. Хотя идея солидарности и единства мусульманских народов Российской империи продолжала сохранять свою значимость в качестве фактора, усиливающего позиции национальных движений в борьбе с русским колониализмом.
С наступлением реакции после 1907 г., в условиях репрессий и преследований в отношении лидеров и активистов национального движения, возможности заниматься политической деятельностью значительно ограничились. Это привело к фактическому свертыванию деятельности организаций радикального крыла Азербайджанского национального движения.
Однако самодержавию не удалось полностью задушить борьбу азербайджанского народа за свои национальные права. Азербайджанские депутаты вели активную деятельность в Государственной думе, хотя их численность в высшем представительном органе Российской империи после поражения революции 1905-1907 гг. сократилась до предельного минимума. Несмотря на это, азербайджанские депутаты активно использовали парламентскую трибуну для удовлетворения требований, выдвинутых в ходе петиционной кампании 1905 г. Они неоднократно выступали за уравнение мусульман в политических и гражданских правах с остальным населением империи, введение обязательного и всеобщего начального образования на родном языке, создание в Азербайджане института выборных судей и суда с присяжными заседателями и т.д.47
В целом же, после 1907 г. национальное движение полностью переключилось на культурно-просветительскую деятельность, занимаясь, в основном, «внутренней» работой: культурным переустройством азербайджанского общества, просвещением народных масс, их воспитанием в национально-патриотическом духе и т.д. Все это должно было способствовать созданию более благоприятных условий для дальнейшей борьбы за национальные идеалы.
В эти годы в Азербайджане были созданы многочисленные печатные издания и школы на родном языке, а также начали функционировать культурно-просветительные и благотворительные общества. По количеству периодических изданий на национальном языке Азербайджан прочно захватил лидерство среди мусульманских народов империи.
Культурно-просветительные общества – «Ниджат», «Нешри-маариф», «Сафа» и др. – сыграли немалую роль в политическом воспитании азербайджанского народа и повышении его культурного и образовательного уровня. Главную свою задачу они видели в просвещении народных масс, в содействии развитию национального языка, литературы и культуры. С этой целью культурно-просветительные общества организовывали школы, библиотеки-читальни, вечерние курсы для ликвидации неграмотности, ставили театральные спектакли и т. д. Эти общества активно использовались азербайджанскими политиками для распространения и популяризации среди широких масс национальных идей, научных и политических знаний. На начальном этапе освободительной борьбы азербайджанского народа именно культурно-просветительные общества наряду с печатными органами являлись главными организующими центрами национального движения.
