Айдар Ришатович Шайдуллин
Кирпичи из грязи
– Когда я ухожу, то постоянно нас всех отмечают.
– Это да. Карма.
– Ага, грешная я.
– Я даже это чувствую.
– Много ли ты чувствуешь?
– Много.
Лекции длились долго. Я старался все записывать, но, как всегда, не успевал. Сотни исписанных лекций, а ведь я ни разу их не читал. И зачем писать, если потом все равно ничего не сможешь разобрать из-за корявого почерка.
После лекции мы попрощались. Она уехала на машине, а я пошел домой пешком. В этот раз занятия проходили в больнице, которая была от дома не так уж далеко. Вечером мне написал Данковский.
– Ну и хреновая же жизнь.
– Согласен.
– Ни денег, ни работы. Еще эта депрессия.
– Эта депрессия уже реально достала, не могу сосредоточиться на учебе.
– Жить не хочется.
– А кому хочется?
– Местным парням.
– Они не способны вообще это понять.
– Ага.
– А вообще это хорошо.
– Чего хорошего?
– По крайне мере, они не испытывают те чувства, которые испытываем мы. Им намного проще жить. Они работают, заводят семью, рожают детей. Видимо, это все, что делает их счастливыми.
– Не хочу быть семейным.
– Экономически как-то невыгодно это.
– Особенно заводить детей.
– Тоже так думаю. Из меня бы вышел никудышный отец. К тому же, девушкам нужен надежный мужчина, который бы работал и не жаловался. А мы нытики.
– Ну не сказал бы.
– И вообще, в мире столько вещей интересных, а они ушли в семью.
В этот момент я задумался над своими словами. А ведь действительно, столько всего в этом мире можно увидеть и попробовать. И жертвовать всем этим неосознанно, да еще и ради семьи, это уже слишком.
Мне хотелось исследовать мир, знакомиться с людьми, делать фотографии, писать книги, но все это я променял ради другой мечты. Как сказал бы мой друг: «предав свою мечту, нам остается только не предать следующую». Уже давно я понял, что время – это самый важный ресурс на земле. Нет ничего дороже времени. И все в своей жизни нужно осуществлять тоже вовремя. Начинать делать что-то новое в старости намного сложнее, чем в молодости. Когда ты молод, твой мозг активен и продолжает развиваться до 25 лет. После 25 лет становится гораздо сложнее что-либо осваивать и изучать, но не у всех. Если человек занимается интеллектуальной деятельностью, то его мозг продолжает развиваться и после 25 лет. А люди, которые мало пользуются мозгами, у них процесс развития прекращается и не доходя до 25 лет. Все в этом мире индивидуально.
Вся наука, в особенности физика, меня всегда приводила в восторг. Может, я бы тоже стал ученым, если бы был более усидчивым. Я даже спать спокойно не могу, бывает и так, что во сне могу себе что-нибудь растянуть. Например, недавно я потянул мышцу на правой руке. Болела она, конечно, целый день. И это меня как-то злило.
Но еще больше меня мог злить только сосед. Он опять обкурился какой-то дряни и целый день читал какой-то странный рэп. Ко всему этому, он еще начал бегать из одной комнаты в другую. Мне же оставалось только сидеть и созерцать происходящее. Прождав три часа, я постучал по батареям, но эффекта не было, а подниматься на верхний этаж мне было просто лень. От всего этого у меня просто пропадало какое-либо вдохновение. Я решил написать ей. Писал я, конечно же, не всегда первым. Она часто интересовалась моей жизнью и желала доброго утра. Если бы случилось чудо, наверняка мы могли бы быть идеальной парой.
Закрывая глаза, я представлял ее. Открывая глаза, я так же представлял ее. Она была у меня в каждой клетке моего сознания. Я думал постоянно о ней, я хотел ее. Прошло уже много месяцев, но мои чувства к ней не остывали. В этот раз у нее были какие-то неприятности в сети.
– Слушай, я злая.
– Почему?
– Потому что я прокомментировала один пост, а одна девка на меня наехала.
– Покажи.
– Вот.
– Ну, тут все понятно, она глупая.
– Ага, еще столько ошибок в предложениях.
– Не читай просто это, выйди оттуда.
– Все, вышла, но я так зла.
– Да, понимаю. У меня было много таких моментов. Эти хейтеры все портят.
– Уф.
– Успокойся, нет в этом ничего такого.
– Все равно, неприятно.
– Займись делом.
– Ладно.
В сети происходило намного больше, чем в жизни. И если бы у меня была возможность перейти из этой жизни в сеть, я бы это сделал. Но пока приходится как-то дружить с реальностью, хотя выходит не очень.
Иногда возникает чувство, что я должен был родиться и жить намного раньше своего времени. Я многое не понимал, многим просто доверял, хотя не стоило. Я не понимал бабушек и так же не понимал своих сверстников и совсем молодых людей. Что-то гложило меня, но я не мог конкретно определить, что.
Я пошел в ванную, включил воду, но вода была холодная. Тогда я выключил холодную воду, но вода все так же была холодная. Этот водоканал совсем обнаглел, кажется. То есть я должен платить за холодную воду по цене горячей, раз они пускают холодную воду по трубе, где обычно течет горячая вода. И так практически всегда. Почти каждый месяц одно и то же.
После неудачной попытки принять душ мне оставалось только с этим смириться. Это единственное, что может сделать простой человек.
12
Я перестал считать месяцы общения с ней. На тот момент мне казалось, что серьезнее этого нет ничего в мире. Но время все расставляет на свои места. Время и жизнь вне нашего измерения, мы это не контролируем. Ты думаешь о том, что завтра купишь себе бургер с пивом, но по итогу у тебя болит желудок, и ты ешь лекарство. Или, например, всю жизнь строил планы о том, чтобы переехать в другой город, но по итогу так и остался в своем болоте. Единственное, что мы можем контролировать, это свой разум.
Моя надежда на счастливую жизнь сгорала как спичка. И если ты это дерево, а огонь – это жизнь, то в итоге мы все будем в мусоре.
Еще в самом детстве мы мечтаем о том, что будем ездить на дорогой машине, станем бизнесменами, рок-звездами, что когда-нибудь встретим свою половинку, и будет у нас взаимная любовь до гроба. Но не будет ни этого, ни другого. Нам это внушают с самого детства, но мы забываем о том, что мечтам не свойственно сбываться. Не будет у тебя любви той, о которой ты мечтал, и рок-звездой ты уж точно не станешь. Так что смирись и иди дальше.
В один из вечеров мне пришло сообщение от нее:
– Белки.
– Что?
– Их много.
– Какие, мать его, белки еще?
– В лесу белки с человеческий рост.
– Ты уверена?
– Да.
– Ты что, обкурилась?
– Немного.
– Правда? Ты сума сошла!
– Что?
– Как так можно?
– Мне весело.
– Еще бы.
– Они меня целуют.
– Что? Сфотографируй-ка мне их!
– Они стесняются.
– Я серьезно!
– Нет. Мне с ними приятно.
– Ну, раз так…
– Они меня ебут.
Я выкинул свой телефон от злости. Если оценить ту боль, которую я испытал тогда, от 1 до 10, то это будет твердая десяточка.
Мои зубы сжались, а сердце билось как бешеное. Мне хотелось просто всех разорвать на части, но еще больше покончить со всем этим. Я лежал в темноте и просто смотрел в потолок. Из глаз текли слезы. Я пытался послушать музыку, но мои руки тряслись как у алкоголика. В голову приходили мысли о том, что она сейчас там со своими друзьями ебется, пока я тут страдаю. Ей как обычно весело, в отличие от меня.
– Все, надо с этим завязывать.
От стресса мой желудок начал болеть еще больше. А таблетки уже не помогали. Вряд ли мне вообще могло что-то помочь в тот момент.
Я сделал глубокий вдох. Закрыл глаза. И так пролежал два часа, пока каким-то образом не уснул.
Утром я чувствовал себя паршиво. Болела жутко голова, и хотелось просто повеситься. Утро началось абсолютно так же, только сегодня мне было совершенно все равно, что мне поставят. Абсолютное безразличие ко всем окружающим и к себе. В университете, конечно, всего этого никто не заметил. И это хорошо. Меня бы доставали вопросами, а я просто не смог бы ответить на них честно.
– Слушай, прости за вчерашнее.
– Нет.
– Я вчера обкурилась и не понимала что пишу.
– Я знаю. Ты это сама написала.
– Мне стыдно.
– Сомневаюсь.
– Этого больше не повториться.
– Тоже сомневаюсь.
– Правда.
– Тот, кто подсел на вещества, больше не управляет собой.
– Я управляю собой.
– Все наркоманы так говорят.
– Я не наркоманка.
– Наркоманка!
– Если я захочу, то могу бросить.
– Вы что там, какие-то курсы проходите по ответам на вопросы?
– Какие еще курсы?
– Все наркоманы говорят одно и то же.
– Я говорю правду.
– В фильмах наркоманы отвечают точно так же.
– Слушай, я не специально.
– Не специально ебалась с белками?
– Я с ними не ебалась.
– Ты можешь это как-то доказать?
– Нет. Но если бы ебалась, то наверняка бы почувствовала.
– О, боги!
– Что?
– Это невыносимо больше.
– Прости, пожалуйста. Я не знаю, почему тебе начала писать. Я брошу.
– Я тебе не верю.
– Поверь.
– Ты знаешь, как мне вчера из-за этого было плохо?
– Нет.
– Родители в курсе?
– Нет.
– А друзья?
– Да, я с ними была.
– Я уже понял это.
– Мне тоже плохо, голова болит.
– Тебе-то плохо? Да ладно.
– Да.
– Меньше с белками нужно ебаться!
– Я с ними не ебалась. Говорю тебе.
– Отстань. Не пиши мне.
– Ладно.
Именно на такой ноте я перестал ей писать. Но это не значит, что общение с ней у меня прекратилось. Теперь она писала мне, не смотря на то, что я этого не хотел.
На следующий день она у меня спросила, как у меня дела и что я делаю. Я ответил на эти сообщения очень сухо и сдержанно. Мой мозг говорил мне о том, что нужно разорвать с ней общение. Но в то же время мои чувства меня сдерживали, я не мог просто это сделать. Я любил ее. Да, она наркоманка, и ей нельзя верить, но мои чувства к ней были намного сильнее здравых мыслей. Может быть, это просто банальная привычка?
Я знал много людей, которые, несмотря на то, что партнер делал им больно и творил всякую ересь, продолжали сохранять отношения. Все это можно было легко объяснить тем, что люди просто привыкли друг к другу. И даже несмотря на сложные ситуации, им намного было комфортнее именно с тем, с кем они долгие годы жили. Именно в этот момент я их понял. Но то, что у них происходит, и то, что происходит у меня, совершенно разные вещи. Нас с Ритой отделяют километры, а, может, даже больше.
Если очень долго лгать, то можно запутаться в своей лжи. Так же произошло и с Ритой. Вначале тебе кажется, что ты все знаешь о человеке, но по итогу получается, что ничего. Где она писала правду, а где лгала? На этот вопрос я уже никогда не смогу ответить. Это останется навсегда нашей тайной.
13
К вечеру мне всегда становилось как-то не по себе. Тоской веяло практически все, и музыка больше не спасала. Нужно было только одно, а именно анестезия. Благодаря ей ты перестаешь чувствовать душевную боль и переживания. А мир уже не такой суровый и черно-белый. Можно просто лежать и ни о чем не думать до самого утра. Вот только трезвею я очень быстро, и поэтому, бывает, перебарщиваю с напитком. Благо, совсем рядом жил Булат из параллельной группы. У него всегда был бочонок крепкого пива. Я решил ему позвонить.
– Привет, Булатище!
– Привет.
– Как жизнь молодая и безбашенная?
– Потихоньку, вот, пиво пьем.
– Красавчики, я к вам!
– Давай, давай!
– Я выхожу.
– Купи только 1,5 литра пива.
– Ладно.
Я собрался и пошел. По дороге встретил пару алкашей, сидящих на скамейке, а ведь был только четверг. Купил 1,5 литра пива, самого дешевого. Позвонил в дверь, и Булат, веселый и воодушевленный, открыл дверь.
– О, привет!
– Привет.
– Что-то ты долго шел.
– Да я не торопился вовсе.
– Наливаем!
Заходя в комнату, я увидел еще чувака с параллельной группы и пару девушек. По телевизору показывали футбол, и Булат болел за Манчестер. Естественно, в конце они красиво проиграли, что весьма расстроило его, и он решил позвонить еще друзьям и девушкам. Один из друзей принес вейп, и теперь в комнате было не только душно, но и дымно.
Был уже час ночи, и мне приходит сообщение от Риты.
– Привет, что делаешь?
– Привет, с друзьями выпиваю. А ты что делаешь?
– Я тут духа изгнать не могу.
– Вот черт, ты опять обкурилась?
– Нет.
– А что тогда?
– Ничего.
– Вечно ты мне что-то недоговариваешь.
– Ладно, я играю в «Симс», ты доволен?
– Да, теперь я очень даже доволен.
– Иди домой.
– Зачем мне идти домой?
– Так надо, мне плохо от того, что ты из-за меня часто пьешь.
– Да неужели?
– Да.
– А мне кажется, что тебя это только забавляет.
– Нет. А в прочем…
– Я не могу тебя разлюбить, Рит.
– Я тебя тоже.
– Но ты меня в конечном итоге просто убьешь, у меня уже даже желудок болит сильно. Наверное, язва открылась.
– Не нервничай так.
– Да я постоянно на нервах. Дай мне свой номер телефона.
– Нет, зачем тебе?
– Чтобы я мог тебе звонить.
– Не уверена.
– Понятно все с тобой. Для тебя все это игра.
– Нет, не игра.
– Игра!
И просто положил телефон в карман и не хотел его больше доставать. Я устал от телефона. Я устал ото лжи. И я понимал, что все катится в бездну. Впрочем, это так и должно будет когда-нибудь закончиться. Для нее это всего лишь игра, но, боже мой, почему я не могу ее разлюбить? Как так получилось, что я в нее влюбился, даже не видя ее в реальности? Это просто сумасшествие. Все это неправда.
Выйдя на балкон покурить, я испытал какое-то облегчение. Представлял себе, что вместе с этим выдыхаемым дымом уходят все мои проблемы. На улице было свежо и спокойно, и я решил пройтись пешком. Когда я шел, то много думал о ней. Вначале жалел себя, потом понял, насколько я все-таки дурак. Сам же все это выдумал, построил замок из песка. И как уже из всего этого можно догадаться, все мои построения быстро разрушились.
14
Придя домой, я увидел пару сообщений от своего друга Данковского.
– Хочешь прикол?
– Да.
– У нас насосы и компрессоры в том году тетка вела. И на лекции рассказывала: «Один студент на экзамене никак не мог ответить ни на один вопрос. Тогда я сказала: «Я тебе поставлю, если ты мне ответишь хотя бы на один вопрос: что самое главное в жизни?» И он с пылом и жаром в глазах захрипел: «Насосы!». А я ему тихо ответила: «Ты что, совсем тупой?»
– Ха!
– Ты же любишь пафосные цитаты. Хочешь продолжение?
– Ага.
– Она сказала: «Главное в жизни – любовь!». И вся расплылась так. И не поставила ему зачет.
– Ха-ха. История просто огонь.
– Одногруппники до сих пор вспоминают, напомнили.
– История очень смешная. Просто сделала мой день.
– А хрен ли.
