bannerbannerbanner
Уровень Альфа

Ая эН
Уровень Альфа

Полная версия

– Ничего себе! – заметил Дюшка.

Хоть он и дал Диме честное слово, что будет сидеть тихо, но тут не выдержал. Дюшка расстроился: он не подозревал о том, что его друг способен на такие… такие некрасивые вещи, как воровство. Однако вскоре выяснилось, что Ризенгри вовсе не грабитель-карманник, не хулиган и не шизофреник. Все эти странные действия он совершал с одной вполне определенной целью: свести с ума учительницу биологии. Чем Эмма Павловна не угодила Ризу и за что он ей мстил, так для Клюшкина и осталось тайной, но это было не важно. Важно было то, что мстил Риз хладнокровно, целенаправленно, очень изощренно и в полной уверенности в том, что он поступает абсолютно правильно! Риз забегал в квартиру учительницы почти ежедневно. Он менял мелкие предметы на похожие, но слегка другие. И несчастная Эмма каждое утро не могла понять, отчего ее помада опять другого цвета, а любимый цветок кажется то большим, то маленьким. Деньги в кошельке Эммы он также постоянно менял. То часть забирал, то здорово добавлял, то вместо оставшейся до получки крупной купюры клал тот же эквивалент мелкими денежками. Для всех этих махинаций Ризу и приходилось порой тырить кое-что у других мутантов, что он с успехом проделывал в автобусах, изредка – в магазинах и еще реже в школе. С газировкой и соками тоже все прояснилось. Почти сразу после того, как из магазина вышел Риз в виде девушки, туда вошла Эмма, подошла к тем же полкам и набрала себе любимых соков, запас которых у нее подошел к концу. Разумеется, расслабиться с соком Эмме не удалось: все до единой банки жутко горчили. Вечером этого же дня Эмма Павловна попыталась устроить в магазине скандал по поводу некачественного товара. Но в итоге сама попала в неловкую ситуацию: все банки были отличного качества, включая ту которую она предъявила как доказательство. Ничего ни капли не горчило. Риз успел вовремя, прямо в школе, заменить банку в сумке Эммы на нормальную. А три так и не купленные Эммой оставшиеся испорченные банки он купил и выбросил еще утром, чтобы они не достались другим покупателям.

– Уровень альфа! – сказал Дима, когда они все досмотрели.

– Что? – не понял Дюшка.

– Альфа, способность доводить задуманное до идеального уровня. Выжимать из ситуации максимум.

– Вот только можно довести до уровня альфа свое стихотворение или безупречно научиться играть гаммы, – вставил Рон. – А можно вот так… Идеально сводить с ума училку.

– Ну, что скажешь? – поинтересовался Дима, поворачиваясь к Клюшкину и тут же переводя взгляд на Рона. – Что скажешь, Рон?

Рональд пока раздумывал, рассматривал что-то еще в одном кубе.

Дюшка тоже стал раздумывать. Он не мог однозначно оценить поступки Беса. С одной стороны, он понимал, что сводить с ума людей – это очень плохо, тем более что биологичке так и пришлось уходить из школы по состоянию здоровья. С другой стороны, Клюшкин был искренне восхищен тем, какой его друг решительный, смелый и умный. Это ж какие мозги надо иметь: все это придумать и в реале провернуть! «Наверное, этим нельзя восхищаться! – подумал Дюшка. – Особенно если я собираюсь хоть когда-нибудь стать ангелом…»

Ангелы тоже не могли однозначно оценить поступки Риза. Рон сказал:

– Смотри, Ризенгри как бы не делает абсолютно ничего плохого, хотя делает все это назло Эмме. Он просто поступает сообразно со своими принципами. Это же с его точки зрения не месть, а восстановление справедливости. Он уверен, что поступает правильно. Может быть, достаточно просто немного изменить его представления о справедливости – и все?

С такой скоростью обсуждение Дюшке было понятно. Он очень переживал за Риза, и ему было важно и интересно мнение Димы. Он даже в кресле теперь не утопал, а сидел на самом кончике, весь обратившись в слух.

– Не думаю, что этого достаточно, – ответил Дима. – Вот смотрите. Допустим, мы меняем его представления о справедливости. Что он будет делать? Он просто с таким же рвением и усердием примется осуществлять новую программу. Разве от этого в нем появятся чувства, эмоции или способности к состраданию?

– Конечно появятся! – вскочил с места Дюшка. – Дима, Рон, они появятся, точно! Вот сами смотрите. Сейчас Ризи делает все назло. Назло училке. Потому и чувств в нем хороших нет. Чего ж от зла хорошего? А если он будет делать во имя добра, то есть ради доброй, благородной цели, то и чувства у него появятся добрые!

– То есть вы с Роном считаете, что Ризу нужно дать еще один шанс, такой, где он сможет действовать во имя благородной цели, – подытожил Дима. – И тогда все будет в порядке, так?

– Так! – подтвердил Дюшка и посмотрел на Рона.

Рональд раздумывал, опять вглядывался в какой-то куб.

– Ну, предположим, что это так, – согласился Дима. – И какую ты можешь предложить ситуацию с благородной целью для своего друга, чтобы его представления о справедливости изменились?

Дюшка сник. Он даже и вопроса-то толком не понял. Как это – предложить ситуацию с целью, чтобы…?

– Какие вообще существуют благородные цели? – стал рассуждать вслух Дима. – Вот, например, пожертвовать своей жизнью ради Родины – это благородная цель?

– Благородная! – Дюшка на мгновение обрадовался тому, что цель нашлась так быстро, но тут же опять скис: для Ризенгри понятие Родины не очень существовало, ведь он жил в разных странах, говорил на нескольких языках, да и вообще не был привязан ни к одной культуре.

– Многих людей и даже мутантов можно «подловить» на патриотизм, и это действительно может быть благородной целью, – продолжил Дима. – Но для Риза это не годится. Значит, ищем дальше. Ради чего или кого еще можно сделать что-то хоро…

– Ради мамы! – возбужденно вскочил с места Дюшка. – Ради мамы или папы. Точно.

Дима кивнул и извлек из ниоткуда куб с новыми кадрами. Спустя три минуты Дюшка понял: ради родителей Бес ничего такого особенного не сделает. Родителей Риз вполне уважал, поскольку они произвели его на свет. Но не более того. Дюшка сел в кресло.

– Ищем дальше, – спокойно продолжил Дима, свернув изображение. – Еще близкие люди у Риза были?

Дюшка почесал в затылке и опять вскочил:

– Да у него же сестра – ангел! Это же правда? У него ведь есть сестра-ангел? Или он это придумывал?

Дима не ответил, просто развернул очередной куб. На нем был момент, где Ризи ругался с Дженифер, а у той на глаза наворачивались слезы.

– Дюшка, этот вариант можно даже не обсуждать, – вставил Рон, убирая куб в шарик. – По разным причинам.

– Тогда остаешься ты, Рон, – сказал Дюшка. – Ведь ты его нянчил, я ничего не путаю?

Но Дюшке и самому было ясно, что Рональд Э-Ли-Ли-Доу для благородной цели – кандидатура неподходящая. Ведь Ризи его даже не вспомнил там, на даче Кэшлоу.

Клюшкин глубоко вздохнул и тихо сказал:

– Ну, тогда остаюсь только я. Я его лучший друг. Может быть, Ризи сможет что-то сделать ради друга?

– По-моему, он сможет что-то сделать только ради себя самого, – буркнул Дима и громко добавил: – Ладно. Попробуем. Повторим парочку душераздирающих сцен с новыми режиссерскими находками. Но тебе, Дюшка, придется ему помочь.

– Да о чем речь! – обрадовался Клюшкин. – Конечно, я помогу! А что я должен сделать?

– Мы вернем тебя в тот самый день, в тридцатое декабря. О том, что с тобой произошло дальше, и о нас ты временно забудешь. Временно, не переживай. Всего на несколько часов. Ризи вновь вытащит из тебя датчики и уйдет, а ты останешься в лесу.

Дима замолчал.

– И все?

– И все. Одна деталь: мы с Роном сделаем тебя на эти несколько часов совсем тряпкой, ладно? Побудешь ради друга настоящей тряпкой несколько часов, а?

Дюшка сначала напрягся, но потом, увидев, что Рон и Дима просто и уверенно улыбаются, сам попробовал рассмеяться:

– Ну, если ради друга… И всего несколько часов… Тогда ладно!

Глава 4
Абсолютно необитаемый


– Ма-а-ма!!! – Мата сначала заорала, а потом уже открыла глаза, схватилась за сердце и очень оперативно хрюкнула.

Заснуть на даче Кэшлоу, а проснуться в океане – это кто хоть заорет как резаный! Тем более что при ближайшем рассмотрении Маша оказалась немного резаной: пострадала лодыжка, то ли от острой ракушки, то ли от камня, – и того и другого вокруг было предостаточно.

Строго говоря, Маша Малинина проснулась в океане только нижней частью тела, волны лизали ее ноги, доходили до колен и немедленно смывались обратно в океан. Она и заорала «мама» от ощущения волн, а потом открыла глаза, увидела океан – и тут уж немедленно хрюкнула, ясное дело!

– Фух! – Маша села, огляделась, поболтала ладонью в воде, лизнула палец – соленая! – опять огляделась и выдохнула: – Ниче себе так!

Солнце вставало, нижний его край еще касался горизонта. А может, это вечер? Нет. Похоже, все-таки раннее утро. Но тепло же… Это тропики? Маша поднялась, вытряхнула из волос песок. На ее оперхрюк никто не отозвался, и это было странно.


Диди. Как работают хрюки? Очень просто. Каждый хрюк отслеживается сразу несколькими спутниками, кружащими над Землей-11. Всего таких спутников больше сотни. Они немедленно обрабатывают информацию, оценивают степень опасности и реагируют по ситуации. Если мутант, пославший сигнал, действительно нуждается в помощи и с его страховкой все в порядке, спутник посылает ответный сигнал, в котором содержится информация о том, через сколько секунд подоспеет помощь. Со страховкой у Маши все было в полном порядке, и она не сомневалась в том, что сейчас ей сообщат, где она находится (точные координаты) и когда за ней приедут (или прилетят).

А о том, что жизни на Земле-11 больше нет, все спутники посажены на космодромы и оперхрюкать не имеет смысла, Маша, конечно, не знала.


Маша отправила в пространство повторный хрюк, подождала пару секунд, надула губки и решила спасать себя сама. А что ей оставалось? Впереди по курсу было бескрайнее море, слева и справа – тоже. Линия берега загибалась довольно круто – возможно, это был мыс. Маша повернулась к воде и солнцу спиной и увидела… розовые тапочки. Домашние такие, мягкие, мохнатые, без задников. Здесь, на берегу, они смотрелись нелепо.

 

Маша подняла глаза выше и увидела еще более нелепую картину: в паре метров от розовых тапочек спал Рино Слунс. Он сладко посапывал, обнимая подушку. Под одеялком. Но на камнях.

– Ничо себе так… – во второй раз пробормотала Маша и решительно подошла к Рино. – Эй, вставай давай, соня!

– Мм… – не просыпаясь, ответил Рино.

– Вставай, говорю!

Рино недовольно заворочался и перевернулся на другой бок:

– Ну ма-ам! Еще пять минут!

– Какая я тебе мам! – возмутилась Маша. – А ну подъе-ом!

Вопль «подъе-ом!» Маша сопроводила хорошим пинком пониже поясницы. К счастью, Маша была уже в тапочках, а Рино еще под одеялком. Слунс подскочил:

– Что такое?

– Ничего. – Маша картинно развела руками. – Ровным счетом ничего. Просто – доброе утро!

– А-а-а, ясно… – Рино зевнул и внезапно понял, что ему жестко сидеть. – Слушай, а что это за…

Он выудил из-под себя камень и уставился на него с неподдельным изумлением и явным неодобрением, как принцесса на горошину.

– А кровать моя куда делась? – почему-то протягивая камень Маше, спросил Рино. – И вообще, мы где?

– Ты меня спрашиваешь?! – вежливо уточнила Маша, причем выражение ее лица в этот момент больше соответствовало вопросу: «Ты идиот?»

– Ну да… Тебя… А что?

– А то! Что я понятия не имею, где мы и как сюда попали. Я сама проснулась пять минут назад, причем не на берегу, под одеялком, а прямо в океане!!!

– Тут океан есть?! – Рино вскочил, повернул голову и только сейчас заметил море. – Су-у-пер!!! А вода теплая? А чистая? А купаться можно? А ты уже купалась?

Лихо перепрыгнув через одеяло, Рино бросился к воде. Маша заметила, что на ее однокласснике не ночная пижама и не спальные шорты с майкой, а вполне дневная одежда: джинсы, рубашка, ботинки. На самой Маше, кроме тапочек, был легкий сарафан – когда они вчера укладывались спать, мама Рино предложила ей вместо ночнушки, из того, что нашлось в доме.

Рино лихо сбросил с себя ботинки с носками, закатал штанины и вошел в воду.

– Маш-ка, кла-асс!!! Давай купаться!

Он выскочил на берег и принялся стаскивать с себя джинсы, смешно прыгая то на одной ноге, то на другой. Сорочку стянул через голову, чтоб быстрее. И – бултых в воду!

– Вот суслик! – Маша надула губы и плюхнулась на одеяло. – Купаться ему! А у меня, между прочим, купальника нет! Трусы, допустим, сойдут, они без кружавчиков… А верх?

– Маш-ка-а! Ну чего ты там бормочешь? Давай наперегонки вдоль берега! Тут супер!!! У-ху-у!

Рино подпрыгнул, упал на спину, замолотил руками и ногами, поднимая фонтан брызг.

– У меня купальника нету-у! – проорала в ответ Маша.

Рино перестал болтать конечностями, встал, почесал затылок. С этими девчонками иногда проблемы, да…

– А ты в сарафане давай, потом высохнешь!

– Ну… – Маша на мгновение задумалась. – Да он длинный… В нем плавать неудобно.

Вообще-то сарафан был не длинный, чуть выше колена.

– Ну тогда я один! – немедленно решил Рино. – У-ху-ху-у!!!

– Муточерт знает что! – обиделась на судьбу Маша, но… – Эй! А можно, я в твоей сорочке поплаваю?

– А?

– Рубашкой последней поделишься, говорю?

– Забирай, не жалко!

Рино махнул рукой и поплыл от берега.

– Осторожнее! – крикнула ему вслед Маша, подбирая с земли сорочку. – Вдруг там кукулы или другие хищники?

– Я недалеко-о-о…

Маша повернулась спиной к морю и сняла сарафан. Из сорочки получился вполне приличный верх.


Наплававшись вдоволь, они вылезли на берег и упали отдыхать и сохнуть. Солнце уже немного поднялось, день обещал быть жарким.

– Слу-ушай, а мы все-таки где? – спросил Рино.

– Понима-а-ешь, я все-таки не знаю! – передразнила его Маша. – Я же объяснила, я заснула на даче, где мы нашли настоящего Дюшку и твою маму, а проснулась тут на три минуты раньше тебя. Хрюкнула два раза.

– И?

– И ничего, в ответ – тишина!

– Врешь!

Маша пожала плечами:

– Сам попробуй!

– Я попозже попробую, – сказал Рино. – Еще пару раз искупнемся и потом. А вообще-то лучше давай не хрюкать, не рисковать. Мы же сбежали. Машину сожгли. Учителя пополам разрезали.

– Учителя – это не мы! – возразила Маша.

– Это ты попробуй им докажи!

– Кому – «им»?

– Ну, спецам из секретного института, которые нас в школу для особо одаренных заманили.

– Эх… – Маша вздохнула.

– Что «эх»?

– Зря я хрюкала, получается… Но знаешь, я так испугалась, когда проснулась в воде, что ни о чем не подумала даже и сразу хрюкнула!

– Ничего… Хорошо, что ты, видимо спросонья, неправильно хрюкнула, и никто не отозвался. А то бы нас уже загребли.

Они помолчали.

– Слушай, все-таки, а как мы сюда попали? Нас, наверное, усыпили. И перевезли. Но кто? Секретники?

Рино задумался:

– Вряд ли. Они бы нас или сразу кокнули, или обратно в школу потащили. Чего им нас везти через полпланеты?

– Логично… Тогда кто?

– Может, моя мама… – не очень уверенно предположил Рино. – Она, знаешь, вообще-то на многое способна. Она такая… Журналистка, в общем.

– Да, это может быть, – согласилась Маша. – Это объясняет тот факт, что ты спал на подушке под одеялом, а я – в воде!

– Да далось тебе это одеяло! – досадливо отмахнулся Рино. – Забирай себе. Вместе с сорочкой…

– Да, кстати. – Маша поднялась. – Я тебе сейчас верну сорочку, только отойду переоденусь. А потом мы пойдем поищем остальных и выясним подробности.

– Ага, – согласился Рино. – И жрать уже охота.

Маша подняла и отряхнула от песка свой сарафан, изящно подцепила двумя пальчиками тапочки и пошла от берега. Берег был высокий, скалистый. Вверху, метрах в пяти, виднелись кустики и деревья.

– Ты там осторожнее, если откапываться начнут, бегом обратно! – крикнул вслед Рино.

– Сама знаю, не маленькая, – хмыкнула Маша.

Маша взобралась на скалу. Кустики – несколько штук – были закопаны в землю так плотно, что возникало странное ощущение, будто они уже год как не двигались с места. Даже трава вокруг успела вырасти. «Больные они, наверное!» – подумала Маша, на всякий случай обходя их стороной. Деревья, видимо, тоже были больные, потому что земля вокруг них тоже была плотной-плотной и заросшей. В принципе, Маша могла бы уже и тут переодеться, Рино был вне поля зрения. Но для верности Маша сделала еще шагов десять, решив дойти до вон той полянки.

Она дошла до полянки и охнула: это была вовсе не полянка, а опять берег, чуть более пологий, но берег. Со сваленной корягой. И… Маша заподозрила недоброе и бросилась обратно. Надо было проверить. Так. Вот вроде самая высокая точка. Там – Рино, а там, в противоположной стороне – новый берег, с корягой. Теперь так рассуждаем: слева – мыс, это точно. Там они плавали. И если справа не… Маша ломанула вправо. Через несколько секунд она опять была на берегу!

Маша повернула обратно. Ее трясло.

Рино сидел на одеялке и… с аппетитом лопал бутерброд. Двойной такой. С котлеткой между двумя ломтями хлеба.

– А фы фево не пе-фе-де… – Он проглотил и повторил удивленно: – Ты чего не переоделась-то?

– Мы… мы… – Глаза у Маши были круглые-круглые. – Та… то…

– Ниче не понял! – признался Рино. – Бутерброд хочешь?

– Не хочу я твой бутерброд! – заорала Маша. – Мы на острове! Необитаемом! Среди океана!!! А тебе только купаться да жрать!!!

Пока она орала, размахивая руками, Рино откусил еще кусок бутерброда и жевал, глядя на Машу снизу вверх по-бычьи наивными глазами.

– Ух! – окончательно обиделась Маша и отвернулась.

Если бы она не была мутанткой, она бы, наверное, сейчас расплакалась. Но Маша была мутанткой и считала, что плакать нет никакого смысла.

– Точно на острове? – уточнил Рино.

– Точно, точно… Ладно, давай свой бутерброд!

– Упс… А я его доел…

Второго бутерброда под подушкой не было. Маша подумала, что теперь, возможно, есть смысл поплакать.

– Значит, так, – сказал Рино, втрескиваясь в джинсы и зашнуровывая ботинки. – Ты все-таки лучше не плачь, а сиди тут. Я пойду по берегу. Я думаю, что это не остров. Если через час не вернусь, можешь начинать плакать.

И Слунс ушел.

Вернулся он через несколько минут. С другой стороны. Маша вскочила. Пока Рино не было, она успела уговорить себя, убедить в том, что ошиблась. Переодеться. Кое-как причесаться – пятерней – и приготовиться к лучшему.

– Ну что?

Рино молчал. Вид у него был несколько убитый.

– Ясно, – вздохнула Маша. – К лучшему можно было не готовиться…

– Надо прочесать остров, – сказал Рино. – Может, тут вертолет есть. Или кто из наших найдется, среди кустиков. Или еда…

Следующие два часа они прочесывали остров, хотя это можно было сделать и за десять минут, такой он был маленький. Людей, то есть мутантов, на острове не было. Животных не было. Построек не было. Еды не было. Были: скалистый берег, пологий берег, тридцать одно дерево (из них пять засохших и три молоденьких), примерно столько же кустиков (на некоторых – ягоды, но жутко горькие), одна большая коряга на берегу и две среди деревьев. Собственно, все.

– Давай еще раз искупнемся, – обреченно предложил Рино. – Перед смертью.

– Давай, только недолго, – кивнула Маша. – Только чтоб охладиться. А потом начнем плот строить.

– Что строить?

– Ну, плот, плавсредство.

– Из чего?! Тут ни пластика, ни пенолита, ни…

– Из деревьев!

– Ы?

– Ыгы. Эти деревья – больные, сам видишь, они двигаться не могут. Они как в древности. Я в кино видела, как…

– Точно! – перебил ее Рино. – Да! Я тоже видел! Мы сделаем плот и уплывем, а по дороге будем питаться рыбой и загорать. А потом доберемся до цивилизации и тут ка-ак хрюкнем! И тут уж нам точно никакие спецслужбы и секретники не помеха, потому что телевизионщики набегут, а мы…

– Супер! – заорала Маша. – Телевизионщиков будет – куча! Они нам так: ах-ах, как вы смогли сто дней на плоту, а мы им так: ах-ах, это было приключение что надо, а они нам так…

Ребята наскоро макнулись в воду – солнце уже поднялось довольно высоко, стало по-настоящему жарко, – и бодро пошли к деревьям.

– Это подойдет! – храбро заявил Рино, впрочем, не приближаясь к стволам слишком близко. – И это тоже. И вон то. Думаю, трех штук хватит.

– Я тоже так думаю. – Маша оказалась то ли смелее, то ли безрассуднее, но она подошла к деревьям гораздо ближе. – А чем мы их победим?

– Эмм…

Одеяло, подушка и тапочки для расправы с хищными, хоть и очень больными деревьями явно не подходили.

– Маш, знаешь, мне кажется, они не больные, они это… тупые просто! Совсем тупые. Правда. Может, их и побеждать не нужно, спилил – и готово!

– С чего ты взял?

– Ну… Смотри, у них листья есть. Значит, они живые. Листья вроде здоровые – ну так, навскидку – здоровые, да? Но они на одном месте тупо стоят, значит, просто не соображают, что можно двигаться. Значит, они и бороться с нами не сообразят…

– У-и! Рино, ты гений!

Слунс скромно потупил глаза:

– Да ну… Просто логически рассуждаю… Ладно, тащи пилу, попробуем древнюю профессию рубалеса!

– Лесоруба… Слушай, а у меня нет пилы.

– А как тогда плот строить?

– А я откуда знаю!

– Так это же ты предложила!

– И что?

– Так надо сначала соображать, наверное, а потом предлагать!

– Сам ты дурак!

– Ух!!!

Они чудом не поссорились, то есть поссорились, но не очень. А потом Маша вспомнила, что на берегу есть острые ракушки, одной из них она утром даже порезалась. Они принесли несколько самых больших и острых обломков и, подбадривая друг друга и приготовившись при первой возможности уносить ноги, подошли к первому дереву с ракушками наперевес, как с автоматами. Автоматы же бывают дамские, маленькие. Ну, на планете мутантов уж точно бывают.

Но бежать не пришлось: дерево не сопротивлялось. То ли это было совсем безмозглое дерево, то ли… да муточерт его знает!

– Супер нам повезло, что они безмозглые и бесчувственные, – радовался Рино, долбая ракушкой древесину. – А прикинь, если бы они на нас набросились! А-а-а!

Он изобразил набрасывающееся на свою жертву дерево.

– Я пить хочу, – сказала Маша. – Просто ужас как пить хочу. Ты уверен, что как только мы уплывем, поймаем рыбу, и ее можно будет выпить?

– Пф! Конечно! Некоторых тропических рыб можно пить, моя мама об этом даже статью в научный журнал писала, сам читал! – авторитетно подтвердил Рино.

 

Маша облизнулась.

– Я пока из моря немного попью, – решила она, сдувая со лба прилипшие волосы. – Правда, на уроках по выживанию говорили, что нельзя, но я капельку.

Она бросила очередную обломившуюся ракушку на землю и пошла к берегу. Рино одним прыжком добрался до нее, грубо схватил за плечо:

– Не пущу.

– Не имеешь права меня держать!

– Имею! Ты – первая, тебе нельзя морскую. Колики начнутся через час, а у нас лекарств нету! Крутоверина нету, пусьпусина нету, даже сбиватогена – ни таблетки! А в морской воде, между прочим…

И Рино принялся перечислять, что может содержаться в морской воде в этих широтах и какие химические вещества могли бы помочь. Целую лекцию прочел.

– Откуда ты все это знаешь? – обалдела Маша.

– Читал!

– И запомнил?!

– Ну… я не один раз читал.

– Зачем?

– Ну… думал, вдруг я попаду когда-нибудь на необитаемый остров и… Словом, готовился. На всякий случай.

Маша присвистнула:

– Невероятно.

Рино подобрал с земли ракушку и вернулся к дереву.

– А почему ты тогда про плот не сообразил? – недоверчиво прищурилась Маша.

– Ну, я когда мечтал, про плот не думал. Я хотел подольше на острове пожить, а потом хрюкнуть, когда надоест, и все.

Он продолжил колупать ствол дефективного дерева. Тут пока что хвастаться было нечем, работа продвигалась медленно.

– Слушай, а может, ну его, этот плот! Давай еще раз хрюкнем, вместе! Телевизионщики – это, конечно, хорошо, а спецслужбы – плохо, но… Я конкретно пить хочу.

– А до ночи дотерпишь?

– А что ночью?

– Ночью, наверное, дождь будет.

– Хм… Ты пророк?

Рино не ответил. Маша взяла ракушку и принялась за дело с другой стороны ствола. В конце концов, Маша была мутанткой и вполне могла обойтись день-другой без еды и воды. Она решила потерпеть до ночи.

К вечеру дерево было спилено. Ребята с трудом дотащили его до воды, предварительно обломав ветки. Маша настаивала на том, что одного дерева для маленького плотика им вполне хватит и на рассвете можно будет отправиться в путь. Но Рино возражал и уверял, что плот нужно делать на совесть. Они немного поссорились – в третий раз за день. Потом Маша поинтересовалась, чем они будут связывать бревна. Выяснилось, что нечем, лиан на острове не было. Они собрались было поссориться в четвертый раз, пока Маша толкала ствол в воду, чтобы «оставить этого придурка» и уплыть к телевизионщикам в гордом одиночестве, но тут… Но тут ствол дотолкался, и выяснилось, что он… тонет!

– Быть такого не может! – взвился Рино.

Проверили. Дерево тонуло. И ствол, и ветки, и даже листья – как только слегка намокали.

Потом солнце село.

Потом стало прохладно.

Потом холодновато.

А потом пошел дождь. Ливень.

Сначала они пытались укрываться под одеялом и подушкой, но вскоре все промокло насквозь.

– Какой же ты дурак, какой дурак, как-к-кой дур-р-ра-к-к! – стуча зубами, повторяла Маша. – Как можно было мечтать попасть на необитаемый ост-т-т-ров?!

– Я ж-ж-е не о н-н-настолько н-н-необитаемом м-м-мечтал! – слабо возражал Рино, мечтая теперь только об одном: чтобы поскорей настало утро и выглянуло солнце.


1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19 
Рейтинг@Mail.ru