Август Котляр
Опаньки! Нецензурный роман. Часть первая
Савва, подобрав длиннющие полы своего пальто, засеменил обратно в Лопухинский переулок к машине. Но у машины у него начал размыкаться самопроизвольно сфинктер, и Савва зажал задницу пальцем. "Мне пиздец!" – тихонько пожаловался сфинктер Савве, – “не удержу!” Ателье и кофейня в торце Пречистенки 13 были ещё закрыты или ещё не открыты, там облегчиться Савва не мог. Полетев вниз по переулку, он вломился в какой-то реставрируемый особняк, пробежался по пустым комнатам, расстегивая на ходу замысловатые свои портки. Скинутая по-царски шуба осталась висеть правом рукаве, потому что правая рука душила за горлышко бутылку шампанского. Не успев даже сесть на корточки, лишь нагнувшись, струей как из говномета саввино нутро обдало стены. Савва вздохнул, выдохнул, и обдал стены ещё раз, со стоном дикого облегчения: "Слава тебе, Господи!"
Член продолжал стоять, яйца распёрло до лопанья, так хотелось трахаться. Савва глотнул шампанского, поставил бутылку на пол и освобдившейся рукой передёрнул затвор. Оргазм был такой сильный, что струя семени добила до другой стены, и повисла на ней мутной каплей. Теплая волна кайфа так вдарила в голову, что комната поплыла перед глазами, закружилась и ударила плашмя сначала необосранной стенкой, потом перевернула потолок, а затем вывернулась наизнанку, вовлекая Савву в какой-то пространственный штопор, вместе с вулканирующей пеной бутылкой шампанского, за которую, как за точку опоры, норовил удержаться наш засранец.
***
Савва как будто лежал в кровати. Голый. Руки и ноги были привязаны к спинке кровати. На нём верхом сидела златокудрая синеглазая голая нимфетка в красном капоре. Девушка скакала на саввиной цюцюрке, туго перевязанной у основания, уже синей от застоя венозной крови. Нимфетка надевалась на член то эпилированной киской с игривой полосой золотистых волос, то вишнёвой попкой. Роскошные стоячие сиськи третьего размера колыхались в такт. Савва стонал, но не от удовольствия.
– Хватит уже меня драть, не могу больше.
– А я могу. И буду, буду тебя драть.
– У меня конец онемел!
– Твой хер мне по херу.
– Откуда ж такая ебливая?
– Такой меня создал мой Господь Бог. Ты!
– Я?
– Ты что, меня не узнал? Я Красная Шапочка, которую ты придумал. В меня поверили тысячи твоих читателей. Вот она я, лярва, ожившая верой тысяч людей.
– Ослабони. Не то отвалится.
– Ладно. Тогда буду тебя трахать в жопу. Кто писал, что Красная Шапочка считала, что если её когда-нибудь заебут до смерти, то она попадёт в сексуальный в рай? Где вечная ебля, оргазм каждые десять минут? Перерывы на обед из афородизиаков с двух до четырёх. “Вечно сквиртующая”, написал ты эпитафию на моей виртуальной могиле. Или не так?
Савва кивнул и заскулил. Красная Шапочка слезла с него, развязала узел, пососала и помяла онемевший журасик. Савва пытался разглядеть, что стало с драгоценным дружком, но мешало вздувшееся пузо. Он испытывал недоумение, растерянность и некоторый ужас, но не ужас-ужас. Силился вспомнить, как сюда попал. В его пятидесятилетней плюс-минус жизни немало накопилось случаев, когда он оказывался поутру неизвестно где и неизвестно с кем. В каких-то обителях или на каких-то пажитях с какими-то тётками. При этом не вспоминалось ничего. Порошки-дороги, абсент, текила и ром, смешанные с водкой и ликёрами, сигарами взатяжку, крошили память на фрагменты, а потом стирались и они. Единственное, что он знал наверняка: я не агрессивен, когда нажрусь, и в целом веду себя прилично, разве только норовлю присунуть каждой даме. Последнее, что он помнил на этот раз – опохмел у "Азбуки вкуса" и дикие позывы по-большому. Потом чужой дом, где обои в цветочек, потом ничего. Нет воспоминаний о прошлом. Только о будущем. Вспомнился Роллс-Ройс. Не расхерачил ли где-нибудь? Вроде сильно пьяным он никуда не ездил. Успокоился. Раз его трахает роскошная тёлка, а не мусора допрашивают в околотке, то всё ништяк. Накидался до беспамятства, слава Богу, не сдох в канаве, прочухался. Пока он думал эту мысль, какой-то скользкий и не очень толстый предмет втиснулся болезненно и гладко в прямую кишку, отчего опять возник нестерпимый позыв. Это Красная Шапочка, посасывая, немилосердно, но умело всадила в тыл дилдо.
Вдруг в сознание Саввы вспыхнуло, что как-то всё не так. Но неопохмелённый ум никак не фокусировался и не концентрировался, а потом из чресел волнами покатили весьма захватывающие ощущения. Дилдо елозило по кольцеобразным мышцам сфинктера. Массаж простаты изнутри ощущался болезненным. Но не так уж чтобы неприятно. Эрогенная чувствительность возникала из ниоткуда, из каких-то недр утробы. И наслаждение из непонятного источника нарастало экспоненциально, мешая сосредоточиться. Ударная волна сильнейшего оргазма пошла от иссосанной головки члена и размятого ануса; оргазм этот, как взгляд Медузы Горгоны, привёл к оцепенению. Последнее, что ощутил Савва, проваливаясь сам в себя, это ужас от озарения: над ним не было ни потолка, ни стен по бокам, ни пола под кроватью. Красная Шапочка трахала Саввушку на ложе, которое находилось нигде, покачваясь и поскрипывая в молочно-белой матовой бездне. Ни источников света, ни теней, ни верха, ни низа, ни лева, ни права. Они сношались в нигде, и кроме этого сношения, больше во Вселенной ничего не было.
***
Фрагмент из набросков к книге Саввы Маренова "Учебник цинизма"
Мысленные заметки к главе № 1 "Главное – не быть бедным"
Самое страшное, что может случиться с человеком – это быть простым населением. Нищим бесправным быдлом. Тут надо будет дать цитату, выбитую ещё на каком-то итальянском средневековом банке, что человек без денег бессловесной скотине подобен. Как бы так деликатненько написать, что без бабла ты даже прокуратуре не интересен? Чтоб не особо обижать долбоёба-читателя? Нормальные люди мой опус читать не будут, оно им не надо. Им и так всё понятно.
Но вот как написать неоскорбительно, что все книжки про разбогатеть – полное говно? Наебалово, где нищие подлецы распаривают нищих лохов. Выщипать из голодных и обездоленных три сраные копейки? Отниму-ка я у людей надежду. Это нехорошо, зато цинично. Назвался циником – говори правду. Циник – это тот, кто говорит правду как она есть. Про себя, про других, про жизнь.
Какие мужчины больше всего нравятся женщинам? Есть только один правильный ответ – состоятельные. Бредятина про красивое тело, про умение слушать, про помогать, что там ещё пишут недоделанные психологи и пикаперы – это полная и абсолютная хрень. Любая баба даст тому, кто будет на неё тратиться. Или она будет надеяться, что на неё потратятся. Даст тому, кто ей умело по ушам пройдётся, дескать, у меня бабки и перспектива по жизни есть. К этой лапше прилепляешь слова про большую и чистую любовь, и даже самая прожжённая и крученная баба на эту разводку покупается. В моей практике работало безотказно, переёб кучу недоступных красавиц.
Про источники богатства. Надо написать, что гониво про откладывать деньги от зарплаты и инвестировать в ценные бумаги – полная поебень. Разве только в качестве заначки. На этом не разбогатеешь. Сколько сейчас в Москве зарабатывает среднестатистический лошок? Тыщу баксов? Хер знает, у меня таких в окружении нет. Но допустим. Если он жрёт не полное говно, а половинчатое, и у него есть пара иждивенцев и квартира, то ему тупо не хватает трусы новые себе купить. Да гандоны купить проблемно. Что он может отложить на чёрный день? У него и так хронический чёрный день. У него вся жизнь сплошной чёрный день! И как вылезти? Заначть тыщу рублей в месяц и вложить десять баксов в миллионную долю от биткоина? Это как надеяться стать миллиардером, выключая за собой свет в сортире.
Лично я зарабатывал приличные сравнительно деньги на воровстве и откатах, на заказных статьях и присвоением результатов чужого труда. Все, у кого есть серьёзные деньги, их где-то как-то у кого-то спиздили. Не знаю ни одного приличного человека при деньгах, чьё состояние было бы нажито честным трудом.
Не знаю, что такое честный труд. И знать не хочу. Написать ли тут про личное, что я всегда был тунеядцем, несгибаемым таким тунеядцем, сознательным паразитом на теле общества? Не будет ли такое признание уж слишком большой откровенностью? Это же учебник, а не исповедь социопата. Ну хорошо, я аморален. Я про себя всё понимаю. Кроме баб и бабла меня мало что ебёт. Разве только часы и тачки. Ну, наука там, теология, вопросы экзегезы и эйзегезы, герменевтика… Но это всё херня по сравнению с бабками и тёлками.
С другой стороны, Сократ был чистым трутнем, как и я. И все киники, Антисфен, Диоген и компания – все были тунеядцами. Ну, Платон был из богатой семьи, Аристотель был гувернанткой у Македонского. Досократики точно нигде не работали. Ну, а взять философов последних лет. Хоть Делёза, хоть Фуко, да любого постмодерниста. У них же во Франции кафедра в универе – чистая синекура. Никто не напрягается, так, попиздят языками, попишут корявые каракули, и бухать. А считается, что люди трудятся. Я тоже пишу. Языком на жизнь себе зарабатываю. Но про себя не считаю, что тружусь. Развлекаюсь. Стебусь над клиентелой. Стебусь над всеми. Мало кто это догоняет.
На хера я взялся писать эту книжку? Правда неприглядна, ложь бесполезна. Какой я циник, если говорю неправду? Ведь я на самом деле только на словах тунеядец, а в реальности упахиваюсь каждый день, пишу с утра до вечера; вечером нажираюсь вдрызг, а утром снова работаю, только никто не видит этой работы, все думают, что я баловень, что у меня всё легко и гладко, и что я богат. Нет, не богат, просто иногда сдрючиваю бабло, а активов нет никаких. Ну вот что я могу написать про богатство? В правду никто не поверит, да и какой совет тут я дам? Вотрись в доверие, выщипай доверившегося до подпушка, даже чтоб из жопы у него ни одного пера не осталось торчать? Как этим недоделкам объяснить, что ловкое мошенничество – высшее проявление ума и таланта? Что ещё им написать? Живи на понтах, понты дороже денег? Никому нет дела, что там у тебя в кассе на самом деле, главное – не побирайся, не занимай и не проси денег у друзей. Написать, что у нищих друзей и слуг нет? Что нищие даже своим детям на хер не нужны? Что самое ценное в "Мертвых душах" дрочилы Гоголя – это наставление отца юному Чичикову: береги копейку, потому что только она одна твой истинный и верный друг, который не обманет и не предаст? Интересно, будут ли лохи покупать мою книжку? И что напишут рецензенты? Что автор – конченый барбос и тварь, каких мало, потому что на самом деле люди срут фиалками, все друг друга любят, ценят, уважают и никогда не объёбывают. Кореша мои не обидятся, они все сами такие, как я, а вот вся пиздота никчёмная будет выть: мы думали, что нас за людей держишь, а на самом деле мы для тебя перхоть подзалупная. Да по херу, что они там себе подумают. Заебали все. Съебусь на Корсику. Мечта моя – сидеть в тёплой воде, сосать водку и пердеть в море. И пошли все на хуй, я один-одинёшенек на планете Земля…
Так какой совет дать лохам? Только два ценных совета, один настоящий, другой стоящий. Настоящий совет – если ты лох, то иди и удавись, не мучай себя и окружающих. Стоящий совет – создавай активы, это единственная возможность разбогатеть сравнительно законно. А активы – это.... Пусть сами думают и узнают. Если кто из интересующихся богатством не знает, что такое активы, то на хера ему богатство?
***
Савва открыл глаза и не увидел ничего, потому что на нём была какая-то маска. Он хотел было сказать что-то, но во рту был кляп. Он замычал и тут же получил хлыстом по голой спине. Он стоял раком. В заднице в него было дилдо, прикрепленное ремнями к бёдрам Красной Шапочки. Барышня совершала фрикции. Одной рукой она больно перебирала яйца Саввы, мяла их весьма немилосердно. В другой руке у неё был хлыст, которым она стегала Савву, если начинал мычать. Сава вывернулся и сквозь щель в маске краем глаза увидел ненасытную злюку. Всё та же. Во рту Красная Шапочка держала сигару. Время от времени этой сигарой она прижигала саввину задницу. Тот взвизгивал, выгибался, мычал, получал хлыста и замолкал. Диалога не получилось. Савва кончил с острой болью в мошонке и вырубился.
***
Фрагмент из набросков к книге Саввы Маренова "Учебник цинизма"
Мысленные заметки к главе № 3 "Как одеваться"
Сколько идиотов высказалось на эту тему! В реальности размусоливать нечего. Совет один. Одеваться так: если построже, то подороже; если вульгарней, то пошикарней. Как учил нас великий развратник Чехов: в человеке всё должно быть прекрасно – и часы, и запонки, и ботинки.
Всё, что сшито на заказ, будет правильно.
Что такое хорошо одетая женщина? Та, которую сразу хочется раздеть и поиметь.
Что такое хорошо одетый мужчина? Это к которому сразу начинают подкатывать мужики и бабы. Мужики – чтоб втереться в доверие и выщипать. Бабы – чтобы он их оприходовал и взял на кошт.
Стоит ли колотить понты? Разумеется, смотри главу №1. Это необходимое условие жизненного прорыва в те сферы, где не надо работать, где все перед тобой на четвереньках будут ползать, а ты на них будешь плевать. Богатого и шикарного все хотят. Мужчины будут жадно ловить твоё слово ушами. Женщины будут жадно ловить губами твой писюнчик. А при чём тут одежда? При том, что по одёжке встречали, встречают и будут встречать.
Главный критерий красоты и качества – цена. Дешёвая вещь не может быть красивой, она может только смотреться красивой, как уёбищная девушка в профессиональном макияже. Хорошо поработали визажисты, девушку таки выебали, но как грим смажется, так сразу ёбарь кричит от ужаса и сливается. .
Может ли мужчина носить кольца, браслеты и прочую хуйню? Нищий может. Богатому зачем? Если может позволить часы за сто пятьдесят тысяч долларов, то на хера бранзулетки? И так всё ясно, кто ты такой. Сшитые костюмы из двести двадцатой шерсти, сшитые шелковые сорочки, сшитые галстуки в семь слоёв, сшитые по ноге ботинки, бриллиантовые запонки, часы с турбийоном и репетиром, Бентли или Роллс – кому ещё что нужно доказывать? На хер ему кольца, кроме обручального и пинки-ринга с фамильным гербом? Если он не папуас и не подражает рэпперам?
Хорошо содержать и одевать приличную женщину намного дороже, чем поёбывать шалав и проституток. Чем порядочнее и приличнее красивая женщина, тем дороже она обходится.
Когда нет денег, то начинают говорить о вкусе. Когда нет ни денег, ни вкуса, одеваются во всё чёрное.
***
Савва лежал на полу, на столетнем дубовом паркете, со стен тянуло говнецом. Жопа была голой, обдристанной, белела из под норковой шубы, потому что Савва лежал на боку, и смотрел в свою блевотнину. Правая половина тела не слушалась, но Савва этого ещё не понимал, так же и как место, в котором он находился, он не понимал. Что-то на стене, какая-то капля, привлекла его внимание, но глаза не наводились на резкость. Левой рукой в кармане шубы он нашарил очки и вытащил их, трясущейся рукой нацепил на нос. Очки были прекрасные, из черепахи, от дома Maison Bonnet, модель Onassis 1970, Савва сделал из на заказ в Париже, они обошлись в двадцать тысяч евро. Капля оказалась застывшей Саввиной спермой, висевшей посреди радужного пятна от отражённого и преломленного каким-то брошенным на подоконнике хрустальным графином.
