Ата Мёдик
Т.Е.Р.Е.М
Кнопка, на которую следовало нажать при входе, сначала озадачено моргнула, а после пронзительно запищала. Механизм тут же пришёл в движение, открывая перед изумлённой Тамарой свои железные двери.
Карина – а её узнать было сложнее всего – стояла в робе с каким-то железным ведром наперевес и активно махала свободной рукой.
– Пошли, бегом, а то у меня металл стынет, – Тамара подавила в себе желание трусливо сбежать, но покорно последовала за подругой.
– Это проходная, ты сейчас устраиваешься, поэтому тебе туда не нужно, – махнула Карина, – нам туда.
В ведре отчаянно громыхал какой-то железный мусор и явно медная стружка. Не хотелось бы знать, что это такое.
– Смотри, вон ту дверь видишь? – Тамара посмотрела на большую желтую вывеску «Приём документов» и кивнула, – Тебе туда. Потом три поворота налево, там лестница вниз и маленькое окошко, там покажешь подписанные документы. Всё из перечня взяла? – девушка осторожно кивнула, но подруга, будто и не заметив, продолжила, – Сложишь потом всё в папку по порядку, а потом придёшь сюда же, поняла? Тебе всё объяснят. Да? Вроде всё. Я побежала. Увидимся!
– Увидимся! – сказала Тамара в пустоту, и помещение, будто по мановению волшебной палочки, заполнилось людьми.
Все куда-то спешили, суетились, ругались. Как звенья одного странного, но важного механизма немецкого производства – чётко, но не всегда понятно.
Найти нужное окошко оказалось делом непростым. То коридор выводил в тупик, то толпа людей выносила девушку не в то место – здание игралось над Тамарой, насмехалось над ней, путало.
Наконец она подошла к окошку и неловко позвала:
– Здравствуйте, я устраиваться на работу. Ау? – девушка осторожно заглянула внутрь, но там царила темнота, – здесь кто-нибудь есть, – эхо тоскливо заскребло по помещению, – Вы мне сами приглашение прислали…
– Здравствуйте-здравствуйте, – раздалось внезапно из-за спины, – а вы туда не заглядывайте. Нет там никого. Тут я.
По говору девушку легко было принять за кого-то из народов Азии. Маленькая, узкоглазая и неожиданно медноволосая, она носила редкое имя Аглая и на тот момент помогала с подачей документов.
– Хорошо, что пришла ты. У нас как раз с дизайнерами наладилось, вакансию вот открыли. Сейчас оформим мы, и всё хорошо будет, – и спряталась за неприметной дверью.
Включился свет, и теперь Тамара видела, как девушка плавно сняла со стойки трубку и набрала кому-то. Цокали что-то в трубку, Аглая пела в ответ, прохаживаясь из стороны в сторону, кося хитрым глазом на Тамару.
– Да, она пришла, – певуче протянула Аглая, – конечно, пару минут, – на том конце что-то цокнули, прежде чем она положила трубку на место. – клади документы свои, будем разбираться.
Час пролетел незаметно, за ним второй и третий. Кто бы знал, зачем человеку столько бумажек, а заводу – столько кабинетов. Никогда Тамара не путешествовала с места на место таким странным способом.
Как хвостик, она всюду следовала за Аглаей, а та своё дело знала – то одному улыбнётся ласково, то у второй расспросит о состоянии здоровья, пока Тамара заполняет анкеты. То скажет что-то так, что даже самый суровой дядька оттает.
«Лиса, – пришла в голову невольная ассоциация, – натурально, лиса!»
Вышла с завода – даже думать странно – Тамара, когда на улице было уже совсем темно. И даже не страшно было идти мимо проходной, потому что самое страшное уже было позади.
А на пороге её квартиры сидела мама.
***
– Да ты не бойся особо, не трусь. Я сначала тоже волновалась, – Карина сгребла связку ключей с маленького столика и выпрямилась, – мы почти пришли.
Очередной переход, мрачный и какой-то безжизненный. Тамара чувствовала себя Алисой, следующей за белым кроликом. Всё извилистей становились лестницы, всё более скрипучими – двери, и когда девушка совсем отчаялась, подруга затормозила напротив большой нелепой вывески.
Группа компаний «Т.Е.Р.Е.М».
– Да это наше самое главное начальство придумало. Прямо как когда-то в партии Яблоко. По фамилиям создателей, – махнула рукой Карина, – вот они, слева направо: Терентьев. Ерёмин. Рысаков. Елдыбатов и Мурзин.
Пятеро мужчин внимательно рассматривали Тамару через призму портрета.
– Жуть, и кто это их так нарисовал? Как живые вышли, аж страшно.
– У меня от них тоже временами мурашки по коже, – сказала подруга. – Но ты привыкнешь, тут и не такое есть.
