Ася Медовая
Преданная тобой
– С-су-у-ук… Где ты? Ко мне, мразь! Живо. Сними сапоги!
Ясмин скривилась. Какая же низкая, грязная тварь.
Она боком отошла к печи, взяла кочергу, и вовремя, Шахир заметил ее.
– Ты кто? – он удивился, но в следующую минуту полные губы расползлись в похотливой улыбке по толстому лицу. – Хороша. Молодая. Красивая… Ко мне пришла? Денег хочешь? Щас-с-с… Айша! Брысь из дома! И эту орущую мелюзгу забери с собой! У меня гос-с-сти…
Ясмин прекрасно понимала, чем собирается заняться с гостьей Шахир, вот только у гостьи были другие планы!
Он раскрыл руки и двинулся на нее, а у Ясмин не было ни секунды сомнения, когда она занесла кочергу над его головой.
Покинув дом сестры, Ясмин повесила замок на входную дверь, поправила на плече большую котомку с вещами сестры и малышки и пошла к остановке. Если у кроватки лежал градусник, значит, племянница болеет, значит, маму и сестру Ясмин найдет в больнице. А в этот дом они больше не вернутся.
Глава 2. Потеря
В больнице Ясмин не сразу нашла мать и сестру.
– Шахир? – переспросила администратор и еще раз проверила по компьютеру. – Да. Они не в детском отделении.
Боже! Неужели чертов Анвар избил сестру? Или мать?
– А… Где?
– В реанимации.
Сердце рухнуло. Все, что знала Ясмин о реанимации, что это очень плохо и очень дорого.
– Кто? – севшим голосом уточнила она.
– Гульназ Шахир. Вы ее родственница?
– Д-да… Тётя.
– Тогда идите в левое крыло на второй этаж. Родственники обычно ждут там.
– Спасибо.
На втором этаже она сразу увидела мать и склоненную к ней голову сестры Айши. Та плакала, а мама гладила ее по голове, что-то приговаривая.
Ясмин подошла и села рядом. Мать вздрогнула, отвлекаясь от сестры.
– Что ты тут делаешь?
– Приехала забрать вас. Если ты откажешься, то можешь возвращаться к отцу. Я к нему не вернусь.
Айша подняла голову с красными заплаканными глазами:
– Мама, кто это?
Мать вздохнула и отвела взгляд от Ясмин.
– Скажи ей. Или я скажу, – безжалостно произнесла она.
Мать снова тяжело вздохнула:
– Доченька, солнышко, это Лейсан…
– Что?!
– Я не Лейсан. Больше не Лейсан. Мое новое имя Ясмин.
– Что? – уже слабее произнесла Айша и осела в кресле.
Мама держала ее за плечи, а Ясмин обмахивала лицо.
– С ней плохо? Сейчас привезу каталку!
Медсестра быстро организовала палату для Айши, померила давление и поставила капельницу.
– Пусть полежит пару часов, придет в себя.
За два часа Ясмин рассказала свою историю, которую дополнила мама, как госпожа Азра выкупила исчезновение Лейсан большими деньгами.
– Теперь я хочу вернуться и отомстить, – решительно закончила Ясмин.
– Нет, – отрезала мать. – Нам дорога туда отрезана.
– Тебя я не зову. Ты уже вместе с отцом продала мою жизнь. Второй раз это сделать не позволю.
Ясмин решительно достала из внутреннего кармана платья один сверток денег и бросила на колени матери.
– Вот возьми выкуп за меня.
Зиля развернула моток, охнув от суммы денег.
– Откуда у тебя такая сумма?
Ясмин подняла подбородок выше:
– Я забрала у отца.
– Он отдал тебе деньги?! – охнула мать.
– Нет. Я сама забрала их у него. Оставила часть, остальное взяла себе и вам. Теперь мы сами можем решить, как, где и с кем жить дальше.
Мать убрала деньги в карман своей одежды и недоверчиво посмотрела на Ясмин.
– Он приедет и отберет все. Тебе не поздоровится.
– Я не останусь тут. Мы с Айшей уедем подальше и будем жить на нашу долю.
Айша пришла в себя, открыла ясные глаза и четко произнесла:
– Я не уеду. Анвар не отпустит меня…
– Анвара больше нет. Я убила его.
Сестра и мать застыли, напрочь лишившись дара речи.
– Мам, ты впервые можешь решить сама, поедешь с нами или вернешься к отцу, – примиряющим голосом заговорила Ясмин. – Он не найдет нас. Мы сможем быть счастливы втроем.
– Вчетвером, – поправила Айша.
– Конечно, прости. Вчетвером. Я взяла часть вещей из вашего дома, чтобы не возвращаться туда.
Айша замотала головой и завыла:
– Его найдут и решат, что это я убила мужа…
– Тогда мы уедем сегодня же!
– Моя дочь больна, я без нее никуда не поеду!
Ясмин кивнула.
– Я поговорю с доктором. Если надо, заплачу, и нас переведут в другую больницу.
Но судьба решила все за них. Врач сам зашел и передал Айше документы.
– Вот бумаги на перевод в стамбульскую больницу. Вашей дочери срочно нужно операционное вмешательство. Такие операции на сердце проводят только в столице. И это недешево.
Этим врач подчеркнул, что уже сегодня выпишет их из своей больницы.
– Ты едешь с нами? – жестко спросила Ясмин мать.
– Еду. Откуда же вы денег возьмете на операцию? Мои тоже пригодятся.
Ясмин улыбнулась. Втроем им точно будет легче. Ой, нет, вчетвером! Конечно, вчетвером.
* * *
Послеродовая лихорадка не проходила. Кадир стоял перед палатой жены и слушал прогнозы врачей.
– Кровотечение остановили, все необходимые меры приняли, но госпоже Мирай становится хуже. Проблемы с сердцем. Здесь мы помочь не сможем, вам нужно перевезти ее в столицу.
– Но вы говорили, что она может не выдержать дороги.
– К сожалению. Либо вам стоит пойти на риск, либо прощаться с ней уже сейчас.
Их предупреждали, что с ослабленным здоровьем Мирай не стоит рисковать и заводить ребенка. Но боги распорядились по-своему. Единственная близость во время медового месяца в зимнем коттедже дала жизнь их ребенку, и Мирай ни в какую не желала прерывать беременность.
Кадир чувствовал себя подавленным. Та близость была предательством против себя и обманом Мирай, ведь он до сих пор страдал по Лейсан. Он был не готов к полноценному браку, и, тем более, к ответственности за ребенка.
Но мать поддержала Мирай, уверенная, что малыш сплотит их брак. Жена же позднее призналась, что Кадир просто не дал бы ей шанса стать матерью, потому что он продолжал избегать близости с Мирай.
А теперь из-за своего упрямства и нежелания подождать, пока восстановится здоровье, Мирай была на грани смерти.
Может, на нем проклятье и он теряет близких женщин, которые доверили ему свою жизнь?
– Мама, что делать с младенцем?
– С твоим сыном? Говори прямо! Он твой сын и наследник рода.
Госпожа Азра тоже была не в себе. Она, как и Кадир, не покидала палаты снохи.
– Оставим его в особняке, наймем кормилицу…
– Не-е-ет, – еле слышно прошептала Мирай. – Он поедет со мной. Я хочу быть с моим сыночком…
Кадир облегченно вздохнул. Мирай сама сделала выбор. Она готова рискнуть и поехать в столицу. Если бог видит, он поможет, даст им еще один шанс.
– Мама, мы все вместе едем в столицу. Я сейчас же все устрою по перевозке.
– Хорошо, сын мой. А я позвоню сватьям. На эти дни можем остановиться у них…
– Зачем? У нас есть квартира в Стамбуле.
– Ее подготовка займет слишком много времени. Не глупи. У нас нет на это сил. К тому же Доган будет в радость понянчить малыша.
Кадир поморщился. С Эсмой сложились очень непростые отношения, и провести месяц в ее обществе – то еще испытание.
С другой стороны, ребенок будет под присмотром, а сам Кадир будет при больнице. Там же и комнату в больничном отеле снимет.
– Пусть будет так, – проговорил он. – Мирай, мы сделаем все, что в наших силах.
И это последнее, что он сказал своей жене и что она услышала от него.
Мирай ввели в искусственную кому, чтобы легче перенести поездку, но она больше из нее не вышла.
Кадир мерил больничный коридор, не в состоянии унять нервный озноб. Почему некоторые ошибки невозможно исправить никакими деньгами, никакими связями и лучшими врачами?
В одной из палат раздался надрывный плач. Кадир остановился, смотря на убитую горем молодую женщину, склонившуюся над накрытым одеялом телом маленького ребенка.
Её горе было необъятным, не сравнить с его потерями, и все же… Разве можно сравнивать боль, когда сердце разорвано в клочья? Кому важны причины?
Он отвернулся, не в состоянии наблюдать над чужим горем, сделал шаг прочь и тут же встал как вкопанный, услышав голос принадлежащий Лейсан. Его Лейсан.
– Утешься. Сердце будет болеть, и потеря не забудется. Но время вылечит и эту рану… Только оставь её в памяти. Пока ты помнишь ее, она будет любима и обласкана в небесах. Согрей ее не горькими слезами, а светлой грустью.
Его сердце готово было выскочить из груди. Кадир повернулся к Лейсан… Но увидел совершенно чужую женщину, склонившуюся над скорбящей.
Он просто на секунду поверил.
На секунду ожил.
На один удар сердце встрепенулось.
…И снова сорвалось в пропасть.
Лейсан больше нет. Не стоит ловить ее призраков. Надо сделать, как сказала эта девушка – греть память о ней светлой грустью. Сейчас у Кадира есть более насущные проблемы – спасти умирающую жену. Подумать о будущем сына.
Ему просто надо оставить прошлое в прошлом и жить дальше.
* * *
Ясмин отняла руку от волос убитой горем сестры и мазнула взглядом в сторону открытой двери палаты. Там стоял он!
Броситься к нему, обнять поцеловать! Это первый порыв, единственное желание!
Но Кадир скользнул по ней взглядом, не узнавая, и пошел дальше по коридору.
– Никуда не уходи, – на выдохе произнесла Ясмин и кинулась следом за сердцем.
Она ему расскажет о подлости госпожи Азры, как она устранила Лейсан, как…
Ясмин остановилась. За переживаниями и от близости своего любимого она забыла главное – он ее не узнал. Наверное, сердце подсказало, что она рядом, вот и остановился. Сама судьба каким-то образом свела их вместе в госпитале. Но для того ли, чтобы она сразу выложила Кадиру все карты?
Прошлый раз он поверил матери и выгнал Лейсан из дома и из сердца.
С чего теперь она решила, что всё изменилось? Он женился, у него родился ребенок. Он не ждет возвращения Лейсан!
Заглушая позывы сердца догнать Кадира и рассказать ему правду, Ясмин повернулась, чтобы уйти обратно в палату к сестре. И снова получила неожиданную встречу.
– Кадир, мальчик мой, где ты ходишь! Срочно, пойдем срочно в палату. Нас зовет врач.
Азра! Главная змея выползла из норы, оставила свой особняк без присмотра.
Ненависть затопила Ясмин, оттеснив все остальные чувства на задворки. Месть! Сначала местью выжечь и расчистить путь, потом любить. Пока жива Азра – ей не приблизиться к Кадиру.
Она накинула платок, опустила голову и пошла следом за Азрой и Кадиром.
– Он расстроен. Я так боюсь за Мирай. Доченька моя…
– Мама, прекрати причитать. Если врач сможет помочь – он ей поможет.
Азра всхлипнула, да так натурально, что можно было поверить, что у нее есть сердце.
У палаты их встретил врач, а Ясмин осталась за углом, вслушиваясь в разговор.
– Была надежда на донорское сердце, но пришли анализы госпожи Мирай, и мы вынуждены отказать в операции.
– Почему?
– О боже!
– Её организм не вынесет операционного вмешательства, мы погубим и вашу жену, и донорское сердце.
– Но как-то можно ей помочь? Спасти?
Ответом было молчание. Возможно, доктор развел руками, как день назад другой сделал тоже самое в отношении Гульназ.
Азра зарыдала. Кадир утешал ее.
– Она придет в себя, чтобы мы могли попрощаться?
– Нет. Мы не будем этого делать. Пусть уйдет спокойно, во сне.
– Она не попрощается со своим сыночком, – рыдала Азра. – Ради него отдала свою жизнь, бедняжка…
– Я оставлю вас.
Ясмин отошла, дождавшись, когда врач пройдет мимо, и вернулась подслушивать.
– Что теперь будет… Что будет…
– Все будет как обычно, – безэмоционально ответил Кадир. – Мы вернемся домой и снова будем заниматься своими делами.
– Не говори так! Мое сердце разрывается от боли. Я буду оплакивать бедняжку Мирай.
– Не заливай ее горькими слезами, лучше помни Мирай, согревай светлой грустью.
Ясмин вздрогнула. Любимый почти дословно повторил ее слова утешения.
– Ты прав, прав… Тогда Берка оставим Доган?
– Что?! Нет. Он мой сын, и будет расти в моем доме.
– Конечно. Но маленький ребенок, без матери…
– Ты сама предлагала нанять кормилицу. Найдем порядочную женщину, поселим ее в нашем доме…
– Да какая мать от своего ребенка уедет?
– Пусть со своим ребенком переезжает.
– Какую жену и мать отпустит муж? Порядочных кормилиц нет. Да и какая мать будет обделять своего ребеночка молочком ради нашего?
– К чему ты ведешь? – Кадир потерял терпение. – Что моему сыну будет проще в чужой семье? Что в нашем доме он не получит должного внимания и заботы?
– Нет! Боже упаси! Конечно, мы сделаем все, чтобы воспитать его в любви и достатке, но ребенку нужна мать.
– Не на-чи-най! – Кадир произнес это сквозь зубы, но Ясмин знала, что сейчас он кипит от бешенства. – Мирай жива, а ты уже присматриваешь мне новую жену?
– Прости, прости… Я же о внуке думаю.
– Оставь. Я сам о нем позабочусь.
Пожалуй, Ясмин услышала даже больше, чем могла рассчитывать. Она поспешила к сестре, обдумывая, как бы подвести ее к мысли стать кормилицей сына Кадира.
Вряд ли Айша сыграет на руку Ясмин, пока убивается по дочери. Но терять время никак нельзя, Азра быстро найдет няньку и кормилицу. Лучше действовать через маму.
В дверях палаты Ясмин столкнулась с медсестрой, которая выносила свернутое белье с постели.
– А где Айша и девочка?
– Вы родственница?
– Да.
– Девочку отвезли в морг, а ее маме стало плохо. Врач вколол ей успокоительное и снотворное. Она отдыхает в палате.
– Отлично! – не смогла сдержать эмоций Ясмин.
– Что же тут отличного? Мать потеряла дитя, а вы радуетесь.
– Я радуюсь, что сестре оказали помощь, а вы делайте свое дело и не суйте нос в чужое.
Ясмин проводила взглядом медсестру им тут же набрала мать по телефону:
– Мама, нам надо спасать Айшу!
– Что такое?!
– Она пыталась покончить жизнью из-за смерти дочери. Её откачали, сейчас она в палате под наблюдением врачей, но… Мама, если что-то не придумаем, мы потеряем Айшу!
– Что тут придумаешь? Гульназ не вернешь…
– Не знаю… Должен быть знак. Мы не можем потерять Айшу.
– Я сейчас приеду. Не отходи от нее.
– Конечно, мама. Она спит. А я рядом.
Ясмин закончила разговор и вышла из опустевшей палаты. Пока мать в пути, надо подкараулить Кадира, выбрать место, где они «случайно» встретятся, и теперь он «подслушает» разговор Ясмин с матерью.
Такой хитрости Ясмин научилась у Азры. Подговорить тут, подготовить там и влить в уши тому, кто желает услышать.
У него горе, у Айши горе, а вместе – отличное разрешение ситуации. Айша утешится и немного успокоится, заботясь о младенце. Кадир будет счастлив, что у сына появится порядочная кормилица, сосредоточенная только на его наследнике. А Ясмин будет рядом с Кадиром, чтобы вернуть его любовь.
Словно услышав ее мысли, Кадир показался в коридоре и прошел мимо Ясмин, направляясь в холл этажа. Она пошла за ним до самого автомата с кофе.
А вот и отличное место, чтобы позже застать его здесь и рассказать об идеальной кормилице для сына.
Ясмин развернулась, чтобы пойти в палату к Айше, когда рука Кадира легла ей на плечо:
– Простите. Как та девушка? Она ваша подруга? Родственница?
– Которая? – внезапно осипшим голосом проговорила Ясмин, поворачиваясь к Кадиру лицом и безумно жалея, что он убрал ладонь и больше не касается ее.
– Которая потеряла ребенка…
– Сестра, – прошелестела Ясмин.
Вот он, идеальный момент скормить ему историю Айши.
– Она убита горем. Недавно овдовела, и дочь была единственным якорем, держащим ее в этом мире.
– Сочувствую…
– Теперь она сцеживает молоко и плачет. Складывает ползунки и рыдает. У нее не осталось никого, о ком можно позаботиться. Убаюкать, спеть колыбельную… Приложить к груди.
– У нее есть вы. Просто будьте рядом. Тогда любое горе можно пережить… Я надеюсь.
Кадир улыбнулся, пытаясь приободрить Ясмин, но даже эта улыбка была печальной. Он ушел, а Ясмин смотрела ему в спину и удивлялась. Ведь она практически прямым текстом сказала, что Айша идеальная кормилица его сыну!
Почему он не ухватился за эту мысль?
* * *
Нет, не она, и голос не ее.
Кадир тряхнул головой отгоняя призраков, допил кофе и выбросил стаканчик. Как же тяжело находиться рядом со скорбящими и самому чувствовать боль утраты. Но у него хотя бы останется сын, а та девушка потеряла всю семью.
Столичные врачи так и не смогли помочь подорванному здоровью Мирай. Она ушла, не просыпаясь. Ушла, не попрощавшись ни с ним, ни с сыном. Вряд ли она любила Кадира, и он не успел полюбить её, но от этого горе переносить не легче.
На его плече попеременно рыдали мать, госпожа Доган и Эсма. Он машинально произносил слова утешения, но его сердце уже не способно было страдать. Невыносимая концентрация боли.
Кадир в сотый раз шел к автомату, брал кофе и шоколадный батончик, съедал и запивал, не чувствуя вкуса, и возвращался, зная, что вся скорбь еще впереди, что его маленькие побеги от палаты ничего не решают и не отодвигают беду.
Невольно при каждом таком проходе он искал глазами ту, чей голос напомнил голос Лейсан. Или он не похож, а Кадиру только показалось? Только вместо нее он столкнулся с худенькой бледной девушкой, сестрой, которая потеряла ребенка.
Кадир отступил от автомата, предлагая ей взять приготовленный кофе.
– Спасибо, – неуверенно улыбнулась она, – но я пью с молоком и очень сладкий.
На секунду сердце пронзило какой-то особой, адской болью от неуверенной улыбки девушки. Она тоже напоминала ему улыбку Лейсан. И в целом черты лица были отдаленно узнаваемыми. Родными, любимыми.
Он сходит с ума?
Пока девушка ждала кофе с молоком, Кадир без всякого стыда и почтения разглядывал ее. Она худощавая, истощенная даже. Волосы светлые, но с медным отливом, у Лейсан были волосы, пожалуй, как у сестры, русые. Глаза этой отдавали легкой зеленью. Вроде смотришь – серые, а приглядишься и замечаешь зеленые искорки.
Еще он заметил морщинки. Не возрастные, а мимические, но очень говорящие. Эта девушка много хмурилась, плакала и редко улыбалась. Даже сейчас, удивляясь его вниманию, она улыбается, извиняясь, словно заранее признавая, что успела провиниться.
– Как вас зовут?
Она вздрогнула.
– Не пугайтесь. Ваша сестра называла ваше имя, но я забыл. Простите меня.
Девушка обняла стаканчик с кофе двумя ладонями и снова сверкнула на него зелеными искрами, словно намекая, что она не простой человек, а лесная нимфа.
– Айша.
– Айша, – повторил он. – Я очень соболезную вашей утрате.
Уголки ее губ задрожали и поползли вниз. Айша даже не пыталась поблагодарить его за сочувствие.
– Еще ваша сестра сказала, что недавно вы потеряли мужа. Мне искренне жаль…
– А мне не жаль ни капельки. Он был плохим человеком, я не горюю о нем. Только о моей крошке, Гульназ.
Кадир был несколько удивлен, но, может, Айша с сестрой приехали из тех мест, где можно было осуждать действия мужчин?
– Я сегодня потерял жену, – тихо поделился он своим горем.
– О! Я вас понимаю… Это ужасно!
Кадир кивнул, продолжая выплескивать свое горе:
– Сейчас больше всего хочется уехать и закрыться в самом глухом месте, в самом отдаленном доме в горах, но я не имею права… Семья скорбит, и я обязан остаться и оказать им поддержку.
Ответом было сдавленное рыдание.
– Я завтра заберу свою малышку, но я не хочу ее везти домой. Я навсегда оставила то место. И здесь не могу схоронить ее, потому что не останусь в столице… У меня нет дома и места, где я могу упокоить доченьку и навещать ее каждый день, приносить цветы и игрушки… А ваша жена будет подле вас. Пусть на кладбище, но рядом.
– Это плохая замена. Меньше месяца назад она родила моего сына. Теперь он остался без матери. И я не смогу носить его на кладбище, там она все равно не даст ему материнского тепла.
Айша разрыдалась, расплескивая кофе из стаканчика. Кадир подхватил девушку под локоть, забирая стакан и помогая присесть в кресло у стены. Протянул Айше салфетки, но она сразу закрыла ими глаза и хлюпающий нос, даже не думая стереть с рук пролитый кофе.
Кадир сам, не спрашивая позволения, промокал салфеткой полупрозрачную белую кожу с просвечивающими голубыми венками, практически борясь с искушением наклониться и коснуться их губами, почувствовать живое биение пульса под этой тонкой кожей.
– С-спасибо, – прошептала Айша, отнимая у него свои руки и снова вытирая глаза и нос.
– Это будет грубо и несвоевременно, но я спрошу. Мы ищем кормилицу моему сыну. Женщину из приличной семьи… С молоком, – Кадир смутился, скользнув взглядом по полной груди Айши и видя мокрые пятна у сосков.
Девушка прижала руки к груди, прикрываясь от его взгляда, а Кадир невольно облизнулся.
Нет, у него на уме ничего такого не было, просто… Это получилось инстинктивно.
– Я мог бы взамен предложить вам дом в хорошем, устроенном городе, где вы могли бы осесть. Достойное жалованье за помощь.
– Что вы, я не смею… Я не могу.
– Недалеко от дома находиться кладбище, – уже другим сдавленным тоном произнес Кадир. – Вы смогли бы постоянно навещать Гульназ, носить ей цветы и игрушки. А я ходил бы с вами, навещал жену и любимую…
Тут голос Кадира сорвался. Он не хотел этой девушке рассказывать свою историю, когда он вынужден оплакивать сразу двух не чужих ему женщин. Айше точно этого знать не надо.
– Спасибо, господин. Но я прибилась к сестре и матери, и без них не смогу принять предложение. А с ними я стану вам обузой, а не помощницей.
– Ничего подобного. Да, мама?
Кадир вздрогнул, потому что сейчас за его спиной опять доносился голос Лейсан, но стоит только обернуться, и зачарование пройдет, потому что Лейсан нет, ему всё мерещится.
– Если господин не против, что мы все переедем в его дом, – заговорила их мать, но девушка с голосом и волосами Лейсан прервала.
– Зачем же нам всем переезжать в дом господина? Мы сможем купить маленький домик в их славном городе, а я буду приходить и помогать сестре нянчить мальчика.
Кадир настороженно посмотрел на девушку, медленно поднялся с кресла, та сразу же протянула руку и представилась:
– Я сестра Айши, Ясмин. А это наша мама.
Кадир пожал протянутую руку, но не улыбнулся:
– Откуда вы знаете, что у меня сын? Я вам этого не говорил.
Ясмин дрогнула, ее мать беспокойно забегала глазами то на дочь, тона Кадира.
– Я случайно услышала ваш разговор с пожилой женщиной. Она точно сказала про внука. Я просто предположила, что она ваша мать, значит, ее внук – ваш сын.
Ясмин улыбнулась, ее мать успокоилась, а Кадир снова посмотрел на Айшу. Та осталась сидеть, сжимая в руках смятые салфетки.
Это странно, очень странно, но его раздирает от необходимости потакать своим желаниям. И сейчас он желает только одного, чтобы эти две девушки, одна с улыбкой Лейсан, другая с голосом Лейсан, жили в его доме.
Может, тогда он перестанет видеть призраков?
– Договорились. Я буду рад, если Айша и вы поселитесь в нашем особняке. А вашей матери я лично подберу и куплю домик или квартиру.
– Это будет самое лучшее! – воскликнула Ясмин, порываясь броситься Кадиру на шею, но тут же осеклась, просто улыбаясь ему благодарной улыбкой.
– Хорошо… Тогда получайте все необходимое здесь, я распоряжусь о перевозке тел и подготовке мест захоронения.
Айша снова всхлипнула и уткнулась в салфетки, Ясмин поблагодарила, а Кадир пошел к матери, чтобы обрадовать ее новостью. Он нашел кормилицу, и она едет с ними в особняк.