Ася Лавринович
Осенняя любовь. Уютные истории
– Фу! Какие вонючие цветы! – поморщилась я. – Запах на весь коридор стоит.
– А мне нравится! – принюхалась Викуля. – Вот бы мне Кайзер каждое первое сентября…
– Господи, Вика! – скривилась Карина. – Помолчи уже!
– Бе-бе-бе!
В этот момент Нелли Николаевна вышла из кабинета и достала из сумки ключи.
Я тут же спрыгнула с подоконника.
– Совсем забыла, девочки, – заявила я, – мы с мамой сегодня договорились по магазинам прошвырнуться.
– Класс! – восторженно отозвалась Вика.
Карина, которая знала, что на самом деле отношения у меня с матерью натянутые, прищурилась.
– Угу. Может, найду балетки круче, чем у новенькой? – предположила я.
Викуля опять закивала.
– Ну давай! – отозвалась Карина. – Но я думала, мы в какую-нибудь кафешку втроем завалимся, отметим начало учебного года.
– Тоже мне праздник! – надула губки Викуля. – Начинается настоящая каторга. Как подумаю о предстоящих экзаменах… Бр-р!
Мимо нас прошла химичка. Я побежала за ней, бросив подругам на ходу:
– Девочки, в другой раз! Честное слово, некогда сейчас! Нелли Николаевна, вы домой?
– Да, Дарья! А ты? Какие-то дела?
– Тетя ногу сломала! – сообщила я, тяжело вздохнув. – Теперь сразу же после уроков буду к ней ездить. И в продуктовый нужно слетать. Скучно ей целый день одной. Поговорить бы с кем, последние новости обсудить…
– Какая ты все-таки, Дарья, молодец! Всегда удивляюсь: учеба дается отлично. Еще и твоя активная общественная деятельность…
Я с благодарностью улыбнулась. Кстати, моя тетя не ломала ногу. Да и тетки у меня никогда не было и нет.
Мы вышли на залитое солнцем крыльцо. В школьном дворе было тихо, если не считать звонкого чириканья воробьев.
– Там вроде Роберт стоит, – непринужденно произнесла я.
– Да? Где? – завертела головой химичка.
Она достала из кармана легкого плаща футляр для очков. Протерла линзы платочком и водрузила на нос.
– Ах, вижу… Вдалеке разговаривает с какой-то девочкой!
«Девочка»… Рядом с ним – взрослая опытная девица.
– Вам выпал отличный шанс поблагодарить его за лилии! – улыбнулась я.
– Ты так считаешь, Дарья? – засомневалась учительница. – Он ведь не один…
– Бросьте, Нелли Николаевна! – засмеялась я. – Они просто беседуют. А Кайзеру будет приятно. Такой галантный поступок с его стороны.
– Вообще-то… да…
Я, попрощавшись, сбежала с крыльца.
– Тетя заждалась! – выкрикнула я. – Сериал ей классный обещала показать!
– Передай ей, пусть скорее поправляется!
– Обязательно! Спасибо, Нелли Николаевна!
Я со всех ног понеслась со школьного двора. Промчавшись мимо Кайзера и его подружки, притормозила. Оглянулась. Мне удалось здорово оторваться от химички.
Роберт недоуменно посмотрел на меня. Пусть это будет очень глупо, но…
– Разве вы из нашей гимназии? – бесцеремонно обратилась я к высокой девице.
– Что? – обернулась она. – Пф, нет, конечно! Я уже не учусь в школе.
– Мельчаешь, Кайзер! – покачала я головой.
– В смысле? – насторожился Роберт.
– Студентка? Скоро и до ровесниц доберешься. А там, знаешь, и до обожающих тебя восьмиклассниц недалеко…
– Что ты несешь? – уставилась на меня подружка одноклассника.
– А вы не в курсе? – притворно удивилась я. – Ведь Роберт у нас любит женщин постарше. А вы какая-то… молоденькая!
– Я?
– Ага! Наш Кайзер даже к некоторым учительницам подкатывает…
Роберт громко расхохотался:
– Дура, Севастьянова, что ты такое говоришь?
– Скажешь, неправда? А тот скандал?..
– Какой скандал? – посмотрела на Роберта девица.
– Ты о чем? – нахмурился парень.
– Он же влюблен в учительницу химии, даже признался ей в своих чувствах, а она его, разумеется, отшила. Для нас, его ближайших друзей, это был шок! Гимназия на ушах стояла! – доверительно сообщила я. – Ой, что было… Кайзера едва не отчислили, химичку, пока не разобрались в ситуации, чуть не уволили! Кошмар! – Кажется, все это я рассказывала с непробиваемой серьезной миной. – Но бедняга Роб, несмотря на неодобрение общества, до сих пор не теряет надежды завоевать женщину…
– Что-что? – опешила блондинка. – Роб, ты, правда?..
– Слушайте, а может, он хочет с вашей помощью отвлечься? – не дав Роберту ответить, предположила я. – От своей неразделенной любви…
– Серьезно? Дэнни, у тебя, значит, юмор такой? – снова расхохотался Кайзер.
Ничего, дружок, скоро будет тебе не до смеха. Его подруга буквально дыру в нем тяжелым взглядом просверлила.
– Мое дело предупредить, – прошептала я напоследок высокой девчонке – сзади уже слышался цокот каблучков Нелли Николаевны. – Удачи, Кайзер!
Я быстрым шагом направилась к высоким воротам. За спиной раздался довольный голос химички:
– Роберт! Спасибо большое за букет! И сколько лет подряд ты про меня не забываешь.
– Пожалуйста! – растерянно ответил одноклассник. – Разве про вас забудешь…
Со школьного двора я выходила с сияющей злорадной улыбкой. Кажется, в кино в таких случаях за спиной главного героя раздаются взрывы, полыхает пламя, клубятся столбы дыма… А на мне хоть бы одна царапина. Империя нанесла ответный удар.
Поздно вечером Роберт написал мне:
«Думаешь, шутка с совращением нашей химички – смешная?»
Я удивилась. Впервые он прислал мне личное сообщение.
«Думаю, вышло весьма недурно» – написала я в ответ спустя некоторое время. Долго размышляла, стоит ли вообще отвечать.
«И спасибо за лилии!» – добавила я.
«Всегда к вашим услугам, Дашунчик! Знаю, как ты неровно дышишь к цветам. Понимаешь, о чем я?»
Клоун! Конечно, понимаю! «Неровно дышишь». Он меня выводит из себя!
«Точно. Просто задыхаюсь от восторга. В самом прямом смысле этого слова!» – сердито напечатала я.
Спустя пару секунд Кайзер прислал мне несколько скобок. Смешно ему опять?
Я снова зашла в папку с личными сообщениями. Прикрепить аудиозапись. «Иван Дорн – «Ненавижу». Отправлено.
Роберт тоже прислал мне песню. Я чуть со стула не упала, когда открыла его послание. «Александр Серов – «Я люблю тебя до слез». Я расхохоталась. Не спится ему. Всякую ерунду присылает.
«Какой же ты дурак, Кайзер!» – написала я.
Начала слушать песню и, несмотря на поздний час, прибавила звук. Почему-то настроение сразу улучшилось. Я оценила шутку Кайзера. Это было забавно, признаю. Оттолкнувшись ногами от паркета, покатилась на стуле по комнате, размахивая руками, словно дирижируя оркестром, и фальшиво подпевая:
– «Вместо лжи-и красивых фра-аз – это о-облако из ро-оз! Лепестка-ами белых ро-оз наше ло-оже застелю-ю-ю…»
Дверь комнаты без стука открылась, и на пороге появилась сонная мама:
– Дарья, с тобой все в порядке?
– Вполне! – Я притормозила на стуле.
– Что еще за музыка?
Я вскочила, подбежала к ноутбуку и выключила звук.
– Ты влюбилась, что ли? – усмехнулась мама.
– Ага! – ответила я. – Очень-очень влюбилась, мамочка! Я без него жить не могу! Хочешь, расскажу?
– Не болтай глупостей, спать ложись! – приказала она, разворачиваясь. – Поздно уже. Завтра к первому уроку…
– Завтра – воскресенье! – успела возразить, пока она не прикрыла за собой дверь.
Так заработалась, что все дни недели перепутала.
Тяжело вздохнула и, склонившись над ноутбуком, вновь обновила свою страничку. Новых сообщений нет. Зашла на страницу к Роберту. Милая фотка профиля. Конечно, Роб очень симпатичный. Глядя на аватарку, даже не скажешь, что в жизни одноклассник такой невыносимый и заносчивый слизняк. Я пару раз щелкнула по тачпаду: «Заблокировать Роберта Кайзера».
3 сентября 20…7
Выходные придуманы для того, чтобы провести их с семьей? Только не в моем случае. В нашем доме воскресенье – еще один день, когда мы с мамой стараемся избегать друг друга, придумывая тысячу причин, чтобы не остаться вдвоем в одной комнате.
Уже три года мы живем без отца. Он работает за границей и приезжает в Россию пару раз в год. На новогодние каникулы и мой день рождения. В эти периоды мама превращается в самую внимательную и любящую родительницу на свете. И дело не в том, что она при папе хочет казаться лучше, чем есть на самом деле. Она и правда становится другой. И в такие дни мне кажется, что я ее тоже люблю.
Я родилась шестого августа. Отец уехал совсем недавно. И так долго еще ждать Нового года…
Не скажу, что до того момента, как папа решился открыть бизнес в чужой стране, у нас была образцовая семья. Меня никогда особо не баловали вниманием. Родители всегда были поглощены работой. Единственный человек, которому я небезразлична – Мария Архиповна. Эта женщина с детства занималась моим воспитанием и помогала вечно занятой маме по дому. Трудилась она у нас пять дней в неделю. Но сегодня, в свой законный выходной, тетя Маша пришла, чтобы подготовить квартиру к приходу гостей. В четыре часа к матери должны наведаться какие-то деловые партнеры.
Мы с Марией Архиповной сидели за просторным обеденным столом. Она нарезала продукты для канапе, а я обтачивала несколько деревянных реек для будущего судна.
Моделирование здорово отвлекает от дурных мыслей, которые то и дело поселяются в моей бедовой голове. Обычно я с таким энтузиазмом берусь за дело, что могу посвятить своему творению несколько вечеров подряд. Да, такое вот увлечение. Сегодня передо мной на столе лежал набор юферсов, парусная ткань, флаги и вымпелы…
Мой будущий корабль по задумке принадлежал некогда королевскому флоту и одержал множество побед в самых громких сражениях. Красотища! Я потянулась за свежим огурцом. Немного похрустев, снова принялась за работу.
– Ты в четыре часа уйдешь или будешь матери мешать? – спросила тетя Маша, когда я старательно обтачивала ножом один из элементов.
– Почему мешать? Посижу в своей комнате. Мне не привыкать.
– Даня, погода такая хорошая, летняя! А ты вечно дома торчишь, – покачала головой женщина. – Столько подружек у тебя в школе…
Сколько? Настоящих – ни одной.
– Мне и дома нескучно, – проворчала я.
– Сейчас Филипп зайдет, я попросила его занести кое-какие продукты на вечер, – начала издалека тетя Маша. – Пакеты тяжелющие… Я бы не дотащила. Он должен купить твой любимый сок, грейпфрутовый.
– Спасибо!
– Может, хоть с ним прогуляешься? – задала вопрос Мария Архиповна. – Проветришься… С тех пор как отец уехал, ты совсем подавленная ходишь. Уже почти месяц.
– Прогуляться с Филиппом? – переспросила я, склоняя голову ниже, чтобы тетя Маша не заметила, как я смутилась.
Филипп – младший сын Марии Архиповны. Мы – ровесники, Фил учится со мной в одной гимназии, в параллельном «Б» классе. Моя мама помогла когда-то тете Маше пристроить сына в наше престижное учебное заведение.
Филипп отличается от остальных парней-старшеклассников. Он словно белая ворона в нашей школе. Других это отпугивает. Меня же, наоборот, привлекает. Он честный и искренний. Без надоевших понтов. И очень симпатичный. «Жаль, что не из обеспеченной семьи!» – вздохнула однажды Викуля, разглядывая Фила в столовой.
В детстве мы с Филиппом много времени проводили вместе. Он даже часто оставался у нас ночевать. С возрастом это, конечно, стало неуместным.
Помню, как в третьем классе Фил отогнал палкой уличную собаку, которая рычала и не давала мне пройти. Тогда я жутко перепугалась. А Филипп оказался настоящим бесстрашным героем. Я думаю, что всегда ему нравилась… Несмотря на то, что в детстве была полной и неуклюжей девочкой. Правда, меня собственная пухлость не смущала. Я почему-то все равно считала себя самой красивой. И кто мне такое внушил? Наверное, тетя Маша…
Да, Фил был ко мне неравнодушен, только я в начальной школе, по классике жанра, оказалась безответно влюблена в признанного красавчика класса. Конечно, с годами поняла, что с лица воду не пить, и самый симпатичный одноклассник имеет не самую приятную душу. Сейчас мне даже немного стыдно, что я так запала на Кайзера, а не на Филиппа… Но девичьему сердцу не прикажешь.
В общем, мы с Филом стали реже общаться и постепенно отдалились друг от друга. Иногда перебрасывались в школьном коридоре парочкой пустых фраз на уровне: «Привет, как дела?»
– Сходите на набережную, такая погода! – настаивала, продолжая стучать ножом по деревянной разделочной доске, тетя Маша.
– Нам на завтра уроки задали, – проговорила я. – Еще мачту надо доделать. Не до прогулок.
Мария Архиповна с подозрением посмотрела на меня. В этот момент в просторную светлую кухню зашла мама.
– Чашку кофе – и я уезжаю!
– Неужто и в воскресенье дела? – всплеснула руками тетя Маша.
– Увы и ах! – вздохнула мама: в руке у нее было несколько папок с бумагами.
Повозившись некоторое время с кофемашиной, родительница повернулась ко мне:
– Как твоя любовь? Прошла?
– Выпила таблетку, – глухо ответила я. – Улетучилась вместе с мигренью.
– Я же говорила: глупости это все. Рано тебе о любви думать. Вот окончи с отличием гимназию, поступи в институт…
– Окончи с отличием институт, найди работу… – продолжила я, передразнивая интонации мамы и не поднимая головы от будущего судна.
Тетя Маша, перестав нарезать фрукты, снова взглянула на меня.
– Престижную работу! – поправила мать, бросая на стол папки с бумагами. – Господи, Дарья, опять твои деревяшки и краски разбросаны повсюду! Разве обеденный стол предназначен для этого?
– Не слышала, чтоб он предназначался и для твоей макулатуры! – кивнула я на документы.
– Дарья! – грозно нависла надо мной мама.
– Девочки, прекратите! – поморщилась тетя Маша. – Оль, ты ответь: к приему-то своему успеешь – или мне гостей встречать?
– Надеюсь, что успею, – мать посмотрела на золотые наручные часики. – Вот, Дарья, хочешь жить – умей вертеться!
– Что я опять сделала не так? – рассердилась я.
– Лентяйничаешь много. Убери со стола бесполезные кораблики и помоги Марии Архиповне…
– Ну нет! – рассмеялась тетя Маша. – При всем моем уважении к Дарькиным кулинарным способностям… Мне кривая нарезка ни к чему. Без обид, Дарь!
Я кисло улыбнулась в ответ.
– А уроки на завтра сделала? – не отступала мама.
– Нам еще ничего не задали, – не моргнув глазом, ответила я.
Тетя Маша толкнула меня локтем и округлила глаза. Ведь пять минут назад я жаловалась, что к понедельнику нужно сделать домашнее задание. В ответ я только плечом повела. Странные вопросы задает мама… Разве я подводила ее с уроками? Всю жизнь учусь на пятерки, но родительница изо дня в день не отстает с этим вопросом. Будто ее дежурная фраза – единственное, что она может предложить в минуты нашего общения.
– Некогда с тобой препираться, меня водитель ждет! – сердито проговорила мама, поспешно допивая кофе.
Когда она ушла, я проворчала:
– Почему отец не заберет меня к себе? Не хочу жить с ней.
– Не говори так! – нахмурилась тетя Маша. – Твоя мать работает целыми днями и, как видишь, даже по выходным, чтобы ты ни в чем не нуждалась.
– Угу, не забывая постоянно меня пилить и напоминать, что я – самое бесполезное существо на планете.
Тетя Маша тяжело вздохнула и поднялась из-за стола.
– Хотя не факт, что у отца мне будет лучше, – продолжила я.
– А я тебе о чем?.. Другая страна, другой менталитет…
– Ему на меня тоже плевать! – заключила я нервно, рука сорвалась, и я едва не задела палец ножом. – Ой!
– Боже мой, Дарья! – воскликнула тетя Маша.
Было неясно, к чему относится ее возглас: к моему неудавшемуся порезу или выводу о родительской нелюбви.
В этот момент в дверь позвонили.
– Филипп пришел, возьмешь у него пакеты? Я пока руки помою, липкие от цитрусовых…
Я вскочила и понеслась в коридор. Сердце почему-то застучало громко-громко. Кстати, Филипп – единственный парень, который видел меня не накрашенной. Вот и в ту минуту на мне не было ни грамма косметики. Из одежды – фланелевая пижама. Но почему-то и в голову не приходило, бежать в комнату и наводить марафет. Мне нравилось, что перед Филом можно быть самой обычной девчонкой, а не королевой школы. Странное и редкое чувство. Но очень приятное.
– Привет! – распахнула я дверь.
– Привет! – улыбнулся Филипп.
В одной руке у него был тяжелый белый пакет, в другой – скейтборд. Фил прислонил доску к стене, а я потянулась за продуктами… Дотронувшись до пальцев парня, почему-то сразу смутилась.
– Куда?.. – негромко рассмеялся Филипп, отводя пакет за спину.
– Я помогу!
– Надорвешься, дуреха! Сам донесу. А мама где?
– Моя? – спросила я.
– Моя! – снова рассмеялся Фил.
– А-а-а! Тетя Маша на кухне. Проходи!
Мария Архиповна попросила нас разобрать огромный пакет. Мы с Филиппом поочередно выкладывали на стол продукты, стараясь не встречаться взглядами. Общество парней меня не пугает, обычно я чувствую себя в их компании очень уверенно. Но здесь стеснение взяло верх. Боже, оказывается, предстать перед молодым человеком без макияжа намного проще, чем обнажить душу. Как высокопарно звучит! Но это на самом деле так… Я боялась, что Фил заметит мою заинтересованность, поймет, что я к нему чувствую…
Именно тогда мне вдруг резко захотелось стать лучше, чем я есть. И дело, конечно, не во внешнем виде. Я знала, что и без косметики симпатична парню. Чувствовала время от времени заинтригованный взгляд Фила на себе, но глаза не поднимала, продолжая копошиться в пакете. Внимание Филиппа мне было приятно.
Захотелось больше добра внутри. С этим у меня проблемы. А Гурьев иногда кажется чересчур уж правильным. Мне до его моральных качеств, как до Китая пешком.
– Теть Маш, вы уверены, что моя помощь не требуется? – спросила я.
– Нет, Даш, что ты! – проговорила Мария Архиповна сквозь шум воды из крана.
Я мысленно сжалась от мысли, что сейчас она вновь что-нибудь скажет про мои никудышные кулинарные способности.
Но женщина, похоже, поняла мой «коварный замысел», потому что добавила:
– Я уже закончила. И даже не сомневаюсь, что ты пришла бы на выручку…
– У вас будет какой-то важный прием? – спросил Филипп.
– Придут мамины партнеры по бизнесу, – ответила я. – Скучные толстосумы с раздутым самомнением.
И мы с Филиппом одновременно взялись за одну пластиковую коробку с виноградом. Я потянула ее в одну сторону, парень – в другую. Наконец мы посмотрели друг на друга и негромко рассмеялись. Да! Да! Да! Я осмелилась взглянуть на него. Мамочки, как же прекрасны эти глаза – цвета серого грозового неба.
5 сентября 20…7
Когда парень, который тебе небезразличен, улыбнулся в ответ в столовой… Это счастье? По меркам моей мамы – глупость, о которой даже вспомнить постыдно, а писать про такое в личном дневнике – вообще безрассудство. Вот заключить выгодный контракт с партнерами после недавнего приема – это да… И впрямь счастье.
– Тебе нравится Гурьев? – прошептала мне в ухо Карина. – Вы весь обед так переглядываетесь…
Столы, которые предназначались для старшеклассников, находились в самом конце помещения. Сегодня мы сидели напротив ребят из «Б» класса, и я то и дело натыкалась на заинтересованный взгляд Филиппа.
– Не нравится мне Гурьев! – запротестовала я. – С чего ты решила?
– Он на тебя, кстати, вечно пялится. Не только сегодня. Я уже давно заметила. Думала еще – и на что Фил надеется? А теперь и ты на него смотришь…
– Девчат, вы о чем? – встряла в разговор Вика. – Вас тоже бесит, что в меню опять выпечка? Я мучное вообще не ем.
– Да-да, Викуля, мы именно о булках и говорим! – ответила Карина. – Дашке нравится тут одна, но она боится в этом признаться.
– Тебе нравится какая-то булка? – не поняла нас Вика.
– Ага, она отличается от всех остальных, которые я встречала раньше, – начала я. – Понимаешь? Она особая – с изюмом.
– Тогда съешь ее! В чем проблема? – пожала плечами Викуля. – А у меня предрасположенность к полноте, приходится себя ограничивать…
– Ты не помнишь, какой я была пышкой в начальной школе? – усмехнулась я.
– Дело в том, Викуленька, – продолжила Карина, – что Даша у нас – тоже булка… но черствая.
Мы с Кариной переглянулись.
– Да ну вас! – надулась Викуля. – Опять надо мной издеваетесь. Со своими булками! Только аппетит разыгрался…
И с этими словами Вика впилась зубами в сладкую слойку.
– Фсе лето сефя ограничивала! – пожаловалась она, не успев до конца прожевать. – Хфатит! Долфны быть в жизни радофти… Долфно быть счастье!
Я посмотрела на соседний столик и снова встретилась взглядом с серыми глазами Филиппа. Будто он только и ждал, когда я повернусь в его сторону. Фил улыбнулся и отсалютовал мне стаканом с чаем. Я слабо улыбнулась в ответ. Не хватало еще, чтобы у меня за спиной девчонки начали обсуждать мою симпатию к Гурьеву.
Выгодный контракт, съеденная на большой перемене вожделенная слойка, заинтересованность парня, который тебе небезразличен. Такое разное счастье, которое должно быть у всех.
Кажется, в последнее время я слишком часто думаю о Филе.
8 сентября 20…7
Утром в гимназию меня отвозил мамин водитель. Хотя обычно я хожу туда пешком. Но родительнице взбрело в голову, что я могу опоздать на первый урок, и она велела доставить меня прямо к школе. А погода была такой дивно теплой. Как раз для прогулок. Пушистые белоснежные облака, словно огромные дирижабли, нависли над городом.
Подъезжая к гимназии, мы попали в большую пробку. «Только этого не хватало!» – раздраженно подумала я. Легче так добежать. Из окна машины сквозь верхушки крон деревьев я уже заметила белую крышу здания.
– Я выйду здесь? – спросила у шофера.
– Не положено, – ответил он лениво. – Ваша мама приказала сегодня довезти вас до самого крыльца.
– Какая честь! – проворчала я, натягивая на темно-синюю школьную форму легкий бежевый тренч.
– Я делаю свою работу, Дарья Александровна!
– Угу.
Мы снова проехали пару метров и встали. Меня так только укачает. Я снова уставилась в окно и увидела, как в сторону гимназии неспешно вышагивает Кайзер. Одноклассник слушал музыку в наушниках и набирал кому-то сообщение. Машина резко дернулась и водитель громко посигналил. У меня даже в ушах зазвенело.
– Куда пытается пролезть, собака! – проворчал себе под нос мужчина, не пропуская другой автомобиль в крайний правый ряд.
Я усмехнулась и отвернулась к окну. Роберт уже глазел на нашу машину. Еще бы, своим громким сигналом водитель привлек внимание всей улицы.
Медленно поехали. С такой же скоростью, с какой шел Кайзер. Роб убрал в карман телефон и теперь смотрел насмешливым взглядом. Внезапно парень кивнул мне, а затем провел большим пальцем по горлу. Я удивилась. Он мне угрожает? И за что же, интересно? У меня не было никаких мыслей на этот счет. Кстати, именно мне положено его прибить за букет лилий, который целую неделю красовался на столе нашей химички.
В ответ я помахала Кайзеру средним пальцем, после чего покрутила им у виска. Тогда Роберт изобразил рукой пистолет и направил на нашу машину. Сделал вид, будто прицеливается, и… Паф-паф! Я закатила глаза. Ой, как страшно! Я не могла взять в толк, какого черта он принялся меня пугать?
– Я выйду здесь! – уже утвердительно сообщила я маминому водителю.
– Не положе… – начал мужчина.
Я молча схватила школьный рюкзак и дернула за ручку двери.
– Забирать меня не надо. Сама дойду! – выбираясь из салона, буркнула я.
С силой захлопнула дверцу и понеслась через зеленый газон, украшенный редкими желтыми листьями, к тротуару. Роберт видел, что я бегу к нему, но даже шаг не сбавил. Как он меня раздражает…
– Что за фигня, Роб? – выкрикнула я, догнав одноклассника и возмущенно затараторила: – Ты зачем мне угрожаешь? Если думаешь, что я тебя боюсь, то… Хо-хо-хо! Ты даже представить себе не можешь, как я с тобой разделаюсь…
Кайзер вытащил один наушник, из которого доносилась музыка, и вопросительно кивнул.
– Ты что-то сказала, Севастьянова? Ничего не слышал.
Я возмущенно запыхтела:
– Козел ты, говорю, глухой! Чего мне угрожаешь?
– Классный трек, кстати! – пропустив мимо ушей все ругательства, Роберт протянул мне маленький наушник.
– Иди ты! – сердито ударила я парня по руке, выбив наушник.
– А вот это рукоприкладство, Дэниэль, – покачал головой Кайзер. – Так не подобает вести себя будущей королеве выпускного бала.
– Что ты несешь? – возмутилась я.
– Ты ведь обязательно будешь участвовать в глупой ежегодной гонке за дурацкий титул…
– Ага, обязательно! – перебила я, точно так же изобразила пистолет и, привстав на цыпочки, ткнула «стволом» Кайзеру в висок. – Что за шутки были, отвечай!
– А-а-а, вот ты про что! – усмехнулся Роберт. – Ничего серьезного, не обращай внимания. Просто я готов тебя придушить, сделать чучело и поставить в кабинете биологии рядом с чучелом вороны и гербарием «Сорные растения».
– Что я тебе сделала-то? И сам ты сорняк!
Кайзер своими длиннющими ногами перебирал так быстро, что я за ним едва поспевала.
– Твоя шутка с химичкой дурно обернулась, – сердито произнес Роберт.
– Шутка с химичкой? – переспросила я.
Это было неделю назад! Нашел, из-за чего злиться.
– Ага, – продолжил Кайзер, – идиотка приняла все за чистую монету.
– Какая идиотка? – не сразу поняла я.
– Катька!
– Тетя Лошадь, что ли?
– Какая еще Тетя Лошадь? – Роберт удивленно посмотрел на меня.
Конечно, он же не в курсе, как мы с девчонками прозвали его возлюбленную студентку.
– Она тебя поэтому бросила? – злорадно поинтересовалась я.
– Вообще-то мне все равно, – пожал плечами Роберт.
– Тогда почему ты на меня сердишься? – не понимала я.
– Катька пустила слух, что я сплю с престарелыми учительницами из гимназии.
– Что? Серьезно? – Я расхохоталась.
– Смейся-смейся, Дэнчик-птенчик.
– Да уж смеюсь так, что сейчас лопну! Робик-бобик!
– Теперь слухи гуляют по анонимным пабликам нашего города…
Я подавилась смешком. А это уже серьезно. За такое Кайзер и впрямь может из меня чучело сделать.
– И что, есть такие, которые верят? – осторожно спросила я.
– Именно! – усмехнулся Роберт и резко остановился.
Я это не сразу заметила, поэтому пару метров прошагала одна. Обернулась. Кайзер смотрел на меня, словно голодный Серый Волк на Красную Шапочку.
– Севастьянова, у меня такие проблемы дома! Мой отец – депутат Законодательного собрания, и если на тупую утку клюнут местные СМИ…
– Знаешь, я своей маме тоже пока не сообщила, что ее клинике предстоит бесплатно обслужить десяток друзей-выпивох нашего старого учителя музыки! – рассердилась я. – Мы квиты, Роберт!
Мы продолжили идти к гимназии. Когда добрались до школьного двора, я прервала напряженное молчание:
– Какая разница, что обсуждают в анонимных пабликах? Кто вообще верит всему, что пишут в Интернете?
– Считаешь, на такое не стоит обращать внимание? – странно покосился на меня Роберт.
– Конечно! Глупости всякие… Все-таки, Кайзер, как мы друг от друга отличаемся! – высокопарно произнесла я.
– Что ж, запомню твои слова…
Подул легкий ветерок, вокруг зашумели кроны деревьев, и возле нас приземлился яркий желтый лист. Я не успела им как следует налюбоваться: Роберт безжалостно растоптал листик рыжим ботинком.
– Но чучело из тебя сделать бы не помешало, – негромко проговорил одноклассник, когда мы взбежали на высокое крыльцо.
– А из тебя и делать ничего не надо, – ответила я. – Ты и сейчас вылитое пугало!
– Чу-чел-ко!
– Урод, образина, страхоморда… – продолжила перечислять я.
– Доброе утро, ребята! – У входа мы столкнулись с завучем.
– Доброе утро, Евгения Яковлевна! – широко улыбнулась я.
– Роберт, с тобой все в порядке? – обеспокоенно спросила женщина. – Ты какой-то хмурый…
– Я в порядке, Евгения Яковлевна! – засиял Кайзер. – Хорошее, теплое утро. Правда, Даша?
– Правда, Роберт! – кивнула я – тоже с улыбкой.
– Вы ж мои золотые! – умилилась завуч.
Одноклассник открыл тяжелую дверь и галантно пропустил вперед сначала довольную Евгению Яковлевну, а затем и меня.
– Проходи, Даша! – хищно усмехнулся он.
– Ах, спасибо, Роберт! – звонко отозвалась я.
Когда попали в темный коридор, Кайзер шепнул мне на ухо:
– Ты ошибаешься, Дэнни. И даже предположить не можешь, как сильно мы с тобой похожи.
8 сентября 20…7 (вечер, дополнено)
Ну и прикол! Про Роберта в Интернете расползлись самые нелепые слухи. Над некоторыми комментариями к постам я хохотала как ненормальная. Даже оставила парочку своих, очень ядовитых. Надеюсь, Кайзер не будет долго дуться.
А еще решилась первой написать Филу. Просто спросила, как у него дела. Ответ пришел незамедлительно. Тогда я зажгла гирлянду, которая висела в моей комнате круглый год, и поудобнее расположилась с ноутбуком на кровати. Переписывалась с Филиппом до поздней ночи. Практически каждое сообщение от него вызывало у меня искреннюю улыбку. Это так круто и одновременно волнительно – кокетничать в переписке с парнем, который тебе небезразличен.
Пожелав Филу самых плюшевых снов, я собралась отключить ноутбук, но решила еще раз проверить ленту. Та услужливо предложила мне посмотреть профиль рекомендованного друга. Самое время испортить перед сном настроение. Бездушная система. Ведь рекомендуемым другом оказалась рыжая Вита.
В общих друзьях – одноклассники, включая Карину и Вику. Когда она успела ко всем подмазаться? И почему новенькая не добавила меня?
На аватарке Вита в красивом летящем сарафане позировала на дорогущей яхте. И подпись: «Ах, это лето на Майорке…»
Майорка. Пока папа не переехал, мы с ним каждое лето отдыхали на этом острове. Именно там, под толщей ультрамариновой воды Средиземного моря, погребены мои самые счастливые детские воспоминания. Да еще и прибиты сверху доской для серфинга, на которой отец учил меня держать равновесие…
Довольное лицо новенькой Виты почему-то рассердило. Я прокрутила комментарии. Куча восторженных откликов. Среди них и Викулин коммент затесался: «Вита! Какая красоточка!»
Красоточка, блин. Еще раз взглянула на список общих друзей. Там даже ребята из параллельного класса были… Но Филиппа, к счастью, я в списке не обнаружила. Иначе бы меня захлестнула волна ревности. Рыжая кинула заявку всем, кроме меня. Вита стесняется? Боится? Или я просто ей не нравлюсь? Но почему? Я всем нравлюсь в нашей гимназии…
Пару секунд покружила курсором мыши вокруг иконки «Добавить в друзья». Нет уж. Первой добавлять рыжую не буду. Много чести. Лучше еще раз полюбуюсь фотографиями Фила. У него в профиле их немного. Зато на каждой он получился очень симпатичным.
Какое-то наваждение…
10 сентября 20…7
Приступила к обшивке нижней части корпуса будущего судна. Работа кропотливая. Чтобы получился ровный плотный стык, нужно постараться. На письменном столе – обрезки шпона, все пальцы в клею, алгебра на завтра не сделана, от Викули – три непрочитанных сообщения…
За окном уже совсем темно, и стекло царапают редкие капли дождя. Я устала, и шея затекла. Но давно я не чувствовала такого умиротворения.
11 сентября 20…7
Стоит ли в сотый раз писать о том, что я ненавижу Кайзера? Он меня унизил, растоптал… Роберт заварил такую кашу, что теперь я не знаю, как мы вдвоем будем ее расхлебывать. Вдвоем. С Кайзером. Бр-р! Не-на-ви-жу!
Из-за того, что вчера до ночи провозилась со своим будущим кораблем, утром поднялась со скрипом. Завтракала второпях, как назло долго провозилась с укладкой, пришлось снова воспользоваться услугами водителя. В этот раз я была благодарна за то, что мама предоставила мне свой служебный автомобиль. За окном по-прежнему лил дождь, и шлепать по лужам по отсыревшим за ночь улицам совсем не хотелось. Город плакал, словно намекая: «Ничего-ничего, Даша, скоро настанет и твой черед ронять слезы…»
