Аслан Айдынович Бабаев
Полная Безнадёга 11
Котомкин молча наблюдал за тем, как профессор мерил шагами небольшое помещение наблюдательного пункта.
– В этот раз обязательно сработает, – тихо сказал он и повторил, – Сработает!
Поначалу гелиевый раствор действительно показывал высокую эффективность. Со слов Граффа инертные газы, такие как гелий, не способны образовывать прочные связи. Из-за этого образцы слизи, поглощавшие раствор, сначала теряли способность к росту, а после распадались на отдельные фрагменты и умирали. Вот только полевые испытания таких результатов не давали…
«Рано или поздно гелий подействует!» – так он говорил.
Уже зная ответ на свой вопрос, Котомкин в который раз спросил:
– Пока есть время, нам необходимо начать эвакуацию «Диметея».
– Проклятье, опять ты с этой нелепицей, Котомка!
Остекленевшим от постоянного недосыпа взглядом Графф вперился в своего зама.
– Гедимин Гаврилович, неизвестно, сколько ещё у нас получится сдерживать Организм! Сдаётся мне, он готовит что-то большое.
– Тебя послушать, так у него будто бы есть человеческое сознание!
– С человеческим сознанием у Организма мало общего, а вот с инженерным…
Графф рассмеялся.
– Инженерное сознание? Ну-ка, просвети меня.
– Чтобы стать инженерами, нам приходится учиться. Проводить расчёты, проектировать, строить – ради этого мы годами накачиваем мозг информацией, приучиваем себя к геометрическому мышлению, изучаем математический язык. А организм просто является инженером по своей природе.
– Нонсенс! Люди – истинные инженеры.
– Во многом он похож на Заслон. Сборка сложнейших конструкций, идеально подобранные коэффициенты прочности и изгиба. Организм раз за разом оставляет нас в дураках. Так скажите мне, профессор, кто тут действительно истинный инженер?
– Эвакуации не будет, – только и сказал Графф.
Через несколько часов створки лабиринта приоткрыли для распыления нового гелиевого раствора, после чего среднее кольцо было потеряно навсегда.
***
Котомкин бежал по пустому коридору. Прямо во время испытания слизь вырвалась из лабиринта и устроила на «Диметее» настоящий хаос. Обрывочные донесения сообщали о ползучем тумане, роящейся смерти и пульсирующей стене плоти. Да уж, в этот раз Организм приготовил для людей нечто действительно неприятное.
Графф эвакуировался, как только всё началось. Даже не подумал предупредить людей об угрозе. Котомкин же, напротив, отправился в самое сердце кольца – командную рубку. Если добраться туда, то ещё удастся кого-нибудь спасти.
На пути он то и дело видел брошенную на полу одежду: униформа флотских, рабочие костюмы техников, разнообразные наряды колонистов.
Впереди Котомкин увидел фигуру возле приборной панели. Внезапно люк, ведущий к рубке, захлопнулся.
– Открой! – забарабанил замглавы в маленькое окошко из бронестекла.
– Извини, я не хочу испариться как другие, – сказал человек, на лице которого застыла гримаса ужаса, и сбежал.
Котомкин оказался заперт. Оставалось только идти обратно и попытаться дойти до рубки другим способом. Тут он увидел бегущих людей. Плотной стеной за ними следовал зелёный туман. Они что-то истошно кричали, а затем… исчезли.
Прямо на бегу тела несчастных начали распадаться – точно пыль, которую внезапный порыв ветра закружил в воздухе. Прежде чем Котомкин успел что-то понять, они рассыпались в ничто. Осталась только одежда.
В этот момент в голову инженера пришла лишь одна мысль:
«Оно не должно меня достать»
Но что же делать? Бежать к панели, чтобы закрыть люк? Ему никак не успеть! Неужели и с ним случится нечто подобное? В воздухе повис кислый запах, а на языке ощущался привкус железа. Уже началось?
Вдруг люк позади раскрылся, и Котомкин тут же нырнул в круглый проём. Он узнал лицо одного из митяевых техников.
– Закрывай! Закрывай – кричал Котомкин, что было сил.
Люк тут же захлопнулся. Не говоря ни слова оба побежали по коридору. Лишь когда Котомкин попытался пройти к рубке, техник схватил его за руку и потащил в другую сторону.
– Пусти, мне в рубку надо! Надо рассказать людям, как спастись! А то здесь все испарятся!
– Туда никак нельзя! Туман с того направления прёт!
– Послушай, я разработал план эвакуации. Мне только…
– Да знаю-знаю, вы втайне поставили на станции запасные стыковочные мосты. Мне стручок ваш, Поминайкин, уже всё рассказал. Он сам отправился в рубку, а мне строго наказал, что вас со станции вытащить – приоритет №1!
«Повалов? Сеня? Но как он…»
Тут громкоговорители среднего кольца ожили. Из них уверенно донёсся голос молодого инженера:
«ВНИМАНИЕ! ВСЕМ УЦЕЛЕВШИМ! НЕ ПЫТАЙТЕСЬ ДОБРАТЬСЯ ДО СТЫКОВОЧНЫХ ВОКЗАЛОВ! ПО ПРИКАЗУ ГЛАВНОГО ИНЖЕНЕРА МОСТЫ БЫЛИ ВЗОРВАНЫ! ВМЕСТО ЭТОГО СХОДИТЕ С МАГИСТРАЛЬНЫХ ГАЛЕРЕЙ, ОТПРАВЛЯЙТЕСЬ В БОРТОВЫЕ ОТСЕКИ! ПОВТОРЯЮ, В БОРТОВЫХ ОТСЕКАХ ДЛЯ ВАС ПОДГОТОВЛЕНЫ ЭВАКУАЦИОННЫЕ МОСТЫ…»
Повалов принялся перечислять расположение всех секретных эвакуационных точек.
«Вот парень!»
Около ближайшего моста собралась большая толпа. Люди ломились в узкий проход и не давали друг другу пройти. Образовалась давка. Котомкин не надеялся их успокоить, но всё равно рявкнул, как умел:
– Стоять!
Голос инженера гулом прошёл по закругляющимся потолкам станции-кольца. Люди тревожно заозирались, а когда увидели его, то замерли на месте. Не давая никому опомниться, он начал отдавать команды.
– Разойдитесь вдоль бортовой стены! Делитесь на пары мужчина-женщина и спокойно ждите своей очереди!
Многие уже знали замглавы в лицо. На мгновение Котомкин испугался, что никто не послушается. Но люди всё сделали в точности, как он сказал.
– Слушайте меня! В коридоре моста можно идти по двое, но двое крупных мужчин не пролезут. Не толкайтесь, не торопитесь и не тормозите – просто спокойно идите вперёд!
И люди пошли. Котомкин не до конца понимал, что это за магия такая. Видимо, испуганная толпа просто склонна слушаться крикунов.
Котомкин взошёл на мост самым последним. Уже на борту «Прометея» он увидел десятки таких же мостов, перетянутых от одного кольца к другому. Подготовить такое за спиной главного инженера было той ещё задачкой. Впрочем, в основном этим нарушающим все возможные и невозможные протоколы поручением занимался Повалов.
«Лишь бы с тобой всё было хорошо, Сеня»
Сейчас замглавы этого не знал, но, благодаря секретному плану эвакуации, с «Диметея» удалось вытащить почти всех. Почти.
– Слушай, – обратился он к технику, который всё это время был рядом, – Митяй в рубке вместе с Арсением?
– Погиб Митяй, – только и сказал техник.
– Вот как…
Пора разобраться со всем этим бардаком.
– Как тебя звать?
– Сан Саныч.
Александр Александрович, выходит.
– Можешь ещё кое-что для меня сделать?
***
Уверенным шагом Котомкин направлялся к кабинету администратора, где теперь обитал Гедимин Гаврилович.
Широкая дверь раскрылась. Из кабинета донеслись крики профессора, под которые наружу выскочила Вера. Всё это время замглавы старался не попадаться ей на глаза. Он даже отошёл в сторону. Она прошла мимо – взгляда на него не бросила!
– Да постой же! – он поймал её за руку.
«Что я делаю?»
Вера попыталась вырваться, но Котомкин держал крепко.
– Здравствуй, – начала она как ни в чём не бывало, – Какие у тебя ужасные мешки под глазами. Эта твоя «привычка» – просто ужас!
«Да что она такое несёт?»
Только тут инженер заметил раскрасневшиеся глаза – она плакала. Котомкин спросил напрямую:
– Что у тебя за долг перед Граффом? Это ведь про него ты говорила, я угадал?
– Н-не понимаю, о чём ты, – Вера отвела взгляд.
– Ответь мне, что между вами происходит? Ты что-то скрываешь, я же вижу!
– Мне кажется, вы, Сергей Павлович, лезете не в своё дело!
– Послушай…
– Нет, это ты послушай!
Вместо того чтобы слушать, Котомкин схватил миниатюрную девушку за плечи и прижал к стене. Ногти больно впились в предплечья, но он не обращал внимания.
– Говори, – сказал он нетерпящим пререканий тоном.
Котомкин решил, что сейчас Вера плюнет ему в лицо. Вместо этого девушка расплакалась.
– Я… я… Все те люди… все те люди погибли… – говорила она задыхаясь.
Жёсткая хватка в момент ослабла.
«Ей так тяжело находиться рядом со мной…»
Вера продолжила:
– Из-за меня…
– О чём ты говоришь?
– Он знал, понимаешь? Он с самого начала знал, как всё будет. Но он всё равно позволил всему случиться. Он знал и позволил. И я знала… О боже, все те люди…
Котомкин вспомнил, с каким спокойствием Графф принимал оскорбления от администратора. Как колебался, когда было объявлено об участии техников в операции…
Сергей оставил плачущую Веру и устремился к кабинету главного инженера.
– Чего тебе ещё!
Недовольно начал Графф, но осёкся, когда увидел вошедшего Котомкина.
– Котомка? Мне сейчас доложили, что ты втайне от меня готовил…
После удара старый профессор опрокинулся прямо в гигантское кресло. Он схватился за ушибленную щеку и поражённо воскликнул:
– Ты! Да как ты смеешь!
– Молчать! Больше ни слова лжи!
– Тебе это просто так не сойдёт…
Хлёсткий удар сбил очки с золотой оправой набекрень.
– Правду!
– Не знаю, что тебе наговорила эта дура, но я…
Ещё удар. Сморщенным языком профессор аккуратно коснулся разбитой губы.
– Последний шанс.
– Хорошо. Хорошо, это был я. Это всё был я! – сдался старик.
И он рассказал. Про Организм, про комету, про гелий. Всё.
– Но как же это… – совершенно потерялся Котомкин.
– Не такой правды ты ждал? – Графф зло улыбнулся.
– Зачем?
– Чтобы победить, Котомка.
– Я не понимаю.
– Просто представь. Смысл твоей жизни, твоё призвание, твою карьеру – всё это у тебя украли. И кто? Машина?
Котомкин молчал.
– После почётной отставки из Академии мне предложили работу на станции. Главный инженер удалённого от Земли масштабного проекта – как почётно! Но и здесь все решения будет принимать Заслон 10! Тогда-то я увидел возможность. Шанс, какой выпадает раз в жизни. Продемонстрировать человечеству изъяны машины и истинный потенциал человеческого инженерного гения!
– Вы провезли на станцию Организм.
– Да, провёз. Не без помощи, конечно. Наша общая знакомая в своё время вляпалась в очень неприятную историю с клонированием. Я лишь напомнил, кому она обязана спасённой карьерой, а дальше всё прошло как по маслу.
– Комета…
– Когда-нибудь занимался космической навигацией? Достаточно сменить курс на градус-два, делов-то!
Котомкин отшатнулся: «Этот человек сошёл с ума!»
– Вы хорошо всё поставили, Гедимин Гаврилович. Правда, с финалом пьесы вышла осечка.
В ответ Графф зло крикнул:
– Я просто ещё не нашёл нужную формулу для смеси! В конце концов, работал же этот метод в земных лабораториях! Сработает и здесь!
– Я только одного не понимаю. Зачем вам нужен я? Это ведь вы предложили мне работу?
Дверь позади резко распахнулась. Прежде чем Котомкин что-то успел понять, флотские с силой ткнули его в жёсткий хромированный стол.
– После увиденного на «Диметее» Сергей Павлович испытывает тяжелейший нервный срыв, – голос Граффа прямо-таки пылал от сдерживаемой ярости.
Профессор нагнулся к Котомкину и тихо сказал:
– Всё просто – поставить тебя на место. Ты хоть представляешь, как это унизительно! Раз за разом проигрывать сопляку? Видеть, как кто-то воплощает все твои мечты в реальность? А ты остаёшься у обочины – глотать пыль! Нет, Котомка. Я докажу, что тоже кое-чего стою…
Котомкина подняли над полом.
– Как низко вы пали!
Графф устало улыбнулся. В миг из карикатурного злодея он превратился в старого доброго профессора.
– Думаешь, я бессердечный? Думаешь, мне всё далось легко?
Он начал шарить по столу, чтобы найти очки. Те лежали прямо под рукой, но Графф не видел. Пальцы старого профессора разбило тремором. Только теперь Котомкину бросилось в глаза, как он измотан.
– Я со всем справлюсь, Котомка.
Казалось, он сам не верит в свои слова. В этот миг железная хватка флотских ослабла.
– А ну стоять! – закричал Александр Александрович.
В руках техник держал монтировочный пистолет. Впрочем, флотских, скорее, испугала целая толпа инженеров, стоящая у него за спиной.
– Как вы и просили, Сергей Палыч. Всех инженеров привёл.
Графф выглядел ошеломлённым, сбитым с толку, но не рассерженным. Старый профессор зажмурился, когда бывший ученик потянул к нему руки. Вместо нового удара, Котомкин лишь поправил задранный воротник рубашки, пригладил старый пиджак – ещё с Академии остался – и вернул чуть погнутые очки на законное место.
– Для меня вы всегда чего-то стоили, профессор, – печально сказал Котомкин.
***
Всё прошло быстро. Бескровный переворот. Ну, почти. Инженеры приняли единогласное решение о смещении Граффа с поста главного инженера. Таким образом, главным инженером становился Котомкин. Конечно, его кандидатура не всем пришлась по душе, но уж как есть.
– Проект «Сатурн-V»? – сказал освобождённый от заключения Сухов.
– Да, или проект «С-V». Организм уже давно изучают на Земле, пытаются вывести на его основе органическую нейросеть. Вера работала в одной из лабораторий.
– Графф всё это задумал
Сухов выглядел озадаченным, но не более того. Котомкин стоял перед широкими панорамными окнами. Через них отлично просматривались кольца – раньше Котомкин про себя называл их бубликами – и расплывающийся в пятнах Юпитер. Они прибыли к месту назначения.
– Владимир Иванович, как оцениваете наше положение? – спросил Котомкин.
– Отчаянное. Даже с учётом возвращения Заслона не представляю, как нам вернуть среднее кольцо.
– А что если мы не будем его забирать обратно?
– Сергей Палыч? – напряжённо спросил Сухов.
– Оставим его у нового владельца.
– Но ведь тогда слизь попросту захватит оставшиеся кольца!
– А вот этого нам не надо, – Котомкин развернулся к инженеру-проектировщику, – Вот тебе моё распоряжение, Владимир Иванович. Подготавливай к запуску «Молнию».
– Электромагнитный ускоритель масс? Но зачем?
«А разве Зевс сражался одной лишь эгидой?»
– Будем избавляться от непрошенного гостя. Раз и навсегда.
***
– Всё готово?
За последние двое суток Котомкин почти не спал. Мысли путались. Очень хотелось лечь прямо здесь, в командной рубке. Хромота и тремор – последствия избиения и отравления кислородом по-прежнему давали о себе знать. Но сейчас Котомкин не чувствовал ничего, кроме всепоглощающей усталости. Ничего, очень скоро он отдохнёт.
– Мы сняли упорные спицы и несущие крепления кольца. В таком состоянии «Диметей» протянет не больше часа, – ответил Сухов.