Артём Викторович Василенко
Долг Айвиэна

Полная версия

Около полудня. 9-й день Времени Урожая

«Мы здесь, чтобы повеселиться!»

Эти слова стали нежданным снегом в жаркий день Времени Урожая. Несомненно, они достигли ушей каждого караульного, что сжимал оружие на стене. Айвиэн ощутил, как поколебалась решимость орцинтаев. Дело было не в страхе и даже не в том, насколько безразличным и ледяным тоном был дан ответ. Просто уроженцы пустыни в своём благородстве могли ожидать чего угодно, но не такой нелепой причины для нападения. Для них конфликт – любой конфликт – был высшим проявлением насилия и крайней мерой. То, что кто-то мог получать удовольствие от этого, не укладывалось в умах орцинтаев.

Едва ли Тёмный Хранитель мог винить защитников Орцио-Жакрая в том, как они отнеслись к услышанному. У большинства существ, живущих в Инаурейме, слова элндай вызвали бы такие же чувства. Однако нельзя было позволить решимости орцинтаев пасть, пусть даже уже был не их бой. По этой причине в следующие слова бывший вор вложил силу, и эхо их отразилось от величественного оплота жителей пустыни.

– Веселье кончилось. Пока я дышу – у вас ничего не выйдет. Ни у вас, ни у тех, кто придёт следом.

Как и ожидал Хранитель, в умах караульных орцинтаев сильнее разгорелась искра решимости. Он почти видел, как они сильнее сжали своё оружие и направили его на незваных гостей. На элндай слова произвели обратный эффект. Хотя их лица остались наивными и невинными, колебания в силе крови явственно выдали их истинные мысли. То, что следующие слова услышал только к Айвиэн, лишь сильнее показало раздражение незваных гостей.

– Что ж, досадно. Но это обстоятельство легко исправить.

Для караульных всё произошло внезапно. Сражение разразилось в миг, когда последние звуки слетели с губ «глашатая». В одно мгновение со стен наблюдали за спокойно стоящими силуэтами, а в следующее всё превратилось в размытые силуэты, закружившиеся в причудливом, но смертельно опасном танце.

Все шестеро элндай, стоявших на ногах, ринулась в сторону Тёмного Хранителя и его крылатых сопровождающих. Теперь, когда эффект неожиданности не был решающим, пришельцы намеревались одержать верх в разыгравшемся сражении. Трёхрукий отделился от сородичей и бросился в сторону одного из кроуверов. Мужчина со шрамом, пересекавшим всё тело, последовал примеру собрата и ринулся в сторону другой птицы. Трудно сказать, обманулись ли они животной внешностью врагов или большими размерами, но оба явно понадеялись на лёгкую победу.

На этом поприще их ждало жестокое – и последнее – разочарование. Кроуверы были разумными и умелыми сами по себе. Вступив в союз с Тёмными Хранителями, они лишь преумножили эти качества за долгие сотни лет. Пернатые защитники Инаурейма не обманывались внешней хрупкостью элндай и прекрасно понимали, что один единственный удар может стать последним. С поразительной для врага ловкостью они уклонились от атак и нанесли свои.

Носитель длинного шрама пал первым. Он бросился на своего соперника, но тот не стал вновь уклоняться, а опустил голову к земле и сделал выпад. Бледное тело на всей скорости насадилось на острый клюв, словно на кол. Надклювье и подклювье разошлись – и беспечного врага разорвало надвое раньше, чем он успел осознать происходящее.

Трёхрукий вскоре отправился за товарищем. Он сумел продержаться дольше. Удар рукой не достиг цели, и падший решил воспользоваться своим клинком. Схватившись за оружие, он на мгновение отвлёкся на приближающийся чёрный хвост. Эта заминка стала последней – смертоносные когти пронзили бледное тело и распороли его. Оружие трёхрукого упало на раскалённый песок, так и не покинув ножен.

Одновременно с этим четверо врагов попытались окружить Айвиэна. Самый отчаянный пал первый – Айвиэн контратаковал в последний момент, что не оставило падшему возможности избежать смерти.

Другой запустил руки в волосы и извлёк украшения, оказавшиеся на деле парой коротких тонких клинков. Судя по пятнам крови на лезвиях, они за какой-то надобностью ранили владельца при ношении. Было ли то для насыщения оружия силой или элндай получал извращённое удовольствие от боли, Айвиэна мало волновало. Куда более важным в данную минуту было то, что воин довольно умело орудовал клинками. Судя по всему, расчёт был на то, что бывший вор сосредоточит всё своё внимание на вооружённом враге, став уязвимым для остальных. Ловко уклонившись от зашедших с боков противников, Тёмный Хранитель направил силу в перья своих крыльев. Оперение мгновенно затвердело. Отталкивающим взмахом крыльев он прервал смертоносный танец клинков и бросил во врага собственное оружие. Чернёная сталь прошила бледное тело насквозь и вылетела из спины. Насаженное на лезвие сердце, вырванное из тела, содрогнулось в последний раз. Вслед за ним последние конвульсии сотрясли и падшего меченосца, уже начавшего распадаться.

Оставшиеся элндай, по всей видимости, ощутили, что количество не послужило гарантией победы. Направление их движения сменилось настолько резко, что в местах поворота взмыл вверх песок. Оба падших вернулись на места, где стояли до того, как разразился бой. Больше незваные гости не были настроены на лицемерие. Худощавые бледные лица сочились злобой, досадой, презрением и жаждой крови, а красные глаза пылали от ярости, в пламени которой мелькали искры паники. Раздражение «глашатая» было настолько сильным, что он до крови раскусил нижнюю губу.

Айвиэн едва заметно ухмыльнулся. Его мыслям вторили короткий клёкот кроуверов. Сделав несколько обычных шагов в сторону, Хранитель картинно вынул меч из кучки праха, что была сердцем поверженного меченосца, и стал ожидать следующего хода падших.

То, что случилось потом, стало неожиданностью как для Тёмного Хранителя, так и для орцинтаев.

Повернувшись друг к другу, оба элндай с усилием пронзили грудь друг друга ладонями. Раны не были сквозными, но достаточными, чтобы падшие сумели крепко сжать сердца друг друга в ладони. Это походило на самоубийство от отчаяния, но, увы, не было таковым. На исказившихся от боли лицах проступило что-то среднее между болезненным экстазом и мрачной решимостью. Губы зашевелились, синхронно произнося давно забытые запретные слова. Когда последние звуки мантры сорвались с губ, начало происходить то, от чего у наблюдателей на стене выступил холодный пот.

Вначале тело того, кто упал после залпа орцинтаев, притянуло к его товарищам. Об этом элндай, казалось, забыли, даже сородичи. Айвиэн почти не чувствовал силы в этом теле. Но то, что оно до сих пор не рассыпалось, показывало, что лежавший на песке падший был жив. Когда третье тело коснулось двух других, началось преображение. Бледная плоть плавилась, словно воск над пламенем. Кости то выходили наружу, то погружались, с хрустом ломались и срастались в новые формы. Мышцы растягивались, сжимались, рвались и переплетались, словно корни молодого дерева. Всё это сопровождалось какофонией звуков столь мерзких, что любого, кто услышал их, едва не выворачивало наизнанку. Впечатление лишь усиливалось от зрелища преображения.

– Масэхутос, – сорвалось с уст крылатого человека.

Это слово – ругательство – возникло в памяти Айвиэна само собой. Оно принадлежало языку столь древнему, что едва ли кто-то в Инаурейме помнил о его существовании. Юноша не был уверен, память которого из предыдущих Хранителей подсказала это выражение, но знал – многим из них приходилось произносить его. У слова не было точного перевода на другие языки. Оно означало нечто омерзительное, противоестественное, и извращённое настолько, что само словно сочилось отвращением. Совершенно неосознанно для себя Тёмный Хранитель поморщился.

К счастью или худу, но сейчас оставалось лишь ждать. Такие проявления могущества крови были устроены так, что на происходящее нельзя было повлиять извне до тех пор, пока оно не достигнет естественного окончания. Впрочем, едва ли Айвиэн был расстроен задержкой. Напротив, она давала ему возможности. Клинок, взятый из Элбонциха, едва ли подходил для боя с таким противником. И времени, что понадобится на преображение, будет более чем достаточно, чтобы найти более подходящее оружие.

Мысленно отдав кроуверам приказ оставаться на своих местах, бывший вор взмахнул крыльями и взмыл вверх, подняв под собой облачко пыли и песка. Стоявшие на стене караульные заворожено следили за тем, как тёмный крылатый силуэт описывает дугу и изящно приземляется среди них ровно посередине стены. Сопровождаемый удивлёнными и по-детски любопытными взглядами, Хранитель огляделся. Алые глаза без труда нашли среди орцинтаев воина, державшего в руках массивный клинок, способный одним ударом разрубить лошадь вместе с всадником. Бывший вор подошёл ближе и протянул руку в сторону караульного.

– Могу я одолжить это оружие?

Пребывая в состоянии шока, орцинтай протянул было оружие крылатому человеку. Однако в последний момент, он опомнился, преклонил колено и, положив массивный клинок на распростёртые ладони, протянул его бывшему вору. Примеру караульного последовали его собратья и также склонили головы.

– За честь почту, – только и смог прошептать орцинтай, не без труда удерживая оружие на вытянутых руках.

Айвиэн едва заметно поморщился. Разумеется, орцинтаи уже поняли, кто встал на защиту их города. Но сейчас было не до церемоний. Коротко кивнув, Айвиэн обхватил рукоять – насколько хватало ладони – и вновь взмыл вверх. Завороженные взгляды вновь сопровождали его.

Преображение явно близилось к завершению, так что бывший вор не стал тратить время попусту. Едва приземлившись, он отстегнул от своего доспеха цепь и закрепил её на краю рукояти. Да, он брал её с собой в качестве последнего средства защиты. Но неожиданный поступок падших вынудил юношу применять смекалку. Затем, бросив взгляд на рукоять, Айвиэн обратился к силе крови и пропустил её сквозь материал. Кожаная оплётка потрескалась и раскрошилась, обнажив массивный хвостовик. Теперь Айвиэн мог держать клинок в ладони, не прибегая к Могуществу, хотя даже так ладонь с трудом обхватывала рукоять.

Рука сжала клинок едва ли не в то же мгновение, как завершилось преображение. Гротескное создание, получившееся из тел трёх элндай, было готово ринуться в бой. Размером оно превышал любого из дозорных на стене – падшие явно влили в него изрядное количество силы крови. Бледное нагое тело бугрилось от едва сдерживаемой мощи. В лучах Светлейшей хищно поблескивал десяток острых шипов и когтей. Однако глаза… В них больше не было и намёка на разум тех, кто решился стать основой для гротеска. Алые зрачки были наполнены лишь яростью и безумием. Оставались считанные мгновения до того, как тварь осознает собственное существование. Хранитель окропил лезвие клинка своей кровью и прошептал древние слова. Багровые капли впитались в металл, как в губку, и наделили его силой. И, хоть внешне ничего не изменилось, теперь клинок был в разы смертоноснее, чем задумывали его создатели, и не был способен затупиться.

Атака последовала внезапно. Гротеск сорвался с места, едва чувство реальности успело сформироваться в его примитивном разуме. Остававшийся за ним след напоминал скорее борозду за широким плугом. Лишённое всякого разума чудище, полное необузданной силы и ведомое лишь слепой яростью, в мгновение ока сократило расстояние до Айвиэна и принялось осыпать его ударами, сотрясавшими пески Великого Топаза.

Тёмный Хранитель не стремился выиграть с наскока. Он отражал некоторые удары и уклонялся от других и выжидал. Это мнимое бездействие было не безосновательным. Гротески не могли обладать силой большей, чем у тех, из кого они были созданы, а породившие это чудище элндай – особенно поверженный на землю залпом – не отличались могуществом. Кроме того, лишённая разума тварь не могла правильно пользоваться дарованной силой крови, от чего любое движение было несложно ощутить и предугадать.

Постепенно удары становились более слабыми и рассеянными. Во время очередного наступления гротеска Айвиэн присел и описал клинком широкую дугу. Тёмная кровь окропила вздыбленный песок лишь за тем, чтобы спустя мгновение обратиться прахом. Чудище попыталось отскочить, но не смогло полностью избежать удара – одна из рук была рассечена так, что ладонь свисала на тонкой полоске бледной кожи. Бывший вор, тем не менее, не ощутил удовлетворения от успеха. Судя по поведению, раненое чудище начало на уровне инстинкта осознавать, что у сил есть предел. Однако появлению разума это открытие не поспособствовало. Издав невнятный звук, гротеск оторвал ладонь и выбросил, словно надоевшую игрушку. На месте оторванной кисти с противным звуком сформировалось костяное лезвие.

Напружинившись, гротеск прыгнул вверх, намереваясь нанести очередной сокрушительный удар. Ловко перехватив массивный клинок у самого лезвия, Айвиэн взмыл навстречу противнику. Крылья давали ему неоспоримое преимущество в такой ситуации. Сблизившись с чудищем, он пронзил тело врага орцинтайским клинков. Хлопок крыльев – и соперники поменялись местами. Ладонь Хранителя скользнула вниз по цилиндрическому хвостовику оружия, упёрлась в навершие, а затем с силой толкнуло его, отправив оружие и противника обратно на землю. Черненая цепь, закреплённая под тыльником, звонко проходила сквозь пальцы, устремляясь вслед за клинком.

Гротеск рухнул в песок. Грохот и облако пыли обозначили место его падения. Тёмный Хранитель приземлился рядом. Чудище, пронзённое клинком, попыталось встать – судя по всему, «создатели» разделили источник силы на несколько частей, и последний удар задел лишь один из них.

Однако большего Айвиэну не требовалось. Направив могущество крови в ладонь, он начал посылать в цепь равномерные импульсы, заставляя её вибрировать. Вскоре сотрясаться начал и меч в груди гротеска. Он двигался всё быстрее, и вскоре на месте оружия образовалась пульсирующая сфера танцующего металла. Яростно пляшущий клинок изрубил бледного гиганта на столь мелкие кусочки, что от него остались лишь голова и конечности. Они обратились в прах раньше, чем коснулись раскалённого песка.

●●●

Для наблюдателей на стене схватка закончилась столь же стремительно, сколь и началась. Многие её детали остались неуловимыми даже для самых острых глаз, однако окончание сумели разглядеть все без исключения. Спустя чуть больше десяти минут – а именно столько прошло с первого выстрела до гибели чудовищного создания – всё было кончено. Воины на стенах дружно выдохнули, после чего к благодарным и благоговейным взглядам караульных присоединились торжествующие возгласы.

Айвиэн не обращал внимания на ликование орцинтаев. Всё ещё сжимая чернёную цепь, он стоял у места, где совсем недавно находился уничтоженный гротеск. От чудища, как и от его собратьев, не осталось следов или даже запёкшейся на песке крови. Всё, что напоминало теперь о разразившейся схватке – вздыбленный песок и блестящая сталь орцинтацского меча, лежавшего у ног бывшего вора. С минуту бывший вор отстранённым взглядом взирал на одолженное оружие, пока его не отвлекло шуршание песка.

– Вы в порядке, господин Айвиэн? – произнёс один из кроуверов, подойдя ближе.

Юноша немного помедлил с ответом. Взгляд алых глаз был отстранённым, словно Хранитель погрузился в свои мысли или отчаянно пытался что-то вспомнить. Когда слова всё же прозвучали, на лице замелькала лёгкая улыбка.

– Более чем, – сказал он, отсоединяя цепь от рукояти клинка и вновь закрепляя её на поясе. Затем Тёмный Хранитель обхватил хвостовик орцинтайского клинка и добавил, – Судя по всему, мы закончили. Встретьтесь с остальными и возвращайтесь в Элбонцих.

Поклонившись, чёрные птицы взмахнули крыльями и устремились прочь от Орцио-Жакрая. Сам же Айвиэн взмыл вверх лишь для того, чтобы вновь приземлиться на стене под восторженные возгласы уроженцев пустыни. Он быстро отыскал нужного орцинтая и протянул ему клинок.

– Благодарю. Это великолепное оружие. Простите за то, что пришлось сделать с рукоятью.

Бывший вор едва ли удивился тому, что владелец оружия – как и его сородичи – вновь преклонил колено. Склонив голову, воин протянул руки вперёд и с трепетом принял клинок.

– Тёмный Хранитель! Господин, величайшая честь для нас – находиться в присутствии Вашем! И личная гордость моя от того, что клинок сей оказался полезен в деле Вашем! Не беспокойтесь: оснащён он будет новой рукоятью, и храниться будет со всем возможным уважением и почестями.

Айвиэн обвёл глазами коленопреклонённых орцинтаев и ощутил то, что никак не ожидал – смущение. Отведя глаза в сторону, юноша произнёс:

– Поднимитесь, – бывший вор подождал, пока окружавшие его орцинтаи не внемлют просьбе. – Не ожидал, что падшие так быстро прибегнут к порождению гротесков. Хорошо, что с другими не возникло таких проблем.

– С другими, господин Хранитель? – обеспокоенно поднял голову орцинтай.

Бывший вор посмотрел на воина и одарил его улыбкой.

– Не беспокойтесь, всё схвачено. Но я хотел бы попросить вас кое о чём.

– Исполним всё, что будет угодно Вам, в меру наших сил, – едва ли не хором ответили все стоявшие рядом орцинтаи.

Айвиэн едва заметно улыбнулся. Хоть ему и претило такое уважительное отношение к себе, он не мог не восхититься выучкой и благородством окружавших его солдат.

– Передайте своим главам, что новый хозяин Элбонциха просит о встрече. И как можно скорее.

●●●

Слова о «других» так и остались загадкой для воинов, слышавших разговор Айвиэна с владельцем одолженного клинка. Однако они не были бессмысленными.

«Загадка» заключалась в том, что прошедших сквозь портал элндай было куда больше, чем видели орцинтаи. Покинув Выжженные острова, падшие разделились на три группы. В своём безрассудстве и жажде сражений они осмелились попробовать напасть на все три народа континента одновременно.

Глупцов, что выдвинулись к стенам Орцио-Жакрая, Айвиэн решил встретить лично. Их участь была хорошо известна караульным на стенах, а вскоре достигла и ушей правителей народа пустыни.

Отряд, что устремился в сторону Южных Садов, застигли врасплох вблизи Западной Дельты. Кроуверы без труда выследили свою добычу и обрушились на неё сокрушительным чёрным градом. Первый удар перебил большую часть вторженцев. Оставшиеся были слишком тяжело ранены и не смогли уйти далеко – бледнокожие воины из Марша Бако добили беглецов.

Тех же, кто попытался прорваться в Северное Королевство, ждал не меньший провал. Пернатые жители Элбонциха обрушились на них и здесь. Тех, кто не встретил смерть сразу и всё же попытался прорваться, ждал последняя в их жизни неожиданность. Железные Врата, созданные в незапамятные времена, были высвобождены. Стражники Западного Дозора, заблаговременно предупреждённые одним из кроуверов, не промедлили с выполнением своего долга перед родной землёй и миром. Огромная стена заострённых шипов, что в незапамятные времена были окроплены кровью одного из Хранителей, обрушилась на падших всей своей древней и неудержимой мощью. Единственного выжившего кроуверы добили, едва его тело упало на землю с древнего оружия.

По иронии, этот элндай был единственным среди собратьев, кто перед смертью в полной мере осознал – они совершили большую ошибку, решив вернуться на континент.

Вечер. 9-й день Времени Урожая

Ария бежала так, как, казалось, никогда не делала этого раньше. Окружающие одаривали её удивлёнными взглядами, однако северянке едва ли было дело то всего, что творилось вокруг. Следом за ней двигались Тарс, облачение которого чудом не путалось в ногах, и Кан’Митр, с трудом поспевавший за девушкой не смотрая на свои размеры и силу. В глазах последнего читалось как удивление, так и лёгкое сожаление.

По поручению Дел’Корса орцинтай отправился за разведчицей. Долго искать не пришлось – девушка гуляла по площади, которая находилась неподалёку от дворца правления, и что-то обсуждала с сопровождавшим её служителем. Судя по всему, она была готова к тому, что может понадобиться.

Орцинтай сообщил северянам, что сам Тёмный Хранитель почтил город своим присутствием, и что Дел’Корс предлагает им обоим принять участие во встрече со столь неожиданным, но от того не менее почётным гостем. Тарс поддержал приглашение, сославшись на то, что Хранитель был хозяином Элбонциха и, возможно, обладал информацией об Айвиэне. Этого оказалось достаточным, чтобы убедить Арию, и троица спокойным шагом направилась к дворцу, где ещё утром были Ария и Кан’Митр.

Первые несколько минут всё шло нормально. Уроженец Орцио-Жакрая на ходу вводил северян в курс дела: об элндай, о стычке у городской стены, и о самом Тёмном Хранителе, что совсем недавно прибыл на встречу с лидерами орцинтаев…

Всё изменилось, когда Тарс спросил “Какой он?”. Описание, которое услышала девушка, заставало её без предупреждения сорвалась с места. Она не отвечала на вопросы, да и вряд ли слушала их. Её мысли занимали две вещи – не заблудиться и не сбить дыхание. Сам же орцинтай теперь корил себя, хотя и не понимал, что особенного он успел сказать.

И вот, остался позади двор, в котором ждало не меньше десятка карет. Лишь здесь Кан’Митру и Тарсу удалось, наконец, нагнать разведчицу. Не дожидаясь вопросов, орцинтай повёл людей к помещению, где проходила встреча. Троица миновала несколько коридоров и широкий лестничный пролёт. Впереди показались массивные двери нужного зала, по бокам которых стояли стражи в парадной форме. Кан’Митр хотел было что-то сказать, но девушка без предупреждений, задержек или церемоний открыла створы раньше, чем спутники или караульные успели даже попытаться её остановить.

Что бы ни происходило по ту сторону входа, оно было бесцеремонно прервано. Больше двух десятков орцинтаев – среди них была и уже знакомая пророчица – одновременно посмотрели в сторону вломившейся в зал девушки и её спутников. В глазах некоторых было удивление, в других же – неодобрение. Стоявший в дверях орцинтай подозревал, что северянке едва ли есть дело до чужих взглядов.

– Кан’Митр, – несколько напряжённым голосом произнёс Дел’Корс, стоявший у края массивного стола, – Просил, конечно, я её найти. Однако не повод это врываться столь бесцеремонно. Хотя бы постучаться следовало.

Орцинтай произнёс что-то ещё. Но Ария не слышала его слова, даже если он обращался к ней. Всё внимание девушки было сосредоточено на крылатой фигуре, стоявшей посреди зала. И весь мир перевернулся, когда гость повернулся…

●●●

Грохот открывающихся дверей перебил одного из правителей Орцио-Жакрая на полуслове. По выражению лиц собеседников Айвиэн понял, что они не только не ожидали такого «вторжения», но и не были привычны к такому нарушению устоявшегося в этих краях этикета. Едва ли происходящее действительно волновало бывшего вора, однако природное любопытство взяло верх. Тёмный Хранитель медленно повернулся, чтобы посмотреть, что или кто прервал его переговоры с орцинтаями.

От увиденного юноша вздрогнул и похолодел.

В комнате повисло долгое молчание. Никто не произносил ни слова, пока Ария и Айвиэн смотрели друг на друга, полные удивления.

Бывший вор никак не мог поверить в то, что видел. Чувства, которые, казалось, остались в другой жизни, пробудились и захлестнули юношу, словно приливная волна. Она была здесь, во плоти. Из всех мест в Инаурейме он встретился с той, кого любил и ради которой отправился в изгнание, именно в этом городе. Айвиэн не был глупцом и прекрасно понимал, какая надобность могла привести возлюбленную в это место. И всё же это казалось невероятным.

Северянка пристально изучала крылатую фигуру и тоже не могла поверить своим глазам. Представший перед глазами человек был ощутимо выше, чем раньше, и куда более мускулистым. Волосы цвета мокрой глины стали чёрными, словно ночь. За спиной располагались два массивных чёрных крыла. Кожа была более бледной, чем раньше, а глаза, ставшие алыми, излучали неописуемое могущество, непостижимое бремя и бурю других вещей, далеко не все из которых девушка могла описать. И всё же, Ария ни на секунду не усомнилась – стоявший в центре зала был Айвиэном.

Эмоции начали захлёстывать девушку в тот же миг, как осознание вспыхнуло в мыслях подобно огню во тьме. Голову мгновенно наполнило множество вопросов. Она не была уверена, что в данную минуту хочется сказать, спросить и сделать. Но больше всего северянка жаждала прижаться к возлюбленному и поцеловать. Сделав несколько неуверенных шагов, девушка постепенно взяла себя в руки и подошла ближе.

Как итог, вначале случился поцелуй. Трудно было сказать, ожидал ли юноша такого приветствия, однако не стал сопротивляться или сдерживаться. Обжигающий жар губ девушки на несколько кратких мгновений вернул его в прошлое и заставил вновь почувствовать себя простым человеком… Когда же Ария отпрянула, по залу эхом разнёсся звонкий хлопок – за поцелуем незамедлительно последовала пощёчина. Айвиэн не стал сопротивляться и на этот раз. Судя по глазам девушки, удар не прошёл без последствий для ладони, однако она не подала виду.

Никто из присутствовавших в зале не посмел ни сказать что-либо, ни вмешаться. Даже самое сильно негодование сменилось удивлением. Лишь двое – Тарс и пророчица орцинтаев – наблюдали за происходящим с лицами, полными осознания и понимания. Несколько долгих секунд в помещении царило молчание.

– Я определённо это заслужил, – виновато произнёс юноша, глядя в лицо разведчицы. – И, судя по всему, легко отделался.

Лишь теперь до ушей Хранителя и разведчицы донеслись шепотки. Случившееся определённо поразило орцинтаев. Однако для Дел’Корса и тех, кто был знаком с целью путешествия северянки, произошедшее сполна ответило на все вопросы.

– Полагаю, следует нам ненадолго прерваться. Время до́лжно…

– Прошу прощенья, – осторожно перебил орцинтая Хранитель, – но в этом нет нужды. Время не терпит , а свою позицию я уже изложил и не намерен что-либо обсуждать. Так что теперь следует подготовиться к тому, чтобы остановить падших.

Ария почувствовала обиду за то, что о её присутствии забыли так быстро. Однако то, как протекал дальнейший разговор, убедило её пока придержать свои мысли.

– Полагаете Вы, что следует масштабного вторжения ожидать? – спросил Мут’Васт, сидевший неподалёку от Дел’Корса.

– В каком-то смысле, – кивнул Айвиэн. – Только есть небольшое уточнение: это я буду вторгаться к ним.

– Сей ход… серьёзной подготовки требует. Мы, разумеется, почтим договор древний между тремя народами, и…

– Ценю вашу верность древним клятвам, – тактично остановил собеседникам крылатый человек. – И простите, если мои слова ввели вас в заблуждение. Я выражусь предельно ясно: участия южан, северян и Орцио-Жакрая в предстоящей битве не требуется.

Совет орцинтаев собирался было возразить. Некоторые ради этого даже встали со своих мест. Однако, неожиданно для всех, Айвиэн развернулся и направился к выходу из зала. Это не было признаком неуважением или насмешкой. Бывший вор чувствовал – время действительно не терпит. Знал он и то, что никакие слова не способны переубедить уроженцев пустыни. А потому решил явиться, чётко обозначить свою позицию и приступить к плану, не тратя слов и времени на пустые разговоры.

●●●

Крылатая фигура мерными шагами двигалась по коридору прочь от зала переговоров. Сосредоточенный на своих мыслях, Айвиэн не сразу заметил, что Ария неотступно следует за ним. Несомненно, у неё было много вопросов, требующих ответов – он ощущал бурю в её разуме. Однако девушка не успела их задать – тишину рассеял другой, более грубый голос.

– Господин Тёмный Хранитель! – повысил голос Дел’Корс, пытаясь догнать бывшего вора и настоять на своём. – Господин, при всём уважении, коим я обладаю, помочь мы хотим. Помочь мы обязаны. Договор трёх народов – не пустой звук для Орцио-Жакрая. Клятвы давние…

– … не спасут ваших жизней! – резко оборвал его Айвиэн, повернувшись. Тон, каким были сказаны эти слова, заставил орцинтая остановиться. Мужчина был один, все остальные не осмелились или же не стали предпринимать попыток переубедить гостя. Некоторое время в коридоре царило молчание. Хранитель тяжело вздохнул, нарушив его. – Даже в самых худших своих опасениях Вы не сможете вообразить, куда предстоит отправиться и с чем столкнуться, чтобы покончить с угрозой падших.

– Быть может, Вы правы, господин. Однако это и наш мир, а значит, и наш бой.

Вновь последовало недолгое молчание. Ария, стоявшая рядом с бывшим вором, не решалась вмешаться.

– Давно ли Вы бывали на Выжженных Островах, Дел’Корс? – спокойно и даже немного вкрадчиво спросил Айвиэн. Орцинтай приоткрыл рот, но бывший вор заговорил раньше, – Уверен, Вам, как и почти всем в нашем мире, хватает ума не соваться в это проклятое место. И, поверьте мне, это правильное положение вещей. А место, в которое предстоит отправиться мне, неизмеримо и невообразимо опаснее. Даже я не уверен в том, что увижу по ту сторону портала.

Впервые за время знакомства с народом Орцио-Жакрая Ария увидела на лице Дел’Корса то, чего совсем не ожидала – нерешительность, граничащую с почти детским чувством вины.

– Так ответьте мне: почему Вы так хотите отправиться в место, которое страшнее самого ужасного из Вам известных?

Орцинтай не нашёлся что ответить. В поисках поддержки он обернулся. За спиной были лишь караульные, да и те старательно не обращали внимания на происходящее. То ли от отчаяния, то ли от надежды, но Дел’Корс обратил взгляд, полный немой просьбы, на Арию. Единственное, на что хватило девушки – виновато пожать плечами.

Дело казалось проигранным, когда по коридору разнёсся тяжёлый вздох.

– Будь по-вашему,– произнёс Хранитель таким тоном, словно устал отчитывать упрямого сорванца. – Хотите попасть в место, жаждущее поглотить само ваше естество – дело Ваше. Если это так важно, чтобы успокоить честь… – юноша на секунду умолк, уловив, как Ария старательно скрывает улыбку, а затем добавил, пока орцинтай не успел воспользоваться паузой, – Раз так хотите принять участие – соберите небольшой отряд, который встанет на карауле по эту сторону портала, к-огда я войду в него. Можете считать это «первым рубежом обороны». Но – и я настаиваю – вы не станете вмешиваться в ход кампании и ни в коем случае не станете происходить на ту сторону. Можете считать это неуважительным отношением Хранителя, недавно принявшего на себя бремя, но помните: это ради вашего же блага.

К немалому удивлению, Дел’Корс предпочёл не искушать судьбу. Трудно было сказать наверняка, убедили ли его слова Айвиэна, но орцинтай не стал спорить дальше, удовлетворившись полученой от Хранителя уступкой.

– Воля Ваша, господин Хранитель, склонил голову уроженец пустыни.

– В таком случае, я вернусь через два дня. За это время подготовьте отряд.