Артём Шевченко
Они были героями
Альварес молчал, отвернувшись к экрану. Долго молчал.
– Хорошо, – тихо сказал он. – Я вам верю. Пусть так. Тогда что не так с нами?
И снова Гиперион поразился внутренней силе и прозорливости этого человека. Он глубоко вздохнул, чтобы сказать то, ради чего явился сюда.
– Создание аппарата «Эс двадцать один семнадцать» стало величайшим триумфом науки. И, как это обычно бывает, за победой последовало поражение. К сожалению, чудодейственный эффект проявлялся не на всех. До сих пор учёные бьются над загадкой, почему так. По-видимому, дело в структуре генетического кода. Если код отличается от некоего так называемого идеального шаблона, аппарат бесполезен. Нет, он также работает с излучением организма, оздоравливает. Но исцеления и бессмертия не даёт.
– Жестоко, – пробормотал капитан. – Разве люди виноваты в том, что имеют свои гены?
– Согласен с вами. Но такова реальность.
– И многим… аппарат не помог?
– К сожалению, большинству. На Земле сегодня чуть свыше миллиарда человек. Остальные… как это сказать… естественная убыль населения. Те, кто живут сейчас, долгожители.
– Целый миллиард?
– Да.
– Ничего не понимаю. Если люди не стареют и не умирают, наоборот, должен быть прирост. Постойте! Что-то вы говорили о поражении науки? Бессмертные не могут иметь детей?
– Да нет же! Репродуктивные способности организма исцеляются также как и остальное. Прибору нет разницы. Наше население вполне дееспособно в этом смысле. Просто вы никак не можете понять. Изменения коснулись не только физической стороны, но и духовной. Люди в корне переосмыслили ценности. Посудите сами: раньше люди спешили обзавестись семьёй и детьми, даже если не были к этому готовы. Ведь время поджимает. Часики тикают – так, кажется, принято было говорить? А что имели в итоге? Разводы, конфликты, неспособность находить общий язык с партнёром, неумение воспитывать детей. Теперь же человек подходит к вопросу семьи ответственно. Он вступает в брак, только если ему это действительно необходимо. Большинство же просто живёт, наслаждаясь жизнью. К чему спешить ограничивать себя узами, если впереди бесконечно много времени?
– Но ведь семья, – это не только продолжение рода, – неуверенно сказал Александр. – А как же взаимная поддержка, опора? Радость материнства и отцовства? Любовь, наконец?
– Пустое! Всё, что вы перечислили, придумали для самооправдания сложившейся системы. Но теперь всё это отпало само собой. «Эс двадцать один семнадцать» дал людям свободу физическую, а Новый Гуманизм – свободу внутреннюю.
– Вы много говорите о свободе, Архонт. Почему же вы заперли нас на «Пилигриме»? Экипажу не терпится увидеть легендарную Землю! Позвольте же нам ступить на планету!
– Простите. –Гиперион покачал головой. – Простите, но это не моё решение. Я – лишь голос Совета. Всё это мне крайне неприятно, но так уж свершилось. Я должен сообщить вам решение.
– Наконец-то, хоть что-то конкретное! Говорите!
Гиперион прикрыл глаза, набрал воздуха и медленно, чеканя каждое слово, произнёс:
– Примерно через два часа земного времени к «Пилигриму» подойдёт транспортный корабль. Он должен привезти вам всё необходимое для ремонта и восстановления систем корабля. Так будет объявлено. На самом же деле транспортник заполнен взрывчаткой. Когда корабли состыкуются, произойдёт взрыв, который уничтожит «Пилигрим». Вместе со всем экипажем.
Гиперион открыл глаза. Альварес ошарашено смотрел на него.
– Землянам будет объявлено, что произошла трагическая случайность, – закончил Архонт.
– Что вы сейчас сказали? – просипел Александр.
– Я сожалею, капитан. Решение далось Совету нелегко. Всё это время мы обсуждали сложившуюся ситуацию…
– Какую ситуацию? Вы в своём уме? Мы что, чем-то вам угрожаем?
– Не нам. Нашей цивилизации. Понимаете… – Он запнулся, подыскивая слова. – Всё очень сложно. Нам всем жаль, что приходится делать этот выбор. Но никто за нас его не совершит. Меньшее зло. Мы жертвуем малым, чтобы жило человечество.
– Человечество, – фыркнул капитан. – А мы – не человечество?
– Послушайте… Был бы иной выход, мы бы ни за что не стали… понимаете… Сципион не просто так брал анализы. Ваши ткани были исследованы на предмет восприимчивости к аппарату «Эс двадцать один семнадцать», и, к сожалению, никому из экипажа «Пилигрима» он не поможет. Вы слишком долго были в полёте. Космические излучения, перегрузки, близость кси-генераторов – всё это привело к тому, что ваши геномы необратимо изменены. Вы не сможете обрести бессмертие. И не станете частью нашего сообщества. Мне жаль.
– Поэтому надо нас убивать? – фыркнул капитан. – Да ещё таким идиотским способом? Да и чем мы для вас опасны? Думаете, мы из зависти примемся вас убивать? Да плевал я на ваше бессмертие! Если бы вы сами о нём не рассказали, я бы ничего о нём и не знал! Ах да! Этот ваш Новый гуманизм! Вы же здесь высокодуховные возвышенные люди. А мы – варвары из космоса на ржавом звездолёте, да? Кстати, как там ваш Новый Гуманизм относится к массовому убийству, которое вы задумали?
Гиперион покачал головой.
– Весьма плохо относится. Потому Совет желает, чтобы всё произошло тихо. Я должен подтвердить, что это была именно авария. Земное сообщество не должно ничего узнать, иначе многие усомнятся в идеалах Нового Гуманизма, а этого допустить нельзя. Наша система едва сформировалась. Любое, даже самое малое потрясение может пошатнуть её. Новая человеческая цивилизация только зарождается, и наша задача – тех, кто входит в Совет – обезопасить её. Послушайте, Александр! Мы не имеем к вам и экипажу никакой вражды! Но если ваши люди останутся на Земле, наступит очередное потрясение. Вы перемешаетесь с землянами, начнёте рожать детей, когда вам вздумается… И так не утихает дискуссия по этому поводу. Многие до сих пор не согласны с ограничением права на рождение. Вы расколете наше общество, и отбросите развитие новой цивилизации на пару веков назад!
– О чём вы, мать вашу, говорите? – взвился капитан. – Как мои дети могут кому-то помешать?
– Да тому, – в тон ему закричал Гиперион. – Сейчас у нас относительная стабильность населения! Рождается несколько сотен детей в год. На миллиард населения. Понимаете?
