Артём Помозов
Проклятое место. Тропою мести
Глава 5
С глазами из синего льда
Вертолетный двигатель запустился практически перед самым столкновением с землей, но этого не хватило, чтобы избежать катастрофы.
Скрежеща, сминался металл. Корпус вертолета, пропахивая почву, взметал клубы пыли и грязи. Оторвавшиеся винты, крутясь, пролетели несколько метров, срезая хилые и сухие деревья – во все стороны раскидало щепки и сучки. Спустя еще секунду все закончилось. Стихли грохот и лязг, стих шелест стеклянных осколков. Один дождь продолжил шуметь, напоминая помехи в радиоэфире. Покореженный летательный аппарат с отличительными знаками Научно-исследовательского института аномальной зоны на борту застыл посреди бескрайнего поля. Почти все стекла в иллюминаторах высыпались, а те, что уцелели – относительно «уцелели», – покрылись паутинками трещин и обагрились кровью.
Крови было много. Везде. По всему салону. Она стекала по приборной панели – у пилотов, самоотверженно сражавшихся за жизнь экипажа, не было ни единого шанса. Из спинок кресел торчал ствол дерева. Пассажирам повезло не больше: изуродованные трупы были разбросаны то тут, то там, придавленные металлом или сиденьями.
Застонав от боли, Скай открыла голубые глаза и сразу же зажмурилась от искрящей проводки – разряды пробежали у нее перед носом. По рассеченному лбу девушки струилось ярко-алое, а в ее левом боку красовался солидный кусок металла. Научный костюм пропитывался кровью.
– Нет… нет… не может быть… – только и смогла проговорить Скай, стаскивая с себя мертвеца в военной экипировке. – Как же… больно…
Подаренный Никитой револьвер был все еще при ней, но девушка понимала, что сильно уповать на это оружие не стоит – патроны хрен сыщешь, – так что Скай прихватила из кобуры военного «макаров». Проверила магазин – полный. Еще немного патронов нашлось в разгрузке. На что она рассчитывала? Как выбраться из этой братской могилы и не умереть от потери крови? Чем тут поможет эта российская пукалка?
«Пообещай мне. Ты не такой плохой человек, каким хочешь казаться. Ты совершил много хороших поступков. На нашей базе. Тут. Ты принес Яковлеву «желудь», который каждый лаборант захапал бы себе. Согласился помочь Огоньку с биоматериалами. Это дорогого стоит!»
– З-а-р-а-з-а! Точно!
«Как сразу-то! – пришла спасительная мысль. – «Желудь»! Это должно сработать! Другого шанса у меня нет!»
Скай ползла и чувствовала, как с каждым движением теряет все больше и больше сил. Но ей удалось доползти до раскуроченного тела Яковлева, рядом с которым валялся черный чемоданчик с особо ценными артефактами, что ученый забрал из лаборатории.
– Мне очень жаль… покойтесь с миром…
Мир недосчитался еще одного гениального ученого, работа которого была тесно связана с Зоной. Академик Захаров, академик Данилов, Яковлев… И это только те, о ком она слышала. А сколько таких еще?
Девушка отщелкнула замки и отыскала внутри небольшой контейнер с «желудем». Там же, в чемоданчике, нашелся и «компрессор» – артефакт, который помогал снять боль.
– Теперь… теперь главное…
Все плыло, все двоилось. Каждое легкое действие вызывало адские муки. Она сцепила пальцы на осколке, что торчал в ее костюме.
– Черт… Зараза… Поехали… – По рассеченным пальцам побежало красное, и Скай зашипела: – Все будет хорошо! Твою мать! – Кровь потекла, словно кран прокрутили. Не теряя драгоценных секунд, бывшая анархистка приложила «желудь» к дырке в боку, прижала его. – Вот так… вот так… уже легче…
Артефакт засветился приятным зеленоватым цветом, и рана начала медленно затягиваться. До слуха Скай донесся странный звук – и тут же запахло чем-то паленым.
– Нет! – подорвалась она с места; артефакт упал и покатился по полу, тело пронзило адской болью. – Нет! Только не это! Черт…
Огонь уже занимался. Пристегнув к поясу контейнер с «компрессором», Скай, опираясь на стенку, двинулась к выходу. Остановилась у погибшего военного, чтобы распотрошить его рюкзак.
– Где же оно? – Девушка раскрыла синюю аптечку, нащупала в ней шприцы и без лишних церемоний вколола себе обезболивающее. – Пора валить!
На улице было темно, хоть глаз выколи.
Как так?
Был же день! Когда она очнулась, было светло, это точно же!
Зарядка…
Ощутив прилив энергии – обезболивающее подействовало – лаборантка быстрым шагом направилась к дыре, что зияла на месте боковой двери. Когда Скай была уже в шаге от спасения, что-то толкнуло в спину, обдало нестерпимым жаром и отбросило далеко в сторону.
* * *
Вероятно, в жизни каждого человека наступает тот жуткий момент, когда он, пускай и неосознанно, теряет всякую тягу к существованию, когда он теряет ту единственную веревочку, что удерживает его в нашем мире. Такое случилось и со Скай, когда на ее молодые и хрупкие женские плечи свалился целый калейдоскоп тяжелейших испытаний. Сначала она распрощалась со своей единственной подругой – крысой Марго. Затем бывшая анархистка похоронила боевых братьев, павших в бессмысленной и кровавой войне против «Изоляционных сил». Но самым серьезным ударом для нее стала гибель человека, которого она могла бы по-настоящему полюбить.
Это были первые мысли девушки, когда она пришла в себя на той же самой лесной поляне, рядом с уничтоженным падением и пожаром вертолетом. Голова казалась на удивление ясной, а тело почти не ныло от боли. Но как такое может быть? Она же должна была умереть! Никто не может выжить под открытым небом, когда Зону накрывает Зарядкой!
«Но ты же уже выживала, – вспомнила она. – В тот день, когда Миша Мельников выстрелил тебе в ногу! Забыла уже, а?»
– Так. Спокойно. Пора бы уже успокоиться. – Девушка поднялась на ноги и робко оглянулась.
Идти к вертолету ей совсем не улыбалось – не хотела она лишний раз смотреть на изуродованные трупы бывших коллег.
Хватило ей уже.
Следовало бы похоронить Яковлева и всех тех, кто сгорел заживо, пытаясь эвакуироваться из захваченного какими-то инфернальными тварями Академгородка. Это было бы правильно, но у девушки не осталось никаких сил – ни моральных, ни физических. История повторялась. Ей не зря вспомнились давние события с бывшим школьным учителем, когда тот бросил ее умирать, чтобы единолично добраться до Припяти и загадать свое эгоистичное желание. Душевные ощущения были схожими – такое же презрение к себе, к жизни, к Зоне. Такое же желание сесть на травку, запрокинуть голову и тихонечко умереть, глядя на небо. Перестать сопротивляться садистской натуре Проклятого Места, принять правила игры. Но Скай не сдавалась. Не в ее характере это было. Она упрямо перла вперед, как городской трамвай, не собираясь сходить с пути. Особенно теперь, когда Никита принес себя в жертву ради ее великой цели. Она просто обязана дойти до Припяти и найти ту самую комнату, чтобы распрощаться с Зоной.
Выжечь ее.
С тела Земли.
Раз и навсегда.
* * *
Ближайшая постройка обнаружилась у берега реки – советская банька с выбитым окном. Скай, надев перчатки, чтобы не подцепить занозу, залезла внутрь.
В помещении балом правила сырость. Еще – пыль. Много пыли. Она была повсюду: кружилась в воздухе, стелясь плотно, словно туман, укутывала паутину, что затянула собой давно выпотрошенный советский шкаф, скрывала под собой изъеденный молью диван.
У печки девушка отыскала вязанки дров, но они ни на что не годились – отсыревшие и сгнившие поленья. Зато в этой же бане отыскался удобный топорик.
– То, что надо, – заключила Скай, возвращаясь на улицу.
* * *
Скай бродила мимо величественных деревьев с безлиственными кронами и чахлыми ветками. Она просчитывала в голове свой маршрут. Если считать чистыми километрами, то Припять была недалеко. Но это по меркам нормального мира, а в Зоне тридцать километров пройти – это еще умудриться надо.
Пистолет болтался в кобуре, на предохранителе. Девушке очень не хотелось пускать его в ход.
Дошла до упавшей осины с отшелушившейся корой. Топорик, что висел на импровизированном поясном ремне, она изящно сняла, подкинула в воздухе, перехватив в полете за рукоять и, сильно размахнувшись, вогнала топорище в основание самой толстой ветки. Та поддалась со второго удара.
Колола Скай без устали, словно заведенная кукла. Работу закончила лишь тогда, когда рядом с ней образовалась горочка мелких дровишек, что она заботливо сложила в рюкзак.
Удовольствие от труда вогнало ее в восторг, помогло забыться. Давненько же она не обременяла себя никакими физическими нагрузками! Улыбаясь, Скай поковыляла обратно к берегу реки, где планировала устроить стоянку.
* * *
Над костерком, звякая, покачивался металлический котелок с продетой сквозь дужки проволокой. Скай часто в походах, во время вылазок, готовила порошковые супы таким образом. Не сказать, что это лакомство полезно для здоровья, но другого в ее рюкзаке, к сожалению, не нашлось. Не было же у нее возможности сбегать в квартирку за нормальной едой?
Донышко котелка лизали языки пламени. Варево бурлило, источая аромат, отдаленно напоминающий запах куриного бульона.
Скай открыла свою тетрадку для записей и с удивлением обнаружила, что, оказывается, не написала и строчки с того самого дня, как посетила могилу Лиса. Ее заметки о кресте, что падет под гнетом времени, и о душах мертвых показались ей крайне наивными и детскими. Но она не стала их вычеркивать. Наоборот, переписала сюда из дневника Дениса.
Пусть будет, для истории.
Ей захотелось выговориться – бумага стала бы самым благодарным собеседником.
Но о чем писать?
Минут пять гладила пальцем чистый лист.
Ничего не придумав, девушка захлопнула тетрадную обложку.
Суп уже расплескивался во все стороны.
* * *
Умиротворяющие ночи далеко не редкость для мира Зоны. Почему бы им не быть тихими и спокойными, если и людей-то тут почти не осталось?
В восемьдесят шестом году сгинули местные жители. Исчезли автовладельцы, чьи железные кони, шумя двигателями, выбрасывали в атмосферу вредные для экологии выхлопные газы. Исчезли грибники, которые частенько ходили в лес. Рассыпались в тлен шумные компании, что предпочитали по выходным выбираться на природу, чтобы пообщаться и пожарить шашлыки. За несколько дней территория Проклятого Места опустела, избавилась от людей, как от ненужного мусора. Однако природа не терпит пустоты, и на смену местному населению пришли сталкеры. Впрочем, и их-то почти не осталось, если разобраться. Кто-то сгинул в междоусобных войнах, кто-то остался навечно лежать на пожухлой траве, угодив в аномалию, а кто-то просто ушел, решив покончить с этим опасным ремеслом. И кто же придет на смену ловцам удачи? Те монстры из Академгородка?
Изо рта Скай вырывался пар – стылый воздух наполнял легкие, вонзаясь ледяными иглами в глотку, как будто бы зима была уже на самых подступах. Но это обманчивое ощущение. До зимы еще далеко, но в Зоне царила вечная осень с холодными, пробирающими до костей ночами.
Скай шла дальше, вдоль реки. Она решила не спать до рассвета. И с каждым новым шагом, задумываясь о цели путешествия, она задавалась простым, но таким важным вопросом: а верит ли она сама в существование места, где исполняются самые сокровенные мечты? Исчезновение Михаила, встреча с Могильщиком, загадочный дневник и исследование чудодейственных свойств артефактов подкрепляли ее веру, подпитывали ее, заставляя идти дальше. Но нельзя же быть уверенной до конца. У нее осталась только надежда, а каждый человек, по сути, живет одной лишь надеждой. С каждым преодоленным километром, с каждым пройденным шагом сердце девушки сжималось все сильнее, а на душе становилось неспокойно и даже невыносимо. Порою хотелось закричать – откинуть голову и завыть на Луну, словно волк, сетуя на то, что она оказалась запертой в Зоне. Скай боялась не обнаружить в Припяти совершенно ничего, разувериться в той единственной нити Ариадны, что не давала ей сбиться с пути. Боялась понять, что все это время жила самообманом и ложью.
Ветер подул сильнее – зашелестели ветки деревьев, с них сорвались жалкие остатки разноцветных листьев.
Скай устремила свой взгляд к звездам.
«А звездочек-то стало меньше, – отрешенно подумала она. – Это только кажется, конечно, но словно и взаправду. Не могли же в одночасье погаснуть миллионы миров? Или могли?»
Говорят, что в роковой момент для каждого из нас тухнет одна звезда, словно вместе с человеком умирает целая Галактика. Только это неправда. Вселенной никогда не было никакого дела до песчинок и космической пыли.
«А чем мы, человечество, отличаемся от этой самой пыли?»
Все в нашей жизни лживо.
Все, кроме смерти.
Она-то настоящая.
Искренняя.
Из размышлений вырвал звук торопливых шагов.
Скай молниеносно расстегнула кобуру.
– Стой на месте! Медленно! Медленно повернись!
– Ты?
Появившийся словно бы из ниоткуда человек с автоматом опустил оружие – и она бросилась на шею старого друга:
– Я думала, ты мертв…
Глава 6
Ночной патруль
– «Скиф-два», я – «База»! Как слышите меня? Прием? – раздался голос в наушниках пилота «МИ-8АМТШ»[4].
– «База», я – «Скиф-два». Слышу вас отлично. Прием!
– Подтверждаю хорошую связь. Как обстановка в вашем секторе?
– Отработали по нескольким целям у места, которое нынешний контингент называет Краем вечного лета. Уничтожено восемь групп дикого зверья, что рыскали в руинах. Была замечена и неустановленная тварь. Прямоходящая, как человек. Но слишком быстро двигалась, упустили.
– Уверены, что не криминальные элементы?
– Человек с такой скоростью не бегает.
– Неужели это те самые твари, о которых говорили наши ученые?
– Не знаю, товарищ командир.
– Будем разбираться. Еще что-то?
– Вертолет НИИАЗа. На нем эвакуировали ученых. Сгоревший. Признаков жизни не обнаружено.
– Вас принял. Направляйтесь к другим ключевым точкам. Там свяжетесь со мной, получите новые указания. Как поняли?
– Понял вас, «База».
– Отлично. До связи.
– До связи.
* * *
Громкий стук в дверь уже в который раз оторвал генерала Турко от погружения в книжную историю, которую так любил покойный Чехов. Это можно было увидеть по состоянию печатного издания – книга была зачитана до дыр, а по тексту встречались какие-то подчеркивания и мысли майора о прочитанном. Уголки были загнуты и потрепаны, а пожелтевшие страницы – помяты.
– Войдите, – разрешил генерал, вновь откладывая «О дивный новый мир». – А, лейтенант Кулешов. С какими вестями?
– Разрешите доложить, товарищ генерал! – с порога прокричал младший лейтенант. – По поводу Богомолова и его миссии.
– Разрешаю. Только это, Кулешов, отставить формальности. Кратко и по делу, пожалуйста. У меня сегодня еще очень много дел.
– Так точно! Вы меня простите, но новости крайне паршивые. Кажется, Богомолов и его люди провалили задание…
– Так кажется? – перебил Турко. – Или провалили? Конкретнее в формулировках, пожалуйста.
– Майор Водопьянов считает, что провалили. Они перестали выходить на связь. Вот уже час, как от них ничего нет. По рации – молчание, как и через КПК. Однако устройства всей троицы активны и продолжают посылать сигналы из Зимовища. Но передвижение отряда засечь не удалось. Плюс СБУ сообщают о пожаре в деревне. Из всего этого можно сделать крайне неутешительные выводы.
– Благодарю за информацию. Передай Водопьянову, пусть присылает в Сеть информацию об увеличении награды за головы «Анархистов». Вдвое. Я лично свяжусь с ребятами из СБУ, расспрошу их о пожаре и попрошу все проверить. Если Богомолова и его людей убил Андрейка – пусть валят ублюдка на месте.
– Можно вопрос, товарищ генерал?
– Я же просил без формальностей.
– Виноват! Так можно?
– Можно-можно.
– Зачем мы тратим столько сил и ресурсов на последних выживших «Анархистов»? Их же почти не осталось. Сами умрут. Или свалят из Зоны. У них и без нас всегда хватало врагов.
– Потому что нельзя оставлять даже потенциальную угрозу. – Турко погладил ладонью обложку «Дивного нового мира». – Ты правильно заметил: у них и без нас было достаточно врагов. Но я не хочу, чтобы какой-нибудь выживший Огонек или Андрей привели к моим воротам армию вольных сталкеров, что симпатизировали «Анархистам». Или отбросов-бандитов, у которых есть все основания нас ненавидеть. Мы должны исключить это. Мы должны показать, что мы не остановимся ни перед чем, чтобы наказать предателей. К сожалению, пока наша власть, если не лукавить, держится на страхе, но мы впервые за долгое время стали единственной грозной силой в Зоне. И я не позволю сраным «Анархистам» это испортить. Лучше перестраховаться.
– Да… в этом есть смысл… – смущенно пробормотал Кулешов. – А что делать с теми бандитами, которые утверждают, что захватили в плен Огонька? Водопьянов интересуется. Богомолов-то уже к ним не придет.
– Они заявляли, что совершат обмен на нейтральной территории?
– Так точно.
– Передай Водопьянову: пусть отправляет туда людей. Пусть посылает столько, сколько нужно. У нас с СБУ общая цель, я потом сброшу им координаты места обмена, а там и логово вычислим. Скооперируемся с военными и снесем там все подчистую.
– Мы как-то часто стали прибегать к помощи военных. Не все одобрят, вы же понимаете. У нас и без того зреет раскол на фоне… последних событий с «Анархистами».
– Не зарывайся, Кулешов, ты простой младший лейтенант, и твое мнение здесь никто не спрашивал, ты уж извини за честность. Я сам решаю, как нам поступать. С СБУ. И с недовольными. – Он сжал кулак. – Я разберусь, это не твоего ума дело. Лучше расскажи мне, как обстоят дела у наших парней на Болотах и Озерах? Водопьянов ничего не просил передать?
– Просил. Основные отряды подходят к позициям. Завтра ночью планируют нападение. Разведчики докладывают о сорока-пятидесяти бойцах со стороны противника. Раз плюнуть. Уже через два дня эта локация будет полностью под нашим контролем.
– Отлично. Скажи Водопьянову, что, когда закончится зачистка, пусть отзывает людей. Мы сдаем эту позицию. Отдадим ее СБУ – в качестве жеста доброй воли. Для начала долгого и плодотворного сотрудничества по наведению порядка в Зоне. Все ясно?
– Я… да, все ясно, но лучше бы вы меня послушали. Бойцы могут не одобрить.
– Кулешов, я уже указал тебе на твое место, не заставляй меня делать это снова…
– Простите.
– Постой! Есть для тебя задание. Ты же свой среди лейтенантов и низшего состава, – ухмыльнулся Турко. – Поспрашивай, поинтересуйся, проанализируй настроения бойцов. И принеси мне завтра список с фамилиями всех недовольных. Хорошо?
– Да. Да, конечно. Но…
– Что?
– А что с ними будет?
– Ничего. Я просто проведу с ними беседу, выйду к людям и объясню всю ситуацию, чтобы не оставлять недомолвок и поводов для раскола.
Во взгляде Кулешова читалось, что он не верит своему лидеру. Но Турко не волновало то, во что там верит эта грязь под ногтями.
– Я прошу вас… это не мое дело… – осторожно начал младший лейтенант, изрядно нервничая. – Но не допусти́те того, что случилось совсем недавно. Я про расстрел за измену. Не нужно, прошу.
– Кулешов! – уже повысил голос генерал. – Я тебе русским языком сказал, что просто хочу узнать о настроениях в обществе, чтобы подготовить речь и выйти к личному составу! Это все! Тебе ясна задача?
– Так точно!
– Тогда вали отсюда ее выполнять!
Младший лейтенант выскочил из кабинета, а Турко грустно вздохнул и открыл ящик стола, чтобы достать свой коммуникатор.
«У вас одно новое сообщение. 54 минуты назад».
Разблокировав экран, Турко искренне удивился.
Сообщение прислал лейтенант Богомолов.
Живой?
– Молодец, мальчик, я в тебе не сомневался. – Но радость вмиг сменилась гневом. – Твою же налево…
Лже-Богомолов прислал ему несколько фотографий. На одной из них был запечатлен ржавый «Запорожец», на капоте которого – кровью – была нарисована буква «А» в круге. Следующее фото – труп Богомолова с разбитой в фарш головой и…
…несколько фотографий горящих зданий…
…и еще двоих мертвецов…
«Я иду за тобой», – гласила подпись под изображениями.
– Ах ты гнида! – Он со злости швырнул КПК обратно в ящик. – Сука! – Взял рацию и прокричал: – Водопьянов?! Да! Увеличивай награду за «Анархистов»! В четыре раза! Снимай весь личный состав, что сейчас патрулирует районы, близкие к Зимовищу и Краю вечного лета! Да, бляха! Без лишних вопросов! Отправляй их в Зимовище и в тот самый Край! Быстро! Приказ?! Умерщвлять каждого, кто покажется им подозрительным! Чтобы без результатов не возвращались! Мне нужны трупы Огонька, Скай, Рэя и сраного Коннора! Чтобы к утру я точно знал, что эти имена я больше не услышу! Выполнять! – и отсоединился.
* * *
Тьма обдала беглеца своим ледяным и смрадным дыханием.
Ночью в Зоне особенно паршиво. Да, здесь, на покинутых территориях, страшно и жутко всегда. Что при свете дня, что под покровом ночной мглы. В темноте к привычному набору ужасов этого забытого богом места – нерациональных и необъяснимых с точки зрения современной науки – добавляется еще и присущий каждому человеку страх…
…страх неизвестности…
Как говаривал один умник, мы страшимся не темноты, а того, что может поджидать в ней. Но на Большой земле еще можно заглушить это глупое чувство, можно задушить его в зародыше, можно убедить себя, что никаких монстров в шкафу не существует. То ли дело в Зоне, где ночные кошмары оживают наяву, где в этой непроглядной, в этой густой и осязаемой Тьме тебя действительно могут поджидать настоящие чудовища.
Дрожа словно осиновый лист, Кирилл прошел мимо развалившегося от времени хутора, что проводил его холодным и безучастным взглядом пустых оконных проемов.
Справа хрустнула ветка – и Кирилл подумал, что это дикий зверь, давно не лакомившийся свежей плотью, явился по его душу. В метре от него затрещало – и Кириллу показалось, что он активировал аномалию, границы которой не смог разглядеть во мраке. За спиной раздался инфернальный вопль – и Кирилл решил, что это голос его последнего дня, что это вопль мутанта, выращенного в секретной лаборатории, против которого у него не было никаких шансов.
Шансы у Кирилла были равны нулю, даже если где-то тут, в кустах, его поджидал человек. Никакого, даже самого примитивного оружия для самообороны в руках у подростка не наблюдалось. Прошлой ночью он попытался выломать кусок водопроводной трубы в подвале, в котором он укрылся от прокатившегося по Зоне, словно вихрь, всплеска аномальной энергии, но ничего не вышло. Только в кино герой крушит стены одним ударом, только в кино герой вырывает из этих самых стен металлические трубы. В жизни все иначе. Не так просто. Сценарист не поможет.
То, что нужно бежать в подвалы или любые другие подземные сооружения, Кирилл помнил из рассказов бывалых сталкеров, которые нередко гостили у Лесника перед походом за Кордон.
Подвал паренек нашел, но это оказалось той еще задачкой. В Зимовище не было никаких подземных коммуникаций – вплоть до канализационных. Отчаявшись, он побежал к автомастерской. Черт его знает, почему подростка понесло туда. Наитие. Но, хвала всем высшим силам, он не прогадал. В мастерской, в одном из цехов, был спуск в заветный подвальчик.
Обосновавшись там, Кирилл свернулся калачиком и уснул. Спал без задних ног. Сказался стресс – организм, махнув на прощанье ручкой, отключился на добрые сутки. Проснувшись днем и даже не поев толком – сразу в путь-дорогу. А нечего было есть. В куртке завалялось несколько шоколадных конфет, что превратились в обед, завтрак и ужин мальчишки.
Блуждал он до самой ночи, не зная, куда идти, и ориентируясь только по собственным ощущениям. Шел осторожно, медленно, но грамотно, вспоминая все советы и все истории «ловцов удачи», что подслушал на кухне родного дома. К Зимовищу возвращаться уже не имело никакого смысла – заплутал, не нашел бы обратный путь. Андрей с Олей, скорее всего, убиты. Тем психопатом – или Зарядкой. У Кирилла один выход оставался – до военных добраться. Там, на пропускном пункте, он сможет объясниться. В ребенка же стрелять не станут, в самом-то деле. Правда ведь?
Где-то там, за холмами, раздались взрывы, а за ними – автоматные очереди.
И все затихло.
Но ненадолго.
Парнишку вновь пробрала дрожь. Ему отчетливо представилось, как смерть, та самая костлявая старуха с косой в черном одеянии, подкралась вплотную к нему, как задышала ему в ухо, как провела своей холодной рукой по его волосам и как прошептала какие-то ласковые и приятные слова.
Так и бродил с этим чувством минут десять…
…Нарастающий клекот вертолетных лопастей Кирилл услышал в последнюю секунду…
«Это конец, – пришла мысль. – Теперь-то точно нигде не спрятаться…»
* * *
Вертолетный прожектор выхватил что-то в траве.
Тело.
Совсем еще мальчишка.
– «База», прием! Я – «Скиф-два». Разрушенная автомастерская, недалеко от нее лежит человек в гражданской одежде. Подросток, но могу ошибаться. Какие указания?
– Погибший? Можете подтвердить?
– Никак не могу подтвердить. Тепловизор неисправен. Насколько могу судить с высоты, крови на одежде нет. – Один из членов экипажа, похлопавший пилота по плечу, показал ему оттопыренный большой палец. – Да, подтверждается информация. Но он лежит на животе – возможно, ранения именно там. Или он погиб в аномалии. Мне отработать по нему? Для гарантии?
– Вы же сами доложили, что это подросток. Зачем так радикально? Мало ли что. Не убивайте. Задержим его, если живой. Если мертвый, то оставьте его там же.
– Нам садить птичку?
– Нет. Запрещаю покидать вертолет. Слишком опасно. Выпустите очередь. Рядом с ним. Осторожно. Испугайте его. Если дернется, то доло́жите мне. Если нет, используете обманный маневр. Отлетайте, но держите сектор под наблюдением какое-то время. Посмотрите, не побежит ли. Приказ аналогичный – доложить мне. Я отправлю наших ребят на задержание. А вы возвращаетесь к выполнению своей задачи! Будете обеспечивать «Удару» поддержку с воздуха. Я передам частоты КПК боевиков из их отряда.
– Принял вас, «База». Будем работать. – Пилот перешел на общий канал экипажа. – Так, Антоха, мы снижаемся, а ты бери ручной пулемет. Рядом с мальцом очередь прочерти. Нам его только шугануть нужно. Убедиться, живой или мертвый.
– Так, может, с установки его бахнем?
– Точность крайне сомнительная. Да и не хрен дорогой боезапас тратить!
– Понял тебя.
– Я снижаюсь.
Боковая дверь «МИ-8АМТШ» отошла в сторону.
Борттехник, вооруженный тяжелым ручным пулеметом, ухмыльнулся.
* * *
Одежда Кирилла топорщилась от воздушных потоков, что создавали вертолетные винты. Панические мысли мешали думать.
«Что мне делать?! Очередность действий при такой ситуации?! Ну, давай же, вспоминай! Кто-то точно об этом говорил! Или ты читал где-то?! Вспоминай!»
Вертолет все кружил и кружил, но мальчишка даже не дрогнул, так и продолжил лежать неподвижно, изображая из себя труп. Все, что он мог сейчас сделать, это шире открыть рот, чтобы окончательно не попрощаться с барабанными перепонками.
«Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста, пусть он промахнется! Пожалуйста! Надо вставать! Надо бежать! Так можно спастись! Попытаться! Это лучше, чем лежать тут! Это лучше! Это хоть какой-то шанс! Нет, нельзя бежать, тогда точно пристрелят! Но что тогда?!»
Безвыходная ситуация – когда остается только замереть и молиться Богу, чтобы, если начнется пальба, пули прошли мимо тебя.
«Если заденут, пусть никаких серьезных ран… это же смешно! Крупный калибр – и без серьезных ранений? Смешно же, ну!»
Секунды…
Две… три…
Вечность…
Биение сердца.
И…
…Пулеметная очередь загрохотала совсем близко, описав дугу у макушки подростка…
В ушах зазвенело, словно после бомбежки. Пули повыбивали вокруг почву, забросав ею лежащего на земле паренька. Кириллу следовало бы завопить, но его крик, за общим грохотом, никто бы все равно никогда не расслышал. Еще две пули легли совсем рядом. Но и это подросток выдержал. Зато его организм – нет. По штанине потекло что-то теплое и противное. Кирилл, совсем неуместно, ощутил чувство неописуемого стыда.
Свинцовый дождь закончился так же неожиданно, как и начался.
Боковая дверь, из которой высунулся пулеметчик, закрылась. Вертолет начал вновь набирать высоту.
«Свали! На хрен отсюда!»
Завис в воздухе, развернувшись хвостом к Кириллу.
Но и здесь подросток проявил чудеса смекалки – и остался неподвижным. Винтокрылая машина, поводив по парню прожектором, словно хищным взглядом, полетела дальше.
Кирилл не мог заставить себя подняться еще минут пять.
Даже когда звуки «дьявольской птицы» стали едва слышны.
* * *
– «База», я – «Скиф-два»! Как слышите меня? Прием!
– «Скиф-два», «База» на связи. Слышу вас отлично. Прием!
– Подтверждаю.
– Докладывайте.
– Там и впрямь лежал мальчишка, но, кажется, он мертв. Я опустил птичку ниже, мы повисели немного, постреляли – никаких признаков жизни.
– Вас понял, «Скиф-два»! Вылетайте в Зимовище. Что-то мне не нравится, что наши друзья из «Удара» так долго не выходят на связь. Проверьте. Затем возвращайтесь к приоритетной задаче – зачистке! После вернетесь на дозаправку, а потом доставите наших разведчиков в Академгородок.
– Понял вас, «База». Вижу какое-то зарево над деревней. Вот и разберемся.
– Принял. Конец связи.
* * *
– «Скиф-два», я – «Генерал»! Ответь, «Скиф-два»! – Голос генерала Турко вклинился в общий канал связи группы боевого вылета «Скиф». – Ау? Прием! Как меня слышно? «Скиф-два», ответьте!
– «Генерал», я – «Скиф-два»! Слышу тебя отлично! – откликнулся капитан, не забывая при этом следить за экраном сканера воздушных аномалий. – Как сам-то?
– Крайне паршиво. Обстановка накаляется. И с каждой минутой все становится только хуже. Но я разберусь с этим, даже если придется прибегнуть к самым радикальным методам. За мной не заржавеет. Расскажи-ка ты лучше, как обстановка в вашем секторе?
– Пока что спокойно, как в Багдаде! Тьфу-тьфу-тьфу! – Капитан взглядом в окно окинул кроны деревьев, что простирались под летательным аппаратом. – Ночью было несколько интересных вещей, но только и всего.
– И каких же таких вещей?
– Обнаружили мертвого подростка. Наверное, ребенок кого-то из Дитяток. Беспризорник, который наслушался сказок о бравых ловцах удачи и полез за «романтикой». Вот и хапнул этой «романтики» по самое «не балуй»!
– Дети и их тупорылые родители. Вечная проблема нашего общества.
– Ты же прекрасно знаешь, как я отношусь к ослам, которые тащат своих отпрысков к бабушкам и дедушкам на выходные на границы прокаженных земель! Но то лирика! Еще обнаружили сгоревший вертолет. Из НИИАЗ, скорее всего эвакуационный. Один из тех, что не выбрался за Периметр накануне Зарядки. Но признаков жизни не зафиксировали, так что и отряды туда посылать не будем. Бесполезно. А вот тебе, может быть, стоит отправить туда своих парней. Думаю, там есть чем поживиться.
– «Удар» тебе не помойные псы, чтобы останки обгладывать! Да и плевать я на это хотел. Не до того сейчас. У нас в группировке зреет раскол, а мои самые верные ребята заняты поисками последних выживших «Анархистов». Что-нибудь еще?
