Артём Март
Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 2
Глава 1
Над шикарным входом в ресторан теперь красовались большие буквы, складывающиеся в слова: банкетный зал “Арарат”.
Этот оказалось именно то заведение, в котором должна была пройти злосчастная свадьба, когда Старостаничники ворвались на банкет и устроили стрельбу. Погибло тогда немало гостей, а охрана и вовсе вся легла.
Мне внезапно подумалось, что в моей прошлой жизни, когда я уже был занят Обороной, Сидоренко просто не нашел никого, кто бы мог дополнить отряд из Алекса, и это усугубило ситуацию. Вооруженная охрана из пяти человек просто никак не смогла остановить бандитов.
– Что такое? – Этот вопрос Степаныча повис в воздухе.
Все смотрели на меня.
– Какая проблема? – Дополнил он.
– Потом. Позже, – покачал я головой. – Обсудим не здесь.
– Что-то случилось? – Подошел Сидоренко.
– Да, мне кое-что от вас нужно, – сказал я, глядя ему в глаза.
Я не колебался ни на мгновение. Понимал, что я рискую, и теперь рискуют и мои друзья. Но на другой чаше весов оказалось то, что было невероятно важно в эти страшные и странные времена – в лихие девяностые. Там оказалось мое слово. Слово всей Обороны.
Это раньше, в две тысячи двадцать четвертом году, если не выполнил свои обязательства, можно было вертеть жопой, ссылаться на пространные строчки мелкого шрифта в договоре и просто врать. Тут, в девяностых, все не так. Сейчас договор – это в первую очередь слово. Если ты не сдержал свое слово, значит ты не стоишь и выеденного яйца, с тобой не будут иметь дел. Более того, ты можешь поплатиться за свою ложь репутации, имуществом и даже жизнью.
Я понимал, что если сейчас я сдам назад, откажусь от сделки с Сидоренко, то поставлю под угрозу существование Обороны только тем, что лишу ценности свое слово. Я не мог на это пойти.
– Что? – Насторожился Сидоренко.
– Мне нужен список гостей, кто будет на свадьбе. Полный. Я хочу получить каждые фамилию, имя и отчество. Всех, кто будет присутствовать.
– Откуда ты знаешь, что это будет свадьба? – Удивился он. – Мы ведь ничего не обсуждали на этот счет.
– Догадался. Такие просторные залы обычно снимают для свадеб, ну или юбилеев.
– Так может у моего товарища юбилей, – хмыкнул Сидаренко.
– Вы уже проговорились, – улыбнулся я. – Будет свадьба. К тому же я знаю, что на ней, на этой свадьбе, соберутся еще и местные авторитеты. Вы назвали их “уважаемыми людьми”.
Сидоренко потемнел лицом.
М-да. Только в девяностых, в это безумное время, может, случится так, что за одним столом встретятся представитель МВД и, по сути, их враги – участники ОПГ. Впрочем, я этому не удивился.
– Так вот. Я немного вращаюсь во всей этой теме, – сказал я. – Знаю о том, что произошло на днях в Подсолнухе. И предполагаю, что на свадьбе тоже может случиться что-то подобное. Потому мне нужен список гостей, чтобы понять, есть ли там кто-то, кто в конфликте со Старостаничниками.
– Со старостаничниками, говоришь, – мрачно проговорил начальник разрешительной системы.
– Если на празднике внезапно начнется стрельба, вы спасибо мне не скажете. Потому надо быть готовым.
– Что ж, ладно, – он кивнул. – Приходи завтра вечером. В то же время, что и вчера. Обсудим этот вопрос поподробнее.
Я кивнул, и Сидоренко направился к машине.
– Че это ты? – Спросил Степаныч, когда мы стояли на остановке, ожидая автобус. – Забегал, что-то, засуетился. В чем причина? Что тебе не так?
– У меня чуйка, – сказал я. – Чуйка, что в Арарате, может, случиться какая-то заварушка. Вы же сами знаете, что сейчас начался новый виток войны между бандами. А ведь свадьба – отличное место для мести. Все пьяные, веселые. Людей легко взять врасплох. А мы можем оказаться между молотом и наковальней.
– Мы всегда между молотом и наковальней, – хрипловато сказал Степаныч. – Нам не привыкать.
– Каждую смену какая-нить падла грозится, что прикончит меня на месте, – безэмоционально буркнул Женя. – Боюсь ли я? Нет. Мы с тобой, Витя. Бог его знает, сколько нам предстоит сложностей в жизни, даже когда мы откроем Оборону. Так что теперь, пасовать перед ними?
– Вот черти бесстрашные, – разулыбался я, – совсем, что ли помирать не страшно?
– Не-а, – просто ответил Степаныч.
– Я уж по краю смерти прошелся. Уже не страшно.
С этими словами Женя показал мне свою искалеченную кисть.
– Да и потом, хрен его знает, будет что-то или нет. – Прохрипел Степаныч. – Но ты прав, Витька. Судя по тому, что нынче творится, заварушка запросто может начаться.
– Может, – кивнул я. – Но я сделаю все, чтобы к ней подготовиться.
Следующим вечером, после смены, я ждал у городской больницы. После случившегося у Подсолнуха, я больше не видел Наташу и хотел узнать все ли с ней хорошо.
Сначала я пошел в регистратуру, чтобы расспросить, о девушке местных. С трудом объяснив, кто мне нужен (ведь я знал только ее имя), я получил ответ от полной немолодой женщины из регистратуры:
– Наташка, что ли? Она сейчас занята с больными. А ты че, жених ейный а?
– Когда она освободится? – Сказал я в окошко, проигнорировав вопрос.
– Хош увидеть? Ну давай я ей передам. Подожди до обеда, она выйдет.
– Хорошо. Скажите, Витя ее ждет.
В половину первого Наташа вышла. Сидя на лавочке, на территории больницы, я увидел, как девушка спускается по широким ступеням главного входа. Тогда я пошел ей навстречу.
– Привет, – она поздоровалась первой. – Я думала, что ты уже не вернешься.
– Как ты? Как брат? – Спросил я.
Девушка погрустнела, опустила глаза.
– Я – нормально. Отошла уже. Ну почти. А брат в реанимации, но стабильный. Огнестрельное ранение в живот.
– Выжил.
– Выжил, – кивнула она. Потом вздохнула. – Он врал нам. Мне, маме. А на самом деле, все это время был бандитом. Бандитом, представляешь?
– Представляю. Посидим?
Мы присели на лавочку, где я нагрел Наташе место.
– Я до сих пор чуть-чуть в шоке, – сказала девушка. – Мне казалось, что я уже давно привыкла ко всем этим перестрелкам, к бандитским разборкам. Но теперь, когда сама побывала прямо там, что-то я… что-то я не знаю…
– Ты цела, а это главное.
– А как ты спасся? – Спросила она. – Тот мужчина, я слышала, как он убил человека. На самом деле, я думала, что ты пропал, и я больше никогда тебя не увижу.
– Это очень занятная история, – улыбнулся я, а потом рассказал все вкратце и опуская самые неприятные подробности.
– Ого. Ну ты даешь, Вить.
Девушка посмотрела на меня, слабо улыбнувшись, и ее глаза будто бы чуть-чуть просияли. Потом пару минут мы помолчали. Нет, я бы мог и дальше о чем-нибудь поговорить с ней, но просто чувствовал, как Наташа подавлена после пережитого, и той правды, что открылась ей о брате. Девушке нужно было просто с кем-то помолчать. Так уж вышло, что этим кем-то стал я.
– Витя?
– М-м-м?
– Скажи, а ты тоже бандит?
– Нет, Наташа, я не бандит. Я охранник.
– Не врешь? – Она снова взглянула на меня. – Теперь мне постоянно кажется, что мне все врут. Если даже брат… Мы ведь с ним росли вместе. Он же меня защищал… А теперь, я даже не знаю. Вдруг он тоже делал что-то плохое? Вдруг он бил людей или даже… убивал?
– Я не знаю, – ответил я, глядя в просветляющееся небо, которое становилось все теплее и теплее на исходе зимы. – Покажет только время.
– Он еще долго будет восстанавливать здоровье, – сказала Наташа. – Даже ходить пока не сможет.
– По крайней мере, это значит, что он не сможет и вернутся в банду.
– Ну да. – Наташа вздохнула.
Когда мы снова помолчали, девушка встала.
– Мой обед кончается, а я еще ничего не ела.
– Почему?
– Захотела сначала с тобой поговорить.
– Вот как, – я улыбнулся. – Ну тогда беги. Покушай. Еще успеешь. Время есть.
– Угу, – пискнула она и пошла к больнице, но сделав пару шагов, замерла, обернулась. – Спасибо, Витя. Если бы не ты, я бы не разговаривала с тобой сейчас. Вообще, ни с кем не разговаривала бы.
– Если бы не я, ты в Подсолнух и не поехала бы, – я тоже встал.
– Это не так. Я собиралась встретиться там с братом. Поехать на автобусе. Если бы не ты, я бы так там и осталась. Спасибо. Я бы хотела… я бы хотела увидеться с тобой еще раз. Но только еще не знаю когда. Всю неделю работа, а на выходных я очень занята. Может, на следующей?
– На выходных я тоже занят, – сказал я серьезно. – Так, вот.
Я достал из внутреннего кармана кожанки записную книжку с маленькой ручкой.
– Диктуй номер. Я позвоню тебе, когда будет время. Может, сможем вырваться.
Наташа улыбнулась и продиктовала мне свой номер телефона.
– Спасибо, Витя, – повторила она, а потом снова зашагала к больнице.
Следующим вечером мне предстояла встреча с Сидоренко, потому я отправился к прокуратуре на автобусе. Без колес было не очень, но ничего не поделать. Пятерку я светить не хотел.
Я одолжил у одного из соседей – дядьки Сашки, большой полог, который остался у него после того, как он продал свой частный дом, и переехал в квартиру. Зачем он перетащил с собой полог, грабли, тяпку, и несколько старых покрышек, он объяснить мне так и не смог. Жил дядька Сашка один, и его однокомнатная квартира напоминала склад какого-то барахла. Благо, с пологом он расстался легко.
Я накрыл им машину, приладил полог так, чтобы не унесло. Тогда желтая пятерка превратилась в синее нечто, стоящее у меня под окном.
А вот от Сидоренко мне, возможно, придется идти пешком. Неизвестно, насколько затянется разговор, и не упущу ли я последний автобус или маршрутку.
Прежде всего, я хотел узнать у него, кто из авторитетов может быть на этой свадьбе, чтобы проанализировать их конфликты, собрать информацию и логически доказать им, что нападение может оказаться вполне реальным. Тогда возможно будет принять какие-то меры: усилить охрану или поменять заведение на другое. Возможно, я смогу придумать, как предотвратить нападение Старостаничников Михалыча и другим способом.
Я миновал охрану, поднялся по лестнице и пошел по знакомому мне маршруту, к кабинету Сидоренко. Постучал.
– Да-да! – Раздался приглушенный голос из-за двери. – Входите!
Я и вошел, застыл на входе. Нахмурился. За рабочим столом начальника сидели Сидоренко, рядом, за приставной частью расположился Косой. Оба только что опрокинули по рюмке коньяка.
– Привет, Виктор, – сказал начальник. – Пожалуйста, присаживайся.
– У нас трехсторонняя встреча? – спросил я, занимая место через стул от Косого.
Его мерзкий глаз, как всегда, подрагивал. Полное усатое лицо было, как всегда, безэмоциональным.
– У Вячеслава Евгеньича к тебе есть кое-какие вопросы, – сказал Сидоренко, поглядывая на Косого с какой-то неприязнью. – Он хочет тебе их задать.
Я не ответил, глянул на человека Седого.
– Выпьешь? – Предложил не хозяин кабинета, а Косой.
Я услышал, как Сидоренко скрипнул зубами от такой наглости. Уверен, что Косой тоже это слышал.
– Нет.
– Ах да. Я забыл. Ты же спортсмен. Ну ладно, – он откинулся на спинку стула, отчего тот заскрипел. – Ну тогда просто скажи мне, зачем тебе список всех гостей свадьбы?
Глава 2
– Полагаю, имя одного гостя я уже знаю, – сказал я холодно. – А может быть, даже двух. Вы, ведь, пойдете на свадьбу вместе со своим хозяином, верно, Вячеслав Евгеньевич?
– Непременно, – произнес бы Косой с каменным лицом, если бы не глаз.
– Ну и отлично, – ответил я. – Тогда встретимся на празднике. Не знал, Денис Евгеньевич, что вы так тесно общаетесь с Иваном Павловичем Седых, по кличке Седой.
С этими словами я посмотрел на начальника разрешительной системы.
– Армавир – маленький город, – ответил он. – Чтобы жить тут более-менее нормально, приходится договариваться со всеми, кто договороспособен. Ивана Павловича я считаю договороспособным.
– Ну да, Иван Павлович действительно бывает договороспособным, – кивнул я. – Но чаще всего все договоры, которые он согласен заключить, играют только ему на руку, – я посмотрел на Косого. – Вы ведь уже спросили у Дениса Евгеньевича, зачем мне список гостей, верно?
– Спросил, – буркнул Косой недовольно. – Но, мне кажется, ты, Витя, что-то умалчиваешь.
– Он ответил вам ровно то же самое, что скажу и я. Список нужен мне, чтобы правильно организовать охрану объекта.
– Охрану объекта организовывают люди из Алекса, – возразил Косой.
– Людей из Алекса слишком мало. Так что, Вячеслав Евгеньевич, вам придется смириться с тем, что я буду участвовать в мероприятии, и заранее знать, кто конкретно гуляет на свадьбе. Я же смиряюсь с тем, что там будете присутствовать вы и ваш хозяин.
– С каких это пор между нами существует какая-то неприязнь? – Хмыкнул Косой.
Я глянул на Сидоренко. Он был чернее тучи. В глазах начальника разрешительной системы читалось, что он тоже не рад, что этот человек находится здесь, но, видеть, сделать ничего не может.
– Вы правда хотите обсудить это прямо здесь? – Спросил я, вглядываясь в единственный глаз Косого.
Косой отвел взгляд. Отвел не так, как отводят, когда не могут выдержать чужого давления. Скорее так как разрывают зрительный контакт, понимая, что упираются в волевую стену собеседника, понимая, что не смогут пробить ее, или сманипулировать.
– Что ж, – Косой встал. – Думаю, ты прав, Виктор. Здесь нам говорить не о чем.
Косой глянул на Сидоренко, протянул ему руку, и тот пожал ее, но без особого удовольствия.
– Думаю, мы поняли друг друга, верно? – Спросил Косой.
– Верно, – суховато ответил начальник.
– Хорошо. Тогда наш человек маякнет вам, когда документы будут в горсовете. До свидания.
Не попрощавшись со мной, Косой вышел. Я провожал его взглядом, пока за широкой спиной Косого не захлопнулась дверь.
– Как он узнал о моей просьбе? – Спросил я.
– Случайно, – ответил Сидаренко. – Он приходил ко мне по другому делу. Делу, о котором я пока не могу распространяться, Летов.
Не ответив, я кивнул. В принципе, я догадывался, о чем идет речь. Догадывался, зачем сюда пришел Косой, однако делать окончательных выводов не спешил. Но, не скрою, мои мысли насчет визита Косого были тревожными.
– Не смотри, что одноглазый, а все равно глазастый, – проговорил Сидоренко, и пододвинул ко мне написанный от руки список имен. – Увидел список, стал задавать вопросы. Если бы я начал что-то утаивать, меня бы не поняли.
– Маловато фамилий, – сказал я, беря листок в руки.
– Я так понял, Витя, тебя интересуют верхи. А их братья, сватья, жены, дети, бабки, тетки без надобности.
– Резонно, – пожал я плечами и, бегло пробежав список взглядом.
Среди остальных фамилий я тут же нашел ту, которая и является корнем проблемы – Кулымов. Кулым будет присутствовать на свадьбе. Значит вот в чем дело. Скорее всего, за ним придет Михалыч.
Заметив, что мое выражение лица изменилось, Сидоренко спросил:
– Что-то увидел?
– Кулым будет на свадьбе. Я знаю, что у него есть враги. Опасные враги. Думаю, их и стоит остерегаться.
– Старостаничники? – Внезапно спросил Сидоренко.
Впрочем, я не удивился, что он оказался довольно неплохо осведомлен о делах местных. Все же, Армавир и правда маленький город.
– Верно.
– Да ну. Они не решатся на такой шаг. Я знаю эту ОПГ. Молодая, в прошлом битая. Это слишком наглый поступок для них, особенно после случившегося в Подсолнухе. Кроме того, милиция объявила на них охоту. Серьезную. И двух месяцев не пройдет, как всех гадов переловят.
– Посмотрим, – я пожал плечами. – А что, если у Михалыча есть союзник? Что, если кто-то окажет ему какую-то помощь?
– Кто? – Хмыкнул Сидоренко. – Он отморозок. Я бы назвал такого человека, как Михалыч недоговороспособным.
– Уверены? – Мрачно спросил я.
***
– Далеко же ты забрался, – заметил Слива, одернув маленькую кружевную занавеску с окошка хатки-мазанки. Посмотрел на улицу.
Там, за окном, тянулись до близкого горизонта пологие холмы, поросшие редкими участками голого зимнего леса. По разъяснившемуся небу бежали рваные тучи. Они отбрасывали на холмы огромные тени.
– Хутор Северный. Думаешь, тут тебя не достанут? – Слива задернул занавеску, обернулся к Михалычу.
– Менты лютуют, – буркнул Михалыч. – Твой дружок, Кулым, не хило нас пострелял в Подсолнухе. Набарагозил так, что приходится сидеть пока на жопе ровно.
Михалыч сидел за небольшим столом в единственной более-менее просторной по меркам хаты комнате. По пояс голый, он держал левую вправленную руку на перевязи. Его подельник по кличке Палец сидел напротив, бросал на Сливу неприязненные взгляды, хотя и старался не показывать ему глаза.
Слива видел тут еще людей Михалыча. Как минимум десять человек крутились вокруг. Они сидели в этой и соседних хатах.
Старую бабку-одиночку – хозяйку хаты, Старостаничники выселили в сарай с земляным полом.
– Ну ничего, – прошипел Михалыч, глядя волком на Сливу. – Пока притаимся от мусоров, а как поутихнет, так я со стариком сочтусь. Одним лавэ он теперь не отделается. Ты, кстати, чего на меня вышел? Чего хочешь-то?
– Хочу сказать, что у тебя появится возможность прикончить Кулыма. И быстрее, чем ты думаешь.
Палец с Михалычем переглянулись.
– Чего? – Спросил Михалыч, глядя из-под своих массивных бровей.
– Скоро, в следующую субботу, дочка одного Армавирского депутата выходит замуж. Знаешь за кого?
– А нахер мне знать? Какое мне дело до ихней фраеровской житухи?
– Зря ты так, Михалыч, – Слива сложил руки на объемном животе, пошел по пыльному, выкрашенному красным деревянному полу хаты от окна к столу. – Чтобы работать и наживать добра, надобно уметь договариваться. Договариваться, в том числе и с ментами, и с политиками.
Михалыч сплюнул.
– Мусора позорные навек мои враги, – пробурчал он. – А фраера – скот и только.
– А я тебе с ними дружить и не предлагаю. Хочу только сказать, что свадьба будет у дочки депутата и внучатого племянника Кулыма. Сынка двоюродной сестры его сына.
– Ох уж этот Кулымовский сынок, – буркнул Михалыч. – Когда-нибудь я и этого м#дака придушу. Как только найду.
– Не отвлекайся, Михалыч, – вздохнул Слива. – В общем, нужны мне твои ребята. Как они?
– Из моего “спецназа”? – Рассмеялся Михалыч. – Двое погибли в Подсолнухе. Один ранен, в больницу его нельзя. Лежит на квартире у одной телки. Мож умер уже. Остались пятеро.
– Пятерых маловато, – покачал головой Слива. – На свадьбе будет пятнадцать человек охраны. Пятеро с московского Алекса, десятеро наши, с Армавира. Афганцы, возможно, среди них будут мужики из спецназа. Так что оборона крепкая.
– Ниче, разберусь, – повел Михалыч больным плечом и покривился. – Знач, нанять меня хочешь? Ребятки мои понадобились?
– А ты сам не хочешь убить Кулыма? – Холодно ответил Слива. – Отомстить ему?
– Хочу, – Михалыч ощерил зубы. – Но, раз уж такое дело, не забесплатно.
– Хочешь сказать, тебе еще и деньги подавай? – Рассмеялся Слива.
Улыбку смахнуло с лица Михалыча.
– А че, я че-то смешное сказал, а? Слива?
Слива, рассмеявшийся было своим собственным словам, подавил смешок. Серьезно посмотрел на Михалыча.
– Слышь, малой. Слива я для своих. А для тебя Петр Петрович. Не дорос ты еще меня по кликухе звать.
– Вот как? – Михалыч встал. Поправил перевязь на шее.
Люди Сливы, которые тусовались за его спиной, напряглись.
– Скольких ты с собой молодцов взял? – Михалыч медленно пошел к Сливе. – Семерых, кажется? Маловато. Надо было человек десять-пятнадцать, как в прошлый раз.
– По беспределу живешь? – С угрожающей хрипотцой проговорил Слива.
– А ты, что ли, по понятиям? На хрену я вернет твои понятия, Слива. Я сам – мои понятия, понял? Я сильней, я и прав. Сейчас, Слива, я сильней.
Палец встал. Слива увидел, как у него за поясом чернел пистолет Макарова.
– Не доводи до греха, – холодно сказал Слива.
– Гля, – Михалыч кивнул в сторону, к маленькому окошку. – Посмотри, Слива, туда. Видишь? Вон твои, вон мои. Стоят, курят. Как друзья.
Слива посмотрел. Сам не понял, отчего: то ли злобный взгляд Михалыча заставил его отвернуть глаза, то ли любопытство.
За окном, во дворе хаты, стояли и непринужденно курили бойцы Сливы и пацаны Михалыча. Пацанов было больше.
– Давай, наверно, не быкуй, – сказал Михалыч.
Слива снова впер в грубое лицо Михалыча свой тяжелый взгляд. Проговорил:
– Мы дадим оружие и машину. Дадим водителя, который доставит и заберет. От тебя нужны только смелые бойцы, Михалыч.
– Добавь к этому тридцать косых, и мы договорились.
– Тридцать тысяч долларов? – Удивился Слива. – Не пойдет. Могу согласиться на то, что оружие оставишь себе.
– Калаши? Начерта мне калаши? Надо будет, сам найду, – рассмеялся Михалыч. Тридцать косых, Слива. Тридцать косых.
– Я согласен на пятнадцать, – повременив пару мгновений, ответил Слива.
– Тридцать.
– Двадцать.
– Тридцать, Слива. Иначе херачь Кулыма сам. Только потом все авторитеты района будут смотреть на вашу троицу как на говно. Хер кто с вами здороваться будет, зная, что вы кидаете своих через писюн при первой же возможности.
“Сукин сын, – подумал злобно Слива. – Вот бешеная собака! Знает же куда давить!”
В этот момент Слива признался себе, что побаивается Михалыча. Они пытались его контролировать, держать в узде. Но чем больше Слива узнавал этого человека, тем больше понимал, что подмять его не получится. Зато можно было попробовать его использовать. Использовать, как расходник.
“Зараза! И киллера же не нанять! – Блуждали мысли в голове Сливы, – все тут же на нас подумают. Весь район знает, что мы сейчас с Кулымом не в лучших отношениях.”
– Хорошо. Тридцать. Но деньги, когда все сделаешь.
– Ага, хрен, – приподнял подбородок Михалыч. – Половину до, половину после.
Слива нахмурился. Поджал свои полные губы.
– Лады. Договорились. – Выдохнул он. – Я свяжусь с тобой позже. Надеюсь, ты к этому времени уже вылезешь из этой дыры.
Слива демонстративно осмотрел низкий потолок хаты и вышел не попрощавшись. Его люди последовали за ним.
– Он какой-то бешеный, босс, – пробурчал один из бойцов, когда Слива вместе со своими вернулся в машину. – Как черт.
– Бешеный, правильно, – холодно ответил Слива, задумчиво уставившись в спинку водительского сидения, – бешеный пес. А бешеных псов у нас принято стрелять.
***
– И как у вас тут проходят? – Спросил высокий, но щупловатый парень, добродушно мне улыбаясь.
Одетый в джинсы, цветастую сине-желтую ветровку и дутую куртку, он держал за руку девчонку. Признаюсь, девушка ему не очень подходила. Если парень выглядел каким-то растяпистым, то она – невысокая, но стройная и хорошо слаженная, смотрелась на его фоне, словно лань под ручку с гиббоном.
Девушка была брюнеткой и носила цветные, ярко-желтые лосины под джинсовую юбку, а на белый свитер под горло надела коротенькую дутую куртку. Ее лицо, милое и большеглазое казалось необычно белым на фоне черных волос.
Парочка влюбленно поглядывали друг на друга, немного неловко мялась в тамбуре Эллады, задерживала остальных посетителей, которые толпились на улице, за стеклянными дверями.
– Вход пять зеленых, – лениво буркнул Женя. – Это с человека.
– Так, щас, – парень полез в карман за бумажником. Стал в нем копаться, считая рублевые бумажки.
Все это время девушка терпеливо ждала. Лицо ее приняло очень заинтересованное, даже озабоченное выражение. Она свела темные бровки, глядя, как длинные пальцы кавалера перебирают купюры.
– Вот, хватит?
– Да не мне, – вздохнул Женя. – Вон, в кассу.
– А… – Смутился парень и парочка прошмыгнула чуть дальше, к кассирше.
Тут у входа в зал уже стоял я, придерживал стеклянные двери.
Оценивающе осмотрев парня, я решил, что надо за этой парочкой приглядывать. Случись что, он вряд ли сможет постоять за девушку.
Ребята получили свои квитки, и я пропустил их внутрь. Стал смотреть, как Женя запускает следующего.
Сегодняшняя ночная смена в Элладе была довольно типичной. Клуб потихоньку набирал свои ночные обороты, и потому неадекватных посетителей нам попадалось все больше.
Мы отсекли пьяного мужика, которого Женя не пустил даже в тамбур, девчонку-проститутку, пришедшую в клуб, искать клиентов и явно обкуренного паренька с красными глазами, который пытался продать мне гашиш.
Буйный армянин сделал наш вечер. Он был явно знаком с предыдущим пареньком (это я определил по столь же красным глазам), и, заявив, что денег у него нету, предложил станцевать нам лезгинку в обмен на то, что он пройдет внутрь.
Мы согласились, но Женя все равно не пустил запыхавшегося бедолагу в клуб.
Потом пошли гопнички и молодые пацанчики, которые хотели зайти “на пять минут” и “просто посмотреть”. Естественно, таких мы разворачивали сразу.
К часу ночи поток внутрь кончился, и мы стали приглядывать за тем, кто выходил и собирался в группки за дверями Эллады. Пресекали конфликты, если они вдруг начинались.
– Пошли вон отсюда, – схватил я за грудки одного пацана, явно из братков, который бычил на другого. – Стрелки в другом месте забивайте.
Когда мы ворвались в круг из раскричавшихся пацанчиков, что стояли за воротами Эллады, Женя тут же заблокировал второго, который чуть было не сцепился с тем, кого прихватил я.
– А ну, пошли отсюда, – оттолкнул я зачинщика.
– Че?! Ты че? Мы за вход заплатили! – Набычился он.
– Хорошо. Радуйся. Больше не заплатишь. В этом клубе ты в последний раз.
– Че? Это еще почему?!
– Рожа мне твоя не нравится, – холодно проговорил я.
Когда мы разогнали этот балаган, то все же позволили остальным вернуться внутрь. Снаружи оставили только двух драчунов.
– Суки, – сказал Женя, выдыхая облачко пара, в холодный воздух последних дней февраля. – Отработать спокойно не дадут.
Мы с другом стали на улице, за дверями, решив немного отдохнуть от спертого клубного воздуха.
Армавир был тихим. Тихим и темным. Немногочисленные работающие фонари тускловато освещали блестящую от наледи проезжую часть.
– Гля, – кивнул я, на проехавшую мимо зеленую девятку. – Видал?
– Чего? Ну девятка, – пожал плечами Женя.
– Она тут уже не первый раз проезжает. Дежурят, суки.
– Думаешь, вылавливать будут?
– Ага. Рыбаки херовы.
– Ну тогда, – Женя, прислонившийся к стене, выпрямился, сунул руки в карманы куртки. – Тогда смотрим в оба, как всегда.
Через час народ стал потихоньку расходиться, и девятка, как мы и ожидали, причалила на стоянку. Наружу выбрались пацаны в вислых спортивных штанах и кожанках. Из-за руля вышел самый крепкий – высокий бритоголовый детина с глуповатым, но злым лицом.
Я толкнул Женю локтем, чтобы он был внимательным. Вместе, находясь на улице, мы стали контролировать обстановку.
Когда из клуба разом вышли несколько человек, а на входе дышала воздухом немаленькая группа молодежи, я увидел, как лысый кого-то высматривает среди посетителей. Мы следили за ними долго, и расслабились, только когда братки сели в машину и отъехали.
– Кажись, никто не понравился, – буркнул подрасслабившийся Женя.
Когда мы вернулись в тамбур, я вошел в клуб, чтобы погреться, Женя же завел разговор с кассиршей.
Быстро устав от зарубежной музыки, я задумался купить себе плеер. Все же, когда я был за рулем, почти всегда слушал музыку – преимущественно отечественный рок. А сейчас пятерка пылится дома, и я начал скучать по любимым песням.
Клуб немного опустел, и Женя с кассиршей также переместились внутрь. Стали у бара, заболтались.
Я же так и стоял внутри, у входа в тамбур, подпирая стену. Смотрел, как под светомузыку и какой-то бешеный ритм остервенело дергаются люди.
Внезапно кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся, глянул сверху вниз на уже знакомого мне робкого паренька – кавалера брюнеточки. Когда увидел его бледное от страха лицо, насторожился.
– Что случилось?! – Подавшись к нему и перекрикивая музыку, спросил я, в общем-то, догадываясь, в чем дело.
– Настю… там!.. Уводят! – крикнул он ломающимся голосом. – В чужую машину сажают! Какой-то лысый!