Артур Кронфельд
Дегенераты у власти. Сексуальные извращения и нацизм. Свидетельство психиатра
Кронфельд лично встретился с Гитлером в 1932 году. Журналист Вернер Абель обвинил Гитлера в государственной измене на том основании, что тот принял 10 миллионов итальянских лир от режима Муссолини. Гитлер начал судебный процесс о клевете, и суд предложил Кронфельду оценить вменяемость Абеля. Как позже писал Кронфельд, он провел три дня в приемной суда с Гитлером, Абелем и их свидетелями. Абель был в хорошей форме, и Кронфельд обратил свой психиатрический взгляд на Гитлера. Его оценки садизма, нарциссизма и лживости Гитлера предсказуемы, но гомосексуальность Гитлера до сих пор остается спорной темой.
Эти слухи распространялись, когда Гитлер был начинающим политиком, но большинство наблюдателей и историков им не доверяли. Однако американский психоаналитик Уолтер Лангер считал, что в молодые годы Гитлер был гомосексуалистом, а позднее оставил эту практику. Лангер получил собственный анализ от Анны Фрейд, а позднее, в 1943 году, осуществил полномасштабное исследование личности Гитлера для американской разведки; это солидный источник. Организованная гомосексуальность была особенностью одного из первых нацистских подразделений, штурмовых отрядов СА. Созданные в Мюнхене и одетые в коричневые рубашки, предназначенные для немецких колоний в Восточной Африке, штурмовики участвовали во множестве нацистских акций. Их лидер Эрнст Рём был одним из ближайших друзей Гитлера и открытым гомосексуалистом. Сотни солдат, в том числе Рём и Эрнст, были убиты, когда Гитлер лично руководил резней в штаб-квартире СА, 1 июля 1934 года. Это была «Ночь длинных ножей», поворотный момент в истории нацистского режима.
Современник событий, Никербокер писал, что все командиры штурмовиков были «без исключения гомосексуалистами. Если офицер штурмового отряда не был гомосексуалистом, у него не было шансов на продвижение по службе». Но Никербокер считал, что сам Гитлер был скорее асексуален. Совсем недавно немецкий историк Лотар Махтан опубликовал множество документов, доказывающих гомосексуальность Гитлера; более того, Махтан утверждал, что одной из причин «Ночи длинных ножей» было намерение Гитлера скрыть свое гомосексуальное прошлое. Гитлер был полон решимости уничтожить любой намек на его гомосексуальность. «Те, кто был посвящен в его секреты, были подкуплены и поклялись хранить тайну, или они были убиты», – пишет Махтан[9]. Выбранный Гитлером способ подавления сексуальности не был особенно оригинален. Он вел к паранойе и насилию в частной жизни, к публичным скандалам и массовым убийствам в жизни общественной.
Немецкий историк Лотар Махтан утверждал, что одной из причин «Ночи длинных ножей» было намерение Гитлера скрыть свое гомосексуальное прошлое. «Те, кто был посвящен в его секреты, были подкуплены и поклялись хранить тайну, или они были убиты».
* * *
В 1939 году ЦК ВКП(б) напечатал для внутреннего пользования 50 экземпляров секретной брошюры «Дегенераты у власти». Интимный рассказ Кронфельда о страстях и страхах нацистских вождей начинается со ссылки на источники: «Все, что я расскажу о руководителях фашизма, основано либо на собственных наблюдениях, либо на сообщениях членов нацистской партии… Я получил эти сообщения от своих пациентов, доверивших мне свое лечение… Я стремился пополнить сообщения пациентов по возможности незаметными расспросами на психотерапевтических сеансах». Сразу после этого Кронфельд переходит к личным впечатлениям от Гитлера, который «дико орал… словно плохой актер, разыгрывающий роль императора». В основе его характера лежит «безграничный нарциссизм», а также «дегенеративная примитивность» и «звероподобное бешенство». Гитлер «выскочка, хвастун и трус». Наконец, «Гитлер ненормален в половом отношении. <…> Чувство любви к женщине ему недоступно». Геринг описан как наркоман с избыточным весом, «жестокостью и дикостью»; он страдал разными психическими болезнями и безуспешно лечился в шведских больницах. Геббельс – дегенерат с гипертрофированным половым влечением, что «часто случается с уродами». Наконец, Риббентроп – контрабандист, наживший миллионы на поддельном шампанском. Все это усеяно смачными подробностями, как сплетни в своем кругу, и развернутыми диагностическими формулами.
Работа Кронфельда над этим текстом началась до поворота в советской внешней политике, произошедшего в мае 1939 года. Вячеслав Молотов, один из творцов Большого террора, сменил на посту наркома иностранных дел Максима Литвинова, полиглота и космополита, женатого на британской писательнице. Возможно, что данное Кронфельду поручение исходило от Литвинова, который искал новые аргументы в своей борьбе против сговора с Гитлером, или от кого-то из его влиятельных сторонников. Для Литвинова и его подчиненных уникальные знания Кронфельда об извращенной сексуальности нацистских лидеров были настоящим сокровищем, которое обещало им неожиданные козыри в их борьбе с нацистски настроенными радикалами в советском руководстве. Мы не знаем, кто читал 50 отпечатанных копий брошюры Кронфельда, кому они предназначались и как распространялись. Моя гипотеза состоит в том, что брошюра Кронфельда была написана и напечатана как оружие в борьбе Литвинова с пронацистской кликой Молотова. И все же мы не знаем, кто из московских чиновников пригласил к сотрудничеству Кронфельда как уникального эксперта по психическому здоровью вероятного противника. Служил ли этот находчивый человек в ЦК, в Наркомате иностранных дел или в Кремле? В любом случае, когда он принимал это решение, он точно знал, кто его враг. Потом оказалось, что он был не прав, а потом он снова стал прав – если был еще жив.
В начале 1939 года брошюра Кронфельда развертывала официальную линию Литвинова, представив политического и, возможно, военного противника в виде группы «сексуальных дегенератов». Но уже в апреле конфликт между Литвиновым и Молотовым стал достоянием гласности. Сталин поддержал Молотова, и он стал наркомом иностранных дел. Британские и французские лидеры сочли это назначение катастрофой. В Наркомате началась чистка литвиновских сотрудников – многие из них были евреями. В августе Риббентроп, которого Кронфельд представлял циничным контрабандистом, приехал в Москву, чтобы разделить между Гитлером и Сталиным не принадлежавшую им Европу. Изготовленная как секретное и действенное оружие в борьбе с нацизмом, брошюра Кронфельда сразу же стала неприемлемой, более того, опасной для высших московских чиновников.
Но дальше история пошла в том направлении, которого никто не ожидал – ну, почти никто. Рихард Зорге, в прошлом скромный библиотекарь Франкфуртского института социальных исследований, а ныне журналист в Токио, неоднократно предупреждал Сталина о готовящемся нападении Германии на СССР. Его не слушали, но в июне 1941 года Гитлер запустил свой план «Барбаросса», который даже Сталин не мог игнорировать. С началом военных действий советские власти перечитали брошюру Кронфельда и перепечатали ее огромным тиражом, сотнями тысяч экземпляров, в Москве, Алма-Ате и Красноярске. Части из нее появлялись в советских газетах[10].
Мы не знаем, как советские люди читали и перечитывали книжку Кронфельда в скуке своих кабинетов, в грохоте боев, в грязи лагерей. Возможно, брошюра была отредактирована для нового издания и отличается от первоначальной рукописи. Окончательный текст, опубликованный в 1941 году, был написан до бегства Рудольфа Гесса в Англию (май 1941 года) и, следовательно, до вторжения немецких войск в Советский Союз. Однако некоторые части были написаны после начала немецкого и советского вторжения в Польшу в сентябре 1939 года. Как бы то ни было, почти весь этот текст был написан до визита Риббентропа в Москву и до начала Второй мировой войны.
* * *
16 октября 1941 года Кронфельд и его жена покончили жизнь самоубийством в своей московской квартире. Немецкие войска подходили к Москве, и Институт Ганнушкина эвакуировался вместе со многими другими учреждениями. Кронфельд не нашел своего имени в эвакуационных списках Института. Придя домой, он убил жену и себя большими дозами снотворного[11].
Кронфельд не нашел своего имени в эвакуационных списках Института. Придя домой, он убил жену и себя большими дозами снотворного.
Кронфельду было всего пятьдесят пять лет. Он был психиатром с огромным стажем, который видел все – войны и революции, успех и неудачу, восхищение врагов и предательство друзей. Его скороспелое самоубийство поражает воображение. Чего он так боялся, что убил не только себя, но и жену, которая даже не была еврейкой? Как мы знаем, Москва не была захвачена немцами, и миллионы москвичей пережили войну. Но гомосексуальность Гитлера была абсолютным табу для нацистов, и многие из тех, кто распространял или мог распространять эту информацию, были убиты. Кронфельд знал это, и именно это знание, вероятно, привело его к двойному самоубийству. Он предпочел умереть в своей постели с женой, чем подвергнуть себя и ее пыткам гитлеровских следователей.
Но, возможно, это не было самоубийством. Сосед Кронфельдов по их ведомственному жилью нашел их трупы. Сосед был врачом и оказал экстренную помощь, но было уже слишком поздно. О случившемся он сообщил в Институт Ганнушкина; но и место захоронения Кронфельда, и судьба его коллекций остались неизвестными. Соседом был молодой врач, работавший в том же институте, Андрей Снежневский. Когда война закончилась, профессор Снежневский стал признанным лидером советской психиатрии. Он принимал участие во внесудебном преследовании инакомыслящих, оправдывая свои действия теорией «бессимптомной шизофрении», и десятилетиями использовал те натянутые определения, которые Кронфельд критиковал. В 1980 году Британский Королевский колледж психиатрии расследовал причастность своего иностранного члена Снежневского к политическим злоупотреблениям своей наукой (Снежневский, постоянно выступавший на психиатрических конгрессах за границей, тогда отказался сотрудничать с расследованием коллег). Имея абсолютную власть над советской психиатрией, Снежневский превратил ее в еще один силовой орган, своего рода советскую СА. Вся история «карательной психиатрии» связана с именем Снежневского.
Было ли это убийством? На самом деле понять мотив этого убийства, если это было убийство, проще, чем понять мотив самоубийства. Как мы теперь знаем, Кронфельд был замешан в двух самых важных конфликтах, которые когда-либо случались у Сталина – с Троцким и Гитлером. Тем, кто читал брошюру Кронфельда, было бы неприятно оставить автора врагу. Проведя годы в Москве, он знал о Сталине и его товарищах столько же, сколько о приспешниках Гитлера. При случае он мог рассказать и их истории. Жаль, что он этого не сделал.
Александр Эткинд