Артем Юрьевич Патрикеев
Колокольный мертвец
Посвящается Марии Нефёдовой.
Без ее помощи книга бы получилась намного хуже или же не получилась бы совсем.
Редактор Мария Нефёдова
© Артем Юрьевич Патрикеев, 2019
ISBN 978-5-4485-6175-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Часть I. Святослав и Тимофей
Глава 1
1
Как грустно! Тоска разливается по всему телу… Точнее, она разлилась уже давно… Сколько лет прошло? Десять, а может быть, двадцать. Нет, прошел всего год. Всего год, как ее не стало… Но каждый день – это мука. Мука жить, работать, просто шевелиться. Грезы, постоянные грезы наяву: вот, вот она, никуда она не делась, она всегда рядом… Жалкие фантазии!
Встретили бы вы этого человека полтора года назад. О! Его не узнать. Жизнь в нем бьет ключом. Он счастлив! У него свой дом в деревне, красавица жена (они поженились полгода назад), несколько коров и коз, все просто замечательно! Из дома он уходил с неохотой, зато возвращался как на крыльях, ничего не могло омрачить их счастье… Ничего?
Странная болезнь зашла в их дом. Что-то переменилось в женщине. Она все так же улыбалась, была так же ласкова и терпелива. Но что-то было не так. Он это замечал и всячески пытался выяснить, в чем дело, приглашал знахаря, расспрашивал Её сначала исподволь, потом прямо, но та лишь беззаботно отмахивалась и превращала всё в шутку.
Однако беспокойство не проходило. Жена стала худеть на глазах. Через три дня у неё случился приступ слабости, и она не смогла устоять на ногах. Хорошо, что он был рядом и подхватил Её. Бережно держа жену на руках, Он всматривался в эти закрытые глаза, пытался понять, что происходит, но в голову ничего не шло.
Знахарь отказался от Неё еще вчера, сказав, что ничем помочь не может. Отказываясь лечить, знахарь постоянно отводил глаза в сторону, и было заметно, что он что-то скрывает. Но допытываться до причин тех или иных действий других людей Он не собирался. Молча проводил знахаря к двери. Больше обращаться к нему не было смысла.
Её хрупкое, почти прозрачное тело было практически невесомым. Он сделал единственное, что можно было сделать: отнес Её на кровать и дал отдохнуть. Но и через час, и через два Она не смогла подняться, силы явно покидали Её.
– Что же это за напасть такая? Что делать? – Он не находил себе места.
Было бы неплохо сходить к старику-волхву, но это далеко, а после знахаря был приглашен еще местный целитель, но тот лишь развел руками, сообщая, что здесь он бессилен (как и в большинстве случаев). Надеяться было не на кого.
Он сидел рядом с кроватью на полу и бережно держал Её за руку, как будто она была хрустальная. Рука была белая и почти прозрачная, хорошо видна была каждая артерия и каждая вена. Чувствовалось, что жизненные силы в ней еще есть, но они таяли на глазах. Лицо любимой заметно осунулось, но от этого не стало менее привлекательным. Какая-то одухотворенность просвечивалась через кожу, как будто от Неё исходил свет, не простой свет, божественный. Он не мог Её оставить, Он чувствовал, что конец близок. Слез не было, была колоссальная опустошенность… Он чувствовал, как жизнь покидает Её. Но Он даже не мог пошевельнуться, прижав Её руку к своей щеке. Он смотрел на Её лицо, весь мир сейчас сосредоточился в Ней, в Её лице, глазах, щеках, губах, Она полностью поглотила его.
Так Он простоял на коленях очень долго, ничего не видя и не слыша, мир для него остановился. Он не мог насмотреться на это дорогое, милое создание, душа которого уже явно была на грани другого мира.
Неожиданно снаружи донеслось уханье совы, немного сбивая Его оцепенение и возвращая к действительности. Глаза Его любимой открылись – казалось, что прямо из глаз льётся яркий, неземной свет, который одухотворяет, дарует спокойствие и в то же время образует какую-то пустоту. Она улыбнулась мягкой, прекрасной улыбкой, сжала Его руку своей:
– Не грусти и не печалься. Небеса зовут меня, я чувствую, что это последние мгновения, отпущенные мне на земле. Мы встретимся с тобой там, за гранью жизни, за гранью этой жизни. Я всегда буду рядом. Но ты должен пообещать мне кое-что. СЛЫШИШЬ!
Последнее слово прозвучало громко и твердо, полностью снимая с Него оцепенение и заставляя разум окончательно проснуться. Следующие слова огненными буквами врезались в Его память, и забыть их, даже если бы захотел, Он уже не смог бы.
Он кивнул.
– Я знаю, как ты меня любишь, поверь, я люблю тебя не меньше. И как бы я ни хотела с тобой остаться – это невозможно, видать, такова наша участь. Но ты должен мне пообещать, что не будешь торопить свою судьбу и ты проживешь на этой земле столько, сколько тебе отмерено. Жизнь слишком прекрасна, чтобы добровольно покидать её. Надеюсь, ты меня понял? Обещаешь?
Слов не было. Он не мог открыть рот. Ком стоял в горле, мешая дышать, поэтому Он смог лишь кивнуть.
– Хорошо, я верю тебе. Не забудь, я всегда буду рядом, так что мы даже и не расстанемся, иногда только думай обо мне. До встречи. Мне жаль покидать тебя хоть на мгновение, но пришло мое время. Я люблю тебя…
Её глаза закрылись, чтобы никогда больше не открываться, рука безжизненно повисла в Его руке. Жизнь явно ушла из Нее. Свет, исходящий от Её лица, постепенно угасал. Всё погрузилось во тьму. Он даже не заметил, что свечи давно догорели. Темнота накатывалась постепенно, по мере угасания свечения. В кромешной темноте Он склонил голову Ей на грудь. Все было кончено, Её уже не было в этом теле, но Он никак не мог его отпустить, не мог отпустить эту оболочку, которая осталась после смерти любимой. Горе наконец нашло выход наружу. Слезы покатились из Его глаз. Он не замечал их, не всхлипывал, не рыдал. Просто слезы катились и катились. Горе наполняло Его, сердце сжалось. Похоже, Он дошел до предела. Возможно, Он бы и умер на месте от перенапряжения, но не это было уготовано Ему судьбой, она смилостивилась над ним, дав потерять сознание. Тьма окутала Его. Он увидел самого себя, падающего в бездну, в черную, непроглядную бездну…
Утром их так и нашли родственники. Они зашли проведать и принести немного еды. Вначале им показалось, что они просто спят, но лишь в Нём они смогли найти нить жизни, которая еще явно не угасла. Его перенесли на соседнюю кровать и попробовали привести в чувство. Долго это не удавалось. Наконец Он открыл глаза и молча уставился на пришедших. Слов не требовалось. Все было и так понятно…
Время до похорон Он практически не помнил. Всё было как во сне, даже хуже. Сны иногда можно запомнить, этот же сон был явно не для памяти. Родные и близкие организовали похороны, помогли провести все церемонии. И всё закончилось… Для них закончилось.
Для Него всё только начиналось. Он расстался с той, ради которой жил, Он не видел себя в этом мире без Неё. Но Он помнил данное обещание и решил, что, как бы ни было тяжело, Он выдержит. Не может не выдержать, потому что Он это сделает для Неё.
Постепенно, месяц за месяцем разум стал проясняться, Он снова начал чувствовать и ощущать этот мир. Но нигде не чувствовал Её. Неужели Она обманула, или всё это сказки, что душа живет после смерти? Ведь Она не могла обмануть. Чтобы разрешить свои сомненья, Он всё же решил сходить к волхву. Насколько Он знал, этому человеку можно было доверять, хотя сам Он никогда его не видел, а судить мог лишь по рассказам. Пришлось Ему походить, порасспрашивать, где его найти, как. Все давали крайне противоречивые сведения. Так что ничего путного Он так и не добился. Единственное, что Он смог понять, что тот находится где-то в сердце леса, или в середине леса, или где-то в чащобе. Кто же знает, какой это лес и где его середина – ведь он необъятный. Во всяком случае, сколько Он в лес ни ходил, насквозь ещё ни разу не прошёл, а была ли где середина или нет – кто его знает.
«Но делать нечего. Чем на месте сидеть и стонать, как никчемный бездарь, лучше что-то делать», – подумал он. Собрал небольшую котомку, хозяйство доверил родным под предлогом недомогания (а в это поверить было нетрудно, видя, как он осунулся за последнее время) и пошёл. Пошёл в лес, а там будь что будет. «Заблужусь так заблужусь, зверь какой нападет – значит, судьба такая». Так думалось ему, но страха не было, было желание действовать, узнать правду. Хотя что она собой представляет и что вообще такое правда, Он толком и не знал.
Чтобы никого не беспокоить, Он ушёл ранним утром, так что провожать Его было некому. Да это и не требовалось. Ему необходимо было побыть одному, наедине со своими чувствами и мыслями. Говорить ни с кем не хотелось, да и надобности Он не видел. В таком состоянии Ему одному было намного легче, чем в обществе. А в мыслях Он всегда был с Ней…
2
Решиться и вступить в лес – это было самым лёгким. Теперь же предстояла долгая дорога. То, что она будет долгой, Он не сомневался, но были сомнения в правильности поступка. Все, кто мог хоть что-то рассказать про волхва, говорили примерно одно и то же, немного менялось только место действия. Но никто из них лично с волхвом не беседовал, да даже и не видел. Так что существует ли он, или это лишь очередная сказочка, приходилось только догадываться. Но выбор сделан, иного пути для себя Он не видел, так что – в путь.
Вышел Он ранним утром, когда солнце только начинало сдвигать тьму с насиженного за ночь места. Небо было безоблачным, кое-где еще виднелись мерцающие звезды, которые бледнели с каждой минутой, постепенно растворяясь в рассвете. Похоже, в ближайшее время дождь вмешиваться в дела земные не собирался. Так что день обещал быть теплым и солнечным.
Вначале дорога была довольно ровной и хорошо протоптанной, но после полудня превратилась лишь в узенькую тропинку. Птицы щебетали на ветках, где-то вдалеке куковала кукушка. Лес жил своей жизнью. Но Он этого не замечал, продолжая прокручивать в голове одно и то же. Как, что, почему такое случилось, и что может быть после смерти? На эти вопросы ответов не было. Да и откуда они могли быть? Христианские учения только начали проникать в эту глушь, люди обращались к древним богам, верили в духов и колдовство. Единственное, на чем все сходились, это на том, что плохих людей после смерти ждёт что-то плохое, а хороших – что-то хорошее, вот и всё. Этого явно было маловато.
Недавно практически посередине деревни была закончена постройка деревянной церкви, которая оказалась довольно высокой, и к которой откуда-то издалека привезли красивейший колокол, который с невероятным трудом взгромоздили и как-то сумели закрепить высоко вверху, в колокольне. Вся деревня сбежалась посмотреть на это зрелище, думали – церковь не выдержит и развалится. Но всё обошлось. И теперь довольно часто колокольный звон наполнял воздух красивейшими звуками, которые с замиранием сердца слушала вся деревня. Но, несмотря на это, в церковь почти никто не ходил, разве что посмотреть, как и что там устроено. Многие, особенно старики со старухами, продолжали бояться того, что церковь развалится. Большинство людей так и остались верны своим древним богам.
Из задумчивости Его вывел обычный корень, который оставался скрытым под старыми листьями. Споткнувшись и чуть не растянувшись во весь рост, но с трудом удержав равновесие, Он «очнулся» и огляделся по сторонам. Местность была совершенно незнакомая. Надвигающиеся тени говорили о том, что скоро наступит ночь. Пора было что-то предпринять.
Он пошел помедленнее, внимательно оглядывая окрестности в поисках подходящего ночлега. Долго идти не пришлось. Шагах в двадцати от тропинки он увидел крупный, а главное, развесистый дуб, ветки которого образовывали уютное гнездо. И хоть он не был птицей, но ночь решил провести над землей. Волки ведь не дремлют, ночь для них – не самое плохое время для охоты.
Аккуратно пристроившись на ветвях дерева и пожевав немного хлеба (есть-то Ему не хотелось, но Он понимал, что силы нужны, чтобы идти, а сколько еще придётся идти – кто его знает), Он стал засыпать.
В ушах зазвенела песенка комара. Он открыл глаза и прекратил эту песню, уже практически ничего не видя в надвигающейся темноте. Он смахнул трупик на землю и устроился поудобнее: необходимо поспать. Спасибо, что комаров в этом году немного (засушливое лето сделало свое дело), так что можно было не бояться быть съеденным заживо.
Наступление кромешной тьмы совпало с Его погружением в сон, в котором Он в очередной раз надеялся встретиться со своей любимой.
3
Проснулся Он от непонятного шуршащего звука. Луна уже была довольно высоко, и, хотя она была неполной, света вполне хватало, чтобы разглядеть, что кто-то стоит перед ним на ветвях дерева. Существо стояло на самом кончике ветвей – там не смог бы стоять ни один человек (ветки бы просто не выдержали), но существо стояло.
Некоторое время они смотрели друг на друга.
– Кто ты, и чего тебе здесь надобно? – стараясь подавить непонятно откуда взявшуюся дрожь в голосе, спросил Он.
Существо молчало и не мигая продолжало рассматривать Его. Он и сам сумел его разглядеть. Длинные пальцы на длинных руках немного походили на ветки, волосы – длинные, распущенные – выглядели скорее как колтун, свалявшийся на голове от долгого лежания. И горящие зеленоватым огнём глаза. Это всё, что он смог разглядеть. Лицо разглядеть было невозможно, но горящий взгляд приковывал к себе и не отпускал.
– Ты дух леса? – с надеждой спросил Он. – Или леший? – пытался он вспомнить, о ком ещё ему в детстве рассказывала бабушка, но на ум ничего не шло.
Неожиданно существо начало приближаться к Нему, опять послышались шуршащие звуки, которые издавала то ли одежда, то ли ноги существа, скользящие по ветвям дерева.
Он выхватил из-за пояса нож. Погибать так погибать, но без боя он не сдастся.
Существо остановилось и стало издавать непонятные булькающие звуки, больше всего это напоминало смех. Но от такого смеха дрожь пробирала всё тело, и в душе всё замирало. Существо присело и всё как-то подобралось, видимо, готовясь к прыжку.
Он, не зная что предпринять, покрепче вцепился в нож обеими руками. Места для маневра у него не было, можно было только свалиться, но это был явно не лучший вариант. И, хотя Он мысленно приготовился к прыжку этого существа, тот все равно произошел неожиданно. Существо метнулось к нему, выставив вперед одну лапу (рукой такое не назовешь), стараясь попасть в лицо, а второй целясь в живот.
Времени реагировать практически не было, сработали природные инстинкты самосохранения. Всё, что Он смог сделать, это прикрыть левой рукой лицо, правой же продолжал удерживать нож, направляя его на существо.
Он уже практически ощутил удар в живот и в руку, но того не последовало. Убрав руку от лица, Он никого не увидел. Тишину ночи ничто не нарушало. Даже куда-то подевались все шорохи и скрипучие звуки. Ничего не понимая, Он огляделся. Существа нигде не было.
– Померещилось, что ли? – задал он вопрос сам себе и сам же не смог на него ответить.
Ночь была катастрофически испорчена. Спать уже не хотелось, но и идти было невозможно. Довольно ясный, но обманчивый свет луны мог окончательно Его запутать и увести в неизвестном направлении.
4
Под утро Ему удалось (а точнее, пришлось) задремать – организм все же не железный и нуждается в поддержке своих сил, а если их никто поддерживать не хочет, то он берется за это сам и прекрасно с этим справляется.
Немного отдохнувший, Он пожевал кусочек хлеба, запил его водой из фляги и побрел дальше по тропинке, которая уже была едва заметна в траве. В эту местность деревенские заходили очень редко, да и то чаще заблудившись, чем по своей воле.
Лес постепенно становился другим. Появлялось все больше и больше мрачных уголков, больше непонятных сплетений ветвей, солнцу все труднее и труднее было пробиваться через листву. Но все же было не настолько темно, чтобы ничего не видеть. Создавалось ощущение сумеречного дня, хотя солнце светило вовсю. Деревья становились все выше и толще – видимо, борьба за выживание в чащобах идет серьезная. Только сильнейший может растолкать своих собратьев и пробиться наверх к солнцу.
Странно было то, что зверей Он практически не встречал. Видел пару белок да слышал пыхтение ежа, который вместо того, чтобы спрятаться и остаться незамеченным, свернулся в клубок и стал пыхтеть, как паровоз – видимо, так ёж хотел показать, насколько он большой и сильный. Но Ему сейчас не было дела до какого-то маленького ёжика. Так что тот остался пыхтеть в одиночестве.
Куда же они все подевались? Ночью Он даже не слышал волчьего воя, как же это – такая глушь и без волков? Загадка. Вполне возможно, что зверям просто не нравится сам человек, и они его попросту избегают. Но здесь они должны быть непуганые, сюда редко кто заходит, особенно если судить по тому, что практически нет дорожек, да и те, которые есть, неизвестно кем протоптаны.
Но Он недолго думал об этом. Вскоре монотонность пути и мысли о любимой ввели Его практически в гипнотическое состояние, так что было даже удивительно, как это Он умудрялся не натыкаться на деревья. Так он и брёл долгое время. Тени стали удлиняться, а поскольку здесь всегда было темновато, теперь стало совсем мрачно.
Видя близость ночи, Он вспомнил о непонятном и страшном существе, которое увидел недавно, но, поразмыслив хорошенько, все же решил, что это был кошмар, не более того. Хотя всё-таки Ему было не по себе. Но делать было нечего, пришлось останавливаться. Перекусив на ночь хлебом, Он обратил внимание, что фляга практически пуста, и только теперь вспомнил, что по дороге не встретил ни одного ручья. Что ж, ночь он ещё продержится, но если и завтра воды не будет, станет намного тяжелее.
На эту ночь Он решил на дерево не залезать, будь что будет. Устроившись поудобнее у корней большого дерева (какого, в темноте сложно было различить), Он мысленно попросил, сам не зная кого, о скорейшей встрече со своей женой и мгновенно заснул.
Проснулся Он от уже знакомого шуршащего звука. Озираясь по сторонам, Он никак не мог увидеть его источник. Пытаясь понять, очередное это видение или реальность, Он ущипнул себя. Получилось довольно больно, а шуршание не прекратилось. Значит, всё происходит на самом деле.
Что же делать? Где это существо? Сегодня свет от луны с большим трудом пробивался к земле, создавая причудливые очертания и непонятные колышущиеся тени.
Неожиданно краем глаза Он заметил какое-то движение слева, рефлекторно пригнулся и дернулся вправо. Когтистая лапа пронеслась над Его головой и вонзилась в дерево за спиной. Он отскочил от дерева подальше. Лапа вырвалась из дерева с огромным куском коры.
Появилось и само существо. Оно легко стряхнуло кору и уставилось на Него немигающим взором. Рука рванулась к ножу, но на этот раз существо было быстрее и, совершив прыжок, врезалось в Него. Они покатились по земле.
Он пытался схватить существо, но руки ловили только воздух. Поднявшись на ноги, Он обнаружил, что стоит один, никого не было видно. Что ж за наваждение такое?
– Ты ещё здесь? – громко сказал Он вслух.
– Да, – раздался шепот, похожий на шелест листьев за его спиной.
И тут же последовал удар в спину. Он отлетел к дереву и прижался к нему спиной. Существо стояло прямо перед ним, надо было только протянуть руку, чтобы достать. Но оно не нападало. Пока не нападало.
Мысли лихорадочно носились у Него в голове. Чего оно хочет? Почему не нападает? Если махнет лапой, успею ли я увернуться? Где мой нож? А если самому наброситься на него сейчас? Все эти мысли мешались, путались в голове, не давая решения.
Существо же как будто о чем-то размышляло. Или просто разглядывало. В прошлый раз не нагляделось, что ли?
– Тебе от меня что-то надо? – спросил Он, не зная, что ещё сказать.
– Надо, надо, надо… – Шепот-эхо повторил последнее слово несколько раз.
Неожиданно существо подпрыгнуло вверх и сбило толстую ветку, находящуюся над Ним. Куда существо делось потом, Он уже не видел. Попытавшись увернуться от падающей ветки, Он споткнулся и, уже падая, пытался закрыть голову руками. Но ветка нашла свою цель, и от сильного удара по голове Он потерял сознание.
5
Очнулся Он поздним утром, судя по солнцу. Выбравшись из-под ветки, Он потрогал сильно болевшую голову. Проведя по волосам, почувствовал запекшуюся кровь. Похоже, сильно его садануло. Так может, это все же видение, и удар по голове вызвал непонятные образы? К сожалению, сегодня на вопрос ответить было очень легко: огромные борозды, оставленные лапой существа на дереве, были видны даже издалека, в траве возле дерева валялся Его нож. Значит, это было не видение. Тогда что? На вопрос ответа не было. Явно это была какая-то нечисть. Но какая? И даже если бы Он смог найти ответ, то всё равно не знал бы, как с ней бороться.
Честно говоря, в детстве Он не очень-то любил сказки, а особенно «правдивые» истории, которые рассказывала бабушка. Её нудный нравоучительный тон быстро отбил охоту что-то слушать и запоминать. Всегда приятнее поиграть с друзьями или просто попроказничать. Поэтому сейчас Он решительно никого не мог вспомнить, кроме лешего и русалок. Но на лешего это существо вроде бы не похоже, а русалки живут, кажется, в воде, и вообще, они должны быть красивыми, а это какой-то ужас. Разве что Баба-Яга, но разве у нее костяная нога? В общем, ничего путного он не вспомнил, но скоротал некоторое время.
– Эх, только бы найти волхва, уж он-то все разъяснит, – сказал Он вслух. – Где его найти? Никто не знает?
Второй вопрос Он произнес намного громче. Но даже эхо не захотело Ему отвечать.
Вскоре болевшая голова напомнила о ране. Воды во фляге практически не было, так что промыть рану было нечем. Раздумывая, как быть, Он услышал впереди хруст веток и тяжелое дыхание. Пробежав немного и увидев удивлённого кабана, который пересек дорожку слева направо, Он бросился за ним. Так как погони за кабаном не было видно, можно было предположить, что тот бежит к воде (хотя совсем не обязательно).
Ему повезло, кабан и правда бежал к воде. Это оказался небольшой ручеек, который начинался неизвестно где и мчался неизвестно куда. Немного отдышавшись, кабан принялся жадно пить.
Он тоже приблизился к ручейку и только хотел зачерпнуть немного воды, как кабан перестал пить и резко повернулся к Нему. Видимо, раньше он так торопился, что ничего не замечал, тем более что кабаны бывают близоруки, а теперь перед ним оказался чужак, который, хоть и не проявлял агрессивных намерений, мог быть опасен. Недолго думая, кабан решил от него избавиться.
Он выхватил свой верный нож, но против кабана это жалкая игрушка!
Кабан медлил: он ничего не боялся, но все же хотелось оценить поточнее уровень опасности чужака.
В такой ситуации Его нож помочь вряд ли смог бы, и Он принял, возможно, единственно правильное решение: схватился за ветки ближайшей сосны и полез наверх.
Кабан, не ожидая такой подлости, бросился на врага довольно поздно и, конечно же, достать того не сумел. В ярости он бегал вокруг дерева, сдирая кору со ствола своими острыми клыками и разбрасывая землю копытами.
Так прошло довольно много времени, Ему трудно было оценить сколько: солнце пребывало где-то слишком далеко, намного выше веток мрачных деревьев. Кабан немного поутих, но уходить явно не собирался. Так что получился ничейный результат. Он пытался с кабаном разговаривать, просил его уйти, но все без толку. Кабану на слова было решительно начхать, а вот на то, чтобы повергнуть соперника (хотя какой уж там соперник) – нет. Так он и прилег в сторонке, временами поглядывая на дерево.
Мужчина не боялся смерти, и, если бы ему сказали, что кабан – посланник богов, пришедший, чтобы проводить Его к жене, Он бы с радостью спустился. Но сейчас у Него было незаконченное дело: Он должен найти волхва, если, конечно, не будет убит непонятным существом. Волхв знает, ДОЛЖЕН знать ответы на все мучившие Его вопросы.
Он устроился поудобнее на ветках. Это, конечно, был не тот удобный дуб, но и здесь можно было закрепиться, чтобы не свалиться, если только сильно не ворочаться.
Тоска опять стала сжимать Его сердце. Говорят, время лечит все раны, да и не только раны, время всё лечит. Но почему же Он никак не выздоравливает? Уже год прошел, а боль в душе как была, так и осталась. Она не стала сильнее, возможно, только потому, что сильнее просто некуда, и она не стала слабее. Утрата была слишком велика.
Что будет с человеком, от которого оторвали половину? Конечно же, тот умрет. «Но почему же Я не умираю? – задавал Он себе бесполезный вопрос. – Чем Я хуже других, что должен так мучиться? – Но тут же сам себя перебивал и говорил: – Раз живу, значит, еще не все мои дела на земле завершены, значит, еще есть что-то, что мне нужно сделать. Смерть открывает ответы на все вопросы, но она не доделывает за тебя то, что ты не успел или не захотел сделать».
Мысли Его возвращались к тому замечательному времени, когда Они были счастливы. Когда любовь окрыляла Их, давала новые силы, открывала новые возможности, помогала преодолевать мелкие трудности. Когда Они были вдвоем, Они были всем. А кто Он теперь?! Жалкий и ничтожный человек, который не способен на что-то серьезное. Разве что пойти и умереть в лесу, как дикий зверь, который уходит подальше от сородичей, чтобы не мучить их и не мучить себя. Но звери действуют мудро, их мудрость – это мудрость самой природы. А что человек? Он весь во власти своих прихотей, своих желаний. Ведь даже когда Она умирала, Я думал только о себе, как Мне будет плохо без Неё. Но в Ней тогда светилось счастье. Не оттого, что она уходит от Меня, а оттого, что Она увидит новый мир, – возможно, лучше нашего. Она верила, что мы встретимся, так к чему теперь переживания, к чему страдания?
Мысли мешаются в голове, путаются, становится тяжело думать, как же тяжело думать! Лучше бы никогда не думать. Чувствовать, ощущать, воспринимать, но не думать. И что же тогда будет?
Он погружался в какое-то лихорадочное полубредовое состояние. Так, рассуждая сам с собой, Он впал в дрему. Ему снился красивый светлый лес, где солнце играет тенями, где животные не боятся людей, а люди их не обижают, и где Они вдвоём, где Они счастливы.
Ему представлялась прежняя жизнь. Теплая, светлая и чистая изба, в которой всегда было радостно и весело. Он видел себя со стороны. Вот Он приходит после долгого и изнурительного рабочего дня в поле. Но усталости не чувствуется, ведь Он возвращается к Ней. Открывает большую, очень крепкую дубовую дверь и видит: стол накрыт. От дымящейся деревянной тарелки щей исходит потрясающий запах, огромный ломоть черного хлеба, наверняка мягкого и безумно ароматного, так и просится в руки, просто нет сил устоять. Но где же хозяйка? Комната пуста, только кот Баюн трется об ноги и довольно урчит. Недолго думая, Он садится за стол и хватается за ложку. Но не успевает он поднести полную ложку ко рту, как чьи-то руки закрывают Ему глаза. Ложка плюхается обратно в тарелку. Он проводит по этим рукам, форма и нежная кожа которых сразу дают понять, кто это. Её руки медленно освобождают глаза и ложатся Ему на плечи. Он чувствует прикосновение Её волос, которое сменяется прикосновением Её щеки к Его щеке. Как же Она это терпит – Он не подрезал бороду уже дня два, а она этому только рада! Блаженство накатывает на Него. Ведь так можно сидеть бесконечно долго. Так можно сидеть всегда…
Им нравилось, что к ним очень часто заходили гости, ведь им хотелось поделиться своим счастьем с другими, и люди это чувствовали. Всем хотелось прикоснуться и получить свою частичку этого счастья. В доме у них никто никогда не грустил, и даже самый хмурый человек через пару минут начинал улыбаться, такова была сила любви. Их любовь была так гармонична, и она была такой полной, что ее волны выплескивались через край, захватывая всех, кто находился рядом.
Страшный визг вырвал Его из дремотного состояния. Очнувшись после такого радужного сна, трудно было что-то предпринимать, и поэтому Он только смотрел. Как ни удивительно, луна хорошо освещала всё вокруг (и как она сумела пробиться через общую мрачность?). Похоже, завтра полнолуние, так что можно было спокойно (хотя спокойно ли?) оглядеться. Но апатия, связанная с резким переходом от радости к тьме, создавала какое-то созерцательное настроение. Он все ясно видел, все замечал, и все у Него откладывалось в голове, но эмоций не было. Конечно же, не было и страха. Ему было как-то всё равно: случится что-нибудь, не случится – какая разница.
Как стало сразу понятно, визжал кабан, и это, похоже, был его последний визг. Части растерзанной туши были разбросаны почти по всей полянке, что находилась между деревом и ручейком. Только голова осталась целой и злобно смотрела на Него, лежа в центре останков. Возможно, это была всего лишь игра света, но где-то на задворках сознания шевелилась мысль, что это не так.
