Артем Кольцов
Превращение или инцидент пятницы тринадцатого
Превращение или инцидент пятницы тринадцатого
«Превращение или инцидент пятницы тринадцатого».
Джордж Камертон был самым обычным человеком, он работал обычным офисным клерком, снимал маленькую обшарпанную квартирку, стены которой были выкрашены темно-зеленой краской, состоящей из: крохотной кухни, в которой располагалась старая газовая плита, где из четырех конфорок работало, только две; маленький некогда белый холодильник, который теперь стал жёлтым и одноместный стол. Ванная комната, находившаяся прямо за поворотом на кухню, состояла из душевой кабины, рядом с которой стоял унитаз, что было бы неловко, если бы в квартире проживало двое человек, особенно если бы это была семейная пара так как увидев, однажды как твой супруг или твоя супруга корчится на унитазе, трудно будет потом выражать слова любви, так же в ванной комнате стояла раковина, над которой висело зеркало с трещиной в углу; спальня она же общая комната, была достаточна больших размеров для одного человека, к счастью, Джордж как жил один, хотя и мечтал в ближайшем будущем жениться, он даже успел выбрать предмет своего обожания, ту которая снится ему по ночам в довольно пошлых снах.
Сентябрьское солнечное утро пятницы тринадцатого Джордж встретил, как обычно, под звон старого жёлтого механического будильника – маленький молоточек, распложенный между двумя колоколами беспрестанно стучал, что заставляло Джорджа каждый раз в шесть часов утра прятать будильник под подушку , после чего Джордж медленно потянувшись вставал с кровати, и открывая окно своей маленькой спальни, отправлялся готовить себе завтракать. На улице, в это же время, под окном пятиэтажного дома, как обычно, шумел грузовик с прицепом, который парковался у заднего двора магазина для выгрузки товаров, там же неподалеку стояли мусорные баки зелёного цвета, в которых лазали, громко крича бездомные и костлявые коты в поиске остатков еды.
Джордж достал из верхнего шкафчика коробку с овсяными хлопьями и засыпав их в кастрюлю и залив молоком поставил на плиту, предварительно включив таймер на двадцать минут, чтобы потом ему не пришлось отмывать и без того грязную плиту, на которой оставались следы прошлого блюда. Потом он отправился ванную, «Нужно привести себя в порядок парень, у тебя сегодня планируется свидание» – говорил Джордж пытаясь придать себе уверенности. Умывшись холодной водой, он взглянул на себя в зеркало, «да, нужно побриться»– решил он, увидев смешные усы над верхней губой и щетину на своих тонких и бледных щеках. Взяв бритву – он сделал несколько движений над верхней губой и маленькие усики, посыпались в раковину, потом он принялся за подбородок, где росла маленькая козлиная бородка, которая следом за усами отправилась в раковину, иногда лампочка неожиданно гасла на несколько секунд, а Джордж, занесший в это время бритву над своим лицом и уже начав движение бритвой, здорово рисковал поцарапать свою щеку или подбородок, из которого потом бы маленькими капельками пошла кровь и которую непременно пришлось бы заклеить пластырем, а сидеть с пластырем на лице перед девушкой, в ресторане где Джордж уже забронировал место не годится, « вот если бы я получил ссадину или синяк на лице, заступаясь за Кэти и она бы сама мне наклеила пластырь, тогда другое дело, а ходить с пластырем из – за того что порезался бритвой и потом сидеть так в ресторане, это как – то глупо» – думал Джордж и более осторожно и аккуратнее вёл бритву по лицу, стараясь предугадать, когда лампочка снова заморгает и потухнет, но Джордж совсем, увлекшийся бритьем и предугадыванием момента когда потухнет лампочка, что позабыл о таймере, который он поставил для готовки завтрака, и который напомнил о себе так резко и неожиданно, что Джордж, всё таки резанул себе подбородок, в том месте где оставалась последняя волосинка, и которую он собирался сбрить. Порез был неглубокий, но несмотря на это кровь, начала сочиться и капать маленькими капельками в раковину, куда Джордж в ярости кинул бритву, а потом крикнул звонящему таймеру: – заткнешься ты уже или нет, черт тебя возьми!?
Тут на удивление Джорджа, таймер перестал звенеть и в квартире наступила тишина, от которой у Джорджа пошли мурашки по телу, а на лице выступил холодный пот. «Здесь никого нет» – убеждал себя Джордж, боясь сказать это в слух, чтобы не услышать отрицательный ответ. Потом он вспомнил о завтраке и побежал на кухню, где бурлила и уже растеклась по плите овсяная каша, в это время в ванне снова заморгала, а затем и потухла лампочка, на этот раз на всегда.
Было семь часов утра, когда Джордж, закончил завтрак, и принялся стоя в освещенной фонариком ванне укладывать волосы пастой, проклиная в очередной раз свою никчемную квартирку, в которой были вечные проблемы с электричеством из – за старой проводки. Закончив наконец с волосами и надев свой потёртый серый пиджак с синим галстуком, который он завязывал крестовым узлом на своей тонкой шее, он отправился на работу.
Джордж не любил толкаться в утреннем автобусе, выбивая себе каждый раз свободное пространство, чтобы войти в автобус, а о том, чтобы найти свободное сиденье в утреннем автобусе и мечтать было нечего. Он с ужасом вспоминал, когда в годы студенчества ездил на утренних автобусах, и хорошо помнил как, неоднократно он костлявый и дряблый студентишка, был зажат толстым и потным работягой с завода с одной стороны и толстой дамой с другой стороны, которая видимо работала на том же заводе, потому как эти мужчина и женщина громко переговаривались между собой, обсуждая каких – то знакомых им обоих людей, не замечая при этом, что между ними кто-то стоит. Каждую такую поездку он называл: «ездить сэндвичем», где он был тонким кружочком колбасы, а они большими кусками белого сдобного хлеба.
Теперь он предпочитал утреннему автобусу, обычное жёлтое или светло – зелёного цвета такси, которые циркулируют по городским дорогам, как кровь внутри человека. Впереди появилось жёлтое пятно, которое приближалось все ближе и ближе, Джордж махнул рукой и машина, проехав, около метра вперед остановилась, Джордж, подбежал к ней.
– Что утро не заладилось? – открыв дверь с пассажирской стороны сиденья спросил водитель такси, смуглый мужчина с мешками под глазами и с небритой щетиной на лице, увидев пластырь, приклеенный на подбородок Джорджа – ничего бывает дружище – продолжал водитель, когда Джордж залез в такси и они тронулись в путь – сегодня же пятница тринадцатое, вот всем и не везёт. Я, к примеру, сегодня буду ехать медленнее обычного, чтобы не попасть в ДТП или не переехать какую – нибудь старушку, которая решит выбежать на дорогу.
– Мне нужно на работу, я спешу – с важным видом сообщил Джордж.
– Буду ехать медленнее чем обычно – повторил водитель, не спуская глаз с приборной панели – возможно, благодаря мне ты доедешь до работы живым, не угодив в аварию, после которой нас с тобой в виде фарша будут соскребать по всей машине а потом, уложив в деревянный ящик и засыпав землей под слезы друзей и молитвы священника, забудут о нас словно мы никогда и не жили, или возможно, я спасу твою задницу от взрыва бомбы в твоём офисе, которую решит взорвать какой – нибудь кретин узнав, что ему снова задерживают зарплату и поэтому он не сможет внести взнос за машину, которую взял в кредит, чтобы только похвастаться перед друзьями, м-да…. Американская мечта – страшная вещь, хотя все может быть проще , возможно его девушка спит с его лучшим другом, и узнав об этом он пронесет в своем рюкзаке обрез и вышибет им обоим мозги, а после когда ему снесет крышу… В общем я думаю, что сильно спешить не стоит, тем более если ты важный человек или тебя просто, где – то любят и ждут – тогда ничего не случится если ты немного задержишься по пути, ведь самое главное, то что ты приедешь, правда и задерживаться слишком долго не стоит, а то останешься один и никому не нужен.
Но Джордж не был важным человеком, а насчёт того любят его или нет, тоже сильно сомневался поэтому он, нервно дёргая ногой и постоянно поглядывая на часы говорил про себя: – «езжай быстрее, быстрее черт тебя дери».
Потом водитель включил радио, по которому шла научная программа, где профессор Стивен Нокс, рассказывал о регенеративной медицине, и как он вскоре изобретет бессмертие.
– …вам не нужно будет бояться старости, не нужно будет беспокоиться из-за перелома костей и прочих повреждений вашего тела, я подарю всему миру бессмертие – гордо заявлял профессор Нокс.
– как же вы собираетесь это сделать? – спрашивал ведущий
– я не буду раскрывать всех подробностей так как ещё ведутся опыты, скажу лишь что применяя новейшие открытия в области генетики и используя ДНК Мексиканской амбистомы и ее гипофиз, вскоре можно будет достичь невероятных высот, как в области регенеративной медицины, так и в медицине в целом.
– Слышал братец- сказал таксист, заполняя салон машины табачным дымом – вскоре человек будет жить вечно, тогда уж и миру точно придёт конец.
Джордж, мало слушал радио, зато постоянно смотрел на часы. «время поджимает, а он толкует о бессмертии, будто бы его жизнь стоит, того, чтобы на неё тратили каких-то ящериц» – думал про таксиста Джордж, о себе он был, по правде говоря, такого же мнения.
Подъехав к тридцатиэтажному небоскребу, где и работал Джордж пять дней в неделю по восемь часов день ( на самом деле ему приходилось довольно часто выходить на работу в свои выходные, работая над отчетностями и документами других коллег, которые скидывал на него начальник – мистер Эдвард Браун ) с перерывом на обед с двенадцати до часу и бесплатным кофе. Расплатившись с таксистом, Джордж быстрой походкой, почти бегом отправился внутрь здания, где, миновав турникет и зайдя в лифт, встретил предмет своего обожания – Кэтти.
Кэтти, по мнению её коллег, была образцом скромности и невинности, она никогда и не с кем не заигрывала, одевалась скромно и никто не мог бы подумать, а тем более и сказать о ней чего – нибудь плохого или пошлого. Но как говорится: « в тихом омуте, черти водятся», это выражение также применительно и к Кэтти, которая в первый и второй четверг каждого месяца, подождав когда все коллеги разойдутся по домам, в одних черных чулках и черном бюстгальтере третьего размера, с распущенными волосами, аккуратно скользя ногами по полу, словно кошка, отправлялась в кабинет на котором висела табличка: « начальник отдела Эдвард Браун». Там она обычно проводила, около одного часа, после чего она могла ежедневно, в течении месяца, незаметно уходить пораньше домой, скидывать сложные расчеты и отчёты на других коллег и так далее, при этом получая заплату в полтора раза больше, но все это происходило, на удивление, как-то тихо и не заметно, будто бы само собой, и никто из коллег ничего не замечал.
