Артем Каменистый
S-T-I-K-S. Человеческий улей

Глава 8

Местность Карат не узнавал совершенно, а ведь с окрестностями города знаком неплохо. Примерно здесь должны были начаться лесные массивы, но ничего подобного не было. Хотя деревьев и хватало, обширных зарослей не наблюдалось. И этого отвала пустой породы он не помнил, как и непонятного заводика возле него. Пара обветшалых цехов, неприглядные бетонные стены, одинокая кирпичная труба и несколько машин на асфальтированном пятачке стоянки, устроенной слева от распахнутых настежь ворот.

Шуст лишь в редких случаях выходил на открытые места и здесь тоже не стал себе изменять. Сперва крались по кустам, что разрослись у подножия отвала, далее вдоль стены до ворот, потом по металлической лестнице поднялись на крышу одного из цехов. Многоопытный спутник мотивировал этот поступок желанием как следует осмотреться с высоты. И отнесся к этому делу серьезно: присел за грибком вентиляции, достал бинокль, долго крутил головой во все стороны, присматриваясь к чему-то подозрительному.

Карат, сидя возле него, тоже посматривал, но ничего угрожающего не заметил. В этой местности даже медленно бредущие мертвяки, которые в городе являлись привычной деталью пейзажа, отсутствовали. Насколько он понял, этот кластер перезагрузился уже давно: прошло несколько недель или даже месяцев. Здесь и тогда вряд ли было много народа, а уж потом кластер и вовсе опустел.

Он уже начал кое-что понимать, хотя вопросов все еще было больше, чем ответов. Так уж принято в этом мире, что люди во всех видах прежде всего – еда. Шуст обмолвился, что у зараженных на первом месте по пищевой привлекательности идут неизменившиеся животные, далее следуют иммунные люди и уже потом себе подобные и падаль. Если нет деликатесов, сильные твари питаются слабыми, тем самым быстро снижая изначально приличное поголовье.

Существование мертвяков завязано исключительно на интересах утробы. Опытные зараженные знают, что именно в свежем кластере легче всего находить вкусную еду. После перезагрузки они стягиваются на привлекательную территорию со всех сторон. Иммунным там тоже интересно, ведь первые посетители могут сорвать неплохой куш в виде ценных по местным меркам предметов. В итоге там возникает та еще толкучка, причем очень небезопасная.

В старом кластере все это осталось в прошлом. Низших зараженных почти всех слопали развитые собратья, а кто-то и сам помер от затянувшейся бескормицы или меткого удара топором. Те, кому повезло дорасти до опасных форм, разбрелись по другим, куда более привлекательным местам. Большую часть ценностей собрали искатели удачи вроде Шуста и группы Бидона – эта территория теперь иммунным неинтересна.

Тихое и мирное место, но расслабляться все равно не стоит. В Улье никогда не знаешь, что тебя ждет за углом. Многоопытный Шуст не стал бы тратить тучу времени ради пустого рассматривания осенних пейзажей. Он знает, что делает.

Осенних?! Но ведь…

– Шуст, на дворе лето, а тут желтые деревья попадаются.

– Здешние кластеры все летние, но этот уже давно тут, листва отмирает, она не может вечно зеленеть, что-то с ней происходит. Обычно такие изменения к перезагрузке.

– Он прямо сейчас может перезагрузиться?

– Вряд ли. Соседние кластеры не грузятся один за другим, между ними всегда приличный перерыв есть. Может, три дня, может, неделя, а может, месяц. Ты ничего не заметил?

– Все тихо. Только вороны над отвалом летают.

– И правда тихо, даже пустышей не видно.

– Сам говорил, что кластер старый, их давно уже нет.

– Мелочь вроде споровиков везде встречается, не бывает так, чтобы их вообще не было. Правда, есть один вариант, когда такое может случиться. Это перед самой перезагрузкой, когда все твари разбегаются из кластера, они не любят под откат попадать.

– Тварей нет, листва желтеет, может, вот-вот перезагрузится?

– Тумана не видать, а в низинах он за несколько часов до перезагрузки появляется. Да и потрескивать начинает, будто где-то короткое замыкание случилось. Только нет никакого короткого замыкания, сам воздух трещит. Так что вряд ли дело в этом.

– Может, все ушли в город? Он недалеко, а ты сам говорил, что тварям в свежем кластере будто медом намазано.

– Кто хотел, тот еще с ночи ушел, твоя правда. Или, может, их тут совсем мало было, да и те вымерли от голодухи.

– Ну да, жилых домов здесь вообще нет, только этот завод.

– Все равно не нравится мне это. Неправильное здесь что-то, и не пойму что. При таких делах стремно дальше выдвигаться, там открытое место, его никак не обойти.

– Шуст, а куда мы вообще идем?

– В стаб нам надо. Тебя отведу, заодно свои дела сделаю.

– Стаб?

– Я разве тебе не рассказывал?

– Вроде нет. Это город, деревня? Что это вообще?

– Ну… тут такое дело… Кластеры разными бывают. Обычно, если услышал такое слово, речь идет о перезагружающемся простом кластере вроде этого или твоего. Но бывают и другие. Вот стаб – совсем другой. Стаб – это стабильный кластер. Он не перезагружается.

– Вообще никогда?

– Или так, или делает это так редко, что ты до этого все равно не доживешь, так что тебе без разницы. За счет больших стабов мы выживаем. Там можно устраивать базы, которые не пропадут при перезагрузке, твой тайник там тоже сохранится. В крупных стабах обустраивают поселения, где можно продать хабар и купить нужное, получить лечение, просто посидеть ничего не боясь. Ведь надо где-то дух переводить, не можем мы все время жить в таком напряжении. Но сидеть там все время не получится, или получится, но не у всех. Зараженные не очень-то любят стабы, там ведь перезагрузками не пахнет. То есть сами туда толпами не заявляются. А иммунным нужны спораны, без них мы быстро загибаемся. Так что кому-то надо их добывать, а заниматься этим, торча в стабе, не получится. Хотя случается и такое. Некоторые умники ловят тварей, запирают в загоны, подкармливают, ждут, когда спораны появятся. Но это хлопотно и не так уж выгодно, потому что в неволе зараженные развиваются плохо, выхлоп споранов с них очень невелик, гороха при этом вообще слезы, не говоря уже о прочем. И урожай дают лишь раз, при повреждении спорового мешка зараженный не выживает, это их самое слабое место. Потому у иммунных основная профессия – охотники за потрохами, или, говоря на языке Улья, трейсеры. Вообще-то всех, кто по той или иной причине выходит из стаба, можно отнести к охотникам, потому как возможность разжиться споранами или горохом никто не упустит.

– И далеко отсюда до стаба?

– До ближайшего рукой подать. Но он нам не нужен.

– Почему?

– Да это тройник простой. Ну, то есть совсем мелкий стаб, который возникает в месте, где сходятся границы трех приличных кластеров. Тройники редко бывают больше километра по площади, там особо не разгуляешься, поселения там очень нечасто устраивают, и приличные никогда. Так, одна-две берлоги, где честному бродяге нечего делать, или пара схронов. И это не здесь. А на западе и такую мелочь могут заселить. Здесь слишком опасные места, постоянно никто не живет. Ладно, пора спускаться на землю грешную, ничего мы отсюда не высмотрим, а вот заметить нас – плевое дело. Там за цехом щит пожарный, топор сейчас прихватишь. В Улье без оружия даже сопливые дети не ходят, с чего-то тебе начинать надо. Топор – очень даже неплохое начало. Грамотное. Надежно вырубает, и тихий. Тебе он понравится.

* * *

Возле пожарного щита обнаружилась неприятная находка. Человеческие останки – скелет с отдельными клочьями дурно выглядевшей плоти, одежда разодранная, заскорузлая. Шуст даже внимания на эту картину не обратил, а вот Карат, изучив костяк, спросил:

– Почему на него вороны не садятся?

– Зачем им кости без мяса? Они не какие-нибудь некрофилы.

– Тут еще есть что поклевать, а они даже не подлетают, так и кружатся над отвалом.

– Там небось повкуснее вещи имеются. В Улье дохлого добра навалом, не обращай внимания, быстро привыкнешь.

Топор был тяжелым и с неудобной рукоятью. Но лучше такой, чем встречать очередного бегуна голыми руками. У неразвитых тварей нет ни когтей, ни опасного челюстного аппарата, но, как успел убедиться Карат, силы в них хоть отбавляй.

За ближайшем углом обнаружилось еще одно тело, на этот раз серьезно растерзанное: кости разбросаны в радиусе нескольких метров. Шуст, резко насторожившись, тихо произнес:

– Два жмура рядом, это не очень хорошо. Сами собой в Улье толпами не мрут, помог им кто-то, и, очень может быть, серьезный, так что гляди в оба.

Карат и без того не бродил рот раззявив, а сейчас еще больше подобрался. Спутник не просто так сошел с маршрута, забравшись на крышу, он явно что-то чуял. И, по его словам, бестолковые разини в Улье долго не живут. Сколько здесь пробыл Шуст, Карат точно не знал, но если верить отдельным обмолвкам, понятно, что далеко не первый день. Следовательно, опыт у мужика есть, так что его предчувствие не на ровном месте проявилось: что-то подозрительное приметил, и вряд ли все дело лишь в отсутствии примитивных видов зараженных.

Или он о чем-то умолчал, или сам не знает, как это словами высказать.

– Ходу, Карат. Место совсем открытое, надо быстрее добраться вон до тех деревьев. Там дальше лесополоса удобная вдоль дороги, сможем укрыться.

До рощицы, на которую указывал Шуст, идти было около километра. До сих пор столь приличные дистанции по открытой местности они ни разу не пересекали. Но тут с укрытиями все настолько плохо, что прочие варианты продолжения маршрута еще хуже. Надо или делать рывок прямо здесь, или устраивать долгий отход с неясными перспективами.

Опытный спутник выбрал первый вариант.

До спасительных деревьев оставалось метров триста, когда Шуст, в очередной раз обернувшись, обреченно вздохнул и севшим голосом произнес:

– Ну все, Карат, нарвались мы с тобой по полной. Вот кто здешнюю мелочь на харчи перевел.

Развернувшись, Карат уставился в сторону завода и успел увидеть, как крупная тварь ловко спрыгнула с высокого бетонного забора и, низко пригнувшись, быстро побежала в их сторону.

Карат поудобнее перехватил рукоять топора, процедил:

– Попробуй в башку попасть, а я добью.

Шуст покачал головой:

– Даже не думай. Тут другие игры. Это тебе не бегун чахлый, а рубер не из самых последних. Он почти не похож на человека, дальше него идет только элита. Такой арбалет ему до лампочки, хрен те пластины пробьет. Ты об него топор сломаешь, а он даже не почешется.

– И что делать будем?

– Тут мы, Карат, расставаться будем.

– Не понял?

– Что непонятно? Тебе придется умирать, а мне бежать. Уж прости, но составлять тебе компанию в таком вопросе не стану.

Карат криво улыбнулся:

– Мне кажется, что бегаю я получше тебя. Но этот все равно догонит, мне до него далеко.

– Меня не зря Шустом назвали, это ведь от Шустрого. Умение у меня полезное для таких случаев, и я его по возможности горохом подкармливаю. Но знаешь… Карат, ты мой крестник, так что я должен дать тебе шанс. Маленький, но шанс. Сперва побегу так, что он увяжется за мной. Но это ненадолго, я потом прибавлю, оторвусь, он поймет, что ловить вообще нечего, и вернется. Но несколько минут у тебя будет.

– И толку от нескольких минут?

– Не знаю. Используй их, не трать на глупости, может, что и выгорит. Ладно, удачи тебе, Карат. Мне пора уходить.

Развернувшись, Шуст припустил в сторону рощи. Карат не ожидал от него такой скорости, бегал неловкий с виду спутник и правда отменно. Но то, что произошло спустя пару секунд, стало куда большей неожиданностью. Ноги Шуста заработали с такой быстротой, что размазались в пространстве, – невозможно было разглядеть ни ступни, ни колени. Все равно что пытаться высмотреть мелкие детали на колесе бешено мчащейся машины.

Скорость при этом возросла так, что не всякий велосипедист сможет развить подобную, да и то лишь скатываясь с крутой горки. Человек не может так бегать, это выходит далеко за рамки наших возможностей. Знаменитейшие олимпийские чемпионы-спринтеры в сравнении с нынешним Шустом не более чем разжиревшие черепахи.

Так вот что он имел в виду, когда упоминал непонятные новые умения, которым для развития требуется дорогостоящий горох.

Рубер быстро приближался, до него уже оставалось не более полусотни метров. Карат встал поудобнее, готовясь встретить тварь одним сильным и точным ударом. Не вызывает сомнений то, что вторую попытку ему никто не даст, так что надо не опростоволоситься – врезать от души. Глядишь, что-нибудь и выгорит.

Хотя – вряд ли. Чем ближе монстр, тем призрачнее представляется шанс. Теперь можно разглядеть подробности. Массивное тело с гипертрофированным плечевым поясом, от которого отходят две толстые длинные руки, спускающиеся почти до колен. Вес верхней половинки, видимо, чересчур велик, что заставляет тварь двигаться, наклонившись вперед и сильно ссутулившись. Подбородок непомерно огромный, выдающийся вперед. Похоже, что хватка безобразно раздувшихся челюстей бульдожья. Кожа темная, на лице и средней линии торса выпячивается угловатыми буграми – наверное, те самые пластины костяной брони. На лысой голове их больше всего: острые выступы из того же материла там и сям торчат из предплечий, превращая лапы в подобие дубин с шипами.

Даже с огнестрельным оружием непросто свалить столь стремительно передвигающегося монстра, а уж топором нечего и думать. Но не стоять же опустив руки! Покорность судьбе не в характере Карата.

Тварь уже так близко, что в приоткрытой пасти можно разглядеть двойные ряды жутких зубов. Не верится, что ЭТО когда-то было человеком, – ничего общего не осталось.

А уж взгляд каков: чистая смерть, сдобренная плотоядной жадностью.

Чудовище промчалось в нескольких шагах от Карата. И побежало дальше, вслед за Шустом, который уже почти добрался до деревьев.

Карат, ничего не понимая, уставился вслед. Монстр, будто реагируя на его взгляд, на бегу обернулся, посмотрел в ответ. В его глазах можно было прочитать полный сценарий развития событий: сперва догонит самого прыткого, после чего прикончит, затем вернется к неподвижной добыче и поступит с ней аналогично.

Логика в таком ходе событий есть, теперь понятно, как именно Шуст планировал подарить Карату немного времени. Тварь сейчас считает, что сумеет догнать сверхбыстрого бегуна. А тот, уведя ее от медлительного спутника, оторвется, помчавшись по-настоящему. Хотя и сейчас скорость его невероятно высокая, очевидно, что это еще не предел.

Судя по взгляду, монстр не из тупых. Быстро поймет, что эта добыча слишком прыткая для него, и ему не останется ничего другого, как довольствоваться половинкой от запланированного обеда.

То есть тушкой Карата.

У него осталось всего несколько минут жизни, и это еще в лучшем случае. Убраться подальше вряд ли успеет, он не бегун-рекордсмен.

Значит, что остается? Стоять с топором в ожидании смерти? Или…

Или за отведенный короткий срок разработать метод убиения твари. Топором он ее не срубит, это очевидно, пулеметом в ближайших окрестностях вряд ли разживется.

Тогда что остается?

Остается думать, и думать надо быстро. К тому же делать это можно на ходу. И даже нужно. Бегом, бросив мешающий топор, со всей возможной скоростью, назад к заводу. В открытом поле шансов нет вообще, а там…

Там он, возможно, найдет способ разделаться с монстром.

* * *

Пожарный щит никуда не делся, что неудивительно. Лопаты, огнетушители, ведра и багор Карата не заинтересовали. Ему нужно лишь одно – тяжелый длинный лом. Удобная штука, если надо разнести кому-то голову, вот только против нынешнего противника – вариант ничем не лучше топора. Не поможет.

Но это если применять его бездумно, не используя преимущества, которые можно организовать без потери времени.

Лом толстый, ровный, ухватистый и очень тяжелый – то, что надо. Ветхая метла, которая пристроилась в уголке возле щита, тоже пригодится. И прекрасно, что связка прутьев едва держится на древке, тем легче вытащить рукоятку, заменив ее концом лома. Сорвать бечевку с красными лентами в узелках, что окружает траншею с раскопанной трубой, затянуть, укрепляя сцепление. Готово.

Теперь у Карата метла, предназначенная для по-крупному проштрафившихся дворников – с тяжеленным ломом вместо рукояти. Остается не выронить ее на непростом пути.

Придется вновь карабкаться наверх. Но не на крышу цеха, с которой они с Шустом недавно наблюдали за окрестностями, а на кирпичную трубу. Высотой метров под сорок, с лестницей, упрятанной за барьером из металлической решетки, что защищает от падения.

На полпути он обернулся в сторону рощи и увидел неприятную картину. Монстр поспешно возвращался, он будет внизу максимум через минуту. Очень хорошо, что Карат не поддался первому порыву бежать сломя голову в сторону горизонта, далеко уйти не успел бы. А сейчас у него есть какой-никакой, но шанс. Главное, не уронить лом, спуститься за ним он уже не успеет. Карабкаться, работая одной рукой, очень неудобно, но других вариантов нет.

Выше, выше, еще выше. Все, он на вершине. Остановиться, ухватиться свободной рукой за штырь молниеотвода, посмотреть вниз. Вовремя, монстр уже здесь.

Рубер, подскочив к трубе, не стал хвататься за перекладины лестницы. С его широкими плечами протискиваться там будет непросто. Вместо этого он с предвкушением заурчал и начал карабкаться вверх, цепляясь за холодные прутья обрешетки. И делал это прямо-таки с обезьяньей ловкостью. Ему и полминуты не понадобится, чтобы добраться до Карата. И вообще, подпускать его близко нельзя, надо использовать все преимущества высоты, это единственный шанс.

То, что тварь не полезла по лестнице, плохо. Там в нее гораздо легче попасть. Но сейчас она шла четко по одной стороне решетчатой галереи, не уклоняясь. Если чуть повезет, все пройдет, как запланировано.

Карат перебрался на предохранительную решетку, свесился, навалившись на ее срез, примерился, от всей души размахнулся и запустил ломом, будто копьем, целясь в макушку быстро приближающейся твари.

Самое время проверить, насколько крепки пластины на лысой башке.

Лом, разгоняясь под действием силы тяжести, пролетел пару десятков метров, не развернувшись в воздухе ни на сантиметр благодаря стабилизатору, который наскоро соорудили из видавшей виды метлы. Ровно пошел, будто оперенная стрела, и острым концом тюкнул монстра точно в стык уродливых костяных нашлепок.

Это было блестящее доказательство того, что против лома нет приема! Шестигранный металлический прут с противным звуком ушел в тело твари чуть ли не на четверть своей немаленькой длины.

Глава 9

Спустившись с лестницы, Карат первым делом отправился все к той же роще, надо было забрать брошенный возле нее топор. Он был нужен не как оружие, а в качестве инструмента мясника. Ноги твари застряли в решетке, тело висело на двадцатиметровой высоте. Пришлось примоститься сбоку, помахать немного, заставив его освободиться. Уже упавшему руберу Карат без лишних неудобств отрубил голову.

Далее возникла заминка, у Карата не было ножа. Как назло, в машине остался отличный охотничий, некогда по случаю приобретенный на тематической выставке. Носить такое чревато разборками с правоохранителями, а вот возить – самое то. Но до покалеченного «уазика» далеко, придется выкручиваться имеющимися средствами.

Поэтому пришлось мыть лезвие топора, для чего пригодился все тот же пожарный щит. Точнее, установленная возле него бочка с дурно выглядевшей водой.

Топор был тупым, а споровый мешок выглядел серьезно, его тоже прикрывали костяные пластины, пусть и частично. Но против грубой силы защита не устояла, и вскоре Карат копался в содержимом. В отличие от той твари, которую убил Шуст, здесь не было свалявшейся грязной паутины, все свободное пространство заполняли грубые нити из ядовито-оранжевого полупрозрачного материала. Он сильно напоминал длинные тонкие прутики вареной крахмальной вермишели, небрежно высыпанные на грязную тарелку.

Омерзительную работу нельзя назвать кровавой – ни капли не пролилось. Но все равно неприятно. Однако Карат ни разу не поморщился. Фляжка с живительным напитком осталась у Шуста, а в памяти еще свежи воспоминания о том, как нехорошо ему было до того момента, когда он сделал первый глоток. Без этой гадости ему здесь не выжить, так что надо терпеть.

Споранов оказалось одиннадцать штук, что куда больше, чем в случае с первой тварью. Помимо этих серых виноградин обнаружились пять горошин и еще один шарик такого же размера, но совсем не похожий на спрессованный желтоватый сахар. Настоящая черная жемчужина с завораживающим перламутровым отливом – вот что это такое. Хоть бери и в золото оправляй – очень красиво получится.

Шуст никогда не говорил о таких шариках, упоминал лишь спораны и горох. Но обо всех мелочах он рассказать не мог, значит, эта непонятная штуковина тоже может быть ценной.

Добычу Карат завернул в кусок оторванной от рубахи ткани, после чего спрятал сверток на дне надежного кармана.

Настало время задуматься о дальнейших действиях. Место это относительно безопасное, рубер, судя по всему, активно подъедал всех прочих зараженных, по этой причине им здесь не очень нравилось. Но какой смысл здесь торчать? Почти заброшенный объект, царство ржавчины и разрушающихся конструкций. Лишь в паре мест не было следов запустения, но ничего интересного Карат там не заметил. А ему, между прочим, очень хотелось есть. Аппетит, неожиданно проснувшись, разгорелся до зверского состояния.

Есть еще одна проблема – он не знает, что делать со споранами. Не догадался спросить рецепт отвратного напитка. Если бы их можно было применять в твердом виде, вряд ли бы люди связывались с жидкостью. Значит, должна быть какая-то хитрость, и без знающего человека он может все запороть.

Вывод – надо этого знающего человека где-нибудь найти.

Где? Да откуда же Карату знать… У него сейчас один выход – идти куда ноги несут. Но для начала надо вернуться назад, в город. Это свежий кластер, там он без труда найдет припасы на первое время.

Да – опасно, но вариант получше в голову не приходил.

Было бы неплохо встретить кого-нибудь адекватного вроде Шуста. С опытным спутником будет проще, плюс под рукой окажется источник столь необходимой информации.

Уж как готовить живчик тут, должно быть, знают абсолютно все.

* * *

Помня наставления Шуста, он не стал возвращаться по старым следам. Сделал приличный крюк, намереваясь выйти на речной поворот. Если границы между кластерами прямые, в этом месте часть города могла оказаться на левом берегу, то есть ему не придется искать уцелевший мост. Вообще не понадобится переправляться, маяча на открытой местности.

Расчет Карата оправдался. Спустя час с хвостиком он с безопасной дистанции наблюдал за крошечным кусочком города, по воле геометрии оказавшимся на нужной стороне. Лента объездной дороги с развязкой, от которой отходила одна из основных областных трасс; стоянка, наполовину забитая машинами; дилерский центр, где торговали не слишком популярными иномарками. Продуктовых магазинов не наблюдалось, но человек любит делать запасы где можно и нельзя. Пошарить вдумчиво – и обязательно что-нибудь найдется.

Решив, что дилерский центр – лучший вариант, направился к нему. Пустыши, до этого с бессмысленным видом бродившие по округе или просто стоявшие, при появлении Карата резко оживились, все как один потянулись в его сторону. Эта особенность тварей ему не нравилась, ведь по такой активности нежелательные наблюдатели могут издали догадаться, что в этом месте обитают не только мертвяки.

Впрочем, и остальные особенности этих гадин ему не нравились.

Быстро пробежать до стоянки. Далее замедлить ход, укрываясь за машинами. А вот и нужные двери. Увы, заперты. Можно поработать топором, но толстое стекло – достойный соперник. Сдастся, конечно, но с таким грохотом, что будет слышно на всю округу.

Помимо главного входа должны быть и другие, надо их просто поискать. Там, возможно, устроить взлом проще.

С этими мыслями Карат отправился за угол, где пришлось резко остановиться – в лицо уставился автоматный ствол, увенчанный самодельным глушителем. Сам автомат находился в руках усатого мужчины лет тридцати, облаченного в новенький камуфляж от пяток до макушки. Даже бандана у него была цвета хаки.

– Рот захлопнул! Не шуметь! Бросил топор! Бегом бросил! – с угрозой протянул незнакомец и, склонив голову, нажал кнопку на малогабаритной радиостанции, закрепленной на плече, проговорив непонятное и нехорошее: – Точку спалили, свежак левый заявился, пустышей навел. Даже если его грохнуть, они теперь все равно оравой тут крутиться будут.

Рация еле слышно пискнула, донесся ответ:

– Уводи его оттуда.

– Понял.

Указав стволом в сторону лесополосы, что тянулась далее вдоль трассы, автоматчик прошипел:

– Идешь прямо туда. Ни шагу в сторону и не оглядываться. Дернешься, пристрелю сразу. Пошел!

Ничего другого не оставалось, как подчиниться.

Дошли до деревьев, где Карат на ходу мрачно уточнил:

– Через кусты ломиться?

– Сказано же было – иди прямо! Или по-русски не понимаешь?! Вперед!

Кусты здесь на редкость густые. Спасибо, что не колючие. Пробившись через стену на совесть спутанных ветвей, Карат оказался на относительно свободном пространстве – здесь, в тени от деревьев, заросли были не настолько серьезными.

А еще здесь скрывались люди. Пять человек: двое полностью в камуфляже, двое частично в нем, и лишь один в мешковатых штанах и черной кожаной куртке. Из всех присутствующих он был самым старшим, лет за сорок, остальные не младше двадцати пяти, но и не старше тридцати. Все при серьезном оружии: четыре автомата и ручной пулемет, у парочки пистолеты в кобурах, к дереву прислонена зеленая труба одноразового гранатомета.

«Гражданский», с неприязнью уставившись на Карата, спросил:

– И кто тебя просил нашу точку палить?

Тот пожал плечами:

– Не знаю, о чем ты вообще, но даю честное пионерское слово, что поджогами не занимался.

– Типа с чувством юмора? Кто такой?

– Карат.

– Ух ты, да у него уже имя есть, а мы-то подумали, что ты свежак.

– Я и есть свежак. Свежий.

– Свежие у нас себя Сережами да Сашами зовут.

– А я тут пересекся с одним, он меня и окрестил.

– С кем?

– С Шустом.

– Не знаю такого.

Усатый вмешался в разговор:

– Мелковатый, с брюшком небольшим и хитрый весь такой? Болтливый.

– Похож, и поболтать любит.

– И бегает как наскипидаренный?

– Да, это точно он.

– Шапкун, ты этого Шуста знаешь? – уточнил усатый.

– Да, сталкивались пару раз. Мужик в первые ряды не лезет, но болтун и выпить не дурак, такого запомнить легко. Он раньше таскал жевела^[2] от ксера, который уже третий год сидит в шестьдесят втором. Кирпичники за них отваливают неплохо и берут сколько ни дай.

– А чего бросил это дело? Не отбивалось?

– Да может, и не бросил, но слышал я, что недавно он нарвался по-крупному. Потерял весь товар, голый и босой остался.

– Бывает… Карат, ты нам всю малину обломал. Мы тут не просто так сидим, мы дорогу пасем. Важная дорога, важные машины по ней катаются. Сам понимаешь, что нам лишнее внимание совсем ни к чему, а ты всех пустышей переполошил, теперь они не скоро успокоятся.

– Они бы и без меня возбудились из-за вашего Шапкуна. Он ходил там же, где и я.

– Не ходил он, а устроился на точке удобной. Его пустыши игнорируют, такой уж талант у паренька. Только тебе там что-то понадобилось, вот и навел ораву. Теперь эта точка стала совсем горячей, придется менять, а мы на нее рассчитывали. Не наша это поляна, вклинились удачно, думали сработать там, где никто нас не ждет. А теперь за версту видно, как пустыши переволновались, и даже полный баран поймет, что неспроста это.

Карат покачал головой:

– Я половину из сказанного не понимаю.

– Ну да. Молодой да ранний, мало знаешь, о глупом думаешь. Говори, что в городе видел, может, полезное услышим. Люди какие-нибудь, твари сильные, может, машина интересная где проехала. Или ты туда не совался?

– Совался. Я там Шуста встретил, он помог мне от лотерейщика отбиться.

– Это тогда одежду порвал?

– Нет, до этого приключения нашел.

– Например?

– Беспилотник по моей машине отстрелялся. Тоже на развязке, но с другой стороны города.

– Что за беспилотник?! – подобрался старший.

– Не знаю. Самолет на крест похожий, Шуст его почему-то «мессером» назвал.

Собеседник кивнул:

– Этот дрон так и называется у многих. Хотя я бы не сказал, что он на «Мессершмитт» похож. Ничего общего. Ракетами бил или из пулемета?

– Ракеты. «Уазик» разнес, меня потрепало немного.

– А чего тебя не добил?

– Может, не видел, я в сторону откатился, лежал в траве.

– У него тепловизор крутой, эта зараза все видит.

– Может, ракеты закончились.

– Возможно. Что еще видел?

– Группу какого-то Бидона.

– На «буханке» катаются?

– Да.

– Вот же лохи, я думал, что их сожрали уже. Повезло тебе, могли и грохнуть. Они там все до единого нервные и тупые, у всех под ногами путаются. Долго такие не живут, они это сами понимают, вот и нервничают. А где Шуст? Почему ты один?

– Расстаться пришлось.

– Почему?

– Рубер напал.

– Рапан?

– Шуст называл его рубером.

– Можно и так. А почему ты до сих пор жив? Или этот Шуст нереально крутой и завалил его?

– Не уверен, что Шуст крутой. Сбежал он. Быстро бегает.

– Ага, – поддакнул усач. – За ним на мотоцикле хрен угонишься.

– Бросил, говоришь? Ну тогда я вернусь к изначальному вопросу: почему ты до сих пор живой? Сумел сбежать от рубера?

– Не сумел. Пришлось его убить, по-хорошему он не понимал.

– Шапкун, что за ствол у этого смешного балабола?

– Он пустой, только топор.

– Так ты что, топором загасил рубера?

При этих словах все шестеро заулыбались, а один высказал нецензурное емкое слово, показывающее, что он нисколечко не верит в вероятность подобного события.

– Не топором. Ломом.

– Это как?

– Пробил ему башку.

– Красиво врешь.

– Я забрался на заводскую трубу, дождался, когда он полезет за мной, и с высоты скинул лом ему на макушку. Перед этим привязал к концу метлу, она вместо стабилизатора работала, чтобы в воздухе не развернулся. Лом разогнался как следует и пробил пластины на макушке.

– История хитро закручена, но все равно не верю.

Пулеметчик встрял в разговор:

– Расист, пусть покажет, что взял с рубера, тогда можно и поверить. Руберы пустыми не бывают, в них полно всего.

Старший кивнул:

– Думаю, Шуст успел научить тебя самому полезному, и то, что с затылка рубера можно неплохо поиметь, ты бы догадался. Рожа у тебя продуманная, на совсем уж печального лоха не похож, так что показывай.

Карат уже не рад был, что вообще упомянул того монстра. Очень скользкая тема. Кто его знает, что это за ребята, но миролюбивыми они не выглядят. А он добыл из туши твари несколько весьма ценящихся здесь предметов. И что совсем уж плохо – понятия не имеет, насколько велика их стоимость.