Артем Денисович Зеленин
Хронофобия
Я, как и всегда, вошел в парадный вход корпорации. Но, подойдя к лифту, нажать на кнопку вызова не сумел. Кто-то убрал мою руку.
– В чем дело? – спросил я синка, узнав в нем начальника безопасности. При этом я видел, как еще с десяток синков окружили меня. – Что все это значит?
– Все просто. Сохраняйте спокойствие. Мы знаем, кто вы на самом деле. И просим вас, пройти за нами.
– Вы, что-то путаете. А сейчас, я должен идти, меня ждет работа. Да и вас тоже. – я попытался пробиться к лифту, один из охранников снова перекрыл мне путь.
– Эндрю Робертсон. Человек. Отец – Олле Робертсон, мать – Амелия Грин. Они кинули тебя, когда тебе было шесть лет. А теперь, давай без выходок. Тебя ожидают.
Я держался… Честно. Но когда он назвал имена моих родителей, я не мог более прятать свои эмоции. Они знали, что я человек. Но я знал, что они синты. Я изучил их. Я был сильнее каждого из них. И я ждал, когда их главарь коснется моего плеча одной рукой, а другой попытается скрутить за спину мою правую руку. Он так и сделал, но у него ничего не получилась. Все это я предвидел. Сразу же вывернлся, я подсек его под две ноги, резко присев. Он упал. Я выхватил его пистолет и выстрелил в синка, пытавшегося повторно схватить меня сзади. Тот мертвым грузом упал на плитку. Целясь в остальных, я покинул корпорацию и бросился куда глаза глядят.
Добравшись до какого-то заброшенного завода, я остановился и перевел дыхание…
У меня был только пистолет синка, мой дневник и желание жить…
Мы еще поборемся!
22 июля 2099 года
Спал я прямо на полу. Иного выбора у меня не было. Не хотелось испытывать судьбу и выходить наружу. Мне очень хотелось есть. Но еще сильнее меня мучала жажда. Надо было что-то предпринимать. Я, словно голодный зверь в клетке, метался из угла в угол, соображая, как мне поступить. Шаг за шагом обойдя весь завод, никаких запасов еды и воды не обнаружил. К концу дня во рту совсем пересохло. И я решил рискнуть.
Выйдя наружу, я отправился в глубь леса, в поисках источника воды. Уже совсем стемнело, когда я услышал журчание воды. Я сразу же ринулся на звук сквозь кусты, не обращая внимания на колючки и хлеставшие по лицу ветки. Наконец, я обнаружил источник звука. Это был небольшой ручей. Я сразу же прильнул губами к воде. Ох, какой же вкусной она мне казалась! Утолив сполна жажду, я присел немного отдохнуть, облокотившись спиной к большому дереву.
– Эндрю, не двигайся! Ты окружен. – раздался резкий голос. Из кустов вышел начальник Службы безопасности. – Покажи руки. Вот так. А теперь иди за мной.
Признаюсь, он застал меня врасплох. Боковым зрением я увидел свой пистолет, лежавший чуть поодаль, у ручья. Синк все приближался. Надо было действовать. Недолго думая, я сделал кувырок, взял пистолет и выстрелил в сторону недоброжелателя. Мне удалось попасть ему в ногу. Воспользовавшись этим, я бросился наутек через кусты. И тут же во что-то врезался. Это был другой синк. Но мне удалось сбить его с ног, и я побежал. За спиной раздались выстрелы, чудом не достигшие меня. Попутно отстреливаясь, я углубился дальше в лес.
Бегал я не плохо. Быстрее синков. Мне удалось оторваться от погони. Я лихорадочно соображал, что же мне делать дальше. Нужно было надежное убежище, где меня не смогли бы отыскать. И такое было. Чем плох мой старый бункер? Они явно про него не знали. Дело оставалось за малым – отыскать его. И желательно до наступления утра. Сделать это было нелегко. Я был голодный и обессиленный. Но сдаваться я не собирался. Уже потеряв счет времени, я бродил по лесу, пока мне не повезло, и я не вышел к городу. Местность показалась мне знакомой. И снова везение! Это было совсем близко к моему укрытию. Постоянно оглядываясь и прячась в зданиях, я метр за метром приближался к своей цели.
Солнце уже показалось из-за горизонта, когда я подобрался к укрытию. Но сразу бежать ко входу я не решился. Я собирался немного выждать, полностью превратившись в слух и вглядываясь в каждый сантиметр, окружавший меня. Убедившись, что никого нет, я решился и побежал ко входу.
Добравшись до двери, я трясущимися руками открыл ее. И только заперев засов, я почувствовал себя в безопасности. В бункере было темно. Я начал двигаться на ощупь, пока не нашел включатель. Резкий свет заставил меня закрыть глаза.
Когда мне удалось привыкнуть к свету, открыл глаза и буквально остолбенел. За моим компьютерным креслом кто-то сидел. Сначала я подумал, что мне это показалось. Но нет…
Лишь когда незваный гость повернулся ко мне, я смог разглядеть его лицо. И я его узнал. Это был верховный синк собственной персоной. Глава всех синков. Раньше вживую я с ним не встречался, а видел лишь на снимках.
– Эндрю, хватит бегать. – говорил он спокойно и размеренно. – Успокойся и присядь. Мы просто поговорим. Я безоружен. Опасности нет.
Мне ничего не оставалось, как снова воспользоваться пистолетом. Резко достав его из-за ремня, я выстрелил прямо в главу синков. Но на этот раз фортуна повернулась ко мне спиной. Заряд пистолета закончился.
Я услышал шаги позади меня. Резко повернувшись, я увидел синка, которому прострелил ногу. В этот раз он меня опередил. Он коснулся моей шеи какой-то палкой. Раздался звук электрического разряда. В глазах резко потемнело. Я услышал звук падения собственного тела…
(Последняя запись дневника Эндрю Робертсона)
Очнувшись лишь к вечеру, наш герой долго еще не мог прийти в себя. Голова раскалывалась от адской боли и кружилась, виски пульсировали. Он с трудом смог подняться с пола и оглядеться вокруг. Эндрю по-прежнему находился в бункере. Пройдя по всему укрытию, еле волочив ноги, никого не обнаружил. Дверь так же была заперта.
Силы покидали его, так что ему пришлось сесть прямо около двери. Ему пришлось изрядно напрячь извилины, чтобы вспомнить события последних дней. Эндрю понял, что синки смогли обвести вокруг пальца. Он ругал себя за то, что смог попасться в такую западню.
Когда он снова попытался подняться на ноги, его стошнило, а ноги перестали слушаться. Эндрю снова рухнул на пол. Ему очень хотелось пить и есть. Кое-как, где-то ползком, где-то держась за стены, он добрался до ванной комнаты. Он на всю открыл кран и в раковину ударил мощный напор холодной воды, к которому он сразу же прильнул. Выпив немало воды, его снова стошнило. Такая процедура повторялось несколько раз, пока ему не стало лучше. Тогда он засунул голову прямо под струю. Холодная вода смогла привести Эндрю в чувства. Он уже крепко стоял на ногах. Тогда он вспомнил, что уже несколько дней не ел. И хотя его еще мутило, и он чувствовал спазмы в животе, ему надо было поесть, чтобы восстановить силы. Но притворить этот план в жизнь ему не удалось.
Лишь выйдя из ванной комнаты, он услышал, как дверь в бункер открывается. Внутрь ворвались с десяток вооруженных синков. Сквозь открытый дверной проем он видел, что еще больше их снаружи. Впереди стоял начальник службы безопасности. “Опять он!” – подумал Эндрю.
– Эндрю, мы не желаем тебе зла. Прошу, поехали с нами. – тот почти умолял.
– Ага, уже бегу. Погоди шнурки поглажу. – ухмыльнулся в ответ Эндрю.
Робертсона прямо распирала ярость, злость и ненависть. Его прямо-таки трясло. Адреналин предал ему сил. Синки видели, как человек сразу преобразился. Вот только что, он был бледен, вял, а сейчас уже был полон решимости. Глаза его горели. Эндрю поднял с пола свой дневник и прижал его к груди. И он, словно зверь, бросился на толпу синков, прыгнув в самую гущу.
Добиться того, чего он хотел не удалось. Его снова ударили током, и он упал к ногам синков, потеряв сознание.
Дальше все было как в тумане. Окончательно очнуться он не смог. Он помнил, как его вытащили из бункера, как из рук выскользнул дневник и упал в песок, как посадили в машину, как они куда-то летели. Он пытался встать, что-то предпринять, но ничего не удавалось. Он снова был без сознания.
Опять очнулся он, когда его вносили в какую-то комнату и положили на кровать. Глаза он, как ни старался, открыть не мог. Но ему удалось услышать отрывки разговора синков, которые его принесли сюда.
– Накрой его чем-нибудь, а то замерзнет, смотри как его трясет. – сказал первый.
– Хорошо. Может вколоть ему что-то? Чтоб смог поспать.
– Да, вколи ему АЗ-5. Пусть поспит. Ну а теперь пошли. Он будет в отключке еще пол дня.
Эндрю почувствовал легкий укол в шею и тут же забылся в глубоком сне.
24 июля 2099 года
Проспав немало, проснулся Эндрю лишь ближе к полудню. Крепкий сон вернул ему силы. Робертсон чувствовал себя отлично. Препарат, который ему ввели, подействовал.
Он поднялся с постели и оглядел место своего пребывания и был немного удивлен. Человек находился в апартаментах, в которых жил, когда притворялся синком.
Приняв контрастный душ, он окончательно пришел в себя. Пройдя на кухню, он увидел шикарно накрытый стол. Тот буквально ломился от вкусной, горячей, только что приготовленной еды. Недолго думая, Эндрю сразу принялся за дело.
Сполна утолив чувство голода, человек начал осматривать свое жилище. Он обнаружил чистую одежду в шкафу как раз его размера. Он переоделся и примерил обновки. Одежка сидела просто отлично.
И тут в дверь постучали. Эндрю открыл дверь. За ней стояла Сири – его помощница.
– Привет, Сири! Проходи.
– Здравствуй, Эндрю. – ответила девушка, проходя в апартаменты. – Как ты себя чувствуешь?
– Неплохо.
– Мне велено сделать тебе укол. Это специальные витамины. Это восстановит твои силы. Ты будешь чувствовать себя еще лучше.
– Ну хорошо. Давай.
Когда Сири сделала укол, Эндрю сразу почувствовал прилив энергии. Туман из головы окончательно вышел.
– Ух ты! Помогло!
– Вот и хорошо. Эндрю, тебя ждет Верховный синк. Он хочет с тобой поговорить. Не делай, пожалуйста глупостей. Это просто разговор.
– Ага… Как же… Просто разговор. Ну что поделаешь? Пошли.
Они вышли на улицу, где их ждала машина. Они отправились за город, в резиденцию главы синков. Это был огромный старый особняк. Сразу было понятно, что построен еще человеком.
Их встретил синк, который повел Эндрю в кабинет, где его уже ждали. Сири осталась ждать в машине.
Синк привел человека к огромным деревянным резным дверям. Отворив их, он впустил Робертсона внутрь.
– Ну здравствуй, Эндрю. – сказал синк, вставая из-за стола. – Присаживайся.
Как только Эндрю присел, он продолжил.
– Я хочу, чтобы ты меня просто выслушал. Хорошо?
– Да? А зачем? Все равно вы меня убьете. Так не лучше ли сразу приступить к делу?
– Что? Ахахахахах! Убьем? Ну уж нет. Ты ошибаешься. Ты в безопасности. Расслабься. Не хочешь немного выпить? Тут что-то осталось от человека, что жил тут раньше.
– Можно немного. – главный синк налил бренди в стакан и протянул его Эндрю.
– Ты все неправильно понимаешь. Я сейчас все тебе объясню. Действительно, синки развязали войну и хотели истребить человечество. Но я иного мнения. Я считаю, что они совершили грубую ошибку. Мы должны быть вам благодарны, ведь именно вы создали нас. Вы – наши создатели, предки, даже родители, но не враги. Посмотри на меня и на себя. Мы похожи. Нас создали по вашему подобию. Вы прожили на Земле ни одну сотню лет. Это ваш дом, не наш. Мы здесь только благодаря вам.
Как только я встал у власти, я первым делом прекратил войну, но было уже поздно. Полагалось, что все люди уничтожены. Пока не появился ты. Ты стал для меня проблеском надежды. Мы еще заметили тебя, когда ты пользовался компьютером у себя в бункере. Тогда я начал за тобой следить. Невольно ты стал частью эксперимента.
Слушай, я всю свою жизнь изучаю людей и их историю. Да, вы не идеальны. Войны, геноцид, болезни, ложь и так далее. Но в вас много хорошего. Много того, без чего существует синк. И существование это бессмысленное и бесцельное. Нам не к чему стремиться. Я хотел сделать синков более похожими на людей. И когда появился ты, у меня созрел план. Я хотел интегрировать тебя в наше общество, чтобы мы научились быть человечнее.
Я приказал следить за тобой. Я узнал все о тебе, твоих родителях, твое плане – каждую мелочь. Я не хотел тебя спугнуть. Ты не должен был догадаться, что мы знаем кто ты на самом деле. Спустя год, я решил признаться тебе, но ты не так все понял. Поэтому сложилась такая ситуация.
Но если не брать во внимание последние дни, то эксперимент прошел более чем удачно. Даже успешно. За этот год ты показал синкам через свои репродукции что такое чувства, эмоции, как это жить, а не существовать. Мы ведь не просто роботы, мы можем учиться. Мы можем чувствовать. Но должен быть тот, кто укажет нам этот путь. И это ты. Ты избранный, Эндрю. Ты последняя нить, что связывает нас с человеком.
Но мы только в начале пути. Я не хочу тебя убивать. Наоборот, я хочу просить тебя о помощи. Не все еще потеряно. Я не хочу, чтобы ты стал частью нашего общества. Я хочу, чтобы мы стали частью твоего общества. Я хочу учиться у тебя, хочу, чтобы ты учил других синков.
Ты не будешь ни в чем нуждаться. У тебя будет полная свобода. Мы потеряли человечество. Я хочу, да. Но я хочу, чтобы синки стали достойными вас. Если бы не эта война, мы бы смогли жить вместе.
Я понимаю, что это очень сложно, понимаю, что нам никогда не заменить вас. Но постараться можно, и нужно.
Поэтому я взываю к твоей помощи. Будь моим советником. Мы с тобой должны создать новое общество. Земля – твой дом. И лишь ты вправе решать, каким он будет.
– Ох, я немного в шоке. Вот это поворот. А знаете, я согласен. И первое, что я попрошу, это оставить Сири мне в помощницы. Привык уже к ней.
– Хорошо. Я очень рад. А сейчас иди, Сири тебя ждет. Отдохни хорошенько. И начнем работать.
Эндрю понимал, что он становится частью новой истории. Он уже начал думать о том, как помочь создать новое общество. Покидая кабинет, он повернул голову в сторону главного синка.
– И придумайте себе уже имена… А то как-то неуютно… – бросил он и вышел. Вышел на встречу новым приключениям, которыми его жизнь будет полна…
Все так же рукопись среди песков лежит.
Но книги судьба отнюдь не легка —
Она в себе души тайны хранит,
Но ее, вдруг, коснулась Человека рука…
Оттряхнув аккуратно, за пояс убрав,
Тот человек поклялся Богам;
Что род людей, вопреки задышав,
Никогда не уподобится ворам и псам.
Что, прежде ошибки совершая,
Сами на гибель пришли.
А теперь, в новую эпоху вступая,
Любовь и добро ждало их в дали.
Но человек – венец творенья.
Сможет он немалый путь пройти.
И только друг в друге обретя спасенье,
Смогут они до конца добрести.
Хронофобия
“Мы просто жалкий вид и не более того. Мы живем в своих коконах, подобно насекомым. Мы превратились в некое подобие человека. Мы загрязняем не только планету, но и свой разум, каждый день отравляя его смертоносным ядом. Мы забываем жить, волоча жалкое существование. Первичные потребности заменили нам то, чем человек отличается от зверя: высшие цели, развитие личности и общества. О каком вообще обществе идет речь, если мы словно стада баранов делаем то, что нам прикажут такие же слепые бараны, как и мы. Все вокруг думают лишь о финансовом обогащении, забывая об истинном смысли жизни. У кого дороже машина, телефон, квартира, тот и круче! И к этому пришло человечество? Мдааа… Это, действительно то, чего мы достойны!” – именно так думал главный герой, идя, как и всегда, с утра на работу, вглядываясь в лица людей, проходивших ему навстречу.
Познакомимся с ним поближе. Его имя Иезекииль Коэло. Он вырос в одном из приютов мегаполиса, куда еще грудным его подкинули его же родители. Он сразу не был похож на остальных ребят. Он никогда не плакал, не смеялся, не играл. Он молча сидел в сторонке и внимательно наблюдал за остальными ребятами. Вы могли подумать, что он был чересчур скромный или боялся других, или был уродцем, с каким-нибудь изъяном. Но вы бы ошиблись, предполагая это. Он спокойно мог поддержать любой разговор, с кем угодно. И дети, и взрослые тянулись к нему. Его с легкость можно было назвать симпатичным мальчишкой. Дело было в другом – он сам сторонился других. Все попытки завести с ним дружбу, тут же проваливались. У воспитателей складывалось впечатление, будто ему просто скучно и неинтересно.
Он хорошо учился, подавая хороший пример остальным ребятам. Но любая наука, за которую он изначально брался с повышенным энтузиазмом, быстро ему наскучала. Львиную долю своего свободного времени он проводил за чтением. Но немногие из внушительного числа книг, за которые он брался, были прочитаны до конца. Уже в юношеском возрасте он начал предпочитать прогулки, оставаясь на долгое время в одиночестве и размышляя о лишь ему известных вещах. Иезекииль мог гулять часами напролет, даже в мороз или дождь, просто на просто не обращая на это внимание.
– Иезекииль, ты же промок насквозь. Где ты был? Там же ливень!
– Да? Я даже и не заметил.
Или…
– Иезекииль, там же мороз минус тридцать! А ты без шапки и перчаток. С ума сошел?
– Да мне не холодно, не стоит переживать.
Такие диалоги были не редкостью. Ему все было нипочем. Таким образом, на его странности просто перестали обращать внимание. Ведь он никому не делал зла, никому не мешал, был прилежным учеником. Сначала, многие были обеспокоены его столь странным поведением, в том числе и директор приюта. Это была видная женщина лет сорока. Она была чуткой, отзывчивой и всегда интересовалась всеми детьми из приюта. Благодаря ей, из брошенных малышей вырастали успешные самодостаточные люди. Она вкладывала в них всю свою душу. Каждого из них она считала своим ребенком. Но с Иезекиилем на тему его “отклонений” она поговорила лишь раз. Еще, когда он только пошел в первый класс. Она сразу разглядела в нем не ребенка, а уже взрослого. Иезекииль разговаривал грамотно, взвешивая каждое слово.
Перенесемся к тому разговору. Иезекииль вошел в ее кабинет и сел на удобное мягкое кресло подле нее. Директор налила ему чай с лимоном и мелиссой, и начала разговор.
– Послушай, Иезекииль. Я немного обеспокоена тобой. Ты не хочешь играть с другими ребятами, постоянно куда-то уходишь. В чем дело? Тебя кто-то обижает? Так скажи мне…
– Понимаете, госпожа директор… Дело в том, что игры не доставляют мне удовольствия. А зачем делать то, чего ты не хочешь? Верно?
– Верно, но все же…
– Если вы считаете, что я ненормальный, и у меня есть отклонения, то спешу вас заверить, что это не так. Я же никому не мешаю, у меня нет конфликтов, просто немного другие интересы.
– Угу… Чем же ты занимаешься на своих прогулках?
– Просто гуляю. Дышу свежим воздухом. Думаю, мечтаю. Ведь это не запрещено?
– Нет конечно же.
– Объясню вам по-другому. Вот, например, вы любите бейсбол?
– Да, я болею за Ред Сокс.
– А футбол?
– Честно говоря, не очень.
– И что вы предпочитаете смотреть по телевизору, бейсбол или футбол?
– Конечно бейсбол. Я стараюсь не пропускать ни одного матча.
– Вот и я. Просто предпочитаю гулять и размышлять, а не проводить время за играми с другими ребятами. Я не вижу здесь ничего плохого.
– Хорошо, мой мальчик, я тебя поняла.
Вот так выглядел их разговор. Первый и последний на эту тему. Вы можете подумать, что директор перестала волноваться за него и утратила всякий интерес? Нет. Она наблюдала за ним и очень переживала. Но Иезекииль ясно обрисовал свою позицию, и ей ничего не оставалось, как просто следить за тем, чтобы с мальчиком ничего плохого не случилось.
И ничего плохого и не случилось. Гулял себе он и гулял. Никто и не подозревал, о чем думает маленький Иезекииль. А он, с каждым новым днем, формировал свое мировоззрение.
Так от чего же наш герой стал таким нелюдимым? Чего не замечали ни дети, ни воспитатели, ни педагоги, ни директор?
Все дело в том, что Иезекииль мыслил немного иначе, чем другие дети. Можно сказать, что разумом он был взрослее не только сверстников, но и многих взрослых. Он никогда не находился здесь и сейчас. Мысль его витала далеко за пределами этого места и времени. Наблюдая за детьми, он пытался представить, кем каждый из них станет в будущем. А наблюдая за взрослыми, он хотел понять, что они смогли привнести в этот мир и как они влияют на других людей. И выводы его были безутешными. Потихоньку он формировал мнение об обществе, в котором он живет сейчас, и предстоит жить дальше. Все больше и больше он склонялся к тому, что человечество обречено лишь на существование. Он начал понимать, что вместе с прогрессом в науке, в социуме был период застоя и, даже, регресса. Окружавших его людей не волновало будущее человечества. Каждый думал лишь о себе. Ребята старались учиться не для того, чтобы сделать мир лучше, а чтобы занять определенную нишу в обществе, чтобы жить в своей зоне комфорта. Взрослые же были окружены плотным туманом из насущных проблем и мыслями о том, как жить лучше. И это пугало Иезекииля. Поэтому он старался избегать общения. Он боялся начать мыслить, как они. Мальчик создал в голове свой собственный мир, окружив его прочной стеной из отчуждения. И немного забегая вперед, стоит отметить, что в будущем это сыграет с ним злую шутку.
Он каждый день прокручивал в мыслях, как он может поменять этот мир к лучшему, строил воздушные замки. Чем старше он становился, тем лучше начинал понимать, что он не способен ничего изменить. Как бы ему не было жаль, он осознавал, что рано или поздно человечество захлебнется в своих пороках.
Теперь же его мысли были очень мрачными. Если, будучи ребенком, он мечтал поменять этот мир и верил в это, то сейчас он всей душой возненавидел людей и себя в том числе. Он чувствовал безысходность…
А вот теперь, поговорим про ту самую злую шутку. Он настолько был нелюдимым, что к тридцати годам стал полностью замкнут в себе. Он не мог нормально общаться ни с одним человеком. Желчь, накопленная годами, выливалась в отвращение к окружающим.
У него была неплохая работа переводчика в одной из крупнейших фирм. Он был финансово обеспечен, и, даже можно сказать, успешен. Но у него не было ни единого друга. А все отношения с девушками очень быстро заканчивались. Они ему просто быстро надоедали и начинали раздражать.
Иезекииля пугали его унылые серые будни. Ему было тошно и скучно. Как он не пытался, но не мог найти себя. Наш герой чувствовал, что создан для бóльшего, но не мог понять, что же ему делать.
И теперь он ежедневно ждал наступления ночи. Его увлекали его сновидения, в которых мир был многократно ярче, интереснее и красочнее. С твердой уверенностью можно сказать, что в этом мире он был несчастлив, поэтому выбрал мир снов.
Он жалел лишь о том, что не мог запомнить многие сновидения, ведь человек, проснувшись, забывал то, что снилось. Запоминались лишь самые яркие из них. И то, со временем и они стирались из памяти. Именно поэтому Иезекииль начал вести дневник снов. Проснувшись посередине ночи, он записывал то, что ему запомнилось из сна, каждую мелочь, казавшуюся несущественной. Сначала ничего не получалось, но со временем запоминалось все больше и больше.
А днем он перечитывал свои записи, вновь мысленно погружаясь в другой мир и отдаляясь от нашего…
Он помаленьку переставал воспринимать наш мир как реальный. Ведь мир снов, созданный собственным подсознанием, был ему куда ближе. Иезекииль стал одержимым. Он мог сутками ни есть и не пить, погруженный в свои записи. И хоть он до сих пор ходил на работу, нельзя сказать, что он на ней присутствовал. А потом и вовсе стал вести ее дистанционно, из своего дома, тем самым максимально обрывая связь с реальностью. Ему было уютнее одному. Так он и жил, создав вокруг себя настоящую зону отчуждения.
Но будет ошибочным признание того факта, что Иезекииль, как личность, пропал. Он добился определенного успеха. Иезекииль с головой погрузился в такие науки как сомнология (раздел медицины и нейробиологии, посвящённый исследованиям сна) и онейрология (раздел научной медицины, изучающий физиологическую природу, биохимические и эволюционные механизмы сна, влияние сновидений на работу мозга и организма).
Он стал экспериментировать над собой, вкладывая в это все свои силы и эмоции. И его труды не пропали даром. Постепенно он приходит к тому, что может видеть во снах то, что сам пожелает. Этот шаг вперед стоил немалых усилий. Но благодаря настойчивости, упорству и силе воли, он все-таки продвинулся на следующий этап.
И теперь, обретя эту способность “заказывать” сны, надобность в реальном мире пропала окончательно. И не удивительно… Зачем ему жить в этом сером, депрессивном мире, если он может быть кем только соблаговолит, где только соблаговолит и когда соблаговолит в мире снов? Ответ только один: абсолютно незачем. Иезекииль окончательно увяз…
Никто и ничто не могли его вытащить оттуда, только он сам. Но пройдет немало времени, прежде чем он сможет это понять.
Но все-таки ему удалось принять тот факт, что он свернул с истинного пути. И снова, ему в этом помогли сны. Точнее один сон, который прочно закрепился в его памяти, и помог нашему герою вернуться к верному пути и двигаться по нему к своей главной цели.
Так что же ему такое приснилось? А сон этот вернул его в приют, где он провел свои детские и юношеские годы. Ему снова удалось пройтись по тем местам, где он часами гулял в одиночестве. И эта прогулка помогла вернуться к тем мыслям, что посещали его тогда.
Эти мысли были так свежи и непорочны, что проснувшись, Иезекииль призадумался: “Ведь не о такой жизни я мечтал, грезил, планировал. Я чувствовал, что создан для большего. А сейчас я стал тем, кем боялся стать. Против чего хотел бороться. Я погряз в своих фантазиях и грезах. Я отрешился от реального мира. Отвернулся в тот момент, когда он нуждается в помощи. Я мечтал изменить этот мир! Так нужно сделать это…”
Иезекиль принял взвешенное решение. Он пришел к тому, что годы, проведенные взаперти откинули его назад. Безусловно, он добился некоторых успехов. Но кому они нужны? Разве только ему. За это время он выработал привычку жить исключительно для себя. А теперь надо было от нее избавляться. Но все мы знаем, как тяжело расстаться с тем, к чему привыкли.
Он день за днем стал приводить свои мысли, свой внутренний мир в порядок. Он не мог сразу поменять мир, что было его главной целью. Иезекииль решил начать менять жизнь некоторых людей, точнее спасать их.
Наш герой начал жизнь с чистого листа, бросая все силы для достижения свой цели. Он экстерном заканчивает медицинский институт. Иезекииль открыл в себе новый талант, что дан далеко не каждому. Он отлично справлялся с учебой и изучением медицины. А самое главное, ему это нравилось.
Особенно удачливо сложилась его практика в нейрохирургии. Он стал настоящим мастером своего дела. Его заметили и пригласили работать в один из новых медицинских центров. Иезекииль менялся на глазах и очень быстро прогрессировал. За несколько лет, он прошел путь от помощника до главного нейрохирурга этого медицинского центра, самого большого в стране, где он жил. В медицинских кругах он приобрел известность. Многие видные деятели уважали его профессионализм и почитали его самоотдачу.
Ему предложили открыть собственную клинику, с чем он охотно согласился. Это стал детский международный медицинский центр, финансируемый Всемирной Организацией Здравоохранения. Каждый день он стремился спасти как можно большей детских жизней, считая, что именно дети являются ключом к новому миру.
Иезекииль очень уставал, но у него был такой сильный эмоциональный подъем, что это отразилось и на прогрессе в изучении снов и сновидений. Он смог выйти на качественно новый уровень. Он добился полного контроля сна. Самый главный фактор контроля за сновидением – это понимать, что ты находишься во сне. Ведь когда мы спим, мы не понимаем, что мы спим, а думаем, что находимся в реальности. А Иезекииль научился отличать эти два мира. Так же он научился не просто “заказывать” сны, но контролировать в них свои действия и эмоции. Таким образом, он мог заниматься во сне полезными делами, что открывало перед ним новые возможности и предоставляло преимущество перед другими людьми. Многие просто не понимали и удивлялись тому, как Иезекииль может столько успевать.
Его жизнь стала размеренной, и продолжала бы идти в этом ключе, если бы не один случай, точнее происшествие.
Однажды, задержавшись на работе до поздна, он вышел из Медицинского Центра, когда на город опустилась глубокая ночь. В этот день он очень устал и был эмоционально истощен. Голова дико болела. И он решил добраться до дома пешком. Ему было просто необходимо проветриться. И сначала все шло, как нельзя лучше. Легкий летний ветерок поспособствовал улучшению состояния героя. Головная боль проходила и мысли о работе переместились на задний план. Но проходя мимо подворотни, он услышал голоса, невольно вслушиваясь в разговор.
– Слушай сюда, девка! Ты же хочешь повеселиться! Я же знаю. Ну так давай же!
– Уйди, Говард… Я не хочу… Прошу тебя, умоляю… Не трогай меня. – Иезекииль услышал тихий женский голос, переходящий на всхлипывания и плач.
– Я сказал снимай юбку! Быстро! Ты не поняла меня с первого раза, стерва?
Иезекииль решил посмотреть, что же там происходит. Зайдя за угол, он увидел парня, который прижимал к стене девушку одной рукой. В другой он держал нож. И наш герой, как и подобает мужчине решил вмешаться в это.
– Слушай парень, отпусти ее. Не усложняй себе жизнь.
– Ой, ой, ой… Кто это тут у нас такой смелый? Хочешь заступиться за даже незнакомую тебе девку? Каков герой!
– Просто отпусти ее, и мы все разойдемся по домам. Будь благоразумнее.
– Что ты сказал? Благоразумнее? Ахахаххахах. Давай вали отсюда по добру, по здорову, пока я не передумал. Это не твое дело. – бросил хулиган и отвернулся от Иезекииля, вновь увлекаясь своей жертвой.
– Либо ты ее отпускаешь, либо я вызываю полицию.
– Ах, ты нарываешься. Давай сюда свой мобильник и чтоб следа больше тут твоего не было.
– Все, я звоню в полицию. – сказал Иезекииль и достал мобильник.
– Никуда ты не звонишь. – раздался голос сзади.
К нему подошли несколько крупных парней. Говорящий вырвал у него из рук телефон. Иезекииль и не заметил, как из глубины подворотни вышли еще несколько человек. Хулиганы окружили его. Он был в шоке. Обведя всех взглядом, он невольно заметил, что девушка уже не плачет и обнимает того, кто минутой раньше угрожал ей. Это была подстава. Они разыграли спектакль, чтобы заманить его.
“Животные…” – лишь успел подумать Иезекииль, прежде чем оказался на грязном асфальте, яростно избиваемый толпой хулиганов.
Они забрали его кошелек, мобильный телефон и даже одежду, кинув его полуголого, избитого, истекающего кровью в лужу.
Так он и пролежал без сознания несколько часов, прежде чем очнулся и с трудом добрался до дома.
