Арсений Соломонов
Школьный принц
«Ничего»– думал я. Придёт время и я ворвусь в кабинет, открыв дверь с ноги, как самый настоящий хулиган и признаюсь в сильных чувствах, возникших между ребёноком и учителем. Однако годы шли, пока я не понял, что уже и так много потерял. Я потратил всё это время на бесчисленные цифры и бланки. На сидение в офисе и бесполезные разговоры. Разве этому учила меня моя учительница и её рассказы? Вовсе нет. С ней разговоры представляли океан, а жизнь– это высокие горы, забравшись на которые нужно подарить миру солнце. Не мог я работать в месте, где был не нужен. И это почти загубило моё внутреннее государство. Откладывать я больше не мог, так как предчувствовал нечто странное… Плохие мысли начали забираться в мою голову и я, в этот же день, оплатил билет и приехал в знакомую школу… Вот он, «мой замок»– коснулась меня знакомая мысль. Стволы рябин всё также служили мне остатком моей памяти, напоминанием о том, что очень многие хорошие вещи не вечны и их надо беречь и хранить, как рябины в царском саду, которые не смотря на срубленные ветки, всё также вызывают в сердце любовь.
Плохо слушал я жизненные уроки, больше радовался любви, которая нарушая все границы, обитала в школьном замке . Как и десятки лет назад, с холодным потом на лице, зашёл я в школьный коридор.
Сердце моё остановилось и я понял, что больше нет того замка, который когда-то был мне самым близким домом. Я остановился и проникся невыносимой тоской. Не было ничего хуже, чем просто пустой коридор, по которому больше не ходили мои короли и королевы с принцами и принцессами. Я подошёл к первому попавшему учителю и спросил, где моя самая близкая учительница русского и литературы.
– Да, она не преподаёт больше. На пенсии уже давно сидит с домочадцами.
Я был несказанно рад… Это не худший исход событий, который представлялся в моей голове за все эти десять лет…
Мне назвали адрес и я, по обыкновению, накупив самого вкусного добра, принялся искать указанный дом. Спустя долгие искания, которые представляли для меня невыносимую муку, я отыскал дом. Я вежливо постучался и начал ждать. Каждая секунда длилась, как час и сердце останавливалось с каждым приближающимся шагом. Вот он, самый прекрасный момент в моей жизни, после которого я смогу спать спокойно.
Дверь отворилась, и на меня посмотрели знакомые глаза. Горячо любимые и близкие моему вечно детскому сердцу. Они видели меня насквозь и я был поражён такой великой разнице во внешнем виде моей любимой учительницы. Время не прошло мимо этого дома и она выгладила уже уставшей, но такой же вечно счастливой. Пожалуй, только эти глаза я не спутаю ни с чем.
Мы обнялись так мягко и протяжно, что казалось, я всё ещё тот маленький мальчик– её мальчик. И больше ничей.
Начался дождь и через самое долгое и приятное объятие в моей жизни мы зашли. Я сел на ее кухне, как когда-то сидел в классе и начал слушать её рассказы. Говорила она всё также много: о жизни, о детях, о событиях в мире, но какого было моё удивление, что рассказы эти были почти бессвязны. Они не несли уже каких-то важных знаний, они просто были. Речь была отвлечённая и не соприкасающаяся с заданным вопросом. Теперь, когда-то наполненные мудростью слова, лились уже совсем беззвучно и глухо. Однако, даже отсутствие здравого смысла в её родных речах, не резало мне слух, а лишь восстанавливало давно потерянную духовную связь. Я всё так же был рад её видеть, был готов приходить каждый день, только бы слышать её голос и видеть её глаза. Пусть рассказов больше нет, но я любил её не за это. Я был несказанно счастлив и тому, что она всё также рада жизни и моему приезду. Спустя год я заметил, что за окном её замка тоже растёт срубленная рябина. Пусть она не имеет ягод или каких-то особых красивых и знакомых листьев, ствол всё ещё растёт из земли. Он гордо стоит и продолжает дарить любовь всякому, кто только обратит свой взгляд. И украшая уже другой замок, всё также остаётся частью самого главного государства.
