Aron Bakenlly
Мои детские кошмары
– Обойдусь. Пап, давай уже свалим, а? Чего мне тут торчать из-за фигни полнейшей?
– Точно хочешь уехать? – Спросил тот.
– Абсолютно.
– А чувствуешь себя как, а?
– Как сарделька на пляжу, загораю и лежу.
– Ха-ах! Ладно, несите свой отказ, мы уезжаем. – Отец кивнул доктору, и тот спешно удалился.
– Спасибо, век тебе буду благодарен! – На радостях пропел я.
– Но если ещё раз с тобой такая чертовщина случится, то точно забирать не буду. Дом домом, а здоровье здоровьем!
– Да я к этому долбоёбу-гипнотизёру в жизни не пойду! – Уверил я отца.
Через час мы были дома. По пути заехали, купили завтрак в фаст-фудной, состоящий из булочек, яиц и соуса. Мамка была крайне недовольна таким поворотом судьбы, и мне пришлось её уверять, что со мной всё хорошо.
Но, честно говоря, почему-то мне казалось, что не всё замечательно. Почему-то я чувствовал себя каким-то обманутым, мне казалось, что у меня осталось какое-то незавершённое дело. Почему у меня было такое ощущение? Не понятно.
Возможно, дело было в заключении врача, в котором он настоятельно порекомендовал обратиться мне к психиатру, а также назначил курс успокоительных. Но пошёл он в сраку.
Позавтракав, убедив мамку с папкой, что я в полной норме, я отправился на автобус, получив предупреждение, что машину после случившегося мне лучше ещё недельку не водить.
Отправился я на нашу с Катей хату, которую мы снимали в другом районе. Девушка сегодня должна была выйти на работу, поэтому, наверное, её нет дома. Что ж, а у меня появилось время чтобы что-нибудь нарисовать. Например, ту жуткую бабу из моего сна.
В автобусе не оказалось свободных мест. Я ехал стоя, держась за поручень и думая о своём. Именно в тот момент я вспомнил то, что видел тогда во время гипноза. Всё в мельчайших подробностях. Вот оно! Вот, почему я кричал! Внезапно, я почувствовал, как сердце начинает биться чаще, а дыхание сдавливает.
“Что же это за хуйня тут происходит со мной?!”
Я облокотился о поручень, пытаясь прийти в норму. Мне нельзя снова падать в отруб, иначе меня точно упекут в больничку минимум на неделю.
“Давай, мужик, соберись!”
Тут освободилось и место. Я сел на сидение и увидел перед собой на соседней спинке сидения надпись маркером: “Иногда мы боимся того, что не существует. А иногда что-то существует, и из-за этого мы боимся”.
“Пошёл нахуй, философ автобусный” – Злобно подумал я и выдохнул.
Именно тогда и начался настоящий ад.
Часть 4
Уважаемые читатели, я уже говорил, что я художник? Не то, чтобы я дрочил на свои картины, но признаюсь, я считаю, что получаются они у меня неплохо. Куча людей, которые пишут положительные отзывы а также заказчики не дадут соврать, тут я немного преуспел. Так чем же цепляет моё творчество? Вроде бы ничего такого особенного – я рисую в жанре сюрреализм, и это не что-то новое. Но могу сказать с полной уверенностью, что мои произведения получаются поистине упоротыми и обескураживающими. Не знаю, как я к этому пришёл. В художке я долгое время изучал, как рисовать людей, изображал разные фигуры, пейзажи, но когда поступил в универ, что-то замкнуло в моей голове, и я понял, что я хочу изображать нечто большее – то, что нельзя увидеть в реальной жизни. Тут и понеслось: голая женщина с культями, вместо рук и ног, из лица которой растёт цветок с красными лепестками; луна, пожирающая космонавтов, которые пытаются её атаковать при помощи шупалец, растущих у них вместо рук; мотылёк, пьющий нектар из розы с человеческим лицом, которая кричит от боли и истекает кровью. Я могу долго перечислять все странности, которые я когда-либо нарисовал. Так к чему я веду? Среди всех моих упоростей, которые мне подкидывало моё воображение, я и подумать не мог, что попаду в настоящий сюр реального мира.
Как только я послал надпись на сидении, то в автобусе мгновенно потемнело. Тьма расплылась по салону, изолировав всех людей и меня от солнечного июльского утра. Затем лампы в автобусе, расположенные сверху, зажглись красным жутким светом. Я сразу осознал, что меня глючит, и чтобы убедиться, решил взглянуть на реакцию людей. Но людей тут больше не было. Рядом сидело жуткое создание с горбатым телом, у которого были жучиные лапки вместо рук и ног, а лицо представляло собой жуткий оттянутый рот с подбородком чуть ли не до груди, волосатые щупальца вместо носа и серые глаза, как у мухи.
Не поверив глазам, я оглянулся и увидел, что сзади сидит нечто, состоящее из перекрученного мясного фарша с одним жутким глазом, который вылезает из орбиты при помощи тонкого усика, а вместо рта у него четыре небольшие чёрные дыры, которые в ряд проходят по жирному мясному подбородку. Рядом с этим ужасом сидела тварь, у которой на лице было около восьми жутких зубастых ртов, из которых стекала кровь и больше ничего. Тело этой гадости было голое и жутко волосатое, с прилипшими какими-то мясными комками, напоминающими фрикадельки. Чуть дальше в салоне стояло нечто с огромным ртом на всё тело, из которого стекала слюна, вместо головы у него была расплющенная масса, на которой уместились мелкие глазёнки в количестве шести штук. Глаза бегали из стороны в сторону, но существо стояло смирно и держало поводок, на котором сидела собака с крыльями на спине, как у мотылька, с вылезшими фиолетовыми глазами из глазниц, и человеческим ртом с кровавыми набухшими губами и множеством зубов. При этом у этой собачульки вылез длинный двухконечный язык, как у змеи, и он скользил по спинкам сидений и по телам других таки же уродов, словно, выискивая кого-то или что-то.
Я вскочил с места. Я понимал, что это галлюцинация, я знал, что меня нереально вшторило, непонятно отчего, но этот сюр не проходил. Все эти ужасные твари сидели спокойненько на своих местах, лампы горели красным, а вокруг царила тьма. Лишь я поднялся, как в окно ударило что-то, и я увидел огромную человеческую культю, а за ней и странного гигантского монстра с квадратной бледной головой, у которой не было глаз, носа, а рот был искривлён в жуткой ухмылке.
Решено было ретироваться из автобуса в надежде, что на улице мне полегчает. Но двери не открывались, а начать кричать, чтобы меня выпустили, я боялся, так как тут попахивало насильственным помещением в дурку. Я встал возле двери и стал покорно ждать, стараясь не смотреть на жуть вокруг и надеясь, что этот сюр-автобус всё же выпустит меня когда-нибудь. Я старался не обращать внимания на жутко колотящееся сердце в груди, на слабость, на ватные ноги. Мне нельзя было отрубаться!
Не знаю, сколько прошло времени, но когда через громкоговоритель послышался медленный и низкий жуткий голос “Мясная бойня. Трупы выносить по очереди-и-и-и…”, то двери распахнулись, и я вылетел, как ебанутый, наружу.
Действительно, на улице мне полегчало. Ощутив свежий воздух, я часто заморгал, пытаясь прогнать эти галюны, и у меня получилось! Я увидел солнце, обычных людей, машины и автобусы.
“Фух, господи… Я поехал крышаком, я поехал крышаком…” – Подумал я и протёр вспотевшее лицо.
Внезапно в груди проревел кашель, и я в ту же секунду неосознанно выплюнул что-то зелёное на землю.
“Я ещё и заболел? Позор! Прямо на людях сделать такое свинство”
Как добрался до дома, помню плохо. Я пришёл в светлую съёмную квартиру, где мы жили с Катей, разулся, пошёл в ванную и тщательно умылся под холодной водой. Нужно было приходить в себя, пока моя девушка не увидела меня в таком состоянии.
Пройдя в комнату, я включил ноутбук и откинулся в кресле.
– Что же происходит со мной, господи? – Спросил вслух я, не ожидая ответа на свой вопрос.
Пока загружалась винда, ко мне пришли в голову странные воспоминания о нашей старой квартире. Именно её я увидел тогда под гипнозом. Сперва она показалась светлой, но затем её окутал мрак. И сейчас она мне вспомнилась жуткой и страшной. Чёрт, когда же мы там жили? Сколько мне было лет? Почему я так слабо помню этот момент моей жизни? Я пытался вспомнить хоть одно детское воспоминание, связанное с этой квартирой, любой момент, как я там играю или делаю уроки, но кроме образа этого места в голове ничего не было.
Зазвонил телефон. Я подпрыгнул. Это был мой друг Сава.
– Здаров, Саванна! – Поприветствовал я парня.
– Дюха, привет, ты как? Катька меня напугала, сказала, что ты в больницу попал. – Спросил обеспокоенно тот.
Сава – интроверт. Он, конечно, свободно общается со мной, потому что мы знакомы больше десяти лет. Но незнакомые люди вводят его в жуть, а также звонки по телефону. Поэтому тот факт, что он позвонил, значил многое.
– Был, да. Но уже вышел. Нехуй из-за фигни там валяться.
– А что случилось? А то Катя толком ничего не рассказала.
– Один мудак ввёл меня под гипноз, я увидел какую-то херню несуразную, стал орать и отключился. А все испугались и вызвали скорую.
– И как сейчас себя чувствуешь?
– Нормально. – Соврал я. – Всё отлично, Саванна, просто гипнотизёр оказался редким мудаком.
В трубке послышался смех, а затем скромное:
– Встретиться не хочешь?
– Вечером давай. Сейчас хочу немного отдохнуть.
– Гуд. Напишешь тогда! – Сава сразу же отключился.
Помимо звонков, он терпеть не мог их окончания. Все эти “пока”, “до свидания” и прочая лабуда вселяли в него жуткий страх.
Я положил телефон на стол и попытался поработать над моей новой композицией, которая состояла из обнажённой девушки с расплывшимся лицом, как сливочное масло, хоботом, как у слона, вырывающимся из этого подобия каши, которым она нюхала цветы с кроваво-красными лепестками и жуткими глазами в центре. Цветов было много, потому что девушка стояла в поле, и каждый цветок я прорисовывал с особой любовью, стараясь сделать его ещё сюрреалистичнее и непонятнее, чем предыдущие. Героиня картины у меня была уже прорисована – начинал я именно с неё, её полосы падали на обнажённую грудь, тентакли вместо рук, которые, я просто обожал, как можете заметить, уходили в разные стороны. Цветов нужно было нарисовать ещё много, и я решил заняться этим делом.
Не знаю, как, но я заснул в процессе работы. Я очнулся очень вялым и уставшим, словно, не отдыхал дней пять. Поднял голову и увидел то, что меня вогнало в холодный пот. Передо мной было открыто новое окно, а надпись красным цветом, выведенная при помощи кисточки, говорила: