Арнур Бокейханович Мамытбеков
Неприкасаемые. Легион. Хранители
Они продолжили пробираться по этому туннелю, который уже шел с явным уклоном вверх, и уперлись в тупик. Закария вонзил луч фонаря в высоту, и увидел длинную лестницу, которая шла наверх. А сама лестница упиралась в люк, вернее, его крышку, которая была, к их счастью, закрыта висячим замком с внутренней стороны. Он прицелился и снес его выстрелом, и они довольно долго стояли, прислушиваясь. Нет, выстрела снаружи не услышали, а это значило, что им либо повезло, либо крышка была очень толстой. А значит, и тяжелой. Закария отдал Власте фонарь, и, подпрыгнув, дотянулся до лестницы, а затем добрался по ней до крышки, освещаемый лучом снизу. По его ощущениям, длина лестницы составляла метров пять, не меньше. Он, приложив почти все свои силы, пыхтя и отдуваясь, приподнял крышку люка, упираясь в нее плечом, и склонив свою голову набок. Он смог просунуть свою руку наружу, и слегка отодвинул в сторону этот тяжеленный блин, который весил никак не меньше ста килограмм, как ему показалось. Он, к своему удивлению, увидел, что люк был расположен на вершине скалы, и уже полностью отодвинув крышку в сторону, он выполз наружу и увидел, что до земли было не меньше десяти метров.
А вокруг этой скалы, вернее, вокруг небольшой горной цепи, которая опоясывала их Базу, он увидел настоящую заснеженную долину, в которой лагерем стоял неприятель. Он насчитал около пятидесяти палаток и видел движущиеся фигурки людей, которые строились в шеренги, и как он понял, готовились к очередному штурму их Базы. Он также увидел орудия, которые и обстреливали филиал его альма-матер –тут были и минометы, и гаубицы. Снаряды к ним подвозили на огромных пикапах, покрытых зимним камуфляжем.В этот момент он услышал Власту, которая поднялась за ним, и удерживаясь на лестнице, выглядывала снизу и смотрела на него, как разгневанная жена, которая нашла своего благоверного за подглядыванием голых женщин в бане, у окна которой он устроился, поднявшись по пожарной лестнице.
– Ангелла вышла на связь, я ей доложила о нашей вылазке, – произнесла Власта тихо, и слегка испуганно. – Она в нашем блиндаже. Приказывает возвращаться туда и докладывать о результатах разведки…
Что ж, рекогносцировку они произвели, и как он насчитал с помощью бинокля, численность неприятельской пехоты составляла не меньше 500 человек. А то и больше. Солидно, основательно…Вражеская артиллерия тоже впечатляла – не меньше 20 тяжелых стволов, и ракетных установок, так что, доложить будет, о чем. Он вернулся назад, пятясь осторожно к люку, и так же аккуратно закрыл за собой его крышку, уже давая себе обещание вернуться сюда как можно скорее. Ему надоело обороняться, и он придет сюда более подготовленный. И сам заставит этих людей защищаться и обрушит на их голову такой яростный огонь, что они поймут, что пришли в эти снега с единственной целью – умереть.
Глава 28.
Посвящение в рыцари.
Все Неприкасаемые собрались наверху главной башни, поскорее выбравшись из бункера, где ядро Моргана за запертой дверью уже начало бешено носиться по всей комнате для переговоров, сшибая стулья на пол, при этом подвывая и производя другие жутковатые звуки. Теперь они находились в этом полутемном, бронированном цилиндре с верхушкой в виде шишака. Неприкасаемые мрачно осматривали сквозь бойницы, к которым они прильнули, всю территорию, которая примыкала к их последней твердыне, пока не покорившейся врагу. Как прекрасно понимали все, на Северную Базу уже совсем скоро обрушится ярость Кадавра, которого Ангелла отправила куда подальше в истинно спартанском стиле.
“Никто уже не скажет, проезжая по моим землям – а чьи это бесчисленные владения? И им не ответят с особым значением, намекая на высокий статус владелицы – это поместья госпожи Генриетты…”, – думала Гранж с грустью, смотря на бесплодные земли Базы и сравнивая их со своей землей – жирной и плодородной. А сколько на ее землях прекрасных зданий… Прудов, конюшен и частных дорог. Виноградников, садов и озер. Там есть даже настоящий замок, старинный и с гербом. “Ах, черт, кому это теперь все достанется”, – Гранж опять посетила мрачная мысль, но она отмахнулась от нее, тем более, почему-то именно в этот момент к ней подошла Ангелла и положила ей свою руку на плечо. Будто выражая свое сочувствие, или пытаясь приободрить свою родственницу. “Кто ее знает, эту загадочную особу, видно, она действительно вернулась к нам с особой миссией. И силой. Ладно, главное сейчас – это выдержать натиск Кадавра, а потом расправиться с ним, как с главной угрозой для нашей Семьи“, – думала Гранж с редким для себя благородством.
Гранж вдруг вспомнила про второй шанс и открывающиеся горизонты после смерти, про которые говорила Ангелла, вернувшись оттуда… Словно человек, переживший клиническую смерть, и делившийся со своими родственниками своими неоднозначными впечатлениями. И, неожиданно, ей захотелось испытать это чувство – обновление, и может быть, отчасти, перезагрузку своей личности, от которой и она сама основательно устала. Да, она призналась себе в этом, что она давно уже не видела света, даже в конце туннеля, и ее темная сущность заслонила перед ней все то, что она видела прежде так ясно и отчетливо.” А этот свет был и в самой Ангелле. Она вон как вся светится, словно святая”, – думала Гранж. По крайней мере, теперь она не боялась своего конца. “И может быть, в следующей свой инкарнации я буду моложе и красивее”, – пришла к ней неожиданная мысль, и она улыбнулась, поглаживая свою винтовку. Да, она не боялась. В отличие от испуганных ВЧ, которые казались ей все более странными. “Надо бы за ними приглядывать”, – решила она.
– Начинается, – Гуннар почувствовал или услышал залпы далеких орудий, которые располагались за кольцом из каменных глыб, которое окружало Базу почти со всех сторон. Но артиллерийские позиции врага явно находились за тем коридором между скал, который Такахаси назвал Дорогой Смерти. Ангелла уже стояла у пульта, который занимал центр этого помещения, и нажала на одну из кнопок – бойницы скоренько закрылись ставнями из толстой стали.
Ангелла осмотрела свое воинство – все ее родственники походили на близнецов, или коллег, которые выехали за город поиграть в пейнтбол – они были одеты в одинаковую зимнюю полевую форму – теплые тактические куртки, штаны с накладными карманами и высокие ботинки на толстой рифлёной подошве. Все Неприкасаемые, кроме нее с Гуннаром и Асраилом надели на себя бронежилеты, и они слегка комично смотрелись во всей этой экипировке. Неуклюже передвигаясь по их бункеру и не очень уверенно держа в руках оружие. Особенно Каталина, Глория и Гранж, которые чувствовали себя не очень комфортно в этих откровенно тяжелых доспехах.
Троица с боевым опытом была одета в такую же униформу с зимним, почти арктическим камуфляжем, только вместо стальной и кевларовой защиты на них были надеты разгрузочные жилеты с магазинами и гранатами. Также у них были с собой боевые ножи и тяжелые пистолеты, которые покоились в ножной кобуре. Они передвигались стремительно и бесшумно, особенно Асраил, который походил на отлично экипированного элитного бойца. Или наемника.
– Отлично выглядите, – подытожила Ангелла свои наблюдения, сохраняя невозмутимость и спокойствие, в то время, как ее родственники сильно вздрагивали – они своими телами ощущали каждое попадание вражеских снарядов в их башню.
– А можно нам тоже снять бронежилеты? –обратилась к ней Каталина, и две Неприкасаемые поддержали взглядами эту просьбу. – Тяжело в них, если честно…
– Нет, нельзя. Хотя вы и Неприкасаемые, но вы не непробиваемые. Хватит нам одного Моргана, – ответила Ангелла и показала знаком двум легионерам готовить огневые позиции и ближе к ним придвинуть ящики с боеприпасами. Они кивнули головами и сразу засуетились возле своих тяжелых станковых пулеметов, к которым пододвигали ящики с лентами. А за стенами башни в это время творилось что-то страшное, о чем догадывались все, и пытались не показывать своего испуга. Но только не эта стальная троица и не легионеры, возившиеся с пулеметами.
– Гуннар, ты остаешься тут. Как и все присутствующие. А мы с Асраилом, направимся в наш северный блиндаж. Там будет особенно горячо. Наше присутствие там, как вы понимаете, необходимо… А вы останетесь тут, будете прикрывать нас сверху.
Ангелла отдавала последние наставления Неприкасаемым, которые обступили ее со всех сторон, и стояли вокруг нее, взирая на нее как дети в старшей группе детсада смотрят на свою воспитательницу.Только Асраил стоял в сторонке, прислонившись к тому же пульту, и слегка ироничным взглядом наблюдал за своими родственниками, которые, как он понимал, предпочитали надеяться не на себя, а на какое-то чудо, которое спасет их. Например, доблесть и навыки, его и Ангеллы. И Гуннара. И их профессиональных бойцов. В то же время, не особо веря в самих себя. “Нет, дорогие мои, в этот раз придется постараться всем”, – думал он с усмешкой.
Глория была единственной, кроме Ангеллы и ее двух братьев с военной выправкой, которая явно не утеряла присутствие духа и с улыбкой оглядывала всех, в то же время понимая, что эту войну с Кадавром переживут не все. Ответив, наконец-то, за все свои деяния и грешки. И она особенно тепло улыбалась ВЧ, которые откровенно трусили, но в то же время старались держаться бодрячком, не желая вызвать со стороны Ангеллы и Асраила немедленные карательные санкции за отсутствие боевого духа. Или же гордого и несгибаемого стоицизма этой Семьи.
– Всем надеть защитные очки и каски. Не снимать их. Бронежилеты тоже. Слушаться Гуннара. Куда он поставит вас у бойниц, туда и вставайте. Целиться, а не закрывать глаза при стрельбе. Стрелять короткими очередями. Генриетта, слышишь меня?
Гранж кивнула головой покорно, понимая, что комментарий по поводу глаз и очередей в целом адресован ей, и все надели на головы каски, и очки, сразу утеряв свою индивидуальность. К Неприкасаемым присоединилась Соледад, и Ангелла тепло улыбнулась ей. “Черт возьми, вот кого надо особенно защищать сейчас. Мы не можем себе позволить себе утерять единственного Хранителя”, – подумала она с откровенной тревогой.
– Будет жарко, сразу предупреждаю вас. И, возможно, не все пойдет так, как мы этого хотим. Но изменить это уже не в наших силах. Лучше думайте о том, что привело нас сюда. И тут я имею в виду не мое решение об эвакуации на нашу Северную Базу. Скорее, надо думать о ваших делах, особенно не очень почетных…
Ангелла хотела еще что-то добавить, но в этот момент ожила ее рация, которую она оставила на пульте, и подойдя к нему, она выслушала сообщение Власты о начавшейся атаке пехоты. Она ответила ей и с привычной тревогой подумала о Закарии. “Пусть все расставит по местам эта война”, наконец, решила она.
Она вдруг поняла, что Закария уже не изменится – и останется таким же яростным до конца. До самого своего конца. Он все так же импульсивен. Безрассуден. А чего же еще ждать от воина… И вряд ли он будет молить о пощаде или каяться в своих грехах. Тем более, что капелланов и других духовников у них не было. И никто не сможет выслушать его покаяние. Раскаявшись он бы стал другим, как она думала, но кому это сейчас нужно. И для кого это важно… Они уже всей командой сели в этот поезд, который несся к станции, объятой адским огнем. И да, все чувствовали, как стало жарко в башне – словно ее снаружи обложили огромными дровами и подожгли. Она переглянулась с Асраилом, и он улыбнулся ей. Когда-то они избежали этой казни, и тот зловредный епископ не смог отправить их на костер. Как и Тигеля. И вот теперь, они горели хотя бы так – внешне, о чем свидетельствовала их полыхающая башня.
Она еще раз окинула взглядом своих родственников – все сгрудились в центре их бронированного вагона. И явно, как она видела по их глазам, никто из не думает о покаянии. Она замечала только страх на их лицах и читала мысли и мольбы о том, чтобы все это поскорее закончилось. Эта мука и навязанная им война. Но ведь они сами вызвали ее, словно неумелые шаманы, своими закланиями и молитвами, перепутав ритуалы и тряслись теперь от страха, вызванного присутствием этого злобного демона. Или духа. Этого злосчастного Кадавра. Да и опять-таки, она не духовное лицо, и выслушивать их признания она не станет. И отпускать им грехи и слушать их исповеди – тоже не ее задача. У этой Семьи не было наследников. Никому они не смогут передать свои гены, и это с одной стороны хорошо. Они сами обречены вечно нести свой геном в себе, и все свои хромосомы, весьма поврежденные и не очень здоровые. И она сначала хотела произнести перед ними речь, но только еще больше задумалась и загрустила. Как ей было воздействовать на них – к каким ценностям обращаться? К любви, к которой они никому не испытывают? К детям, которых у них нет? Чтобы, по крайней мере, ради их будущего они попытались измениться… К верности к своей Семье… Но все из них просто откровенно используют ее в своих целях.
Ангелле показалось, что они мало чем отличаются от Кадавра. Они, как и он, тоже шли так же неприкаянно и без особых принципов, по своему земному пути. Что святого осталось у них? Что можно поднять высоко над всеми ними – знамя? Но что будет изображено на нем?Их идолы и божки, в виде золота и денег? Власть, к которой они стремятся. Из святостей у них остался только Легион, и элементы его геральдики. Еще одна поруганная святыня. Как и их Кодекс, придуманный бог весть, когда. Который откровенно не справлялся со своими обязанностями их семейной библии. Даже заповеди в ней были размытыми – не убий – и они убивали. Не укради – и они крали. Их долго сопровождали, и наконец догнали закат и вырождение. И они подошли к этой битве с Кадавром опустошенные духовно и нравственно. Где-то внизу, под их ногами валялся растоптанный ими Кодекс и их семейные ценности. И этот огонь не сжигает их, да что там сжигать – все это и так давно превратилось в труху. А они сами превратились в куклы, которых поддерживает не что-то светлое, или святое, не высокие помыслы и устремления, а только их корысть и алчность. Да еще заряд их энергии.
И она не знала, есть ли у них право и дальше существовать на этой планете. Но, она поняла, с горькой усмешкой, что, если бы этого Кадавра не существовало, его надо было придумать. Как символ того, во что они превратились. Или превратятся очень скоро. Она все-таки решила обратиться к ним. Она встала посреди комнаты и подняла вверх свою винтовку, удерживая ее двумя руками, будто это была единственная святыня, на которую они все могли положиться сейчас и ждать от нее защиты. Все подошли к ней и обступили ее кругом. Только легионеры остались у бойниц, которые постепенно остывали – обстрел заканчивался, о чем и свидетельствовала наступавшая снаружи тишина.
– Как поведал мне в одной легендеТигель, наш великий Хранитель, наши души летели, или поднимались в небеса плотной группой, словно нас позвал к себе и был готов принять Создатель. Номы попали под метеоритный дождь. И нас нашпиговало этими инородными частицами. Которые несли внутри себя элементы мощного вещества неземного происхождения. С непонятной и очень сильной энергетикой… И мы вернулись обратно, под их тяжестью, на Землю, словно мы были одновременно опечалены несостоявшейся встречей, и в то же время, радовались новым способностям. И своему новому состоянию. Будто пар сразу превратился в лед, синий и безмолвный. Никогда не тающий. И этот лед, по не понятной нам причине трансформировался в наши ядра. Холодные и равнодушные. Но когда мы хотим чего-то очень сильно, мы чувствуем его жар. Когда мы пытаемся воспарить над собой, совершить невозможное, этот лед оживает и разогревает все вокруг. Очень жаль, что мы так мало и так редко хотим чего-то. Особенно, не для себя. И мы сами заморозили в себе это пламя, и успокоились, оставшись навечно на Земле. Хотя, это просто легенда, или притча, как вы все понимаете. И как сказал Тигель, в тот день на нас упало это проклятие. Или благословение. Пусть каждый решает сам для себя, что это было. По мне так это просто красивая сказка. С не очень убедительной научной базой. Но давайте просто подумаем, о том, что мы дали этому миру? Да, почти ничего. Сделали ли мы его хотя бы чуточку чище, справедливее и лучше? Безопаснее и более благополучным? Процветающим? Сомневаюсь. А ведь в каждом из нас столько света и энергии…
Неприкасаемые хмурились и явно уязвлённые, с легким укором смотрели на Ангеллу. К чему эти легенды сейчас. Ведь все уже достаточно взрослые создания, и вряд ли стоит тормошить их историю и генезис. Бытие, которое они определяли сами – своим собственным, не очень ясным сознанием. Но извините, другого у них нет.
– Ангелла, мы и сами прекрасно понимаем, что мы превратились в обычных мародеров и мошенников. Хотя могли бы стать святыми. Ну, или меценатами и благодетелями, в крайнем случае. Или просто не мешать людям своими выходками… – Гранж обвела всех строгим взглядом, особенно нажимая им на ВЧ. Те пожали плечами – извините, дорогие родственники, уж так получилось. У нас просто больше вашего развиты математические способности и любовь к деньгам. Как-никак, в нашей семье еще не запрещена специализация – кому-то суждено стать воинами, кому-то бизнесменами, кому-то гуру и консультантами по красоте и так далее.
– Да, хватит уже самоанализа и угрызений совести. К чему они сейчас… Ты лучше скажи нам чего-нибудь вдохновляющего, – отозвалась Каталина, и ее предложение горячо поддержали Глория и Гранж. Поднять дух и ободрить их перед предстоящей битвой – вот что им было нужно сейчас.
Асраил подмигнул ей и показал большой палец, по крайней мере ему легенда Тигеля понравилась. Заметила Ангелла и глаза Глории и Соледад – они тоже как зачарованные слушали ее. Значит, не зря старалась. Гуннар тоже покряхтел и утер глаза, на которые набежала слеза – он растрогался, и ему было приятно послушать историю зарождения их Семьи. Черт возьми, всегда полезно, когда тебе напоминают, для чего ты здесь находишься. И кем бы ты мог стать, если бы не твои всепоглощающая страсть и любовь к женским прелестям…
– Черт с вами, неисправимые, – тихо отозвалась Ангелла, и поняла, что ей также надо улучшить свои ораторские навыки. Как и чувство аудитории – как управлять ею, как оживлять динамику работы в группе и прочие премудрости. Задумавшись ненадолго, она встретилась глазами с Асраилом и словно прочитала его призыв в них – зажги! И стала вместо речи вызывать каждого из них прямо под свои светлые очи. Она приказывала им встать на одно колено, и прикладывала к их плечам свою винтовку. Она посвящала их в легионеры. “И даже, чего мелочиться, -сделаю их сразу рыцарями”, – подумала она. Пусть воюют достойно. И всем казалось, к их явному удовольствию и восхищению, что лицо Главы их Семьи будто светилось при этом внутренним светом. Вот оно – лицо Победы. Виктория. Их родственница, которая, как осознали они, была готова пожертвовать собой, своими чувствами к человеку, своим первым романом… Ради их Семьи, ради каждого из них. И они чувствовали себя как очень важные члены этой ячейки, которыми дорожат, хотя и манипулируют время от времени. “Но от этого никуда не деться”, – думали все.
– Клянешься ли ты, Генриетта, быть всегда храброй и отважной. И пожертвовать своей жизнью, если это будет необходимо, чтобы спасти честь своей Семьи. И жизни своих родственников…
– Клянусь, – лопотала с ужасом и трепетом Гранж, и целовала приклад винтовки, который упирался в ее плечо.
– Встань, Дама Генриетта. Добро пожаловать в наш Легион. И да падет на тебя отсвет его славы. И да будет передана тебе часть его силы и стойкости… Рази врагов нашей Семьи, не взирая на их вид и количество…
И они вставали с колен, уже чувствуя себя иначе – будто вновь проходили и переживали наяву свою историю и теперь, синий лед внутри них превращался в синий и яростный порох. Который так пригодится им в предстоящей схватке с их судьбой в лице Кадавра.
– Fortes fortuna adjuvat, – прокомментировал этот ритуал Асраил, который знал латынь лучше, чем кто быто ни было в этой Семье.
– Сэры и Дамы, прошу вас занять ваши места у бойниц, – продолжал Асраил слегка иронизировать над новым статусом своих родственников, а Ангелла хмуро посмотрела на него, но затем сама улыбнулась.
– Ну, что ж, победа любит храбрых. И отважных. И теперь, она точно будет на нашей стороне. С нашей Семьей, и с Ангеллой, нашей королевой, – сказал Гуннар и склонился перед ней в поклоне.
Ангелла кивнула ему головой, и бросила взгляд на Асраила – следуй за мной. Она прихватила свою рацию, и направилась к двери. Но они прошли всего несколько метров, когда онавдруг остановилась, и уже на выходе из их ритуальной комнаты Глава Семьи оглядела своих братьев и сестер. Ангелла сказала негромко, но все прекрасно слышали ее.Поняв, что все, произнесенное Ангеллой даже шепотом, надо воспринимать очень серьезно и внимательно.
– Берегите Соледад. Это надежда на возрождение наших Хранителей. Истинных…
Все кивнули ей, понимая важность этой невысокой и красивой девушки с выразительными глазами и смуглой кожей. “Красива, и так талантлива. А сколько в ней храбрости. И как она верна Глории…”, – подумал о ней Асраил с уважением и подмигнул ей. А сама она явно смущенная таким вниманием к себе, отвесила всем поклон и Глория, улыбнувшись ей, брала ее за руку.
– Buena suerte! – пожелал Асраил Соледад, и они с Ангеллой уже выходили на лестницу, которая вела вниз. А легионеры уже открывали ставни и их глазам предстала картина горящей Северной Базы.
– Занять позиции, – приказал Гуннар и все Неприкасаемые расположились у ниши, идущей кругом по всей стене их бункера, и размещали в амбразурах свое оружие.
Тем временем, Ангелла с Асраилом уже шли по Базе, направляясь в их северный блиндаж, и тяжелым взглядом осматривали последствия второго обстрела. Все выгорело и умерло. Было разрушено варварски и самым жестоким способом. Сама их башня, из которой они вышли, стала абсолютно черной. Будто ее основательно подкоптили и превратили в элемент готического старинного замка. А вышки – их просто вырвали с корнями из земли, и они остановились, понимая, что Легион несет существенные потери. Им было жаль погибших солдат, и они оба вздохнули. Но жизнь продолжалась, и сейчас не было времени для похоронной процессии. “Позже, дорогие легионеры, мы окажем вам все приличествующие почести, проводим в последний путь, как положено. И будет звучать гимн Легиона, и прозвучит салют. И вы найдете свой последний приют, заснете успокоенные.И, спасибо вам за службу…”, – думала Ангелла и догоняла Асраила, который ушел вперед, пока она предавалась своим печальным мыслям. Им открыли дверь, после того, как до О’Брайена, наконец, дошло, кто пришел к ним, и Неприкасаемые, к своему удивлению, нашли внутри блиндажа только рыжего легионера и Такахаси.
Присев на ящики, они выслушали донесение Китано, который спокойно и информативно поведал им про последние события, и про то, что Власта пыталась связаться по рации с руководителем Легиона, но не смогла. Ангелла хмуро смотря на него, уже вызывала Власту и через некоторое время ей это удалось. Через несколько минут вернулись разведчики, и наспех отряхнувшись от пыли и грязи, докладывали неожиданно прибывшему руководству о результатах своей миссии. Ангелла с удивлением смотрела на блестящие от следов крема лица Закарии и Такахаси, а Власта разводила руками, словно говоря, что она просто исполняла свою работу. Закария обменялся взглядами с Асраилом и ему показалось, что его бывший шеф находится в весьма приподнятом настроении. Он даже подмигнул ему и осмотрел с головы до ног, проверяя физическую форму и моральное состояние своего бывшего солдата. Ангелла смотря на Закарию, видела в нем определенные перемены, но в то же время находила подтверждение своим мыслям. Да, он отчаянный воин, и тут он был на своем месте, на поле боя, в этом блиндаже. Он был готов умереть, не понимая, что ждет его потом… Но ему сейчас было наплевать на это – его инстинкты и рефлексы были сильнее слабого голоса его души, которая уже мучилась и кричала от боли, ожидающей ее впереди.
Ангелла быстро приняла решение, которое сразу было поддержано Асраилом – они идут туда, откуда только что прибыли легионеры, и уже там, судя по обстоятельствам, они либо проведут разведку боем, либо постараются добраться до Кадавра. Ангелла приказала Власте остаться в блиндаже, вместе с О’Брайеном. Они пойдут в бой вместе с ветеранами. И Такахаси довольно улыбался, вынимая из ящика ручной пулемет, и несколько почти квадратных магазинов к нему. Закария был верен себе – несмотря на свой первоначальный порыв, там, на скале, он возьмет легкую штурмовую винтовку. И достаточное количество рожков с патронами. Нож. И еще захватит побольше гранат и взрывчатки. Они обязательно пригодится им. Он бросил задумчивый взгляд на моток крепкой веревки, и вспомнив расстояние до земли, закинул его себе на спину. “Спасибо тем, кто, руководствуясь какой-то странной логикой, принес этот крепкий, почти альпинистский трос в этот бункер”, – думал он, ощупывая его пальцами. Толстый и прочный – то что надо. С парой карабинов. Затем он надел перчатки и кивнул Такахаси – не забудь свои. Тот отозвался и показал свои руки, на которых красовались такие же как у Закарии перчатки – прочные и весьма удобные.
Ангелла с Асраилом тоже основательно вооружились и экипировались, и спрыгнув в туннель, они уже шли по нему одной большой группой, возглавлял которую Закария. Освещая им путь все тем же фонарем. Спустя несколько минут, они уже лежали на скале, и все вместе осматривали вражеские позиции, привлеченные одной сценой. Перед солдатами, одетымипочти также, как они, выступал оратор, настраивая это темное воинство на их предстоящую битву с врагом. Наведя оптику на этого деятеля, натянувшего на себя офицерскую форму, Ангелла с Асраилом удивленно переглянулись. Это какая-то мистика… При свете многочисленных костров, которые разожгли по всему периметру лагеря, и вокруг места схода этих неведомых солдат, на возвышении стоял оратор. И этот человек напомнил им того самого злобного и вертлявого епископа, который заводил и обрабатывал солдатов барона. Натравливая их на Ангеллу и Асраила, которые находились в Черном замке. Насколько они помнили, у него был такой же голос, такая же внешность и повадки. Его голос раздавался по всей долине, к тому же ему помогало устройство, похожее на мегафон или рупор. Те же эффектные жесты и прекрасно поставленная речь. В которой он обрушивался на них, как на великих самозванцев, которые взяли на себя явно непосильную для себя ношу. Являться символом справедливости и спасения всех невинно пострадавших. Но им на смену уже тяжелой поступью судьбы идет Темный Легион!
– Мы разгромим этих выскочек! Мы накажем эту семью, и они понесут заслуженное наказание! И это сделаете вы – великие воины. Храбрейшие и избранные. Вы победите их…
Он заходился, то ли в экстазе, то ли в приступе кашля, но его речь явно мало трогала наемников, которые огромной толпой окружили его, и смотрели на него, как на заезжего артиста. Или автора книг, в которых раскрывались секреты достижения успешной жизни всего за каких-то пятьсот шагов. Но для них это было хоть какое-то развлечение. Они довольно громко переговаривались между собой и делились своими прогнозами на предстоящую атаку на этот еле живой Легион. Вернее, его остатки. Говоря по правде, они бы предпочли вообще больше никуда не ходить сегодня, а завалиться в свои палатки и поесть чего-нибудь сытного и жирного, запив свой ужин солидной порцией хорошего алкоголя. Но ладно, раз уж у нас такая работа, раз вы платите нам только по факту и при наличии определенного результата, то хоть развлеките нас, уважаемый… Ангелла слово читала их мысли и думала о том, что некоторые пути действительно неисповедимы. И не обратимы. Она покачала головой, потом осмотрелась по сторонам и приказала Закарии устроиться возле себя. Игорячим шепотом посоветовалась с ним – не будет ли лишним, по его мнению, установить взрывчатку, которую он прихватил с собой, у подножия скал, чтобы обрушить камни вниз и вызвать настоящий и мощный обвал на головы этих бродяг. Закария признал этот план почти гениальным, и они с Такахаси отправились на эту миссию, обмотав тросом крепкий камень, и спускались вниз, по отвесной и неприступной для подъема снизу скале. Благо было достаточно темно, и их вряд ли бы заметил кто-то. Ну разве что, у кого-то из этой банды был ПНВ.
В то время как Асраил высматривал в бинокль, или своим шестым чувством искал расположение в лагере их бывшего родственника. Как очередной сомнительный клад. Одну палатку, в которой Кадавр мог располагаться, он нашел. Она напоминала шатер, и была намного выше и шире других, была более крепкой и основательной. И что очень показательно, абсолютно черного цвета. В отличие от других палаток, которые маскировались под сугробы. Он передал бинокль Ангелле, и она сразу нашла этот шатер, от которого исходила хорошо ощутимая черная и страшная сила. Предчувствие грядущего ужаса и возмездия.
– Возможно, возможно… – она задумчиво отозвалась на предположение Асраила и на его красноречивый взгляд, и вновь брала в руки винтовку, с глушителем, с помощью которой она прикрывала саперные работы двух легионеров. Она видела, как они слаженно и быстро устанавливают заряды, и детонаторы, и как они, закончив, уже двигались осторожно обратно к скале, где их ждали Ангелла и Асраил. Они очень быстро, на одних руках поднялись по тросу, благодаря своей отличной физической подготовке. Да, Закария был признателен своему другу. Который не дал ему скиснуть в камере, и все время изматывал его тренировками. Зато теперь он был готов к любым испытаниям. Ну, почти к любым. Несмотря на чисто служебный характер их разговора, он чувствовал очень сильное волнение, общаясь с Ангеллой. Все таки он попал под ее чары. Он околдован ею, и она чувствовала его странное состояние, но словно не обращала на это особого внимания.
Они уже поднялись и устроились рядом со своими командирами, и Ангелла опять указала Закарии на место рядом с собой. Он прилег рядом, а она умудрилась выдвинуться немного вперед и заглянуть ему в глаза. Вот это взгляд… Его пробрала дрожь.
– А у тебя изменились глаза… вернее, их цвет. Когда ты смотрел на меня, лежащую в Мини, глаза у тебя были абсолютно черные. Будто кто-то выжег тебя изнутри. Или ты сам поджег и уничтожил все хорошее в себе. А сейчас твои глаза светло карие… Мне нравится.
