bannerbannerbanner
Девочка у моста

Арнальд Индридасон
Девочка у моста

Полная версия

5

Спустя полчаса все окружающее пространство кишмя кишело полицейскими. Специалисты криминалистического подразделения перегородили вход в здание, а также лестницу, ведущую в полуподвал, чтобы ограничить доступ в коридор и в комнату, где лежал труп. Туда никого не пустили, кроме врача, который зафиксировал смерть девушки. Марта вместе с другими следователями в нетерпении ожидала, когда криминалисты закончат работу. Между тем к дому подъехала машина «Скорой помощи», которая должна была отвезти тело в морг Национальной клиники. Все указывало на то, что девушка скончалась от передозировки наркотиков, – судмедэксперты исключали любую другую возможность.

Конрауд рассказал Марте, что в тот день встречался с пожилыми родственниками потерпевшей, которые беспокоились о своей внучке по причине ее зависимости и соучастия в контрабанде наркотиков. Он также пояснил коллеге, что по личным мотивам супруги предпочли не обращаться в полицию и, вероятно, надеялись, что им удастся вразумить девушку.

Однако в результате она сбежала из дома. Конрауд добавил, что раздобыл адрес Ласси в отделе по контролю за оборотом наркотиков и решил на обратном пути заехать к нему домой, где и обнаружил потерпевшую.

– Значит, вы дружили домами? – переспросила Марта, когда они стояли на лестничной площадке, наблюдая за действиями криминалистов. Многие жильцы как раз возвращались с работы, неся в руках переполненные пакеты с логотипом ближайшего супермаркета и ведя за собой детей, которые так же, как и их родители, замедляли шаг и с открытым от удивления ртом глядели на все происходящее, несмотря на призывы не создавать помех работе полиции. Сотрудники отдела расследований уже приступили к поквартирному обходу, расспрашивая соседей о тех, кто снимал жилье в полуподвале. Хозяйка расположенных там комнат проживала на втором этаже, но в данный момент ее, судя по всему, дома не было.

– Да, бабушка погибшей была подругой Эртны, – кивнул Конрауд. – Я с этими людьми почти не общался – здравствуйте, до свидания и не более того.

– Может, с ними поговорить тебе? Сообщить им, что произошло.

– Нет, – задумчиво проговорил Конрауд. – Думаю, вам лучше сделать это самим. Официально, так сказать.

– Удовольствие, конечно, ниже среднего.

– Им не привыкать.

– Ты о чем?

– У них много лет назад погибла в автоаварии дочь, – объяснил Конрауд. – Мать этой девушки. Так что нужно быть с ними поделикатнее.

– Боже правый, – только и выдохнула Марта.

Конрауд подробно рассказал одной из сотрудниц полиции, имени которой не знал, о том, какое отношение к этой истории имеет он, и как получилось, что он оказался в комнате, где обнаружил погибшую. Записывая его показания, женщина тщательно выверяла каждое слово, так что Конрауду пришлось проявить немалое терпение. Он уже жалел, что ввязался в семейные передряги чужих людей, и хотел как можно скорее уехать восвояси, предоставив разбираться с этим делом полиции. Он безмерно сочувствовал пожилым супругам, но не считал себя человеком, способным помочь им справиться с горем.

Распрощавшись наконец с Мартой, он уже отъезжал от места происшествия, когда вспомнил о звонке Эйглоу. Судя по голосу, она была чем-то весьма расстроена, что было для нее нетипично. Знакомы они с Эйглоу были не очень давно – с тех пор, как Конрауд вновь начал задаваться вопросами о трагической кончине своего отца, – и встречались всего несколько раз, чтобы обменяться мнениями на этот счет. Дело в том, что их отцы приятельствовали еще с военных лет и совместно устраивали довольно-таки сомнительные спиритические сеансы, пока их в конце концов не разоблачили.

Энгильберт, отец Эйглоу, воспринял это очень остро, разорвал все связи с отцом Конрауда и с тех пор они так ни разу и не общались. Проходили годы. Через несколько месяцев после того, как зарезали отца Конрауда, Энгильберт упал в море, и его тело обнаружили в грузовом порту Сюндахёбн. Выяснить, шла ли речь о несчастном случае или он расстался с жизнью по доброй воле, так и не удалось. Тогда Конрауд связался с Эйглоу. От отца у него остался лишь небольшой архив бумаг, но у него возникло подозрение, что они с Энгильбертом принялись за старое и стали устраивать спиритические сеансы, как когда-то во время войны. Эйглоу, однако, это предположение решительно отвергала.

К себе домой она Конрауда никогда раньше не приглашала, и они общались по телефону либо встречались в кафе – в основном по его инициативе. Поначалу Эйглоу не соглашалась ни на какие встречи, поскольку беседовать о своем отце ей не хотелось, а к отцу Конрауда она испытывала явную неприязнь, считая его виноватым в злоключениях Энгильберта и в постигшей его печальной судьбе. Однако начав общаться с Конраудом, она несколько смягчилась, и, по его ощущениям, ей было даже приятно с кем-нибудь поговорить об отце.

Остановив машину перед небольшим таунхаусом в районе Фоссвогюр, Конрауд заметил в тускло освещенном окне женский силуэт – как и обещала, Эйглоу ждала его. Не успел он подняться на крыльцо, как она возникла на пороге и пригласила его в дом, по которому расплывался аромат ладана, а из гостиной едва слышно доносилась музыка. Сколько раз Конрауд ни встречался с Эйглоу, она всегда была в черном. Не изменила она своим предпочтениям и теперь – на ней была черная юбка и того же цвета кофта, а на груди висел серебряный крестик. Брюнетка изящного телосложения, она выглядела лет на десять моложе своих шестидесяти с небольшим. У нее были тонкие черты лица и ничего не упускающий, внимательный взгляд. Конрауд полагал, что волосы у Эйглоу крашеные, и пытался представить себе, как бы изменилась ее внешность, если бы она перестала их красить. Вот, например, Эртна этим никогда не занималась, предпочитая не спорить с природой.

– Прости, что поторопила тебя, но мне хотелось поговорить не откладывая, – сказала Эйглоу, проводя его в гостиную. – Где я тебя застала? – спросила она затем, принюхиваясь и даже не пытаясь этого скрыть. – Ты что, побывал на свалке?

Тут и Конрауд уловил отвратительный запах, что пропитал его одежду, пока он находился в полуподвале. Эйглоу наверняка различила его сразу – одно время она, как и ее отец, занималась экстрасенсорикой, а в этом ремесле обоняние играло не последнюю роль, как, в общем-то, и все остальные чувства.

Скрывать от Эйглоу, откуда он к ней приехал, причин не было, поэтому Конрауд выложил ей все как есть о несчастной девушке и ее родственниках, и о том, что он как раз стоял возле трупа, когда позвонила Эйглоу.

– Прости, – огорчилась та, – я побеспокоила тебя в самый неподходящий момент.

– Да нет, ничего страшного, – успокоил ее Конрауд.

– Значит, эта горемыка скончалась от передозировки?

– Судя по всему, да, – кивнул он. – Хотя еще предстоит более тщательная экспертиза. Так о чем ты хотела поговорить?

Эйглоу коснулась висящего на ее груди серебряного крестика. Она сделала это инстинктивно, будто, коснувшись его, ей было легче обуздать волнение.

– Вообще-то, поговорить я хотела о двух вещах, – произнесла она так тихо, что Конрауду пришлось слегка наклонить корпус, чтобы разобрать ее слова. – Одну я услышала вчера вечером и едва поверила своим ушам. А вторая касается девочки, о которой я помню с тех пор, как мне было двенадцать лет… – Она взглянула на Конрауда. – Знаешь, я не проводила сеансов уже очень давно.

6

Гости один за другим покидали дом в Фоссвогюре, пока Эйглоу и пожилая женщина не остались вдвоем. Эйглоу ощущала ту же усталость и опустошенность, что и в те времена, когда чуть ли не каждый день помогала людям входить в контакт с потусторонним миром. Проводив последнего гостя, она без сил опустилась на свое место у круглого стола, за которым проходил сеанс. Женщина продолжала сидеть там же: дряхлая, очень худая, но исполненная достоинства, она почти не видела и не слышала. Две длинные косы свисали ей на спину, темные очки защищали глаза, а в обоих ушах она носила слуховые аппараты. Больше всего она походила на вождя индейского племени прежних времен, пребывающего в ожидании того, когда за ним заедут и отвезут в резервацию. Ее сын, которому и предстояло доставить женщину обратно в дом престарелых, запаздывал.

Эйглоу и сама не помнила, как давно они знакомы, хотя с их последней встречи минуло уже много лет. Она не проводила спиритических сеансов у себя дома целую вечность, но быстро поняла, что ничего не поменялось. Нынешними участниками были те же люди, что обращались к Эйглоу, еще когда она устраивала подобные встречи на регулярной основе. При этом кое-кто прибегал к ее услугам неоднократно. Тогда ей даже случалось посещать на дому тех, кто страдал от тяжелых болезней, чтобы попытаться облегчить их муки. Так продолжалось, пока Эйглоу не оставила практику медиума. Вплоть до сегодняшнего вечера она не применяла своих экстрасенсорных способностей годами.

На этот раз Эйглоу сама обзвонила прежних клиентов, чтобы пригласить их на спиритический сеанс к себе в Фоссвогюр. Всего их было шестеро – четыре женщины и двое мужчин. Никто из них приглашения не отклонил. Они снова расселись вокруг стола, и все происходило точно так же, как и раньше, за единственным исключением: они все постарели. Ничего особо значимого не случилось. За то время, что они не виделись, один из мужчин овдовел и теперь справлялся о своей покойной супруге, но так ничего и не узнал. Зато их посетил дух матери одной из женщин. Эйглоу объявила, что чувствует в комнате ее присутствие, и что связано оно с серьезной болезнью. В подтверждение этих слов женщина кивнула.

– Речь о твоем муже? – сама не зная почему, спросила Эйглоу.

Женщина снова кивнула.

– Он при смерти, – произнесла тогда Эйглоу.

– Он в хосписе, – вздохнула женщина. – Не знаешь, возможно ли ему как-то помочь?

Дух матери был холоден.

– Она хочет, чтобы ты доверяла врачам, – передала Эйглоу.

В течение следующего получаса происходил обмен вопросами и ответами, после чего хозяйка попросила у приглашенных прощения: она-де уже давно не занималась спиритизмом и устала. Те вошли в ее положение и провели остаток вечера в досужих разговорах, пока не наступила пора расходиться по домам. Теперь у Эйглоу оставалась лишь пожилая женщина, которая дожидалась своего сына.

 

Звали ее Маульфридюр, и в шестидесятых-семидесятых годах она принимала активное участие в работе Общества эзотерики. Она была замужем за видным целителем-экстрасенсом и в качестве его ассистентки организовывала сеансы и посещения на дому для тех, кто был убежден в способности ее супруга общаться с покинувшими этот мир людьми и желал воспользоваться его услугами. Сама Маульфридюр нисколько не сомневалась, что загробная жизнь существует, и часто говорила о потустороннем мире, где собираются человеческие души, после того как отделяются от тела. К ее мужу выстраивались очереди страждущих узнать, что их ждет на том свете, и Маульфридюр не раз становилась свидетельницей событий, объяснить которые было невозможно, если человек не верил в сверхъестественное. Эйглоу помнила те долгие беседы, что происходили между ними, когда сама она была моложе и лишь открывала в себе способности, предназначения которых до конца не понимала, но стремилась узнать о них как можно больше и при случае использовать. В поисках ответов она обратилась в Общество эзотерики, и Маульфридюр научила ее не бояться собственных ощущений, а воспринимать их как нечто само собой разумеющееся, не смущаясь тем, что она несколько отличается от других людей.

– Он вообще собирается приезжать, этот малый? – произнесла пожилая женщина, имея в виду собственного сына, который и сам был не первой молодости.

– Видимо, он посчитал, что мы не закончим так скоро, – извиняющимся тоном сказала Эйглоу. – Это, наверно, я сплоховала.

– Не беспокойся, – успокоила ее Маульфридюр. – Ты отлично справилась. Впрочем, как и всегда. В тебе есть дух сострадания – это от отца.

Старушка отклонилась на спинку стула.

– А зачем ты сегодня устроила сеанс?

– Что ты имеешь в виду?

– Зачем ты нас позвала? – спросила Маульфридюр. – Почему в тебе снова проснулся интерес к спиритизму?

– Хотела проверить, способна ли я еще на что-то спустя все эти годы, – смущенно объяснила Эйглоу. Она ожидала подобного вопроса, хотя пока не определилась, как лучше на него ответить.

– А может, дело в другом?

Эйглоу отрицательно покачала головой, но от Маульфридюр было не так-то легко отделаться.

– Что ты пытаешься отыскать? – задала она очередной вопрос.

– Да ничего особенного, – проговорила Эйглоу.

– Ты полагала, что сможешь вызвать его с нашей помощью? Благодаря той энергии, что здесь сегодня накопилась?

– Даже и не знаю, – призналась Эйглоу.

– Как же ты похожа на нашего Берти, – сказала старушка: никак иначе она отца Эйглоу не называла. – Было горько наблюдать за тем, как он растрачивает свой талант. Вечно он от нас что-то скрывал. А если б не пил столько, смог бы найти своим способностям достойное применение.

– По-моему, он никогда не был особо рад тому, что этими способностями обладает.

– И по-моему тоже. В отличие от тебя, верно? Ужасно, что для него все так обернулось. Твой отец был замечательный человек – не забывай этого. Правда, слабохарактерный и чересчур восприимчивый. Да и выпить любил, а это не лучшее сочетание. Значит, сегодняшний сеанс как-то связан с Берти?

– Нет, – покачала головой Эйглоу.

– Может, ты ощущала его присутствие, после того как он нас покинул?

– Нет.

– В какой-то момент он совсем перестал интересоваться жизнью Общества, – заметила Маульфридюр, выпрямляя спину. – Мы и понятия не имели, чем он занимался на момент смерти, и продолжал ли практиковать в качестве экстрасенса. Печально, конечно, что он дошел до такого состояния и оборвал все связи с прежними друзьями. Мой муж еще пытался как-то вразумить его, но потом махнул на это рукой – сказал, что не может наблюдать за тем, как деградирует Берти.

– И мама то же самое говорила – в последние месяцы отец совсем сдал.

– Ну да, ей, бедняжке, было наверняка нелегко. Да и тебе тоже. Представляю, что это за бремя.

Старушка глядела на Эйглоу через темные очки.

– Потом до нас дошли слухи, что Берти связался не с теми людьми, – проговорила она. – Вроде как стал якшаться с какими-то уголовниками, видимо, потому, что те не жалели для него вина. Кто-то рассказывал, что видел его с одним подозрительным типом.

– С каким еще типом?

Пожилая женщина сняла очки. Ее почти бесцветные глаза были чувствительны к свету и различали лишь нечеткие силуэты и движения.

– С тем самым, что в годы войны использовал Берти для своих махинаций. Его потом зарезали возле Скотобойни.

Конрауд поднял глаза, когда Эйглоу воспроизвела слова, сказанные пожилой женщиной.

– Она что же, имела в виду моего отца? – с плохо скрываемым удивлением спросил он.

Эйглоу кивнула.

– Другого толкования я не нахожу, – сказала она.

– Выходит, по мнению той женщины, наши отцы снова взялись прокручивать какие-то схемы?

Эйглоу снова кивнула.

– Но мы же… Ты же говорила, что это невозможно.

– Ну да.

– Значит, они вдвоем…

– Да.

– Ну и чем же они занимались?

– Бог их знает. Маульфридюр слышала об этом краем уха, и подробности ей не известны.

Конрауд перевел взгляд на круглый стол в центре гостиной и представил себе, как вокруг него, взявшись за руки, сидят участники спиритического сеанса. В углу комнаты стояло старинное пианино, которое, по словам Эйглоу, когда-то привезли из Дании ее предки.

– Так почему же ты организовала эту встречу? – спросил Конрауд. – Этот сеанс, я имею в виду. Чего ты не захотела рассказывать той женщине? Для тебя это какая-то деликатная тема?

– Я, вообще-то, рассказала ей, прежде чем она уехала.

– И что же?

– Ты в это не поверишь, – произнесла Эйглоу, которая была осведомлена о скептических взглядах Конрауда на паранормальные явления и жизнь после смерти. – Не имеет смысла с тобой это обсуждать.

– Что конкретно?

Эйглоу колебалась.

– Она мне снова явилась, – наконец проговорила она.

– Кто?

– Девочка, которую я видела, когда мне было двенадцать лет. Она показалась мне такой же одинокой и беспомощной, как и тогда. Она так и не нашла куклу, что потеряла при жизни, и думает, что помочь ей в поисках могу я.

7

Марта поехала в район Вестурбайр, где жили родственники Данни, чтобы сообщить им о гибели девушки. Их адрес ей дал Конрауд. За рулем патрульного автомобиля сидел совсем еще неопытный молоденький полицейский, которому такая печальная миссия выпала впервые. Марта уже успела позвонить в церковный приход и вызвать пастыря, задачей которого было оказать пожилым людям духовную поддержку. Когда полицейская машина подъехала к дому супругов, Марта заметила, что пастырь уже на месте. Она сообщила ему основные факты о девушке, упомянув и о фатальной инъекции наркотика.

– Несчастные люди, – вздохнул священник.

– Да уж, – кивнула Марта. – Дело скверное.

Уже стемнело, и, приближаясь к входной двери, они увидели, что в гостиной работает большой телевизор с плоским экраном, по которому как раз показывали документальный фильм о природе. Нажимая на кнопку звонка, Марта подумала о том, что однажды этим людям уже наносили визит, который разделил их жизнь на до и после. Может, тогда стоял такой же вечер, как сегодня. Или была ночь?

Возникшая на пороге женщина окинула троицу вопросительным взглядом. Прошла пара мгновений, прежде чем Марта объяснила ей причину их появления, постаравшись сделать это как можно деликатнее.

– Боже мой! Только не это! – застонала женщина, бледнея на глазах и срываясь на плач. Священник поспешил подхватить ее под руку и провел обратно в дом. В прихожей в оцепенении стоял ее муж, который расслышал слова, произнесенные Мартой на пороге.

– Это правда? – едва слышно спросил он, глядя на нее.

– Увы, да, – ответила она. – Примите мои соболезнования. Искренне сожалею, что вынуждена сообщить вам такую новость.

Мужчина сделал шаг к своей супруге и, обняв ее за плечи, отвел в гостиную, шепча ей слова успокоения, хотя нуждался в поддержке не меньше, чем она. Пастырь направился следом и присел вместе с пожилой парой. Марта держалась на почтительном расстоянии, а ее молодой коллега так и вообще остался стоять в прихожей.

После того как с супругами побеседовал священник, в разговор осмелилась вступить и Марта. Она извинилась за то, что вынуждена задать им несколько вопросов, а также сообщила, что либо им самим, либо кому-то из их близкого окружения придется проехать на официальное опознание тела.

– На опознание? – переспросил мужчина. – А разве не точно, что… Как вы поняли, что это она?

– Вы просили посодействовать в поисках вашей внучки Конрауда, у которого оказалось при себе ее фото, – объяснила Марта, извлекая из кармана снимок девушки. – Полагаю, что он от вас его и получил.

– Так значит, это Конрауд ее обнаружил? – задал очередной вопрос мужчина.

– Да.

– А где он? Он не с вами?

– Он больше не служит в полиции, – ответила Марта. – Он наверняка с вами свяжется при первой возможности.

– Что произошло? – спросила пожилая женщина. – Что случилось с нашей внучкой?

– Похоже, она приняла большую дозу наркотика, – объяснила Марта. – Пока это выглядит так, но еще предстоит выяснить, было ли это случайностью, или все-таки речь идет о самоубийстве.

– О самоубийстве? Боже мой…

– Не замечали ли вы у нее стремления свести счеты с жизнью? Каких-то признаков депрессивного состояния? Или тревоги?

Оба супруга решительно покачали головой, словно даже не представляли, что такое возможно.

– Вы не обратили внимания, не стала ли ее зависимость тяжелее в последнее время?

– Да нам почти ничего не известно, – ответил мужчина.

– Понимаю. В общем-то, все указывает на то, что это трагическая случайность, – кивнула Марта. – Такое, к сожалению, не редкость. Я так понимаю, ваша внучка состояла в связи с человеком по имени Ласси, верно? Вы можете это подтвердить? Прошу прощения за подобные вопросы, но нам просто необходимо как можно скорее выяснить все подробности.

– Его полного имени мы не знаем. Так его называла внучка, когда мы поинтересовались, что у них за отношения, – пояснил мужчина.

– Комнату, в которой ее обнаружили, снимает некто Лаурюс Хинрикссон. Это может быть он?

– Разве это не самое очевидное? – сказал мужчина. – Он там тоже был, когда все случилось?

– Нам еще не удалось его найти, – сообщила Марта. – Но это вопрос времени. Вы не знаете, где он может находиться?

– Мы? Нет, мы его даже ни разу не видели.

– Во время беседы с Конраудом вы упомянули о контрабанде – о том, что ваша внучка перевозила наркотики.

– Она призналась нам, что ввезла наркотики из-за границы, – кивнула женщина. – Отрицать это не имело смысла – я застала ее в тот момент, когда она от них… избавлялась. – Она взглянула на своего мужа. – Боже мой, какой ужас. Бедная Данни. Как же это могло случиться? Она была такой… такой доброй и милой девочкой и была так похожа на свою маму. Как это могло произойти? Уму непостижимо. Такая молоденькая и ввязалась в эту… в эту… – Женщина закрыла лицо руками.

– У вас есть причины полагать, что она на кого-то работала? – спросила Марта. – Она привезла наркотики не для личного употребления?

– Она клялась и божилась, что это было один-единственный раз, – ответил мужчина, – но знать наверняка мы, конечно, не можем. Полагаю, что она наговорила нам много неправды. По ее словам, она привезла наркотики для каких-то других людей, но называть нам их имен не захотела. Вообще ничего не захотела нам рассказывать.

– Возможно, это дело ей поручил Ласси. Или кто-то, с ним связанный.

– Кто знает? – пожал плечами мужчина. – Для нас это все тайна за семью печатями. Немыслимо, что такое вообще могло случиться. Просто немыслимо.

– А в связи с чем вы решили не обращаться в полицию? – спросила Марта. – Вы же видели, что творится неладное. Вы даже наркотики у нее видели…

Супруги обменялись взглядами. На лице пастыря отразилось неодобрение – видимо, он считал, что Марте не стоило торопиться с подобными вопросами.

– Данни слезно просила нас этого не делать, – ответил мужчина. – Но мы пригрозили, что будем вынуждены сообщить в полицию, поскольку не намерены мириться с тем, что она позволяет себе такое поведение, да еще и без зазрения совести приносит в дом эту гадость.

– Но она закатила истерику, – подхватила женщина. – Сказала, что если бы не передала наркотики, ее бы заставили за это заплатить. Поклялась нам, что такое случилось впервые и больше не повторится.

 

– А кто заставил бы ее заплатить?

– Этого она нам говорить не стала, – вздохнул мужчина. – И вообще, может, она все придумала. Вполне вероятно, что она привезла наркотики для себя. Я… мы не хотели портить с ней отношения. Не хотели, чтобы она на нас обижалась. Этим мы в первую очередь и руководствовались – надеялись сохранить согласие в семье.

– И вот вам результат, – едва слышно произнесла его жена.

Священник жестом намекнул Марте, что пора заканчивать.

– Полагаю, что пока мне достаточно этой информации, – сказала она. – Позвольте только задать вам последний вопрос: как мы можем связаться с отцом Даниэлы?

– С ее отцом? – с презрением бросил мужчина. – Вы хотите связаться с ее отцом? Ну, успехов вам.

– А что такое?

– Он вроде как перебрался в Бразилию. Видимо, там до сих пор и обитает. Даниэлой он ни разу не поинтересовался – она для него будто не существовала.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21 

Другие книги автора

Все книги автора
Рейтинг@Mail.ru