Аркадий Аверченко
Фабрикант
– Что вы делаете, дикарь? Ведь вам придется возвращаться домой.
– Пусть! – прохрипел бедный Пампухов. – Пусть! Любишь меня? Скажи…
– Не знаю… Зачем вы меня на «ты» называете?
– О ччерт! Придешь сегодня ночью к мостику?
– Не делайте моей руке больно… Не знаю, может быть.
– Нет, скажи наверное…
– Наверное сказать никогда нельзя… А вдруг умру.
– О бож-же! – заревел Пампухов. – Она меня не любит! Она мной играет! Пропадай все.
Он схватил свою трость, в ярости переломил ее пополам и, отбросив далеко от себя обе половинки, убежал в лес.
– Пампухов, – крикнула дачница. – Вернитесь! Пампу-уухов! Где вы, сумасшедший! Сережа-а! Ну, вернись, ну, я тебя люблю. Я пошутила!
Очевидно, сумасбродный Пампухов был далеко, потому что не отозвался на этот ласковый призыв. Дачница села на поваленное дерево и, подперев подбородок рукой, стала смотреть затуманенным слезой взором в ту сторону, куда умчался неистовый Пампухов.
Подождав немного, Маргаритов засвистел песню и смело направился к дачнице, обойдя ее с другой стороны.
– Ай, кто тут?!
– Это я, – сказал, раскланиваясь, Маргаритов. – Позвольте представиться, Маргаритов. Бродя по лесу, услышал женский крик и, думая, что кому-нибудь нужна помощь, поспешил сюда.
– А вы слышали, – смущенно спросила дачница, – что я кричала?
– Странно, но мне показалось, что женский голос кричит знакомое имя – Пампухов!
– А вы его… знаете?
– Сережу Пампухова? Как самого себя. Страшный ловелас.
– Ну что вы!
– А ей-богу. Наверное, уже успел признаться вам в любви…
– Почему вы думаете?
– Таков его характер. У него есть и система своя. Да вот, например: говорил он вам, что он дикарь и делает что хочет и что женщина может поступать тоже как хочет: или ответить на поцелуй, или ударить ножом.
– Нет, не ножом, а хлыстом или револьвером.
– Ну, все равно.
Он оглядел дачницу и спросил небрежно деловым тоном:
– Голову разбивал?
– Что-о?
– Голову. У него такая система: после дикаря биться головой обо что-нибудь.
Дачница вскочила.
– Послушайте! Неужели он притворялся? А я-то, глупая…
