Аристарх Риддер
Авантюрист. Калифорния
Пролог
Первое июля тысяча восемьсот восьмого года. Столица Калифорнийской республики, бывшая Миссия Долорес
– Пожалуй, это всё, Николай Петрович, давайте прощаться. Угля мы вам загрузили столько, что до самого Петербурга хватит. Даже если на одних машинах идти будете, всё равно хватит.
– Очень на это надеюсь, мистер Гамильтон. Всё-таки, считай, полсвета обойти придётся. Как раз этого я не добрал с Крузенштерном.
– Письмо государю императору при вас?
– Как можно? Конечно, оно у меня.
Резанов расстегнул камзол и достал из внутреннего кармана письмо, которое я ему дал полчаса назад.
– Вот и славно. Ну, с Богом!
Я крепко пожал Резанову руку. Тут дверь распахнулась, и в мой кабинет буквально влетел Плетнев.
– Фух, успел! Боялся, что ты без меня отчалишь, – с ходу выпалил он, обращаясь к Резанову.
– Я и не сомневался, что ты успеешь, Иван.
Втроем мы прошли на пристань. Там под охраной четырёх вооружённых семинолов ждал груз в Петербург: почти пятьдесят пудов пушнины и сто пудов золота. Всё это мы собрали, чтобы показать Александру Первому полезность Русской Америки.
Кроме того, погрузки ждали пять десятков винтовок, десять револьверов, десять ящиков с патронами и двадцать килограмм нитроцеллюлозы – мой личный вклад в снаряжение экспедиции и вполне очевидный намёк царю, что я очень хочу дружить.
Резанов пойдёт домой восточным маршрутом, через Тихий и Атлантический океаны. Для этого путешествия мы подготовили два корабля. Старую добрую «Святую Луизу» и новенький угольный танкер «Кадьяк». Именно он – гарантия того, что Николай Петрович доберётся без приключений и достаточно быстро.
Машины на обоих кораблях стоят новенькие, все необходимое для ремонта практически любой степени сложности у экспедиции имеется. В общем, мы по максимуму подготовили Резанова, сюрпризов быть не должно.
Надеюсь, в этот раз у него получится попасть в Петербург, теперь ему не нужно рвать жилы и изо всех сил спешить. Юная Кончита, которая теперь уже Мария, отправляется с ним…
Вот и всё, корабли скрылись за горизонтом, пора возвращаться к текущим делам. У меня тут война как-никак!
Глава 1
Двадцать пятое мая тысяча восемьсот шестого года. Залив Сан-Франциско, Верхняя Калифорния
Сказать, что наше прибытие стало большим сюрпризом для местных, – это всё равно что промолчать. Ещё бы, маленькая испанская миссия до сих пор под большим впечатлением от прибытия русских под командованием Николая Резанова, а это даже не вчерашняя новость.
А тут откуда ни возьмись – четыре огромных, окутанных дымом корабля, которые как к себе домой заходят в бухту, становятся на якорь и спокойно начинают разгрузку!
Как и полагается испанскому маркизу и путешественнику, практически без пяти минут конкистадору, я высадился на берег в первой шлюпке. Католического священника и испанского флага со мной, конечно, не было, но я даже не знаю, что более солидно – эти традиционные атрибуты или пяток вооруженных до зубов семинолов, охраняющих меня и моих спутников.
На берегу нас встречала целая делегация. В ней особенно выделялись два офицера, испанский и русский. Первым ко мне подскочил испанец:
– Хосе Дарио Аргуэльо, комендант форта Сан-Франциско. Простите, с кем имею честь?
– Очень приятно, я маркиз Алехандро де Каса Альмендарес. А это мои спутники: моя жена Мария Мануэла, камердинер Барри О'Салливан и командир моего флагмана Иван Плетнев, – я повернулся к своим спутникам и увидел странную картину:
– Николя! Чертяка! Ты как здесь оказался? – Иван Петрович спрыгнул с шлюпки, пробежал пару метров и с разбегу обнял русского.
– Иван, у меня к тебе тот же вопрос! Ты же в Адмиралтействе служишь.
– То дела прошлые, это очень долгая история, я теперь служу вот этому человеку, – Плетнев подошёл ко мне. – Мистер Гамильтон, разрешите вам представить моего старинного друга, Николая Петровича Резанова.
Вот это поворот! Хотя о чем это я. Учитывая, как называются корабли, которые я увидел, очевидно, что и Резанов должен быть тут. Другое дело, что это очень большое совпадение, что Резанов и Плетнев знакомы.
Хотя, с момента моего переноса в это время вся моя жизнь – это череда сплошных совпадений, почему бы не случиться очередному из них.
– Здравствуйте, Николай Петрович, очень рад познакомиться, – ты смотри, как удивился, ещё бы! Я же поздоровался на русском. Ну ничего, дорогой граф, это только начало, я вас ещё не раз удивлю. И не два, и не три…
– Взаимно, мистер Гамильтон, – Резанов хотел что-то ещё сказать, но его перебил комендант местного форта:
– Маркиз, позвольте спросить, с какой целью вы прибыли в Верхнюю Калифорнию? И есть ли у вас какие-либо инструкции относительно меня? – В принципе, очень логичный и правильный вопрос задал этот испанец. Ведь что он видит перед собой?
А видит он целую эскадру, с которой, пока мы разговариваем, началась разгрузка. Шлюпки сделали первый рейс и сразу же ушли на второй. На берегу постепенно становилось тесно от грузов и людей.
И что он может подумать, видя всё происходящее? Только одно – в Мехико что-то решили насчёт этого Богом забытого места. И это для него, считай, прямой приказ, ведь именно из Новой Испании идёт сейчас снабжение не только Нижней, но и Верхней Калифорнии.
– Конечно есть, сеньор Аргуэльо, как не быть. Мне поручено передать вам это письмо, – я достал из кармана конверт и передал его коменданту.
Хосе Дарио достал из кармана пенсне и начал читать. Чем дальше он продвигался по письму, тем выше поднимались его брови.
А кто бы на его месте не удивился. Сам вице-король Новой Испании, его превосходительство Хосе Хоакин Висенте де Итурригарей-и-Аростеги написал это письмо, о чем свидетельствовала подпись и печать.
Я терпеливо ждал, письмо было длинное и очень информативное. Я знал его содержимое – ещё бы, его писали в моём присутствии.
Ну всё, молодец Хосе Дарио, справился! По чтению тебе твёрдая пятерка, посмотрим, что насчёт логики.
– Сеньор де Каса Альмендарес, в этом письме вице-король приказывает мне, – ох ты, как комендант преисполнился гордости, – оказывать вам всевозможную поддержку и помощь, – ну так оказывай, чего ты ждёшь? – Чем я могу быть вам полезен?
– Спасибо, господин комендант. Мы довольно давно в море, распорядитесь организовать хороший ужин для моих людей. Нас тут больше тысячи, – добавил я.
Да уж, бедняга Хосе Дарио. Накормить столько голодных ртов – задача не из лёгких. Впрочем, я ему помогу:
– У нас ещё осталось некоторое количество припасов. Думаю, будет разумно использовать их, – я повернулся к Барри и продолжил, – дружище, помоги коменданту.
– Конечно, мистер Гамильтон, сейчас сделаю.
* * *
Выгружались мы до позднего вечера, и постепенно берег залива превратился в этакий аналог цыганского табора во время пожара.
Я активно принимал участие в разгрузке, и к вечеру моя спина уже не просто говорила, она кричала всё, что обо мне думает. Хоть тело и изрядно помолодело с тех пор, как мой разум в нём оказался, но, пожалуй, нагрузки были великоваты и для меня из двадцать первого века.
Впрочем, то, какими глазами смотрела на меня Мария Мануэла… О, эти глаза обещали мне очень и очень многое… когда я отлежусь и буду способен хоть на что-то.
Правда, не только я изображал из себя смесь подъёмного крана и мула, все мои люди исправно работали. Корабли настолько достали, что просто не передать словами. К чести Резанова и Хосе Дарио надо сказать, что и их люди приняли самое активное участие в разгрузке моих кораблей.
Но всё имеет свойство когда-то заканчиваться, закончился и этот логистический ад.
* * *
– Николай Петрович, если это не секрет, скажите, пожалуйста. Как вы очутились в этом Богом забытом месте. Оно несколько далековато от границ Российской империи. Вы не находите?
Мы сидели в обеденном зале ранчо, принадлежащего коменданту Хосе Дарио Аргуэльо. В моём бокале плескалось вино, которое мы привезли, но на этом наш вклад в праздничный стол практически закончился.
Ароматный и чертовски вкусный хлеб был испечён из местной пшеницы. Парочка оленей, мясо которых мы с аппетитом поглощали, ещё утром скакали по местным лесам. Вот пряности и соль наши, этого не отнять.
– Какие уж тут секреты, мистер Гамильтон. Наша колония в Новоархангельске буквально бедствует. Вы не поверите, продукты мы через океан возим, из Охотска! Вот где Охотск и где Новоархангельск! – Тут вы правы, дорогой Николай Петрович, это дурдом, не поспоришь.
– И что же? Вы тут нечто вроде фуражира?
– Хех, – Резанов залпом выпил вино, я сделал знак рукой, и Барри-младший тут же наполнил его бокал, – можно и так сказать. Видели два судна у пристани, «Юнону» и «Авось»? Я же их за собственные деньги купил, и все припасы, которые уже по разу отсюда доставил Баранову, тоже!
Что-то он очень уж экспрессивен, надо уточнить.
– А что это за Баранов? Вы так говорите сейчас, как будто злитесь.
– Я про Александра Андреевича ничего плохого сказать не могу, на Аляске всё на нём держится. Но как же она далеко! Наши люди там с голоду дохнут, пока мы тут оленину кушаем. А это, считай, край России!
Вот как! Да вы, Николай Петрович, оказывается, радетель за отечество.
– Так в чём же дело? Если у вашего Баранова есть чем заплатить, Хосе Дарио тут же отгрузит ему всё, что нужно, а Иван Петрович отвезёт, так ведь?
– Конечно, отвезу, мистер Гамильтон, как не отвезти! – ответил Плетнев. Комендант форта Сан-Франциско ничего на это не сказал, говорили-то мы по-русски.
– Ну вот и славно, господа, вы как хотите, а мы с Марией Мануэлой вас покинем, так ведь, милая? – обратился я к жене.
– Да, дорогой, конечно, давно пора, – ух ты, как глаза горят у моей горячей испанки!
Мы зашли в поставленный нам двоим шатер, и Мария Мануэла на меня буквально набросилась…
Я чиркнул огнивом, искра попала на трут, и я раскурил трубку от разгоревшегося пламени. Надо, кстати, озаботиться нормальными спичками, каменный век какой-то, честное слово.
Так, жена спит, можно и подумать, раскинуть мозгами, так сказать.
* * *
Я в Калифорнии… Удивительно, честное слово. Что мне тут делать? Вот главный вопрос. Понятно, что и в Калифорнии, и на Аляске есть золото. Золотая лихорадка это не медицинский диагноз, это то, что тут начнётся лет через шестьдесят или семьдесят, не помню.
Да и не важно это. Главное, что золото тут есть, и его очень, просто неприлично много. А если тут есть золото, моя задача – наладить его добычу. А что еще?
А ещё это очень благодатные места. Можно снимать по три урожая в год: пшеница, рожь, картофель, в конце концов. Ведь Резанов не просто так сюда попёрся, он сам об этом стал рассказывать, ну, пока не набрался.
Русской колонии на Аляске отчаянно нужно продовольствие. И я очень хочу её этим обеспечить. Это я только на публику играл, когда говорил, что всё отвезу, только если Баранов мне заплатит. Я и бесплатно наших на Аляске кормить готов, только этого никто не поймёт, вот и приходится шифроваться, да. Помогу я Баранову с продовольствием, тут нет вопросов. И повод для местных есть.
Насколько я помню, угля в Калифорнии нет – печально, учитывая, что он мне очень и очень нужен. Дрова для паровых машин это, как ни крути, жуткий паллиатив, КПД на них ну очень низкий.
Да, угля тут нет, зато он есть на Аляске, это точно. Вот я и буду поставлять продовольствие в Новоархангельск по бартеру. Баранов мне уголёк, а я ему пшеницу и другие дары природы. Пусть организовывает добычу полезных ископаемых силами местных жителей. Не всё же им фауну Аляски истреблять, пусть и в земле поковыряются.
Допустим, уголь у меня будет. А что дальше?
А дальше у меня стоит вопрос с железом. В Калифорнии его тоже особо нет, ну кроме болотного, но оно плюс минус везде есть, на него ориентироваться не стоит. А где железо есть?
Я точно знаю, что оно имеется восточнее, в Сьерра-Неваде. Дотуда, правда, ещё добраться надо, горы как никак. Но особых проблем, кроме чисто географических, я не вижу. Должны мы туда дотянутся. Просто обязаны.
Так, уголь и железо у нас, предположим, будут, с продовольствием тоже вопрос решим. А дальше-то что?
Что мне вообще делать в этой дыре, кроме того, чтобы подкармливать пару сотен русских, которые по своей привычке залезли туда, где лёд, медведи и вот это вот всё?
На самом деле, ответов на этот вопрос ровно три.
Первое: я, сам того не желая, послужил катализатором гражданской войны в Новой Испании. Ведь она же должна была начаться сильно позднее. Лет через пять точно, если не позже.
И есть у меня теперь очень веская причина, почему я обязан плотно заняться Новой Испанией. Вон она, моя причина, спит себе безмятежно и не знает, что я тут мозги себе ломаю.
Да, у моей Марии Мануэлы в Мексике и на Кубе осталась целая куча родни, и все они, на самом деле, нехило так мне помогли. Я им крепко обязан. А быть должником я очень не люблю, так что надо помогать сепаратистам.
Это несложно. Всё, что от меня потребуется, это оружие. Винтовки, патроны и динамит, ну и сухопутный маршрут, чтобы всё это доставлять в Мексику. Надо будет завтра у Хосе Дарио узнать, что мешает сообщению с Мексикой. Испанцы же не с бухты-барахты снабжают свои колонии тут исключительно морем.
Итак, с первым разобрались – помочь Мексике и Кубе в обретении независимости. Что ещё?
А ещё дядя Сэм, чтоб ему пусто было.
Очень скоро тут будет не протолкнуться от американцев, это же в будущем будет их штат. Вернее был, а теперь мы ещё посмотрим.
Я много раз говорил Ахайе, кто его настоящий враг. И сейчас я нисколько не изменил своё мнение. Экспансию США на запад надо остановить, пусть сидят в своих тринадцати колониях и до посинения шлифуют свою протестантскую этику. А чтобы остановить США, я должен придумать им противовес.
Ни Великобритания, ни Испания на эту роль не годятся. Испания уже слишком дряхлая, а Великобритания слишком занята борьбой с одним низкорослым корсиканцем, с Наполеоном, да.
Хотя, лайми ребята гордые, и неизвестно, чем в итоге закончилась моя провокация на Ямайке, – может, прямо сейчас английский флот вовсю высаживает десанты в Нью-Йорке и Филадельфии. Если так, то я за вас, красномундирники, всей душой болею. Но всё же мало у англичан сил в Канаде. И остаётся только одно: попробовать консолидировать коренное население Северной Америки и направить их на борьбу с американцами.
Если бы я остался во Флориде, мне бы это сто процентов удалось. Я был бы намного ближе к месту развития событий, и плюс рычагов влияния было бы больше. Вакцинация от оспы, борьба с корью, поставки оружия, обучение медиков. Да много всего!
Но я в Калифорнии, и теперь возможности сильно ограничены. Это не значит, что их нет. Просто надо подумать.
И третье. Русская Америка.
Я всё-таки русский и в некотором роде пассионарий. А это значит, что я просто обязан раздвигать границы нашей державы. Тем более что в отличие от Баранова и всех остальных у меня просто фантастические возможности. Людей у меня много, притом многие из них технически грамотные, в средствах я не ограничен, ничего не мешает реализовывать любые, даже самые безумные планы.
Центр промышленной революции будет здесь. В бухте Золотой Рог. Даешь Паровую долину на месте будущей Кремниевой!
Мне бы ещё русских людей сюда побольше, чтобы начать форт Росс строить… нет, название затасканное. Что бы придумать?
Вот! Точно! Новая Мангазея! Вполне подходит для моего проекта!
Так, что-то мысли начали путаться, усталость берёт свое. Перспективы Русской Америки я обдумаю завтра, а сейчас отдыхать.
Трубка давно потухла, и небо начало загораться рассветом. Рассвет нового мира, пришла мне в голову пафосная мысль, я усмехнулся и пошёл спать.
Завтра, вернее уже сегодня, приступим к строительству этого нового мира.
Глава 2
– Значит, плохо на Аляске с продовольствием?
Мы снова собрались вместе с Резановым и испанцами и теперь обедали. Русские держались молодцом, хотя вчера они прилично так набрались, по Резанову это и не скажешь.
– Не то слово, мистер Гамильтон, самый настоящий голод. Нельзя ни минуты медлить.
– Вам очень повезло, Николай Петрович. Мои корабли и больше, и значительно быстрее, через пару дней на одном из них пойдёте к своему Баранову.
– Через пару дней никак невозможно, мистер Гамильтон, сейчас надо.
– Сейчас не получится. Надо осмотреть машины, понять, какая в наилучшем состоянии, и именно этот корабль использовать. У нас, собственно, всего три варианта. «Флорида» точно на Аляску не пойдёт, её машина изношена до самой последней крайности. «Селия», «Святая Луиза» или «Стелла Марис» – вот из чего надо будет выбрать.
– Ну не знаю, вряд ли они настолько быстрее, чтобы из-за них стоило два, а то и три дня терять.
– Сколько вы шли из Новоархангельска?
– Две недели.
– И вас несло течение, значит, обратно вы будете идти месяц. Иван Петрович, я прав? – Плетнев, присутствовавший при этом разговоре, молча кивнул. – Вот! А на моих кораблях дорога туда у вас займёт недели две максимум. Я гарантирую. Так что имеет смысл подождать.
– Я не уверен.
– Николя, поверь мистеру Гамильтону на слово. Эти его огнедышащие машины дают большую прибавку в скорости, особенно против течения. А на флейт или один из наших фрегатов влезет провизии, считай, как на полторы твои «Юноны».
– Хорошо, мистер Гамильтон. Давайте подождём.
– Уверяю вас, вы не пожалеете. И у меня к вам просьба и предложение.
– Слушаю вас, мистер Гамильтон.
– Начну с предложения. Раз уж в тех краях голодно, почему бы вам не крикнуть охотников да не перевезти их сюда? Я помогу, поставят тут форт, будут жить и хлеб выращивать для Новоархангельска, – пока промолчу, для чего мне на самом деле нужны русские.
– Идея хорошая, мистер Гамильтон, но мне странно её от вас слышать, вы же испанский маркиз, а мы с испанцами враги. Да и как отнесутся местные к тому, что тут появится русское поселение? Я же поначалу испытывал трудности с закупкой именно потому, что русский. Амбары у них от зерна ломятся, их владельцы чуть ли не на кулаках сходятся, чтобы мне зерно продать, а комендант не разрешает – враги, мол. Пришлось к дипломатии прибегнуть.
Услышав это, я усмехнулся. Ну-ну, знаем мы ту дипломатию, вон девчонка эта испанская за Резановым ходит будто хвостик.
– Знаете, Николай Петрович, мне с некоторых пор совершенно наплевать на то, как отнесутся испанцы. Я практически официально опасный заговорщик и враг испанской короны.
– Но подождите, а как же письмо, которое вы передали коменданту? Оно, получается, фальшивое?
– С чего вы взяли? Письмо самое настоящее, только оно от предыдущего вице-короля. Который сейчас арестован и ожидает суда.
– А вы-то каким боком связаны с вице-королём? Мне Иван сказал, что вы раньше вообще министром финансов были в бывших тринадцати колониях.
– Это долгая история, но если вкратце – я женат на его племяннице и считаюсь его сторонником.
– А что вообще случилось?
– Старая власть в Новой Испании захотела пойти путём Новой Англии и получить независимость.
– Тогда понятно. А вы не боитесь, что вас могут тут попытаться арестовать?
– Кто? Да тут на обе Калифорнии, и на верхнюю, и на нижнюю, дай бог три сотни солдат если наберётся – и то уже хорошо. Вот сколько солдат в этом президио?
– Четверо, да и те ветераны. Мы когда тут появились, страху на них навели изрядно.
– Вот! А у меня одной только индейской пехоты почти двести человек, да моряков ещё пять сотен. Я при желании могу всю Калифорнию захватить, и никто мне ничего не сделает.
– С предложением мне понятно. Оно интересное, и я передам его Баранову. А что насчёт просьбы?
– Дело в том, что у меня почти шестьсот греков, и все они православные. В Сент-Августине у них был священник, но он не захотел оставлять паству во Флориде и не пошёл с нами.
– Боюсь, что и в Новоархангельске со священниками туго, но я узнаю. Но наши-то по-русски говорят, а у вас греки.
– Другого варианта для моих людей все равно нет.
– Хорошо, я постараюсь помочь.
– Отлично, как мы поймём, на какой корабль и когда можно начинать погрузку, Иван Петрович вам тут же сообщит.
– Спасибо, мистер Гамильтон.
Я попрощался с Резановым и пошёл в шатер, который Фултон делил с Лукой и ещё двумя наиболее способными из моих инженеров.
Однако, как я мог перепутать даты? Мне почему-то казалось, что история с Резановым произошла на год раньше. Знал бы – может быть, поторопился бы. Хоть и так неплохо получилось, мы же с ним в итоге встретились.
И это очень удачно, теперь мне не придётся самому склонять на свою сторону руководство русской колонии на Аляске, у меня появился очень мощный сторонник, которому энергии не занимать.
Погружённый в мысли о Резанове я зашёл в шатер, который оказался пуст. Интересно, где же Фултон и остальные мои самоделкины?
* * *
Все четверо оказались на одном из моих кораблей, а именно на «Флориде», и с помощью полутора десятков рабочих занимались демонтажом машины. Как они будут снимать колеса, я даже не представлял. Но это и не мои заботы.
– Здравствуйте, Роберт, – поприветствовал я Фултона, когда поднялся на борт.
– Здравствуйте, мистер Гамильтон. Как видите, мы убираем эту машину, на корабле она своё отработала.
– Задачу выполнила, и ладно. Скажите, а она совсем уже не годна ни на что?
– Ну почему? Я её приведу в порядок, и она ещё послужит на берегу, может быть, на лесопилке или ещё где-то.
– Отличное предположение, и главное – верное. Именно на лесопилку я её и хочу поставить. Строительных материалов нам много понадобится, да и с местными торговать досками можно будет.
– И не только досками, столяров-то у вас хватает, мебель тоже будет востребована.
– Вы читаете мои мысли, Роберт. Попробуете угадать, о чём я сейчас думаю?
– Даже не буду пытаться, – засмеялся Фултон, – и о чём же?
– О том, что мне срочно нужен ответ на вопрос – какой из оставшихся трёх кораблей наиболее пригоден к походу в полторы тысячи морских миль. Это в одну сторону.
– Если под парусами, то любой, если на паровом ходу, то никакой. Мне надо привести в порядок машины.
– Ясно. А какой вы быстрее всего подготовите?
– Думаю, что «Стеллу Марис», но надо осмотреть оба фрегата и флейт.
– Можете этим заняться прямо сейчас? Мне очень важно, чтобы хотя бы один корабль как можно скорее оказался на ходу.
– Конечно, – ответил Фултон и закричал куда-то вниз, где в трюме велись работы: – Лука! Лука! Заканчивайте там, у нас есть более срочное дело.
Через пару часов я получил ответ на свой вопрос. И наиболее быстро можно было привести в порядок не фрегаты, а флейт. Этим Фултон с компанией и занялись.
Ну а я отправился к коменданту форта Сан-Франциско. Вокруг слишком много потенциальных смертников, надо с этим что-то решать.
Со многоуважаемым Хосе Дарио Аргуэльо я встретился в главном здании Миссии Долорес, он что-то с увлечением объяснял местным жителям, одетым при этом как вполне обычные крестьяне.
– Рад вас видеть, маркиз. Что привело вас ко мне?
– Взаимно, сеньор комендант. Мне нужна ваша помощь.
– Слушаю вас.
– Видите ли, мне очень нужно несколько десятков телят, я заплачу.
– Хотите заняться животноводством? Это похвально. Я распоряжусь.
– Отлично, спасибо. Но это не всё. Я хочу начать оспопрививание местного населения, как испанцев, так и коренных жителей.
– Оспо… что?
– Оспопрививание, сеньор комендант.
– Никогда о подобном не слышал, – ещё бы ты слышал, обитаясь на всяких задворках.
– А в письме от вице-короля ничего об этом не было?
– Ах да, точно, я просто как-то пропустил этот момент, – интересно он документы читает, но да ладно.
– То есть это можно считать вашим согласием?
– Если вице-король об этом пишет, то да.
– Хорошо, сеньор комендант, значит, завтра и приступим.
– Вы можете хоть объяснить, что это и для чего?
Делать нечего, пришлось просвещать, что я буду делать.
Проблема принесённых извне вирусов стоит на западе континента так же остро, как и на востоке. Десятки, а то и сотни тысяч коренных жителей уже погибли и погибнут в будущем. И если на востоке я ещё могу надеяться, что примеру семинолов последуют другие, благо основам я их обучил, то тут, на западе, делать всё придётся мне.
Хорошо хоть племена тут в основном слабые, разрозненные и легко поддаются испанскому влиянию. Если я займу место испанцев, то индейцы будут мои.
Телята мне, как и во Флориде, нужны для создания оспенного стада, и надо мне обсудить кое-что с моим заместителем по медицинской части.
Которым вот уже почти четыре месяца является мэтр Аменабар. Бывший личный врач моего тестя, маркиза де Кампо Аллегри, сам выразил желание пойти ко мне на службу. Как сказала мне Мария Мануэла, мэтр был поражен тем, как я спас её сначала после падения с лошади, а второй раз – проведя сложнейшую для этого времени операцию после попытки убийства.
После этих случаев мэтр Аменабар твёрдо уверен, что я величайший врач в истории, куда там Галену, Авиценне, Парацельсу и прочим. А уж когда он приехал во Флориду и я ему не только показал свои инструменты, но и провёл подробную экскурсию по медицинской лаборатории, то всё. Мэтр Аменабар стал моим с потрохами. Если бы де Кампо Аллегри не отправил его ко мне, боюсь, что доктор за мной поплыл бы на шлюпке и всю дорогу до Калифорнии шёл бы на вёслах строго в кильватере «Стеллы Марис».
Этот жизнерадостный толстячок оказался настоящей находкой для меня. Хорошо подготовленный, находчивый, умный и вдобавок – что очень редко встречается у людей нашей профессии в это время – сострадательный. Мэтр Аменабар видел в больном не очередную загадку природы, которую он должен решить и утвердить своё превосходство, а живого человека, которого надо не только вылечить, но и пожалеть, если это необходимо.
– Сеньор Алехандро! Как я рад вас видеть! Чем могу быть полезен?
– Добрый день, мэтр. Завтра мы начинаем оспопрививание. Я только что от коменданта, и он дал добро.
– Чудесная новость. В этом деле никак нельзя медлить ни одной минуты!
– Я тоже так думаю, мэтр. И у меня к вам поручение.
– Какое же? С радостью готов выполнить любое.
– Вы с помощниками должны будете провести тщательный медицинский осмотр абсолютно всех прибывших с нами людей, а потом и всех жителей Миссии Долорес и прочих окрестных поселений.
– И что я должен искать?
– Корь, мэтр Аменабар, вы будете искать малейшие признаки кори. Вы сами видели тот английский корабль, охваченный эпидемией.
– Это да, маркиз! Я видел и в который раз поразился, насколько вы… – Э нет, надо затыкать этот фонтан, мой восторженный поклонник может петь осанну часами.
– Мэтр, мэтр, мэтр. Я уже говорил, что не люблю этого.
– Прошу меня простить.
– Ничего страшного, с вашего позволения я продолжу. То, что я сделал на том корабле, вообще далеко не единственный и даже не основной метод борьбы с корью. Сразу скажу, что говорю сейчас не о лечении одного конкретного больного, а о борьбе с эпидемией.
– Думаю, вы говорите о карантинах.
– Да, но не только о них. Нельзя забывать о гигиене, санитарии и, самое главное, о своевременном обнаружении очага заболевания. И это относится ко всем эпидемиям, без исключения. И сейчас есть вероятность того, что мы могли привезти корь с собой.
– Но ведь у нас никто не заболел.
– Болезнь может проявиться абсолютно внезапно. И давайте ещё раз повторим симптомы, на которые вам нужно обратить внимание. – Я это не просто так говорил мэтру. Это с Резановым я мог ошибиться. Насчёт кори же я твёрдо уверен – в этом году будет или уже началась эпидемия. Как на западе, так и на востоке.
– Сыпь – появляется сначала за ушами, а потом переходит на лицо, потом на шею и так далее… воспаление слизистых оболочек и повышенная температура тела. Маркиз, это великолепно, что вы так много внимания уделяете температуре тела, и вы наверняка первый в этом. А уж термометры, которые вы изобрели… Это настоящее чудо техники!
– Мэтр! Я же просил вас! Буквально пять минут назад! И не в такой последовательности. Сначала повышение температуры, потом появление воспалений на внутренней поверхности щёк, а только потом сыпь.
– И снова прошу меня извинить. Вы правы.
– Хорошо. Что делать в случае обнаружения заболевания, вы знаете?
– Да, изоляция не только больного, но и всех, кто с ним был в контакте, обильное тёплое питье, с отваром цитрусовых, обработка спиртом всего, что было в контакте с больным.
– Верно. Сыворотку в случае необходимости я сделаю сам. И не забывайте про средства индивидуальной защиты. Маски, перчатки, фартуки.
– Да, да, маркиз, я помню. У меня только один вопрос. Могу я его вам задать?
– Задавайте, конечно.
– А как мне быть с Марией Мануэлой? Мне её привлекать?
А вот это вопрос вопросов. Я люблю её и хочу, чтобы она была в безопасности, а опасность для неё есть. Мария Мануэла не болела корью и может заразиться, как и все остальные.
Но, к сожалению, или к счастью, у моей красавицы жены настоящий талант, она будет очень хорошим врачом, одним из лучших в мире, сейчас я это вижу. Да к тому же она бесстрашная. Те события в Акапулько это хорошо показали.
Я могу ей запретить помогать мэтру Аменабару в обследовании вновь прибывших, и она подчинится. Но будет ли это правильно? Вопрос, вопрос.
* * *
– Ну что ж, Николай Петрович, припасы для Новоархангельска погружены, уголь мы на корабль погрузили, – правда, последние два остались без топлива, но тут уж ничего не поделаешь. – Плетнев вас с ветерком доставит до места.
– Надеюсь на это, мистер Гамильтон. И мне интересно, обгонит ли ваша «Селия» мою «Юнону», шхуна-то четыре дня назад ушла.
– Пари, Николай Петрович?
– Николя, не спорь, проиграешь, – крикнул Иван Петрович, но Резанов был азартен.
– Пари, мистер Гамильтон. Не верю я в ваши машины.
– И на что мы спорим?
– Давайте так, если выиграю я, то вы снаряжаете ещё один такой же корабль с провизией, за свой счёт.
– А если я?
– Тогда ваша «Селия» вернётся сюда с грузом угля. Мы его добываем для отопления.
– Отлично! Идёт!
Мы пожали друг другу руки, и Резанов с Плетневым сели в шлюпку, которая доставила их на борт «Селии»…
Подумав, мы всё-таки переиначили наш план. «Юнона» ушла к берегам Аляски, гружённая провиантом, «Селия» пошла как дополнение. Правда, когда флейт достигнет Новоархангельска, уже шхуна станет добавкой.
Всего на борт «Селии» мы погрузили следующее: две с половиной тысячи пудов пшеницы, пятьсот пудов ячменя, семьсот пудов бобовых и пять пудов ещё неведомой для русского человека картошки. Учёт вёлся именно в пудах, так русским было привычнее, мы же для них всё это грузили.
Если я правильно понимаю, всех этих запасов должно хватить Баранову и его людям как минимум на год. За который мы ещё пару раз туда сходим. Я, может быть, и сам как-нибудь прогуляюсь до Аляски, надо же воочию посмотреть, что к чему там.
