Аристарх Барвихин
Арена смерти

Глава 3. Несостоявшиеся любовники.

До дачи они добрались без каких бы то ни было приключений, поставили машину в гараж и вошли в дом, показавшийся Быку слишком большим и просторным даже для такого навороченного бизнесмена, каким был глава этого семейства. Впрочем, его это не касалось, сейчас он был больше озабочен тем происшествием, что случилось сегодня во время их прогулки по парку. Так что охраняемая зона элитного поселка была для него и его спутницы сейчас хотя бы и временным, но все же самым безопасным местом, где он мог бы хоть немного расслабиться и пораскинуть мозгами на предмет того, что же им делать дальше.

Вскоре он уже сидел на большом дорогом диване в одной из гостиных и слушал как Ольга хозяйничает на расположенной неподалеку кухне. За весь день он так и не поел, а потому сейчас у него урчало в животе от приближающейся возможности как следует перекусить.

«Странное дело, никакая опасность не может заставить наши кишки забыть про то, что их требуется время от времени набивать чем-нибудь съестным. А Олька молодец, не ноет от страха, хотя дело было будь здоров какое для нее страшное, да и для меня не подарок», – думал он, оглядываясь вокруг в поисках того, чем бы заняться, пока готовится еда.

Вскоре появилась Ольга с подносом, на котором виднелось что-то аппетитное. Она поставила все на невысокий столик и сказала:

– Давай пожрем что ли, а то с этими приключениями и поесть было некогда. Странно, вот совсем недавно чуть со страху не умерла, а сейчас есть охота – жуть как.

– И я не откажусь, – признался он, отложив найденную им игру в сторону.

– Что это там у тебя? – поинтересовалась она.

– Секретное русское оружие.

– Что, что?

– «Тетрис», – пояснил Бык. – Говорят, что его придумал кто-то из наших. А пока в него больше всего играют несчастные американцы, убивая свое драгоценное время на ерунду. Кстати, это можно сказать и обо мне.

Некоторое время они ели молча, как это бывает с теми, кто изрядно голоден. Наконец, когда с едой было покончено, а Ольга еще и выпила несколько бокалов вина, от которого Бык предусмотрительно отказался, ибо намеревался еще сегодня вести машину, его спутница поинтересовалась:

– Признайся честно – тебе скучно в моей компании? – она лукаво посмотрела на него. – Или ты предпочитаешь умненьких непромытых дурнушек с вечно заштопанными колготками?

– С чего ты так решила? – удивился Бык.

– Да так. Правильный ты како-то. Без изъянов. Ну, чисто положительный герой.

– Тебе такие, как я, не по нутру? – улыбнулся он.

– Нет, почему, я люблю положительных героев, – произнесла его собеседница и добавила: – Только их не мешает очеловечить отдельными недостатками. Чтобы не так приторно было.

– Не волнуйся, я не герой дамских романов, – улыбнулся Бык и добавил: – По крайней мере, сам себе таким не кажусь.

– И ты не станешь соблазнять пустоголовую дочку богача? – как-то странно посмотрела на него Ольга.

– Ты не пустоголовая, – заверил ее Бык. – И кстати – ты много лучше, чем хочешь показаться с первого взгляда.

– Это всего лишь защита, – пояснила девушка.

– Не могу понять, почему ты выбрала такую линию поведения. По-моему быть такой, какая ты есть – проще.

– Знаешь, в этой жизни все так серо, пусто и муторно, что порой хочется удавиться, – вдруг произнесла собеседница Быка. – Раньше я думала, что это для того только, чтобы не пропустить тот счастливый миг, когда станет солнечно и ярко, чтобы узнать этот миг и успеть обрадоваться и слиться с этим новым открывшимся тебе волшебным миром. Но это было раньше…

– А теперь?

– А теперь моя детская наивность сдохла. Напрасно я тебе об этом сказала, – Ольга замолчала и нахмурилась.

– Я никому не проболтаюсь, – пообещал ей Бык.

– Беда в том, что самое главное словами не скажешь. Всегда есть что-то такое, что выразить нельзя. Вот я к примеру раньше обожала читать, – призналась Ольга. – Все читала, читала – ждала, что там дальше за строками-глазницами, которые смотрят испытующе. Я ведь тоже что-то вечно сочиняла. Иначе душа лопнула бы. Для меня строчки на бумаге – это потрясение, прозрение, это то, с чем невозможно жить.

– Дашь почитать?

– А зачем? – Ольга горько усмехнулась. – Чтобы еще раз кто-то тебе плюнул в душу?

– Это не обо мне.

– Все равно. То, что я написала – мое и только мне принадлежит. Это просто как громоотвод. Потому что если не с кем поговорить, то хотя бы надо поделиться с бумагой. Потому что все это надо куда-то деть, вытащить, отдалить от себя – иначе сумасшедший дом, монастырь, петля…

– Ты что-нибудь напечатала?

– Зачем, дуралей? Кому сейчас нужны все эти переживания языческой девы в дорогом прикиде? Если бы я была десятилетняя проститутка с восьмилетним стажем – тогда бы точно с руками оторвали. А так… – произнесла девушка с горькой иронией и умолкла.

Бык увидел, что у нее на глазах навернулись слезы, но не стал ничего больше спрашивать, не будучи любителем лезть никому в душу, справедливо полагая, что если человек захочет, то сам расскажет ему обо всем. Так получилось и на этот раз. Помолчав некоторое время и немного успокоившись, Ольга произнесла:

– Что, не подозревал в смазливой Оленьке такие муки? – произнесла она с горькой иронией и умолкла.

– Не подозревал, – признался Бык. – Что-то уж слишком часто я начал ошибаться в людях. В тебе-то я точно ошибся, когда думал, что ты…

– Что я?

– Да так… – сказал Бык и замолчал.

– Знаешь, пойдем-ка со мной, – Ольга поднялась, взяла его за руку и повела за собой вниз по лестнице.

Он повиновался ей, и вскоре они очутились в помещении на первом этаже, за которым в приоткрытую дверь была видна сауна.

– Ты предлагаешь мне попариться? – несколько удивленно посмотрел на Ольгу Бык.

– Нам, – поправила его она и как-то странно на него посмотрела.

– Мы будем парится вдвоем? – еще больше удивился Бык.

– А тебе разве не хочется? – глаза Ольги вдруг заблестели, в них Бык увидел вызов, смешанный с желанием. – Знаешь, у меня никого нет, поэтому… – она вдруг обвила его руками, прижалась головой к его груди и стала нежно гладить его по спине.

Бык почувствовал, что заворожен ее неожиданным порывом, почувствовал, как волны возбуждения побежали, побежали по ее телу, а ее стройные ножки стали тереться о его ноги, отчего вдруг желание близости охватило и его самого. Он закрыл глаза и стал нежно гладить Ольгу по нежной спине, руки сами собой опустились на ее маленькие ягодицы, стали мять их, но тут он вдруг замер и остановился, открыв глаза.

– Что, что такое? – тихо прошептала она. – Почему ты остановился? – она чуть отстранилась от Быка и посмотрела на него с необыкновенной нежностью. – Тебе плохо со мной?

Его взгляд вопреки его воле упал на ее задранные вверх напрягшиеся соски на плотных девичьих грудях, стоящих напряженно как бы сами собой и часто поднимающихся под тонкой материей коротенькой модной маечки, едва не лопающейся под их напряженным натиском.

– Разве ты меня не хочешь? – произнесла Ольга, глядя ему в глаза, и вдруг быстро и ловко стащила майку через голову, обнажив перед ним нежную розовость девичьего тела. – Обними меня скорее.

– Я не должен этого делать, – тихо, но твердо сказал Бык.

– А я не хочу быть скучной примерной дурочкой, – с вызовом произнесла девушка. – Что мне, всю жизнь мастурбировать в ожидании несуществующего принца? Почему я не могу получить то, о чем мечтаю уже сто лет?

– Ты смелая… – отозвался Бык, слегка ошеломленный ее словами, – и… очень… – он осекся.

Ему следовало бы отвернуться, отвести от Ольги глаза, но он не нашел в себе сил. Она была прекрасна в своей решительности, смешанной со стыдливостью и возбуждением, все это переливалось в ней как перламутр под лучами солнца. Нахлынувшее на нее чувство у его на глазах рушило все преграды и запреты. Её стройное тело было так очаровательно и свежо, глаза излучали такой теплый и чувственный свет, что он едва устоял.

– Ты хотел сказать, что я бесстыдная, – подсказала ему Ольга.

– Нет, ты… наоборот… ты очень… израненная какая-то, – произнес Бык, теряясь.

Тут она вновь приникла к нему и стала расстегивать на нем рубашку.

– Не надо, – Бык удержал ее руку.

– Почему, ну почему? – Ольга чуть ли не заплакала. – Не беспокойся, я никому не скажу. Ведь ты меня хочешь? Скажи, хочешь? Я ведь вижу, что хочешь. Я чувствую это, понимаешь, чувствую.

– Не в этом дело, – произнес Бык, все еще держа ее руку в своей.

– А в чем? У тебя никогда не было девственницы? Но ты не волнуйся – моя стыдливость сейчас куда-то делась. Тебе не надо меня бояться.

– Нет, вовсе не поэтому. Просто я не должен так поступать, понимаешь. Не должен и не могу.

– А я могу! – выпалила она. – Или ты посоветуешь мне ждать старости, чтобы умертвить жар своего тела? И что тогда? Сидеть в богадельне и вязать носки для внуков, которым наплевать на старуху, пропахнувшую кислым и ветхим? Поцелуй меня, – попросила она с мольбой.

Бык стоял рядом с ней, не в силах ее оттолкнуть. Ему вдруг стало невыносимо жалко эту хрупкую нежную девочку, почти ребенка, скрывающую под колкостями, иронией и показной смелостью по сути совершенно беззащитную, доверчивую и мятущуюся душу. Но это его чувство к ней, он это понял тут, прямо сейчас, было не чувством мужчины к женщине, а скорее чувством старшего брата к младшей сестре, хотя еще несколько минут назад он чудом не поддался плотскому порыву. Потому он приблизился к ней, поцеловал ее в голову, затем мягко отстранил от себя и произнес:

– Мне тебя очень жалко, правда, Оленька. Ты мне очень нравишься, но я не могу. У нас с тобой ничего такого не будет, ты уж прости.

– Почему?! Почему?! – в глазах ее были слезы. – Ну почему же?!

– Потому что это надо делать только по любви… а секс – это только иллюзия близости… Иначе я не могу, понимаешь? Даже с тобой, такой юной и такой прекрасной.

– А что мне тогда делать? Я ведь люблю тебя! С самого первого дня, как только ты у нас появился. Мне без тебя плохо, – она прижалась к нему и тихо заплакала.

– Ничего, все у тебя будет нормально, – стал успокаивать ее Бык, вытирая ей слезы тылом ладони. – У такой девушки как ты, разве может быть по-другому?

– Ничего ты не понимаешь! – воскликнула Ольга в сердцах и оттолкнула его. – Только не говори, что мы будем дружить!

Бык провел рукой по своему лицу, словно снимая какую-то пленку, и сказал, приходя в себя:

– А почему бы и нет? Вот как раз сейчас мы и могли бы всё испортить.

Ольга посмотрела на него с ненавистью и выпалила:

– Никому я на этом свете не нужна! Ты это понимаешь или нет? Все заняты только собой! Я для всех только предмет для похвальбы, как всё это, – она обвела вокруг рукой. – Вот как эта гребанная фигня! – она вдруг с силой опрокинула стоявшую на столике вазу на пол, которая грохнулась на пол и разлетелась на куски.

– Оденься, – Бык поднял с пола майку Ольги и протянул ей. – Если честно – я предпочел бы быть тебе хорошим другом, нежели плохим любовником.

Ольга мгновение стояла молча, потом выхватила из его рук майку и бросилась прочь. Он не стал ее остановить, нашел веник с совком и принялся подметать осколки вазы, наконец, он собрал их и выбросил в мусор.

Закончив уборку, он отправляется на поиски Ольги и нашел ее в одной из комнат: она уже немного успокоилась и смотрела телевизор.

– Что показывают? – поинтересовался Бык.

В ответ он ожидал услышать какую-нибудь очередную резкость, но Ольга просто пожала плечами и сказала:

– Так, какую-то муть.

– Можно мне присоединиться?

– Валяй. Смотри, если эта чушь тебе по нраву.

– Чушь это сейчас как раз то, что мне больше всего нужно, – признался Бык. – А то что-то уж слишком много приключений за один день. Пусть голова отдохнет

– А хочешь поглядеть кое-что из папиной коллекции? – спросила Ольга, повернувшись к нему.

– Давай, если что-нибудь стоящее, – согласился он, уловив в ее голосе какие-то странные нотки.

– Еще какое стоящее! – она поднялась и вышла из комнаты.

Вскоре она вернулась с видеокассетой и вставила ее в видеомагнитофон.

– Только смотри не упади, – усмехнулась Ольга и включила воспроизведение.

***

То, что увидел Бык записанным на кассете, было действительно для него полной неожиданностью. На экране телевизора отец Ольги Сергей Федорович забавлялся со служанкой Катей. Сцены их игр были более чем откровенные. При это явно было видно, что Катя вовсе не протестует, а даже наоборот – всячески старается ублажить своего хозяина. Она громко весело смеялась, подставляя для утех Сергея Федоровича все доступные ему места, чем тот без всякого смущения пользовался напропалую.

– Как видишь, мой папочка умеет выбирать себе домработниц, – усмехнулась Ольга. – А по Катюшеньке-простушеньке ведь и не скажешь, что она такая смелая, со стороны чистое дитя и скромница. Будь ты все проклято! – она швырнула в сердцах пульт дистанционного управления и выбежала из комнаты прочь.

Бык выключил видеомагнитофон и телевизор и пошел за Ольгой, найдя ее лежащей на диване лицом вниз, плечи ее вздрагивали от плача. Он присел рядом с ней и погладил ее по голове.

– Отстань! – огрызнулась она, отталкивая его руку.

– Оленька, это жизнь, – произнес Бык тихо. – Надо их простить. Или хотя бы понять.

– Понять? – Ольга резко повернулась к нему и со злостью добила: – Что я должна понять, что? Он ведь нанял Катьку для того, чтобы ее трахал мой братец. Я это случайно услышала. Мать ведь тоже в курсе, они это вместе решили.

– Как, твой брат тоже с ней? – Бык запнулся.

– С ней, с ней! Они же не дураки. Видят, что у Ромки член торчит как у производителя. Вот и наняли эту шлюху, чтобы он не мотался по ночам неизвестно где.

– Хорошие дела, – покачал головой Бык.

– Да уж, – ухмыльнулась Ольга и вздохнула: – А теперь оказывается, что папочка и сам не прочь позабавиться на счет клубнички. Да и снять это все на видак. И зачем, перед мамой хвастаться? Не понимаю, почему бы им не заняться всем месте групповухой. И мамочку в это дело пригласить. Ну и меня, конечно же. Будет образцовая шведская семья! Как это там у них? Брат лежит на сестре и говорит: «А с тобой хорошо, лучше, чем с мамой». А та ему в ответ: «Я знаю, мне об этом папа говорил».

– Ну, хватит тебе, зачем ты так? – попытался урезонить ее Бык.

– А как? И что тебя смущает – я ведь развратница. Как говорится – есть в кого.

– Ладно, разберемся как-нибудь, – Бык попытался успокоить Ольгу, хотя и понимал, что все слишком запуталось.

– Будьте вы все, мужики, прокляты! – воскликнула вдруг она.

– Не надо обобщать, я же не полез к тебе в трусы, как только представился подходящий случай, – Бык осекся, увидев полные боли и отчаяния глаза девушки. – Прости, я, кажется, начал пороть ерунду. Прости.

– Скажи, а по Катьке ведь не скажешь, что она такая бойкая, правда? – произнесла та. – Вот ты бы так мог, как мой папаня, а?

– Нет, – отрицательно помотал головой Бык.

– Еще и на видак снимали, сволочи! – Ольга вытерла тылом ладони глаза.

– Ладно, девочка, нам пора собираться, отдых у нас с тобой все равно не получился. По крайней мере, в этот раз, – Бык поднялся и направился к выходу из комнаты. – Давай приводи себя в порядок, а я пока подожду тебя в машине.

Глава 4. Под перекрестным огнем.

Они выехали на дорогу, ведущую к шоссе, и когда до него было уже совсем недалеко, Бык обратил внимание на идущие им навстречу две легковые машины, набитые людьми. Передняя машина вдруг затормозила, из нее выпрыгнули двое. В руках у них он увидел направленные в их стороны пистолеты.

– На пол! – Бык рукой пригнул голову Ольги и резко свернул вбок. – Держись, сейчас начнется!

В этот самый момент раздались выстрелы. Несколько пуль просвистели совсем рядом с ними, пробив в нескольких местах их ветровое стекло.

Бык нажал на газ и едва успел обогнуть машины с напавшими на них неизвестными. Те развернулись и бросились их догонять. И сколько Бык не пытался оторваться от погони, но так и не смог этого сделать: преследующие их двигались на куда более мощных машинах, чем та, на которой мчались они с Ольгой. Вскоре расстояние между ними и преследователями сократилось настолько, что те стали снова стрелять. Бык ответил несколькими выстрелами из своего «Стечкина», но толком на ходу прицелиться не смог и, конечно же, не попал. Расстояние между их машиной и первой машиной преследователей стремительно сокращалось.

Но тут на счастье дорога впереди должна была повернуть налево. Это было весьма кстати.

– Сейчас я вас поимею! – обрадовался Бык, вытащил полную запасную обойму и вставил ее в рукоятку пистолета.

Едва он свернул налево, как их машина повернулась на считанные секунды боком к преследователям, увеличив таким образом сектор обстрела. Этих секунд Быку хватило, чтобы выпустить по передней машине длинную очередь. По счастью на этот раз выстрелы были удачными: головной автомобиль резко ушел вбок и на полном ходу перевернулся, вторая же машина резко сбавила скорость, едва увернувшись от столкновения с головной. Этим Бык выиграл несколько сотен метров, выжав из своего мотора все, на что тот был только способен. Но все же удача была слишком скоротечной, ибо преследователи на оставшейся машине все же быстро стали сокращать и без того небольшой между ними разрыв.

– Хребятина! – взволнованно произнес Бык, с тревогой глядя в зеркало заднего вида на приближающийся к ним автомобиль, полный вооруженных людей.

Дело было дрянь. Запасная обойма в «Стечкине» была последней, поэтому патронов оставалось с гулькин нос. Так что о серьезном отпоре нечего было и думать. Вдобавок впереди как назло замаячил зад неспешно идущего трейлера, да и мелькнувший знак указывал, что вот-вот будет сужение и без того неширокой дороги. Спасти Быка и его спутницу могло только чудо.

И тут Бык увидел идущий им навстречу по встречной полосе большой самосвал.

– А вот это фарт! – обрадовался он, нажал на газ и стал обгонять трейлер.

Поравнявшись с ним, Бык сбавил скорость и пошел рядом по встречной полосе. Мчащийся им лоб в лоб грузовик стремительно приближался, непрерывно сигналя и тормозя, он был уже совсем близко от них, как тут Бык резко газанул и обогнал трейлер, уйдя вперед и вправо. Преследовавшая их машина, тоже прибавила скорость, пытаясь догнать Быка и его спутницу. Выскочив на встречную полосу, гнавшиеся за ними с ужасом увидели летящий им навстречу грузовик. Но было уже поздно. Автомобиль с преследователями врезался на полной скорости лоб в лоб с грузовиком, не успев ни свернуть в кювет, ни обогнать трейлер и уйти вправо подобно машине Быка на свою полосу. Визг тормозов слился с грохотом страшного удара, скрежетом раздираемого металла и криком людей. Бык взглянул в зеркало заднего вида и довольно ухмыльнулся: все дальше и дальше позади остались трейлер, грузовик и горящая искореженная машина, полыхающая адским пламенем, пожирающим всех, кто еще остался в ней жив.

– Туда им и дорога! – вздохнул он с облегчением и сказал, обращаясь к Ольге, все еще лежащей скрючившись на полу машины: – Вылезайте, сударыня, концерт окончен.

Ольга снова уселась на сиденье и со страхом оглянулась.

– Ну, как, здорово мы с тобой сегодня отдохнули, а? – произнес Бык, бросив на нее быстрый взгляд.

Ольга сидела бледная, руки у нее тряслись.

– Ладно, все уже кончилось, – Бык потрепал ее по руке. – А ты говоришь, что в этой жизни все так серо, пусто и муторно, что порой хочется удавиться.

– Удавится можно и от всего этого тоже, – произнесла Ольга сдавленным голосом.

– Вам, женщинам, трудно угодить. И то плохо, и это не так, – усмехнулся Бык. – Ладно, пора заканчивать эти веселые приключения. Двух попыток нас укокошить за один день более чем достаточно.

Перед тем, как выехать на шоссе, ведущее к столице, Бык бросил очередной раз взгляд в зеркало заднего вида и, не увидев в нем больше ничего подозрительного, свернул на шоссе и прибавил газу.

***

Когда перед ними открылась панорама города, Бык еще раз посмотрел что там у них позади, но так ничего и не увидел. Похоже было, что они окончательно оторвались от погони. Бык достал мобильный телефон и набрал номер. На другом конце был Константин.

– Слушай, Костик, что это за фокусы у нас тут, а?

– А что такое, командир? – насторожился тот.

– Да вот тут нас пару раз хотели сегодня угробить, а так все тихо, – произнес Бык с иронией.

– Кто? – в голосе Константина послышалась тревога.

– Кто, кто? Дед Пехто и бабка с пистолетом. Ты что, разве не в курсе?

– Нет, конечно, – отозвался Константин.

– Тогда свяжись сам знаешь с кем и выясни, – попросил Бык своего собеседника. – Я буду ждать твоего звонка. И давай не тяни резину, а то у меня патроны на исходе. Так что в третий раз может не повезти. Все, конец связи, – Бык отключил телефон.

Они уже давно въехали в город, но сотовый Быка все молчал. Тогда он позвонил сам, но вежливый женский голос сообщил ему, что абонент не доступен. Бык чертыхнулся, выключил телефон и свернул с широкой улицы на боковую, сбросил скорость, заехал в переулок и остановил машину.

Вокруг было все спокойно. Но это не могло расслабить Быка: слишком свежи были еще воспоминания о том, как их чуть не угробили. Выйдя из машины, он обошел ее и присвистнул: автомобиль был пробит в четырех местах.

– Да, можно сказать, что чудеса все еще случаются, – заметил он, усаживаясь обратно на сиденье водителя.

– Ты это о чем? – поинтересовалась Ольга.

– О том, что мы запросто уже могли в раю цветочки нюхать, – заметил он.

Бык снова набрал номер Константина. Однако и в этот раз попытка соединиться со своим другом ничего не дала.

– Дьявол, где это его носит?! – разозлился Бык и засунул трубу сотового в карман.

– Кого?

– Оля, что ты все время спрашиваешь? – раздраженно произнес Бык. – у нас не передача «Что? Где? Когда?». Дай спокойно сообразить, что к чему.

– Да пошел ты! – огрызнулась Ольга.

– Если я пойду, то ты можешь не дожить до сегодняшнего вечера, – заметил ей Бык. – Так что будь, пожалуйста, со мной повежливее. А теперь посиди тихо и дай мне, наконец, пошевелить мозгами.

Ольга обиженно отвернулась, но Быку сейчас было не до ее капризов. Он обдумывал ситуацию и никак не мог решить, что же им сейчас делать: ехать к Ольге домой было опасно. Тогда куда? На дачу тоже не поедешь, вдобавок еще куда-то подевался Константин.

«Ну и дела, как сажа бела, – подумал он. – И что мне с этой девахой делать, ума не приложу».

Тут зазвонил его сотовый. Он включил трубу и услышал, наконец, взволнованный голос Константина:

– Слушай, командир, еле нашел этого Милорда. Так вот он мамой клянется, что это не его рук дело.

– Мамой, – усмехнулся Бык. – Лучше бы его мама сделала аборт.

– Это так, но он, мне кажется, тут ни при чем. Какой ему во всем этом смысл?

– Ты ему веришь? – усмехнулся Бык.

– Да ты бы слышал его голос! Он напугался по полной программе и не меньше твоего.

– Я не очень напугался, Костик, просто не хочется быть беззащитной мишенью для хороших стрелков, – пояснил Бык.

– В какое дерьмо мы с тобой вляпались, а, командир? – глухим голосом спросил его собеседник. – Видно, не один Милорд интересуется твоими подопечными.

– Да уж, это точно. Вот что, давай-ка мы встретимся с тобой побыстрее и все обсудим, – предложил Бык, немного подумав.

– Давай, – согласился Константин. – Где и когда?

– Под табло на Ярославском вокзале через два часа, – предложил Бык, бросив взгляд на часы. – Идет?

– Идет. А почему именно там? – полюбопытствовал Константин. – Там же полно народа. Запросто могут сесть на «хвост».

– Не смогут, – заверил его Бык. – Я там всегда такие встречи назначал. Сможем уйти, если что не по нраву будет. Ну, так как, ждать тебя или нет?

– Жди, – отозвался его собеседник. – Если через четверть часа от контрольного срока меня не будет, уходи.

– Понял, – Бык отключил мобильный телефон и бросил взгляд на Ольгу.

– И что мне теперь делать? – спросила она тихим голосом.

– Что делать? Жить и радоваться жизни.

– Хороша жизнь, ничего не скажешь, – усмехнулась Ольга.

– Девочка, тебе придется перенести свои переживания на другой раз. Я обещаю тебе помочь.

– Как? Убьешь Катьку или моего отца? – в голосе Ольге послышалась злость. – А давай пристрелим меня, чтобы я не мучалась!

– Нет, это не выход, – отрицательно покачал головой Бык. – Но мы обязательно что-нибудь придумаем. А сейчас мне некогда, ты уж прости.

– Всем некогда, особенно когда мне это больше всего нужно, – горько усмехнулась спутница Быка и повернулась от него в другую сторону.

Но он никак не прореагировал на ее слова, быстро и без всяких приключений отвез ее домой, после чего поставил машину в гараж. Затем он поехал на Ярославский вокзал и стал ждать. Но назначенное время прошло, за ним еще четверть часа, А Константина все не было и не было. Бык вопреки договоренности с ним подождал еще минут двадцать и, не увидев нигде своего друга, покинул место предполагаемой встречи и смешался с толпой. Он мысленно выругался по адресу Константина и стал размышлять о том, что же ему предпринять в этой непростой ситуации.

***

Но Бык напрасно сердился на своего друга. В тот самый момент, когда он отошел от табло на Ярославском вокзале, Константин лежал на спине в хорошо уже знакомой Быку комнате, привязанный за руки и за ноги к железной кровати. Рядом с ним стоял Милорд и несколько его подручных.

– Так что вы там задумали, спецы-мудрецы, а? – произнес толстяк, склоняясь над Константином. – Говори, гнида сраная, а то снова похристосуемся.

Но привязанный к кровати пленник молчал. Лицо его было смертельно бледным, под глазами синели темные круги. Милорд кивнул в сторону одного из подручных, державшего в руках оголенный электрический провод, второй конец которого был вставлен в розетку. Тот сунул конец провода в пах Константину, и тот страшно закричал.

Но крик его никому не был слышен снаружи комнаты из-за оглушительно громкой музыки, громыхающей из динамиков стоящей у стены магнитолы.

Когда Константина привели в себя, Милорд подошел поближе к кровати и спросил, насмешливо на него глядя:

– Ну что, будешь говорить, что вы там с Быком удумали против нас, или и дальше станешь играть в молчанку? Ну, говори, пока дуба не дал. И дуру мне как в прошлый раз не гони, а то снова с электрической розеткой поцелуешься.

Константин с трудом повернул голову в сторону толстяка и что-то прошептал.

– Что, что? – наклонился к самому его лицу Милорд. – Давай погромче, а то не слышу. Да вырубите вы эту хреновину! – крикнул он подручным, указывая на гремящую магнитолу.

Когда звук убрали, Милорд снова повернулся к Константину и наклонился над ним:

– Говори, я слушаю.

И тут пленник плюнул ему в лицо. Милорд отскочил, вытерся платком, потом взял электрический провод из рук стоящего рядом с ним парня и ткнул им в Константина, которого стала от этого бить дрожь.

– Босс, он может не выдержать, – произнес один из находящихся в комнате парней с длинными как у женщины волосами.

При этих словах Константин судорожно напряг руки и ноги и вдруг весь мелко затрясся, хотя током его сейчас уже никто не бил.

– Что это с ним, а? – удивленно бросил вопросительный взгляд Милорд на длинноволосого. – Посмотри, ты же у нас вроде учился в медицинском.

– Учился, но не кончил, – отозвался тот, нагнулся к пленнику, взял его за запястье и произнес с тревогой: – Милорд, у него должно быть фибрилляция.

– Чего, чего? – уставился на него толстяк. – А понятнее сказать нельзя?

– Сердце у него не выдержало, – пояснил длинноволосый. – Концы сейчас отдаст.

– Ты что, рехнулся?! – взъярился Милорд. – Мы же у него так ни черта и не узнали!

– И не узнаем, – произнес длинноволосый, отпуская руку Константина. – Все, песец подкрался незаметно. Я же говорил вам, что столько раз бить его током нельзя.

Милорд размахнулся и что есть силы ударил длинноволосого в зубы, отчего тот покачнулся и случайно прикоснулся к оголенному концу провода, который держал в руке один из стоящих рядом с ним подручных Милорда.

– Сука! – завопил он, отпрыгивая в сторону.

– Что?! – сделал круглые глаза Милорд. – Ах ты, чухан вонючий, блядь борзая, просрал все дело, а теперь гавкаешь на меня?

Он выхватил пистолет и уже навел его на до смерти перепуганного длинноволосого, как тот выставил вперед руки, словно бы защищаясь, и проныл заискивающим голосом:

– Милорд, это я о нем! – он ткнул пальцем в сторону державшего провод парня.

Толстяк опустил пистолет и посмотрел на Константина, который уже затих и не подавал признаков жизни.

– А-а, чтоб вас всех! – злобно выпалил он, повернулся к стоящим рядом парням и рявкнул: – Всем к дому Быка! Ждите его там! А как он появится – возьмите его под жабры и волоките сразу сюда. Но смотрите у меня – раньше времени его не замочите, а то я вам всем в сральники вот это запихаю, – он поднял валяющийся на полу провод и потряс им в воздухе.

Все бросились прочь из комнаты, в которой остался Милорд и мертвый пленник, что лежал на спине с раскинутыми в стороны руками и ногами, которые все еще были привязаны к углам железной кровати. Толстяк в последний раз бросил взгляд на еще не остывшее тело Константина, выругался, убрал пистолет за пазуху и вышел из комнаты.

В этот самый момент в одном из подземных переходов метро Бык наметанным глазом все же заметил за собой «хвост». Это были два неприметных с виду парня, идущие за ним на довольно приличном расстоянии. Бык решил оторваться от них, но, сколько не пытался, эти двое все же не упускали его из виду, хотя и не приближались вплотную. Может, следящих за ним было и больше, но явно «засветилась» пока одна только эта парочка. Наконец Бык решил предпринять что-нибудь решительное. Выскочив из вагона на одной из станций, он быстро подбежал к идущему вверх эскалатору, у входа на который была сильная толкучка. Бык не стал протискиваться, а поднырнул под поручень ограды и много раньше преследователей встал на эскалатор, битком забитый народом только с правой стороны, а слева как всегда к счастью для него почти никого не было. Бык что есть сил бросился по ступеням вверх, благо что путь был свободен, ибо на эскалаторе по всей его длине слева стояло всего несколько человек. Опередив всех, при этом кого вежливо обогнув, а кого и слегка подвинув, Бык не стал обращать внимание на недовольные реплики в свой адрес и вскоре уже был на самом верху. Недолго думая, он тут же перескочил на эскалатор, идущий вниз, нагнулся как можно ниже и сделал вид, что завязывает шнурки кроссовок.

По счастью преследователи сильно отстали от него и на верхней площадке потеряли все же его из вида, так и не заметив, что он не побежал дальше по коридору метро, а решил повернуть вниз.

Когда он снова очутился на нижней площадке, преследователей нигде не было видно. Бык на всякий случай сделал еще несколько обманных маневров и, наконец, добрался до своего района.