Арина Малых
Ожившие татуировки
Костик оглянулся. Под потолком весело порхали бабочки. В коридоре туда-сюда проплывали карпы. На полу лежали остатки доспехов и нога рыцаря.
Вдруг из комнаты Паши раздался громкий звериный рев.
– Что это? – вытаращила глаза Кира и прижалась к Михе. Костик вооружился уксусной эссенцией и медленно пошел на звук. Миха и Маша отправились за ним. Кира с опаской приблизилась к приятелям и заглянула в комнату.
Костик быстро поднял рычажок выключателя. По полу что-то заметалось и разбежалось по темным углам. Из-под перевернутого кресла выглядывала оскалившаяся морда нарисованного тигра.
– Что это за хрень? – взвизгнула Кира.
Пасть разинулась, издав утробный звук, и кинулась на нее. Костик вылил на морду уксус. С тихим шипением она растворилась и исчезла.
– Это же, подождите, это татуха была на горле у Пашки! – воскликнул Костик. – Эта морда и загрызла его!
– Точно…
– Да, смотрите, там под креслом шевелятся остатки каких-то существ, – Миха присел на корточки и с опаской заглянул под кресло.
Раздалось шуршание и попискивание.
– Это погрызанная сова и мышь с большими ушами, – сообщил Миха.
– Последнее, что Пашка сделал у Коляна, насколько я помню.
– Слушайте, когда полицейский осматривал комнату, он взглянул на перевернутое кресло и сказал: «Странное место для рисования». Я тогда не понял, о чем он говорит. А получается, что морда спряталась на обороте сидения кресла, вероятно, вместе с совой и мышью. И грызла их там, когда оживала, – возбужденно заметил Костик, почесывая бородку.
– А ты не видел, что ли?
– Не заметил…
– А почему они не сбежали от морды?
– Не знаю, может, тигр их сразу погрыз, и они не успели… В общем меня там не было.
– И хорошо, а то тебя постигла бы участь Пашки.
– Да, вероятно, когда я пришел они уже не были активны.
– У Павленция, кстати, было много других татух. У него вся спина была забита, однако ожили только эти.
– Это стопудово связано с новой хваленой краской нашего мастера…
– Но почему они оживают в определенные моменты? Что их провоцирует?
Зазвонил мобильный. Костик выхватил телефон из кармана.
– Антоха, у нас тут такое творится… – он громко выругался в трубку.
– Костян, валите оттуда! Радиус распространения – максимум километр. Как можно быстрее и дальше! – истошно орал в телефон Антон. Было слышно, что он бежит и сильно запыхался. – Это татуировки! Те, которые делал Колян новой краской! Не знаю, каким образом, но из-за наших утечек эта краска оживила татухи! Понимаю, что звучит фантастично, но… Твою ж мать… Ааааа!
– Что?!
– За мной гонится волк. Ааа! Догоняет. АААА!!!
– Мы знаем, как от них избавиться! Надо полить йодом или уксусной эссенцией! Я бегу к тебе!
– Не надо ко мне! Я уже на выходе. В дверях. Сейчас закрою его!
Раздалось клацанье зубов, возня, глухая ругань Антона и грохот закрывающихся дверей.
– Фух, все. Просто волк прыгнул прямо на меня. Я думал, все – кранты. Удалось быстро пригнуться, и он промахнулся. Короче, валите подальше от института. Думаю, в районе автостанции будет уже безопасно.
Послышались короткие гудки. Костик ошарашенно обвел взглядом компанию.
– Вот вам и ответ. Получается, татухи, сделанные новой краской, оживают в моменты выброса радиации. И если находиться достаточно близко к лаборатории, то они активизируются.
– Вот. Я всегда знала, что надо держаться подальше от нашего исследовательского института, – выпалила Кира.
– Надо уходить.
Компания быстро вышла в коридор. Уворачиваясь от проплывающих карпов, все четверо похватали вещи, выбежали из квартиры и помчались прочь от злополучного места.
Маша сидела на старом потрепанном диване и грызла чипсы.
– Не понимаю, как ты здесь остался. После всего, что произошло. Я бы сразу свалила. Все бросила и убежала.
– Ну, слушай, как все бросить? Надо тогда новую квартиру искать. Или в Москву возвращаться. Чего совсем не хочется. Это ж я только так всем говорю, что у меня медотвод от армии, на самом-то деле у меня ничего нет. Вернусь – сразу загребут.
– И у Пашки не было отсрочки?
– Нет, конечно. Мы поэтому и свалили сюда, – Костик открыл бутылку пива и протянул подружке.
– А потом, я как-то здесь прижился. Мне нравится общаться с тобой, с Михой, с Антоном.
– А как же твой дракон?
– Знаешь, мы реально подружились. Иногда он начинает порыкивать и пытаться пошевелиться. Тогда я понимаю, что в институте опять что-то не так, – он хмыкнул, вытащил себе бутылку «Жигулевского» и с легким хлопком открыл крышку. – Но у дракоши моего только морда может оживать. Я его поглажу, поговорю с ним. Знаешь, он приятный собеседник. Надо только вопросы такие задавать, чтобы он мог кивать или мотать башкой.
Маша засмеялась.
– Ну ты даешь!
– Да. А остальные татухи не оживают. Сидят на месте. Я же больше ничего не делал новой краской. Только рыцаря и морду дракона. Кстати, остатки рыцаря прилипли на полу кухни. Превратились в бесформенные пятна.
– Я видела. Даже пробовала оттереть. Не получилось.
– Сколько с того трешевого дня-то прошло?
– Недели две-три.
– Вот, пару раз мы общались с дракошей моим. Один раз утром, перед работой, второй – вечером, когда я домой пришел. Причем, когда я удаляюсь от своей квартиры, дракоша постепенно замирает, словно засыпает. На работе ничего не происходит. Вероятно, мой салон не попадает в зону действия.
– У меня только та цепь была, которая чуть меня не придушила. И карпы.
– А почему карпы? Все хотел спросить…
– Ну, карпы символизируют долгий путь. Это древняя китайская легенда, что если карп доплывет до устья желтой реки и достигнет ворот, то обернется драконом. Типа надо быть целеустремленным, чтобы достичь желаемого. Я часто отступаю перед трудностями, поэтому сделала себе двух карпов, как напоминание о том, что нельзя сдаваться.
