Ариф Багиров
Вы жизнь моя – РВСН. Воспоминания ракетчика
К проверке я готовился не только по предметам обучения, но и по планирующим документам, которые были закреплены за мной. Был выполнен большой комплекс мероприятий, чтобы достойно подготовиться и успешно пройти этот серьёзный контроль.
И вот настал первый день проверки. Председателем комиссии по нашему полку был назначен генерал-лейтенант, к сожалению, не помню фамилии, ранее проходивший службу в Сухопутных войсках ВС СССР.
На одном из последних перед проверкой совещаний командир полка назначил меня ответственным за сопровождение председателя комиссии, закреплённого за нашим полком.
В первый день прибытия комиссии я встретил нашего председателя в «генеральской» гостинице, доложил ему, что согласно указанию командира полка я буду курировать организационные вопросы, связанные с проверкой полка, и дал ему предварительно напечатанный список с контактной информацией по руководству полка.
По ходу этой сложной и напряжённой проверки я ежедневно в начале дня и неоднократно в течение дня встречался в штабе полка с председателем комиссии по нашему полку и спрашивал у него, какие есть предложения, рекомендации и замечания по общей организации проверки полка. Он, всегда добродушно, обращался ко мне и говорил: «Сынок (мне к тому времени не было ещё и 32 лет), всё хорошо, вот только не хватает свежих газет в номере в гостинице, и иногда хочется вечерком что-нибудь закусить после напряжённого дня». Конечно же, все обращения председателя были выполнены. Ежедневно, как только открывались киоски Союзпечати, я покупал необходимые газеты и доставлял в номер гостиницы, а также мы решили проблемы с хорошей закуской через помощника командира ракетного полка по МТО капитана Заяца С.В.
Один из эпизодов проверки связан со сдачей огневой подготовки на полевой учебной базе дивизии – на войсковом стрельбище в ночных условиях.
Это было непросто, так как предстояло сдавать ночные стрельбы личным составом подразделений охраны – отделением АСО 3-ей ГПП, командиром группы был капитан Синицын С.Л., который был назначен на эту должность вместо майора Ивахина В.Е., переведённого на новое место службы. Условия сдачи были довольно сложными: стрельбы должны были состояться при пониженных температурах, -20…-25ºС, в суровых климатических условиях Красноярского края. К тому же председатель комиссии дивизии приказал, чтобы все части, сдающие огневую подготовку на войсковом стрельбище, выдвинулись туда на лыжах.
Командир полка подполковник Мячин С.В. назначил меня старшим руководителем стрельб. Сдачу огневой подготовки нам приказали провести методом огневого урока, который в то время «вошёл в моду». Теперь, представьте себе, какой объём технических и организационных мероприятий необходимо было провести мне, офицерам и прапорщикам управления полка и 3-й ГПП, чтобы качественно подготовиться и провести сдачу огневой подготовки. К основным из них я бы отнёс следующие:
– разработать проект приказа командира полка «Об организации и проведении стрельб»;
– провести все необходимые предварительные инструктажи личного состава полка, привлекаемого к стрельбам;
– назначить руководителей проведения занятий на учебных точках на войсковом стрельбище и проконтролировать написание ими соответствующих план-конспектов проведения занятий;
– довести требования по выполнению упражнений учебных стрельб из стрелкового оружия до личного состава подразделения охраны – упражнение № 3С, а также до офицеров и прапорщиков управления полка и 3-й ГПП из пистолета Макарова – упражнение № 1, обратив особое внимание на выполнение упражнений в ночных условиях и ряд других организационных мероприятий.
Мне пришлось проявить войсковую смекалку для выполнения этой непростой задачи – сдачи огневой подготовки при минусовых температурах, в ночных условиях, да ещё передвижениях на лыжах в зимней экипировке, с оружием и средствами защиты! Сейчас уже можно раскрыть небольшой секрет, касающийся невыполнения требований следования на войсковое стрельбище на лыжах.
Находясь в штабе полка в своём кабинете, я ещё раз проверил все выше перечисленные вопросы, убедился в том, что все они выполнены и доложил командиру полка о готовности и о задуманных мероприятиях с целью успешной сдачи огневой подготовки и сохранении здоровья личного состава полка.
Вот в чём они заключались. Я позвонил командиру ОАБ – подполковнику Шкрабалюку С.Г., моему бывшему сослуживцу по 59-й Карталинской ракетной дивизии, и попросил у него два автомобиля – боевые машины дежурных сил (БМДС), закреплённые за нашим полком, для доставки личного состава в район войскового стрельбища, чтобы не заморозить их. При этом я уточнил, к какому времени мне необходимы автомобили, и что за 30-45 минут до установленного времени в автопарк прибудут 2 прапорщика полка. Шкрабалюк в ответ сказал, что проблем никаких нет, попросил меня прислать прапорщиков с карточками старших машин, при этом обратить внимание прапорщиков на чёткое выполнение обязанностей старшего машины и соблюдение правил и мер безопасности. После того как мы обсудили все нюансы, подполковник Шкрабалюк, засмеявшись, добавил, что с меня как бывшего сослуживца по Карталинской дивизии причитается. Я, засмеявшись в ответ, пообещал – после успешной сдачи стрельб и окончания проверки.
После разговора с командиром автобата я пригласил к себе в кабинет трёх прапорщиков и поставил им следующие задачи. Двум прапорщикам убыть в автопарк в кабинет командира автобата и получить у него два БМДС (боевая машина дежурных сил) «Урал» и КамАЗ, закреплённых за нашим полком. После получения автомобилей необходимо их сосредоточить за учебным корпусом ТРБ и ждать моего прибытия с личным составом полка.
Следующая задача, которую я наметил для поднятия морального состояния личного состава, проходящего службу по призыву, заключалась в том, что необходимо было покормить бутербродами с маслом и напоить горячим чаем с сахаром личный состав после окончания стрельб в казарме полка. Был вызван командир взвода МТО – прапорщик Черейский Н.Н., которому это и было поручено.
В качестве «благодарности» дежурному по солдатской столовой я выдал фляжку чистого спирта и предупредил Николая Николаевича, чтобы он вместе с дежурным по столовой не стал пить спиртное.
Также я обратил внимание прапорщика, что после окончания сдачи огневой подготовки я с войскового стрельбища позвоню в казарму дежурному по полку и скорректирую время нашего прибытия в казарму, чтобы именно к этому времени были накрыты столы в центре казармы. Прапорщику Черейскому было настоятельно рекомендовано соблюдать бдительность при следовании в казарму из столовой с продуктами.
И вот настало время построения всего личного состава полка, участвующего в сдаче огневой подготовки, в казарме. Я доложил командиру полка о готовности. Командир ещё раз обратил внимание всего личного состава на соблюдение правил и мер безопасности, на условия выполнения упражнений боевых стрельб в ночных условиях, а также на чёткое и беспрекословное выполнение всех команд, указаний и распоряжений старшего руководителя стрельб от полка, то есть моих.
После общего построения я вывел личный состав из казармы для следования к месту сбора. Поглядев в сторону, я заметил, что навстречу мне идёт председатель комиссии нашего полка и обращается ко мне: «Куда Вы идёте с личным составом в такое позднее время?» «Следуем на войсковое стрельбище для сдачи огневой подготовки в ночное время», – ответил я. «На лыжах при таком морозе?» – удивился председатель. Я доложил товарищу генерал-лейтенанту, что по решению председателя комиссии ГИМО более 50% проверяемых частей и подразделений дивизии сдаёт огневую подготовку в ночных условиях. Многозначительно подумав, он сказал: «Берегите личный состав! Мороз крепчает». «Есть, беречь личный состав!».
Мы выдвинулись к месту сбора, в район учебного корпуса ТРБ, где нас уже ждали два автомобиля БМДС. Перед посадкой личного состава в автомобили, на общем построении, я ещё раз досконально проинструктировал офицеров, прапорщиков, сержантов и солдат и обратил их внимание, что конечный пункт нашего прибытия – это западная опушка леса в 300-400 метрах от войскового стрельбища. По прибытии мы становимся на лыжи и следуем на стрельбище (к въездным воротам полевой учебной базы дивизии). Далее, возле ворот стрельбища, мы должны будем разыграть небольшое представление, показав, что мы сильно замёрзли при совершении лыжного кросса.
Всё, что я указал личному составу, было выполнено. Возле въездных ворот было объявлено общее построение личного состава полка. Я обратил внимание, что чуть-чуть в стороне стоит какой-то военнослужащий в меховой зимней форме одежды и внимательно наблюдает за нами. Как потом выяснилось, это был капитан Белоконь А.П., член комиссии ГИМО по огневой подготовке от Управления боевой подготовки (УБП) РВСН отдела общевойсковой подготовки и учебных центров (4-й отдел УБП РВСН). Тогда он был в должности «офицер отдела».
Забегая вперёд… В дальнейшем, при прохождении службы в Военной академии имени Ф.Э. Дзержинского на кафедре «Управления повседневной деятельностью войск» (кафедра № 3 командного факультета) в составе предметно-методической комиссии (ПМК) «Организация и методика боевой подготовки», меня назначили ответственным за взаимодействие между кафедрой и Управлением боевой подготовки РВСН в вопросах выполнения научно-исследовательских работ (НИР). Тогда-то я и познакомился ближе с подполковником Анатолием Петровичем Белоконем, старшим офицером 4-го отдела УБП РВСН, и мы с ним вспомнили нашу первую встречу в период сдачи огневой подготовки по плану ГИМО СССР в феврале 1985 года в 62-й Краснознамённой Ужурской ракетной дивизии.
Продолжаю свои воспоминания, связанные со сдачей проверки комиссии ГИМО.
После того как я предоставил время личному составу полка согреться в пункте обогрева войскового стрельбище и указал время и место общего построения, ко мне подошёл проверяющий. Я представился: «Заместитель командира 302-го ракетного полка по боевому управлению (войсковая часть 14443) майор Багиров»! В ответ: «Проверяющий Белоконь!». Я поинтересовался, в каком он воинском звании. Выяснилось, капитан. Он обратил моё внимание на чёткое и своевременное выполнение всех требований по сдаче огневой подготовки методом огневого урока. Я доложил капитану Белоконю А.П., что все документы для сдачи готовы: «Приказ командира полка об организации проведении учебных стрельб», «Планы-конспекты проведения занятий на учебных точках», личный состав проинструктирован, о чём есть соответствующие записи в Журнале инструктажа личного состава по мерам безопасности. Личный состав полка размещался в классе АСО учебного корпуса на стрельбище, где был установлен автоматизированный макет стрельбища с мишенями. По моему распоряжению, начальник отделения АСО 3-й ГПП старший лейтенант Лунёв В.А продемонстрировал личному составу в автоматизированном режиме по специальной программе условия выполнения упражнения № 3С. Большая сложность выполнения упражнения № 3С в ночных условиях заключалась в том, что на то время не было штатных заводских насадок на АКМ, приходилось технику артвооружения полка прапорщику Чухареву В.Н. заблаговременно в казарме подготовить прицельные мушки каждого автомата к стрельбе в ночных условиях. В этой работе ему помогали офицеры и прапорщики подразделений отделения АСО полка.
На общем построении я ещё раз проинструктировал личный состав по мерам и правилам безопасности, напомнил условия выполнения стрельб в ночных условиях упражнения № 3С из АКМ для личного состава подразделений охраны, № 1 из ПМ для офицеров и прапорщиков управления полка и 3-й ГПП.
После построения ко мне подошёл капитан Белоконь и сообщил мне, что наша часть – пока одна из лучших из проходящих проверку частей по организации сдачи огневой подготовки. Ещё он обратил моё особое внимание на недопущение «подстав»: были такие случаи, когда вместо одних военнослужащих, слабо обученных в вопросах огневой подготовки, выполняли упражнение другие, у которых были устойчивые навыки в практической стрельбе. Я поблагодарил его и ответил, что никаких «подстав» не будет, у каждого военнослужащего с собой военные билеты, у офицеров и прапорщиков – удостоверения личности, и при желании всегда можно сверить данные согласно утверждённых списков личного состава подразделений, сдающих данный предмет боевой подготовки.
Далее личный состав был распределён по учебным точкам, и мы приступили к сдаче огневой подготовки методом огневого урока по ранее установленному расчёту времени по смене учебных точек.
Я как руководитель стрельб был на учебной точке № 1 – в учебном караульном помещении, где проводилось выполнение упражнения № 3С учебных стрельб: начальник караула (боевой пост № 14) выполнял упражнение из башенной пулемётной установки (БПУ) 15В94У, а караульный-оператор (боевой пост № 12) – упражнение из автомата. При караульном-операторе находился помощник руководителя стрельб.
Офицеры и прапорщики управления полка и 3-й ГПП (кроме офицеров и прапорщиков отделения АСО) сдавали упражнение № 1 из ПМ в подземном тире войскового стрельбища дивизии.
К 23:00 мы сдали проверку, проверяющий подвёл итоги сдачи, объявив результаты. Личный состав подразделения охраны – оценка «удовлетворительно», офицеры и прапорщики управления полка и 3-й ГПП – оценка «хорошо». Также он обратил наше внимание, что из всех сдавших проверки на данное время единственное подразделение охраны получило оценку «удовлетворительно».
Я не забыл позвонить в казарму дежурному по полку и уточнить время нашего ориентировочного прибытия с просьбой передать эту информацию прапорщику Черейскому Н.Н.
Проверив наличие и экипировку личного состава, встав на лыжи, в 23:30 мы выдвинулись к южной опушке леса в район маточной позиции 5-го полка, где нас ждали два БМДС для следования на 10-ю площадку, в казарму полка.
В 00:30 мы прибыли в казарму. Предоставив время личному составу для кратковременного отдыха, приступили к чистке оружия. Личный состав, увидев накрытые столы, рядом с которыми стоял прапорщик Черейский Н.Н. вместе со своими солдатами из взвода МТО, обрадовался, что командование полка проявило такую отеческую заботу о них. Особую радость у военнослужащих вызывало то, что они не замёрзли, хотя во время нашего выдвижения на лыжах мороз крепчал, было уже под -30ºС, да ещё со встречным ветром! Конечно же, я не вправе обсуждать распоряжения вышестоящих командиров и начальников, и что необходимо приближать условия обстановки к боевой, но с другой стороны, необходимо учитывать и суровые климатические условия Красноярского края, а также отсутствие необходимой, так называемой «северной», экипировки личного состава. Вспоминаю, какие были лыжи, валенки, в них достаточно сложно было передвигаться, тем более в ночных условиях, при отсутствии хоть какой-нибудь освещённости на трассе движения. Другой фактор, который почему-то не учитывался, – к моменту сдачи около 20-25 процентов личного состава подразделений охраны было осеннего призыва, к тому времени ещё недостаточно обученные. В других частях, участвовавших в сдаче огневой подготовки в ночных условиях, при передвижениях на лыжах были допущены обморожения личного состава, несколько военнослужащих подвернули себя ноги, получили ушибы, порой и значительные. Сейчас, по прошествии 40 лет, осознаю, что мы, как командование полка, нарушили указания председателя комиссии ГИМО, не совершили марш на лыжах на войсковое стрельбище дивизии и осознаём допущенные нами ошибки. Утром следующего дня командиром дивизии полковником Мартыненко А.Ф. было доложено председателю комиссии о количестве личного состава, получившего обморожения, ушибы, другие травмы за истекшие сутки. Им было принято решение в дальнейшем для сдачи огневой подготовки доставлять личный состав проверяемых частей и подразделений на войсковое стрельбище автотранспортом.
Когда командир дивизии на совещании довёл до нас эту информацию, в глубине души я успокоился, что мой риск был оправдан.
Следующим этапом итоговой проверки было учение. Проверяемые ракетные полки и части специальных войск и тыла (ЧСВТ) должны были в полном объёме отработать мероприятия Плана приведения в высшие степени боевой готовности (ВСБГ) с установленными ограничениями, согласно требованиям руководящих документов.
Ракетным полкам необходимо было осуществить полное развёртывание в своих позиционных районах, усилив дежурные смены охраны и обороны караулов, развернуть противодиверсионные группы на базе старых караульных помещений, развернуть оперативную группу офицеров штаба и служб полка на пункте управления (старое помещение командного пункта ракетного полка) и обеспечить несения боевого дежурства в ВСБГ с отработкой учебных, учебно-боевых задач, соответствующих вводных и нормативов согласно Плану проведения учения с частями и подразделениями дивизии.
По прибытии на позицию командного пункта полка командир мне приказал сопровождать нашего проверяющего – генерал-лейтенанта, а сам провёл общее построение личного состава дежурящей смены, свободного от несения боевого дежурства и прибывшего личного состава, довёл боевой расчет и поставил задачи по занятию боевых постов оперативной группой полка (группа офицеров штаба и служб полка), по усилению дежурной боевой смены командного пункта полка, по усилению караулов и развёртыванию ПДГ-1, ПДГ-2, ПДГ-3 в соответствующих караулах согласно Плану охраны и обороны ракетного полка.
В ходе доведения задач командир ещё раз обратил особое внимание всего личного состава, что отрабатываемые учебные, учебно-боевые задачи, вводные и нормативы ведут к отработке соответствующих мероприятий Плана приведения ракетного полка в ВСБГ, Плана подготовки и проведения пусков ракет и других планов. А успешное выполнение всего запланированного, в конечном счёте, обеспечит итоговую положительную оценку всего ракетного полка.
Поприсутствовав на постановке задач, проверяющий прибыл в комнату, отведённую ему для работы и отдыха, и сказал мне, что после кратковременной передышки хочет ознакомиться с расположением помещений в зоне отдыха в 121-м сооружении, осмотреть энергоблок, холодильный центр, пункт управления в сооружении 2АР, побывать в «маточном» карауле и осмотреть здания и сооружении на позиции командного пункта (автопарк, складские помещения и хозяйственную зону). Обо всём этом я доложил командиру полка на боевой пост № 1 и попросил его предупредить о визите проверяющего весь личный состав через соответствующих начальников боевых расчётов и смен.
Всё, что было запланировано для осмотра и ознакомления председателем комиссии, было выполнено. Он был удивлён увиденным, в том числе чёткой организацией обеспечения несения боевого дежурства, и признался мне, что первый раз участвует в проверке Ракетных войск. Далее он попросил меня посетить командный пункт полка, где боевой расчёт пуска несёт боевое дежурство. Мы выдвинулись по потерне из сооружения № 2АР в направлении командного пункта. Прибыв к герметическим дверям, председатель поинтересовался, сколько дверей, и где расположен командный пункт. Я ответил, что дверей три, а командный пункт полка расположен в 11-м отсеке, расположенном на глубине приблизительно 30 метров.
Далее я ему пояснил, что УКП выполнен в виде контейнера, разделенного на технологические отсеки, и помещённого в шахту, подобную ракетной. Десять верхних отсеков технические, необитаемые, предназначенные для размещения технических средств боевого управления и связи, систем энергоснабжения и жизнеобеспечения. Несение боевого дежурства дежурной боевой сменой производится в одиннадцатом отсеке. Двенадцатый служит для отдыха личного состава.
УКП подвешен внутри шахты на мощных амортизаторах. При близком ядерном взрыве колебания и смещения земли не поражают аппаратуру и личный состав, так как гасятся амортизаторами. Для попадания в отсеки служит подъемник. В случае его выхода из строя, можно воспользоваться лестницами между отсеками, или выбраться наружу, и лезть по лестницам между контейнером командного пункта и стволом шахты. После моего рассказа председатель комиссии был сильно удивлён.
Проход к лифту, ведущему на командный пункт полка.
Закрыт тремя массивными гермодверями.
12-й отсек УКП 15В155. Отсек отдыха БРП
Макет УКП 15В155 (аналогичен УКП 15В52У, 15В222)
11-й отсек УКП 15В155 ракетного полка «ОС» РВСН.
Вид с боевого поста КДС полка.
Вскрыв сейф с изолирующими противогазами, я взял противогаз для себя и проверяющего. По телефону позвонил командиру полка в 11-й отсек и попросил его дать разрешение на вход. Методом «шлюзования» мы достигли третьей, входной двери в подъёмник. И тут проверяющий обратился ко мне и сказал, что не поедет вниз в 11-й отсек, у него кружится голова, и на него действует избыточное давление, так называемый подпор! Мы обратно вышли в потерну, закрыв все гермодвери. Изолирующие противогазы я поставил на место в шкаф, и мы выдвинулись в 101-е сооружение.
Так закончился первый день учения, впереди было ещё два дня.
Наш 302-й ракетный полк успешно сдал итоговую проверку комиссии ГИМО СССР с оценкой «хорошо». Это был нелёгкий, напряжённый ратный труд всего личного состава полка.
В 1986 году подполковник Мячин С.В. был направлен на трёхмесячные курсы повышения квалификации в Военную академию имени Ф.Э. Дзержинского. Временно исполняющим обязанности командира полка он назначил меня. Этот момент моей службы мне очень хорошо запомнился. Приходилось выполнять большой объём работы, связанной с исполнением обязанностей командира полка, но как штатный заместитель командира полка по боевому управлению я нёс боевое дежурство в качестве командира дежурных сил полка. Особую внимание я ощутил со стороны вновь назначенного начальника штаба полка, моего однокурсника по ХВКИУ, выпускника командного факультета Военной академии имени Дзержинского 1986 года подполковника Мирошниченко В.Д., который, несмотря на всю свою занятость, оказывал мне помощь и содействие в решении большого круга задач, связанных с организацией и несением боевого дежурства, организацией боевой подготовки личного состава и других повседневных вопросов и задач, обеспечивающих повседневную жизнедеятельность полка.
Вспоминается ещё один эпизод службы, связанный с предложением командира дивизии о назначении меня на должность начальника штаба 197-го ракетного полка вместо подполковника Калашникова С.И., получившего назначение на должность командира полка в другую дивизию. Дело происходило в штабе дивизии в период, когда я временно исполнял должность командира полка вместо подполковника Мячина С.В.
После очередного еженедельного совещания с командирами частей и начальниками отделений и служб соединения, которое проводил командир дивизии, полковник Мартыненко А.Ф. пригласил меня на беседу к себе в кабинет. В кабинете также присутствовали начальник штаба дивизии полковник Курилов В.Е. и начальник отделения кадров дивизии подполковник Лаврентьев В.Н.
Обратившись ко мне, Анатолий Фёдорович сказал, что я по службе характеризуюсь только с положительной стороны, прекрасно справляюсь с временным исполнением обязанностей командира полка и, по его мнению, «созрел» для такой ответственной должности как начальника штаба ракетного полка. Недолго подумав, я ответил ему, что считаю, что пока я не готов к этой серьёзной должности.
Наступила пауза, её заполнил начальник штаба дивизии полковник Курилов В.Е. и сказал, что знает причину моего отказа: неделю назад поступил запрос на товарища Багирова А.М. из Харьковского ВВКУ о переводе, с согласия командования дивизии, в училище на должность старшего преподавателя кафедры «Организации и несения боевого дежурства». Командир дивизии высказал свое мнение, что мне пока рановато переводиться в училище, надо ещё послужить и освоить другие должности. На этом мы и договорились, что пока я буду продолжать исполнять свою штатную должность – заместителя командира полка по боевому управлению.
13 апреля 2015 года, ЗАТО пос. «Солнечный», Красноярского края.
Возле ТПК на плацу дивизии с номером своей войсковой части 14443,
в период празднования 50-летия 62-й Краснознамённой
Ужурской ракетной дивизии
***
Следующим этапом моей деятельности после 302-го ракетного полка, была служба в управлении 62-й Краснознамённой Ужурской ракетной дивизии в должности заместителя начальника штаба дивизии по боевому управлению – начальника командного пункта.
Этот период прохождения службы я отразил в своей статье, опубликованной в преддверии 50-летия дивизии в общественно-социальной газете РВСН «Ветеран-ракетчик» №№ 3, 4 (125, 126), сентябрь-октябрь 2014 г. Привожу здесь содержание статьи.
***
13 апреля 2015 года исполняется 50 лет 62-й Краснознамённой Ужурской ракетной дивизии!
История создания нашей ракетной дивизии уходит своими корнями в суровые годы Великой Отечественной войны, на полях сражений которой неувядаемой славой покрыли себя гвардейцы 109-й стрелковой дивизии. Именно на её базе в ноябре 1960 года был сформирован ракетный полк (в/ч 54093). Из состава полка в мае 1964 года была создана оперативная группа, которая с конца ноября 1964 года прибыла из г. Томска в пункт постоянной дислокации – г. Ужур Красноярского края. Началось строительство объектов и формирование ракетной дивизии. 13 апреля 1965 года оперативная группа была переформирована в управление ракетной дивизии (в/ч 32441). Этот день считается днём образования нашей прославленной дивизии.
Первые ракетные части дивизии заступили на боевое дежурство 5 ноября 1966 года. С 1966 по 1970 годы на боевое дежурство заступило десять ракетных полков.
За 50-летнюю историю существования дивизии проведена смена трёх боевых ракетных комплексов, проведено более 19 успешных учебно-боевых пусков, сняты с боевого дежурства 4 ракетных полка.
В Ужурскую ракетную дивизию для дальнейшего прохождения службы я прибыл после окончания командного факультета Военной академии имени Ф.Э. Дзержинского в 1983 году. Назначен я был в войсковую часть 14443, 302-й ракетный полк на должность заместителя командира ракетного полка по боевому управлению. Прослужив в нашем родном полку более 3,5 лет, в марте 1987 года приказом Главнокомандующего РВСН был назначен на должность заместителя начальника штаба дивизии по боевому управлению – начальника командного пункта.
Переводу меня на должность начальника командного пункта предшествовала беседа в ноябре 1986 года командира дивизии, тогда ещё полковника, Мартыненко Анатолия Фёдоровича и начальника штаба дивизии полковника Курилова Валерия Евгеньевича. Должность начальника командного пункта дивизии была вакантной, бывший её начальник, подполковник Илюшкин Анатолий Иванович, был переведён на ЗЦКП РВСН в г. Балабаново Калужской области.
Отдельно хочется остановиться на нашем командире дивизии генерал-майоре Мартыненко Анатолии Фёдоровиче. Его отличали настойчивость, целеустремлённость, умение выделить главное, правильно построить отношения с командованием воинских частей и подразделений дивизии. Он пользовался заслуженным авторитетом у подчинённых, что позволяло ему успешно решать поставленные командованием РВСН и командованием Омской ракетной армии сложнейшие задачи, связанные с постановкой полков на боевое дежурство (снятием с боевого дежурства), подготовкой и проведением учебно-боевых пусков ракет, подготовкой и сдачей различного рода проверок по планам Министерства обороны СССР, Главнокомандующего РВСН и командования Омской ракетной армии. Командование РВСН высоко оценило организаторские способности, профессиональную подготовку, деловые качества, уровень оперативно-тактической подготовки Мартыненко А.Ф., и его кандидатуру выдвинули в 1988 году на должность заместителя командующего Омской ракетной армии по боевой подготовке.
Генерал-майор Мартыненко Анатолий Фёдорович
С большой теплотой вспоминаю нашу совместную службу в управлении дивизии. Хочу выразить искренние слова благодарности Анатолию Фёдоровичу за ту заботу, внимание, помощь мне в сложный и ответственный период моего становления в должности заместителя начальника штаба дивизии по боевому управлению – начальника командного пункта.
По службе я характеризовался положительно, боевое дежурство в качестве командира дежурных сил (КДС) ракетного полка (рп) на протяжении более 3,5 лет нёс только на «отлично». По итогам беседы я дал согласие о назначении меня на должность начальника командного пункта. Командир дивизии поставил мне конкретную задачу по стажировке в этой должности непосредственно на командном пункте дивизии. При этом я должен был один раз в месяц заступать на боевое дежурство в качестве КДС рп у себя в полку, а всё остальное время стажироваться в штабе и на КП рд: изучать должностные и специальные обязанности, документы боевого управления, боевые и другие документы, готовиться к сдаче на допуск к несению боевого дежурства в качестве КДС рд и самостоятельной работе на ВВТ комиссии Командующего ракетной армии.
С начала декабря 1986 года я приступил к выполнению задачи командира дивизии. Во время стажировки мне большую помощь оказывали дежурные офицеры штаба дивизии: временно исполнявший обязанности начальника командного пункта дивизии, дежурный офицер штаба (ДОШ) подполковник Числяк В.И., ДОШ подполковники Уржумов М.А. и Кондратенко А.И., а также оперативные дежурные КП рд – подполковники Ефименко И.А. и Рогулин О.Г., майоры Розов Е.П., Руденко В.А., Попик В.Е., Полянцев Н.А., Скоропад С.А., Азанов С.А. Благодаря их помощи освоение сложной, ответственной, многоплановой должности – начальника командного пункта и КДС рд проходило успешно и с хорошим качеством, за что я благодарен своим боевым товарищам.
Впоследствии на должность оперативного дежурного командного пункта дивизии были переведены следующие офицеры: капитан Бердников В.Н. из инструкторской группы дивизии, капитан Рапанович О.В. с ПКП дивизии, капитан Синякин В.А. из 2-го полка, капитан Колесник В.В. из 5-го полка.
В конце 1988 года директивой начальника Генерального штаба ВС СССР была введена новая должность – начальник ЗКП дивизии, на которую был назначен майор Юферов А.В. из 6-го полка.
В январе 1987 года на базе дивизии Жангизтобе проходило армейское КШУ, в котором принимало участие командование нашей дивизии. По приказу командира дивизии полковника Мартыненко А.Ф. я прибыл на собеседование к Командующему армии генерал-лейтенанту Плотникову Ю.И. Собеседование прошло успешно, я ответил на все вопросы, которые мне были заданы Командующим и начальником штаба армии генерал-майором Севрюковым Н.И.
