Ариана Баженова
Переплетённые судьбы

– Ладно, тогда будем просто работать, ближе к делу договоримся, когда встретимся обсудить, – я встала и направилась к выходу. – Хорошего дня.

Вот и всё. Вся судьбоносная первая встреча заняла не больше десяти минут. Я поджала губы, пытаясь успокоить разгорающуюся внутри досаду.

Я аккуратно прошла на каблуках по свежевымытому скользкому полу и вновь окунулась в мороз, щиплющий кожу. Внутри остался неприятный осадок, и я поёжилась. «Вздор! Значит, всё это время ожидания – и ты мне на нашей первой встрече говоришь, что все хрень, и смеешься над моим ректором?», – я выгнула бровь. Честно, наивно, но у меня внутри была надежда, что он сразу скажет что-то из разряда «Наконец-то мы встретились!», а может, тут же признается мне в любви. Звучит забавно. Но интуиция подсказывала, что всё впереди.

Несмотря на странно прошедшую первую встречу, мне было крайне интересно узнать, как ко мне относится Лев, и что кроется за его демонстративно пренебрежительным поведением. Вот бы был способ заглянуть в его мысли…

И тут, по дороге домой, меня осенило. Такой способ есть!

Как только я зашла в квартиру, моя рука сама потянулась к картам Таро, давно покоящимся на полке без дела. Очевидно, сейчас настало их время. Я чувствовала, что это не просто так и в ситуации нашей встречи и общения в целом есть «второе дно».

Я занавесила шторы, заварила себе мятный чай, зажгла несколько свечей, которые залили комнату мягким янтарным светом, и потянулась к картам. Взяла колоду в руки, ощутив от нее привычное странное тепло, и принялась перемешивать.

«Кира, прекрати! Тебя бес попутал? Он же женат, перестань. К чему делать на него расклады?» – билось в моей голове, но я уже не могла остановиться. Я хотела знать правду.

– Карты, подскажите, как меня видит Лев?

Легким движением руки я вытянула три карты рубашкой вверх и перевернула. На меня смотрели Верховная Жрица, Девятка Жезлов и Королева Мечей.

Карта верховной Жрицы, видимо, говорила о том, что Лев во мне в первую очередь увидел или почувствовал эту холодную, глубокую женственность и интуицию.

Лишь по прошествии нескольких месяцев я узнала, что карта Верховной Жрицы издревле обозначает любовницу.

Рядом со жрицей лежала карта Девятки Жезлов. На ней был изображен длинный ряд жезлов – а на переднем плане стоял человек, прижимая к себе еще один жезл. Его голова была перебинтована, а на лице явно значился испуг. «Лев думает, что я чего-то боюсь. Или же боится он сам? Меня? Или того, что может между нами возникнуть?»

Наконец, Королева Мечей. Как и положено Рыцарю Мечей, Лев общался со мной в натянутой, деловой форме. Видел во мне преобладание ума и решительно. Но это лишь часть меня! Мне хотелось, чтобы другие люди, и особенно Лев, увидели во мне мой истинный архетип – решительной и душевной Королевы Жезлов, дамы огня.

– Какая наиболее вероятная перспектива развития нашего общения и совместной работы? – задала я следующий вопрос.

Карты дали мне ответ из трех старших арканов: вновь пронзительно смотрела на меня Верховная Жрица в синих одеждах, к которой добавились императрица и сила.

Уже тогда знала, что одно из толкований карты жрицы – тайная любовная связь.

А вот карта Императрицы вызывала у меня подсознательное отторжение – это солнечная, активная, одобряемая в обществе сторона женственности. В самом архетипе Императрицы нет ничего плохого, но она слишком явно символизировала законную жену и будущую мать, купающуюся в теплых лучах солнца – она принята и любима обществом. Вместе со светлыми волосами она напоминала мне её – Кристину, которая недавно с такой злостью смотрела на меня в столовой.

Да, законная супруга, родственники и коллеги воспринимают её как солнечного человека и хорошую пару Льву. Но внутри неё уже появились первые трещины несчастья – чувствует беду.

Итак, карты Жрицы и Императрицы, издревле обозначающие любовницу и жену, красноречиво лежали рядом. А меня всё ещё разрывали сомнения – стоит ли мне идти дальше и погружаться в эту историю? Но что-то манило и затягивало.

Последняя карта, сила, изображала девушку в ниспадающих белых одеждах и с венком в светлых волосах, которая изящными руками обхватила голову льва и его разинутую пасть с острыми клыками. Символ духовной силы и стойкости, способность совладать с разрушительными импульсами.

Ещё один – буквальный – смысл этой карты открылся мне позже. На нем буквально изображены наши знаки зодиака: объятия Девы и Льва – вот что нас ждет.

* * *

Опьянение резким виражом судьбы прошло, и вернулась прежняя вереница будней – работа, работа, работа. Я делала наброски по нашему проекту параллельно с множеством других задач. К сожалению, со стороны Льва было затишье. Я тоже принципиально не выходила на связь.

– Ну что, как у вас работа со Львом? – осторожно спросила начальница в мой последний день перед декабрьским учебным отпуском, перебирая документы на заваленном стопками бумаг столе.

– Что-то он не особо горит желанием заниматься проектом, – я слегка нахмурилась.

– Он сказал, что ты «держишь его в тонусе», – она рассмеялась.

– Да, заставила его читать книжку по психологии.

– Заставила она! Вот как будто у него есть время читать книжки! Он очень занятой, – она нахмурила брови. – Ну да ладно, он мальчик ответственный, прочитает.

«Какой же он мальчик? Он на десять лет старше меня», – удивленно отметила я про себя. Но он действительно был юн духом, ребячлив по характеру и слегка наивен в некоторых своих поступках. К сожалению, к проекту он отнёсся не так серьёзно, как я, отложив его ради руководства лабораторией. Увы, для него это была ещё одна бесполезная задача от высшего руководства, а для меня – тонкая нить между нами.

– Не то, чтобы заставляла, так, порекомендовала, – скромно улыбнулась я.

После чего мы обнялись на прощание, и я на три недели уехала в учебный отпуск.

Началась первая сессия в магистратуре – в том самом вузе, в который я хотела поступить изначально и долго готовилась, поэтому в другие университеты не подавала документы. Год назад передо мной, как и перед многими другими выпускниками университета, встал вопрос – куда пойти учиться в магистратуру? Я выбрала престижный университет в Петербурге, востребованную специальность – рекламные технологии в бизнес-среде.

Поднимая различные темы в блоге по психологии, поняла, что сейчас люди поздно взрослеют – до сорока лет они считаются молодыми, и нередки случаи, когда и в двадцать пять лет они только задаются вопросом, чем хотят заниматься в жизни. Недостаток внимания к собственным потребностям и желаниям, а также невероятно широкий спектр возможностей, вариантов выбора – всё это рождает у молодёжи неуверенность в выборе, противоречивые желания заниматься сразу несколькими делами сразу, или ставит перед дилеммой – путь заработка или путь дела по душе, которые очень редко пересекаются. Я не стала исключением и тоже оказалась перед этим выбором – хотелось стабильной, сытой, богатой жизни. И пошла учиться в престижный вуз, всё ещё не предавая своего увлечения психологией.

Первая сессия в магистратуре пролетела быстро, дни с раннего утра до ночи были заполнены учебой. За окном сыпал снег, мягко припорошив землю. Когда я думала о переезде в Петербурге год назад, я была уверена, что зимы здесь – это слякоть и грязь. Я ошиблась. Зимы здесь ничем не хуже. Будто я снова в Сибири.

Летом я летела в Петербург в полной уверенности, что он меня примет и я буду здесь счастлива. Теперь же я получше разглядела этот суровый город, и, день за днём, чувствовала с его стороны какое-то сопротивление. Узкие улицы, низкие дома, низкое небо, душный воздух давили, и я больше не была уверена, хочу ли я оставаться здесь надолго.

Санкт-Петербург продолжал разрастаться: триста лет назад он был всего лишь крепостью на Заячьем острове и небольшой кучкой построек, но год за годом его темные метастазы тянулись все дальше и дальше, запутываясь в сети дорог. По центральным венам-улицам города, узким, темным, затянутым строительной сеткой – дабы на головы прохожих не упали куски штукатурки, – устало тянулись вереницы автомобилей. Рядом, на узких тротуарах, выложенных плиткой, толпились горожане, и нередко приходило выставлять локти, чтобы пройти – ходить медленно я попросту не умела. Кровоток, течение энергии и жизни здесь были слишком медленными. Северная Венеция. Это почетное название с романтическим флером оправдывало себя: вода, дикая текучая энергия жизни, была здесь усмирена, приручена, закована в жесткий гранит. А сердцем этого города, названного Достоевским самым «отвлеченным» и «умышленным», возведенным среди болот силой одной человеческой воли, был Эрмитаж – «убежище отшельника».

Город был построен всего три сотни лет назад, но будто застыл наподобие музея. Но музеи не предназначены для жизни, это красивые картинки, за которыми нет ничего – и действительно, сойдя с центральных маршрутов Петербурга, оказываешься в грязных темных дворах, уже тронутых сепсисом разрушения. Сверху это было загримировано обилием лепнины и краски, а великие произведения архитектуры – Адмиралтейство, Эрмитаж, Исаакиевский и Казанский соборы, – казались анахронизмами, устало взирающими на людей, пытающихся законсервировать свою жизнь здесь. «Петербург – это по любви», – кричало со всех сувенирных лавок, а я мне порой было здесь трудно дышать.

В один из промозглых декабрьских дней я стояла на набережной Невы, русло которой было заковано в гранит, и смотрела на темно-серую воду. Не зря оказалась в этом городе, интуиция говорила мне, что нужно завершить какое-то дело из прошлой жизни. Я смутно догадывалась, что оно было связано со Львом – этим странно знакомым мужчиной, который приходил ко мне во снах, и мысли о котором не давали заснуть. Но что я должна с ним сделать?

Сессия подходила к концу, и я планировала вернуться на работу на пару дней до Нового года. Внезапно пришло сообщение от начальницы: «Срочно составьте тест по материалу вашего модуля». Я нахмурила брови. Как всегда, внезапные срочные задачи, которые ломают распорядок дня. Пытаясь успокоиться, я накинула шубу и вышла на улицу, в морозный зимний воздух.

«Снова я должна писать Льву первой и спрашивать про проект? Почему он не выходит на контакт сам?», – подумала я, и на лице промелькнула тень обиды, пока я дрожащими и покрасневшими от холода пальцами набирала ему сообщение.

«Я не успеваю сделать тест до конца недели. Я уже предупреждал твоих коллег», – из его ответа так и сквозило раздражение между строк. Я сжала телефон и шумно выдохнула, нахмурившись. «Лев, мне действительно жаль, что приходится беспокоить тебя. Но это не мои выдумки, я сама ничего не успеваю, не срывал бы ты на мне свои эмоции», – писать это ему я, конечно, не буду.

Наше редкое общение по деловым вопросам всё больше отдалялось от того, что я предвидела и чего желала на самом деле. Эти сухие ответы были совсем не похожи на взаимное понимание и заботу, общие теплые воспоминания и дурацкие шутки, нежные и страстные поцелуи и проведенные вместе бессонные ночи – о чем я невольно фантазировала перед сном.

«Я понимаю, тоже не успеваю. Давай я вернусь, встретимся и обсудим в начале недели?» – напечатала я в ответ, немного сбавив обороты закипающей злобы.

Встречу назначили на 27 декабря – в этот день ещё можно обсуждать рабочие вопросы, а вот в последующие мозг уже отказывается думать о чем-либо и занят приготовлениями к празднику. А я уже мысленно была в Москве, празднуя новый год с Кейт и забыв о недружелюбии Петербурга и странной ситуации со Львом.

Накануне, лёжа в постели, я вновь не могла сомкнуть глаз, глядя в потолок. На подкорке сидела тревожная мысль: совсем скоро наш со Львом проект закончится, и шансов для встреч больше не будет. Я чувствую, что мы с ним действительно можем и неизбежно должны стать близки, но неужели у него нет ответных мыслей? Сколько у нас ещё будет консультаций? Одна, две, три? Нельзя терять время – пора действовать. Что-то должно поменяться.

…Не помня себя, я мягко соскользнула в царство сна. Пробираясь сквозь плотную дымку тумана, я вышла на маленькую поляну. Обернувшись, я увидела, что она кончается резким обрывом, который срывался в бездонное черное ущелье, окруженное высокими суровыми горами. Места на поляне было совсем мало – я будто балансировала на краю здравого смысла, удерживающего меня от падения в пропасть.

Почувствовав чьё-то присутствие, я повернула голову и увидела, как из тумана ко мне приближается… Лев. Здесь, в этом маленьком мире, рядом со смертельным обрывом, его присутствие ощущалось иначе – будто ко мне пришёл давно знакомый, когда-то близкий человек. Он мягко взял меня за руку, притянул к себе и улыбнулся, отчего по телу разлился тёплый свет.

– Какое красивое белое платье, – только и произнёс он, и я оглядела свои руки, украшенные кружевными белоснежными рукавами.

Я подняла на него взгляд… Но тут резким, противным звуком меня вырвал из сна будильник, напоминая, что сейчас шесть утра, и пора ехать на работу. Но, вспомнив, что сегодня 27 декабря, я мгновенно встрепенулась, встала с кровати и подошла к шкафу. Сон подсказал мне, что делать.

Мне пару дней назад пришла посылка с новым комплектом украшений и кофтой – белой, изящной и легкой, с кружевными рукавами. Она создавала по-настоящему праздничное настроение и добавляла образу лёгкости.

Поправив шубу и шарф перед зеркалом у входа в лабораторный отдел Льва, я широко улыбнулась себе, не в силах скрыть озорных огоньков в глазах. Я уверена – с этого дня всё будет по-другому.

Я действительно решилась на это! Теперь уже некуда отступать: нужно быть мягкой, привлекательной, интригующей. Даже если сегодня из этого ничего не выйдет, то стоило хотя бы попытаться.

Неспешно зайдя в кабинет ко Льву, я опустилась на стул напротив него. И, несмотря на нашу большую разницу в возрасте и рангах, я решила пойти на рискованный манёвр – быстрое сближение через подчёркнуто дружелюбный тон. С другими мужчинами я бы себе этого не позволила – но Лев столь часто являлся ко мне во снах, и я столь явно чувствовала в нём кого-то смутно знакомого, что пошла на этот риск.

– Ну что? Давай сегодня быстренько расправимся с задачей по составлению теста, и будем спокойно отдыхать? – я улыбнулась как можно мягче, глядя ему в глаза и подбадривая лёгким кивком головы.

Сейчас я поняла, что он действительно устал от большого объёма научной работы, которую я даже не в силах понять, и старалась всем видом показать ему, что вхожу в его положение и не хочу грузить дополнительными задачам.

Я медленно склонилась над листом бумаги и принялась накидывать идеи для теста по нашему проекту. Но тут раздался телефонный звонок. Он взял трубку и задумчиво слушал говорящего, но его слегка растерянный взгляд блуждал по мне, будто не решаясь сфокусироваться. Наконец, он замер, глядя мне в глаза, и что-то шутливо ответил звонящему, но его открытая и добродушная улыбка была явно адресована мне. Я перехватила его взгляд и слегка игриво улыбнулась в ответ. Когда он положил трубку, я мягко произнесла:

– Кстати, хотела спросить. А была ли у тебя возможность ознакомиться с книгой по психологии, которую я тебе советовала? Хотя бы кратко, избранные главы.

– Да! Так я читаю ее по вечерам полностью.

– Не устаёшь после работы?

– Устаю, обычно есть силы только есть и спать.

Я склонила голову набок, сочувственно улыбнувшись. Прекрасно понимала его усталость. И в то же время, его стремление ответственно подойти к проекту, совершенно не важному для него, вызывало уважение. Очень хотелось его тепло обнять и поддержать…

– Понимаю, я испытала то же самое на сессии… Здорово, что ты нашёл возможность читать книгу, молодец, – я мягко опустила ресницы.

Было приятно и ценно осознавать, что, несмотря на свою занятость и показное недовольство, он по вечерам усердно читал книгу, которую я ему посоветовала.

Лев вновь прошёлся по мне взглядом, и, задумавшись на пару секунд, торопливо выпалил:

– Я прочитал несколько глав и не совсем согласен с авторами. Мне кажется, их модель можно представить иначе…

Он наклонился над столом и принялся сосредоточенно чертить схемы в моем блокноте, то и дело невольно кося глаза на меня, и мы на несколько минут увлеклись обсуждением его идей. Мне было радостно видеть, что он проявляет искренний интерес к психологии, высказывает своё мнение, предлагает решения. Меня зажигала самостоятельность и острота его мышления.

– Возвращаясь к вопросам по тесту. Я предлагаю каждому из нас накидать пять вопросов по своим блокам, – я развернула к нему блокнот с заметками. – Но, если ты занят, я могу сделать и по твоей части, с этим нет проблем.

Его взгляд смягчился. Он перехватил у меня ручку и начал что-то подчеркивать в моих заметках. Я отметила, как задрожали его руки, каким тихим и сбивчивым стал голос.

– Ну что ты, не надо. Я сам составлю по своей части. У нас срок до завтрашнего дня, верно?

– Верно, – улыбнулась я.

Внизу живота внезапно всё потеплело и стало мягким.

Я подняла на него глаза и резко почувствовала, как стало горячо в груди и внизу живота. От меня к нему будто шли лучи горячего света и коконом опутывали его, сидящего напротив. Тело слегка задрожало, и глаза подёрнулись тонкой влажной плёнкой – я ещё не привыкла пропускать через себя такую сильную энергию.

При взгляде в эти выразительные карие глаза, смотревшие теперь на меня иначе, не с холодом и раздражением, а с интересом и пониманием, я чувствовала неистовый жар. Судьба будто ускорилась и приготовилась войти в ещё один вираж. Вот бы протянуть руку, ласково провести по его растрепанным темным волосам и щеке, немного колючей от щетины… Мне не хотелось уходить из этого тесного светлого кабинета в холод зимы и суету в своем отделе. Мир остановился, время замерло в этих тесных белых стенах.

– Как ты, кстати, съездил на конгресс в Адлере? – внезапно вспомнила я про его поездку.

– Ужасно! Два дня торчать там, чтобы прочитать доклад на пять минут! – воскликнул он.

– Понимаю, я точно так же ездила выступать в Москву в МГУ в студенчестве, – мне хотелось показать ему, что я понимаю на своём опыте, о чем он говорит. – Я заметила, что чем более пафосно название конференции – например, как у тебя Конгресс молодых ученых, тем больше она на самом деле…

– Тем больше она бесполезна? – улыбнулся он, закончив фразу за меня.

– Именно так!

– Знаешь, для меня ещё напортачили с жильем. Я отвлекся и заселился самый последний. В итоге мне досталась какая-то старая комната с советским интерьером. Захожу, а там на кровати сидит какой-то незнакомый мужик! Вот нет бы меня заселить с симпатичной девчонкой какой-нибудь! – он хитро улыбнулся и засмеялся, а я засмеялась в ответ, радостно чувствуя, как лёд начинает таять. – Я в итоге сам себе снял одноместный номер. Так что, если, точнее, когда, будешь куда-то командироваться от компании, следи внимательно, чтобы такого не было.

– Ох, хорошо, – я широко улыбнулась и почувствовала, как слегка покраснели мои щёки.

Я слегка запнулась от смущения и, отведя взгляд в сторону, на доску, исписанную формулами и заметками, продолжила:

– Ты знаешь, я попадала в схожую ситуацию. Когда я первый раз в студенчестве полетела на конференцию в Москву, я хотела сэкономить, и сняла место в хостеле за 350 рублей в сутки. Конечно, ничем хорошим это не закончилось – я сбежала после первой же ночи, когда женщина спросила, не кусали ли меня ночью клопы, – засмеялась я слегка нервно и прикусила губу – не то от волнения, не то от неприятных воспоминаний.

– А я думал, тебя смутил сам контингент проживающих там, – он подался вперёд, посмотрел мне в глаза и улыбнулся.

– И это тоже. А как вы съездили в Новосибирск, на открытие программы в политехе? – вдруг спохватилась я, чувствуя своего рода ответственность – как принял город моего студенчества, до сих пор близкий моему сердцу, этого важного гостя?

Зимний Новосибирск – то ещё испытание для неискушенных гостей.

– У моей коллеги замёрзло… лицо! – он не смог сдержать смех и прикрыл глаза рукой. – А так… Милый городок. Политех – обычный университет, оборудование старое, но что-то пытаются делать.

– Рада, что ты остался доволен поездками. К сожалению, мне пора идти… Послезавтра вылетаю в Москву, будем праздновать новый год с подругой.

Он резко вскочил с места и подошёл к календарю на стене. Я вновь невольно скользнула взглядом по его изящной худой высокой фигуре в белом халате – он был полон жизненной силы и энергии. Такие люди, как он, наделены естественными изяществом и легкостью, но не обращают на это внимания, витая где-то в облаках. Они обычно страстно увлечены чем-то вовне – например, как Лев увлечён наукой, – и они направляют всю энергию туда, не особо заботясь о внешнем виде или здоровье. Ведь в мире, помимо этого, есть так много интересного!

– Да, впереди много дел! – заключил он, скользя пальцем по календарю. И, немного смутившись и будто переступив через себя, добавил. – Кстати, желаю тебе приятных этих самых…

– Спасибо, и тебе приятных этих самых, – передразнила я его, чувствуя, как внутри отзывается яркой радостью его первая неловкая попытка сказать мне что-то приятное.

– Хороших тебе каникул!

Я встала, прижимая к груди блокнот с ручкой. Широкая улыбка не сходила с моих губ.

– Много о работе не думай. Мы обязательно справимся, – выпалила я напоследок, неловко и смущенно подняв большой палец вверх.

Он своей торопливой походкой направился в лабораторию, но обернулся ко мне. На его лице с небрежной щетиной отразилась широкая улыбка, а взгляд больших темных глаз выражал смесь растерянности, радостной игривости и… робкой надежды?

– Да справимся, куда денемся? – хмыкнул он, и я отметила, как он неосознанно тоже изобразил подобие жеста с пальцем вверх. Люди подсознательно копируют язык тела того, кто им симпатичен.

Я вышла в коридор и почувствовала, как меня наполняет легкость и спокойная уверенность, что все идёт так, как должно быть.

Едва я вернулась в кабинет, начальница поручила новую задачу – подписать стопку документов у сотрудников. Я сразу поняла, почему это отличная идея. Выбрала и отложила в стопку документы для департамента Льва. «Хороший шанс сразу подписать всю стопку и… вновь увидеть его», – отметила я про себя, и через полчаса снова стояла у него в дверях со стопкой бумаг.

Он уверенно выхватил у меня папку из рук и отвёл меня в свой светлый кабинет с круглым столом и длинными окнами под потолком. Яркий холодный свет зимнего дня падал лучами через широкие окна. Лев раскрыл папку и начал с наигранной придирчивостью рассматривать документы. Я осознала, что мы стоим слишком близко друг к другу, расправила плечи и как бы невзначай повернула голову к бумагам с нарочито увлечённым видом, открывая его взгляду изящную длинную шею.

– Что тут написано? У мужчин в коэффициенте надбавки индекс два, и у женщин индекс два! – он задорно улыбнулся, и я, хоть и не понимая смысла его слов, мгновенно заразилась этой улыбкой. Мы посмотрели друг другу в глаза несколько секунд.

Он опустил взгляд и перевёл на документы. Его рука легла на папку, и он пальцем провёл по подписи председателя совета директоров.

– Факсимиле? Не, настоящая!

Я как бы невзначай положила руку рядом и провела пальцем в миллиметре от него, проверяя подлинность подписи.

– И правда, настоящая. Позови мне, пожалуйста, для подписи следующих сотрудников…

Он любезно предложил мне сесть в его кабинете и удалился в лабораторию. Я консультировала входящих сотрудников, ощущая, что мне на руку каждая взглянувшая на меня пара глаз.

«Наверняка у них вызывает любопытство, кто такая эта молодая девушка, с которой их руководитель так подолгу разговаривает, так громко смеётся, а теперь она сидит в его кресле. Они начнут обсуждать. Пусть, так и надо, чем больше внимания я привлекаю, тем лучше, я начну ассоциироваться у них со Львом и займу своё место».

Некоторых сотрудников не оказалось на месте, и мы договорились, что я подойду за документами завтра. Я уже собиралась уходить, как ко мне подошла молодая черноволосая девушка в водолазке под горло. Невольно пройдясь взглядом по мне, она с плохо скрываемым раздражением произнесла:

– Вы там у нас, кажется, какие-то документы забыли.

Меня позабавила эта реакция, и я с подчеркнуто вежливым выражением ответила:

– Нет, всё в порядке, они останутся у вас на подписи до завтра.

На следующий день я уже с нетерпением с самого утра снова стояла в бесконечно длинном белом коридоре и жала на кнопку звонка у заветной синей двери. Обычно мне открывал кто-то из лаборантов, чтобы руководитель не бегал сам. Но сейчас дверь отворилась, и передо мной стоял Лев, держа в руках какой-то чертёж. Сегодня он был гладко выбрит и одет в аккуратную белую рубашку, подчеркивающую его аристократически тонкие черты лица и сосредоточенный взгляд – от вчерашнего растянутого свитера и лёгкой небритости не осталось и следа. Мне хотелось верить, что эти перемены были связаны со мной, что в нем тоже пробудилось волнительное желание нравиться. Возможно, причины были другими, но я была не в силах отказаться от этой романтичной иллюзии.

– Привет, Лео, – едва слышно произнесла я, будто опасаясь, что, назвав его уменьшительной формой имени, я перехожу черту, но в то же время хотела дерзко её преодолеть. – Я за документами.

– Да, конечно, держи пожалуйста, – он с готовностью метнулся в кабинет и вынес оттуда папку.

Он протянул её мне, медля и не торопясь выпускать из рук. Я подняла глаза, и наши взгляды вновь пересеклись, задержавшись друг на друге. Тёплый огонь вновь запылал по всему моему телу.

Испугавшись, что я смотрю ему в глаза слишком долго, я поспешно выхватила папку и сделала шаг назад, прижавшись спиной к двери.

– Хорошего дня, – кивнула я напоследок, затем нажала на ручку и скрылась в коридоре.

Наконец-то лёд между нами начал таять! Мои мысли уносились уже далеко… И всё-таки, смею ли я мечтать о чём-то большем?

* * *

29 декабря. Я подхватила чемодан и перешагнула порог аэропорта. Ещё несколько часов, и я окажусь в Москве, вместе с Кейт, подругой детства.

Душу заполняло радостное предвкушение. Мы поддерживали тесную связь и уже восьмой год собирались праздновать Новый год вместе. Между нами царило абсолютное доверие и уважение, дружба спустя годы сделала из нас сестёр, с достоинством выдержав все штормы конфликтов и недоверия. Нас объединял общий взгляд на мир, юмор и воспоминания, а в случае беды каждая из нас была готова подставить своё плечо и предложить свою помощь.

Встреча в аэропорту была шумной и наполненной плохо сдерживаемой радостью. Я заключила Кейт в крепкие объятия. Мы всегда будем друг у друга. Теперь здесь, когда мы переехали в две столицы из Сибири одновременно, у нас не было никого, кроме друг друга. Мы наперебой делились впечатлениями и эмоциями, стоя на морозе и ожидая такси до дома.

Наутро я открыла глаза и с наслаждением потянулась, обводя взглядом спящую на соседнем диване Кейт и скромный интерьер нашего убежища с видом из окна на припорошенный снегом мегаполис. За окном мягко падали крупные хлопья снега, за ночь на крышах выросли рыхлые сугробы. Посреди комнаты стояла высокая искусственная ель – нам ещё предстояло ее украсить сегодня. Не теряя времени, мы встали, приготовили нехитрый завтрак и отправились в центр города на прогулку.

Едва мы вышли из метро, я ощутила, как мне хочется расправить плечи и вытянуться, устремив взгляд вверх.

Я наконец-то вдохнула полной грудью, почувствовав, как же сильно меня всё это время сдавливали узкие улицы и мрачное низкое небо Петербурга. Москва же вдохновляла и увлекала за собой.

Длинным рядом выросли монументальные серые многоэтажки Нового Арбата, разделённые по обе стороны широким проспектом, в конце которого просматривались высотки Кутузовской цвета слоновой кости и стеклянные монолиты Москвы сити. Параллельно Новому шёл старый Арбат, создавая интересное смешение стилей – светлые фасады малоэтажных домиков с лепниной и лаконичная серость небоскребов играли на контрасте друг с другом. Деревья вдоль проспектов были богато украшены золотистыми и красными шарами, по просторным тротуарам сновали люди, а широкие многополосные дороги, подобно лавине, заполнял плотный поток автомобилей, грозно надвигающийся и быстро проносящийся мимо. Все куда-то спешили в этот солнечный день в декорациях щедро украшенного города, под ногами сотен сапог скрипел снег, слышался гомон голосов, а в воздухе повисло всеобщее радостное возбуждение.

Праздничный радостный мандраж, ожидание волшебной ночи, когда можно будет сбросить все заботы и оставить их в старом году, войдя в новый период жизни, где будет 365 шансов приблизиться к своей мечте. Пушистые хлопья снега, яркие гирлянды, мягкие булочки с корицей и стаканы глинтвейна в руках, душевные разговоры с Кейт, море смеха и улыбок. Переехав в Петербург, я так боялась остаться одна в этот важный праздник, и теперь, отмечая его с близкой подругой, чувствовала, что жизнь приветлива и ведет меня в правильном направлении. Мы с Кейт переехали совсем недавно, в горячности юности принялись покорять большие города – энергии и желаний у нас было немерено. А впереди маячила счастливая жизнь, все ярче с каждым днем, и столько возможностей!

Мы закончили украшать ёлку, накинули сверху серебристую мишуру, взяли в руки по бокалу шампанского и опустились на диван, обсуждая последние новости за полгода.

Я, немного поколебавшись, всё-таки решилась поделиться с Кейт своей радостью.

– А помнишь, я как-то рассказывала тебе про Льва? Который мне нравился и с которым нас поставили вместе делать проект, но в итоге в нашу первую встречу он назвал всё хренью и смеялся над ректором?

Я воодушевилась и почувствовала, как мои мысли опутывает розовая дымка. Сделав глоток шампанского, я продолжила.

– Мы с ним виделись на днях. Знаешь, забавно, я надела красивую кофточку, и он так резко подобрел ко мне! Даже сам вызвался сделать тест и пожелал хороших каникул, и так улыбался… Ох уж эти мужчины!

Но реакция подруги оказалась совсем не той, которую я ожидала.

– Кир, ты всё ещё на что-то надеешься? – с растерянной улыбкой спросила Кейт.

Её вопрос резко осадил меня, и я замолчала, не находя нужных слов. Щёки начали слегка гореть от неловкости. Да, наверное, не стоило на что-то надеяться, и так воодушевлённо рассказывать подруге о своих играх с женатым мужчиной.

И как я могла подумать, что у нас с ним что-то может сложиться, и его недавнее тёплое отношение что-то значит? Вздор. Кейт права. Мы всего лишь вместе занимаемся проектом.