Архиепископ Никон (Рождественский)
«Козни врагов наших сокруши…»: Дневники
№ 70
Тонкая отрава язычества
Признаюсь откровенно: я перестал, потому устал удивляться тому, что творится у нас на Православной Руси… Хочется уверить себя, что все это – тяжелый сон, кошмар, что вот-вот проснешься, и он рассеется, и утреннее солнышко приласкает тебя своими теплыми лучами. Но время идет, а кошмар становится все тяжелее, все мучительнее для сердца… Боже милосердый! И будет ли просвет, проглянет ли красное солнышко, прояснится ли над Русью ныне столь мрачный, а когда-то чистый, светлый небосклон?..
От времени до времени я имею счастие – да, именно счастие получать письма от нашего святителя-апостола Японии архиепископа Николая и всегда поражаюсь его светлым настроениям, всегда отдыхаю душою, читая его жизнерадостныя письма, и думаю: что это значит? Вот человек живет среди языческаго мира, в стране, где царит идолопоклонство или открытое безбожие, а он так благодушен, так полон упования на Бога, светлых надежд на будущее… Отчего же нам все кажется в таком мрачном цвете, будто конец миру близок, будто все рушится вокруг нас?
В ответ на эти мучительные вопросы напрашивается мысль: да не обманываем ли мы самих себя? Мы ведь все хотим уверить себя, что если наша Русь именуется страною православною, то она и в самом деле такова, что и законы ея построены на православном миросозерцании, что и жизнь ея в общественном, государственном и особенно церковном смысле, в общем, течет по руслу, исторически проложенному нашими предками в духе роднаго нашего православия; мы забываем, что с недавняго прошлаго наша Русь сдвинута со своих вековых оснований, что ее повели по новым, неведомым ей дотоле путям, и на этих путях, Божиим попущением, за грехи наши, мы попали в полосу туманов, где стали меркнуть светлые наши православные идеалы, от коих мы стали уходить, а взамен их появились чуждые нашему духу призраки языческих воззрений… И вот они охватывают нас со всех сторон; они врываются даже в ту область, где уж никак нельзя было бы их ожидать… И мы как-то теряемся, недоумеваем, негодуем, отбиваемся от этого кошмара и страдаем душой… Попытаемся на минуту – не примириться! тут мир невозможен, а просто признать за факт, что тонкое язычество как бы пронизало всю окружающую нас духовную атмосферу, что им заразились даже те, которые именуют себя, и притом – сознательно, православными, не сознавая в себе этого заражения. Попытаемся, говорю, признать этот ужасный, – да, поистине ужасный факт некоего отступничества нашей интеллигенции от заветов веры и матери-Церкви. И тогда нечему будет удивляться: останется только плакать и скорбеть, скорбеть и все усилия наши направлять к тому, чтоб рассеивать мглу язычества вокруг нас. Наши братья потеряли дорогу, но мы-то ее видим, знаем, – так вот и будем неустанно призывать заблудившихся вернуться на этот путь. И если хоть одна душа услышит наш призыв, если откликнется, вернется – вот и будет для нас радость вдовицы, обретшей потерянную драхму. Не этою ли радостью живет душа святителя-миссионера в далекой языческой Японии при обращении ко Христовой вере язычников? Не этой ли радостью постоянно сияло лицо незабвеннаго старца о. Иоанна Кронштадтскаго, да и всех старцев Божиих, свидетелей покаяния грешных душ?
Правда, есть у них другая, постоянная причина радостнаго настроения: живут они в Боге и с Богом, всецело служа Богу единому, а Бог, ведь и есть весь – радость, весь – любовь… Гд е светит солнце, там птички радостно поют свои песни в выси небесной, какая бы грязь ни была внизу под ними на земле; где душа чувствует Бога, там никакой мрак и смрад чужих пороков не нарушит внутренняго мира души, пребывающей в Боге. Это и есть то, что говорит Господь наш: царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17, 21) и что поясняет Апостол Павел: царствие Божие есть праведность, мир и радость во Святом Духе (Рим. 14, 17). Это и есть то, чего недостает нам, грешным, без чего так грустно и мрачно живется на земле. Вот мы прежде всего и должны заботиться об очищении своего сердца, чтобы там нашлось место этому миру, этой радости и праведности во Святом Духе. Слава Богу и за то, что мы видим путь к сему, что можем и другим указать этот путь из мрака окружившаго нас со всех сторон язычества; этот путь – один: жизнь в Церкви, в самом тесном единении с нею. Ведь, чем больше опасность для детей, тем теснее они прижимаются к матери, чем больше опасности для верующих, тем неразлучнее они должны быть с матерью-Церковью. К сему и должны мы звать наших собратий.
Наш призыв должен быть обращен, прежде всего, к тем, которые еще не совсем порвали своих связей с Церковью, которые еще не стыдятся называть себя православными христианами, но которые уже вошли в область языческой мглы, нас окружающей, и начинают сбиваться с пути… Таким-то вот и хочется крикнуть: братья, берегитесь! Враг близок, он хочет обмануть вас!..
Недавно в одной патриотической газете мы прочитали заметку какого-то “волковысскаго черносотенца Парфения Юрчука”, который в простоте своей рекомендует, а газета, издаваемая почтенным борцом за Церковь, печатает эту рекомендацию – орудия борьбы с тайными и явными врагами Союза Русскаго Народа – откуда бы вы думали? Из спиритического журнала “Спиритуалист”. На простой взгляд православно верующаго, что могло бы быть общаго у православия с сатанинским учением спиритизма? Мыслимо ли для вернаго сына Церкви входить в какое-либо сношение, даже просто – принимать к сведению спиритическия сообщения?
По учению Церкви, все это учение есть погибельная прелесть бесовская, всякое прикосновение к спиритизму и его последователям грозит великою опасностью, оскорбительно для Духа Святаго, может быть гибельно для души. Но вот, по-видимому, и Парфений Юрчук, и почтенная редакция патриотической газеты этого и не подозревают и признают возможным позаимствовать некий свет из сообщений этой области тьмы… Как не крикнуть им: братья, берегитесь! Помните слова Апостола: сам сатана принимает вид ангела света, а потому не великое дело, если и служители его принимают вид служителей правды, но конец их будет по делам их (2 Кор. 11, 14, 15). Что общаго у света со тьмою? Или какое согласие может быть между Христом и Велиаром? (6, 14, 15). Почитайте жития святых: там вы найдете множество примеров, как сатана обольщал подвижников ложными чудесами, как он обманывал их бдительность ссылками на Священное Писание (ведь и Самого Господа нашего он так же пытался обмануть!), а в писаниях даже современных нам подвижников можно найти рассказы и о том, как враг рода человеческаго открывал тайны людския, чтоб сделать им прельщенных людей якобы пророками и провидцами… Я побеседую с читателями “Троицкаго Слова” особо о том, что такое в своей сущности спиритизм; теперь скажу одно: вне всякаго сомнения, с точки зрения учения христианскаго, это – бесовская прелесть, просто говоря – колдовство, запрещенное еще в Ветхом Завете под страхом смертной казни, и тем виновнее, непростительнее – в новозаветныя времена. Понятно, что занятие спиритизмом должно быть приравнено к богоотступничеству.
Нужно ли говорить, как неразумно делает газета, помещая заметку г. Юрчука? Какой соблазн вносит она в души православно верующих? И вот я получаю письма, в коих сии верующие просят меня “высказаться в печати по сему поводу, дабы оградить души, готовыя поддаться соблазну”. Справедливо говорит один из моих читателей, что “если стать на этот путь, то легко придти к убеждению в желательности получения советов от медиумов на спиритических сеансах по всем вопросам не только политической, но и духовной жизни”. В самом деле, если не грешно спросить медиума о том, как примирить с собою политических противников, то почему же не спросить о том, как вообще достигнуть Царства Небеснаго? А тогда – зачем и Церковь, и ея пастыри, на что и слово Божие, и все писания богомудрых отцов и учителей Церкви, и весь опыт духовной жизни, скопленный Церковию на протяжении почти двух тысяч лет?..
Та к должно думать по поводу упомянутой заметки по принципу. Сделаю несколько замечаний в отдельности.
Заметка говорит: “В высокой степени ценное указание получено (откуда? По нашему мнению, надо полагать – из преисподней!) одним из серьезных московских спиритуалистических (спиритических?) кружков”. Автор, как видите, полагает, что спиритизм есть нечто “серьезное” в научном смысле: выше я уже сказал, как он в этом глубоко ошибается, принимая за “науку” прелесть диавольскую.
“Медиум, – говорит он, – настаивая на возможно частом приобщении Святых Христовых Таин” и указывая те неисчислимыя благодеяния, которыя изливаются на лицо, обновившееся чрез это таинство (перечисляются сии блага), между прочим, обратил особенное внимание на следующее обстоятельство, о котором совершенно ничего неизвестно и в духовной, и светской христианской литературе: каждый, вспоминающий в высокий момент принятия Святых Христовых Таин одно или несколько имен отшедших, доставляет им чрезвычайно высокое облегчение и, образно выражаясь, как бы сопричащает их с собой Святых Христовых Таин.
Остановимся на этом. Автор, видимо, хочет указать на какое-то открытие, идущее из области спиритизма, открытие, если оно верно, имеющее-де громадное значение в духовной жизни христиан. То, о чем идет тут речь, так запутано, что необходимо разобраться: есть ли тут открытие и что в этом сообщении имеет тень истины, а что – примысел от лукаваго. Кто имеет мои “Троицкие Листки”, тот пусть прочтет № 288 под заглавием: “Как помочь усопшим братиям?” Та м я даю совет, предлагаемый Церковию: приносить безкровную жертву за почившаго, а при этом – и сам помолись, попостись, очисти и свои грехи таинством покаяния, соединись и сам со Христом в причащении Его пречистаго Тела и Крови… Принеси Господу в молитве свое смиренное сердце, как жертву умилостивления за усопшаго; тогда благодать Божия непостижимо таинственным образом расположит к теплой молитве за него и служителей Церкви, и всех молящихся – и самую Церковь небесную, всех святых Божиих, и Господь примет твою молитву, примет Жертву безкровную, Церковию за усопшаго приносимую, омоет грехи его пречистою Своею Кровию, в которую опускается частица, вынутая в память усопшаго, и в сем уповании ты обретешь небесное утешение и выйдешь из храма Божия, будто повидавшись с усопшим, соутешившись с ним собеседованием!
Как видит читатель, мысль об общении с почившими посредством молитвы и причащения Святых Таин Христовых – не новая мысль, не открытие кого-то, а то, чему всегда учила Церковь. Но обратите внимание на самую постановку дела в учении Церкви и в сообщении медиума: Церковь учит, что молитва, как кровь Церкви, как проявление жизни Церкви в деятельной любви неумирающей, будучи сама возгреваема и возжигаема любовию Главы Церкви Христа Спасителя в нас, земных Его членах, подвизает и любовь Божию касаться благодатию спасающею немоществующих членов Церкви, в иной мир отшедших, очищая их и делая способными к восприятию жизни вечной. Здесь главным деятелем является не то лицо, которое причащается св. Таин, а вся Церковь, с своею Вечною Главою – Господом Иисусом, а молящийся за почившаго является в своем собственном сознании “первым из грешников”, дерзающим во имя любви прибегнуть к молитвам Церкви за близкаго ему человека. А в сообщении медиума центром является то лицо, которое причащается и вспоминает имена: дело представляется как бы совершающимся механически, с необходимостью химических или физических законов… Подходя к Святой Чаше, вспомни, перечисли имена отшедших, и дело сделано: ты причастил их св. Таин с собою. Справедливо пишет мне один мой читатель, что при таком механическом, так сказать, взгляде на дело, причастник будет подходить к Святой Чаше, не столько помышляя о своем недостоинстве, сколько заботясь о том, чтоб не забыть имена своих близких, и кто знает? может быть, не без тайной горделивой мысли о том, что он-де помогает участи усопших. Не кроется ли в этом случае у руководившаго медиумом “духа” тайнаго желания – отвлечь причастника от самого себя и развлечь его мысли припоминанием имен усопших, а, может быть, если причастник женщина, то и какими-либо усилиями воображения?.. Хитер враг в деле погибели нашей!
Но продолжаю выписку из заметки г. Юрчука. Переходя к живым, медиум применяет те же рассуждения и к ним: “Поминая имя кого-либо из живых, – говорит он, – причащающийся способствует тому же самому таинственному благотворному воздействию на дух, душу и жизнь воспоминаемаго лица, которое в этот момент воспринимает все благотворныя последствия этого великаго таинства. Но этого недостаточно. Если это лицо обуревается неверием и не имеет видимой склонности проникнуться глубокой верой, благодаря чудному воздействию великаго таинства, оно последовательно возвращается к утраченной вере. Если же это лицо питает враждебныя чувства к тому, кто поминает его в момент восприятия великаго Таинства, эта вражда, как огонь, обильно политый дождем, утрачивает свою интенсивность; и путем последовательных поминовений можно совершенно уничтожить эту вражду”.
Здесь уже ясно проводится учение о перенесении плодов божественнаго Причащения с одного лица на другое, а отсюда не трудно вывести заключение и о возможности замены одного лица другим в Святом Таинстве… То благодатное воздействие, которое Церковь приписывает благодати Божией в силу молитвы самой Церкви, чрез принесение безкровной Жертвы, приписывается в учении медиума внешнему акту принятия Святых Таин лицом, поминающим своего врага или вообще того, кого причастник поминает в момент причащения. И в этом случае я попрошу моего читателя прочитать мой же “Троицкий Листок” № 55 дополнительнаго счета: “Как молитва Церкви делает из врага друга”. Частое, почти ежедневное поминовение врагов на проскомидии, с вынутием за них частиц, опускаемых, при совершении литургии, в кровь Господню, – поминовение, истекающее из всепрощающей любви к сим врагам, соединяемое с личною смиренною молитвою поминающаго, – вот что может сделать из врага друга. Только непременное условие при этом: ищи в самом себе, в собственном сердце причины разлада и вражды, а если не находишь – усердно проси у Господа даровать тебе зрение грехов твоих, пока, наконец, совершится это и ты убедишься, что виновен не твой враг, а именно ты. Тогда, действительно, совершится чудо в твоем сердце: погаснет вражда, а затем погаснет она и в сердце твоего врага, и вы станете друзьями. Видите: не самый акт Божественнаго Причащения, который может быть и во осуждение причастнику, приступающему в сознании своих ненормальных отношений с так называемым врагом, а безкровная Жертва, приносимая Церковию при условии смиреннаго сознания своей вины пред врагом со стороны молящагося за врага, – вот что сильн о примирить врага. Шед прежде сам смирися… А если не смиришься, то хотя бы ты каждый день причащался Святых Таин с поминовением твоего врага – не только не будет пользы от сего, но и будешь причащаться себе же во осуждение. А когда идет тебе этот совет от какого-то медиума, другими словами – человека, являющегося посредником в сношениях с духом тьмы, то тем паче бойся: очень может быть, что враг рода человеческаго именно потому и старается подчеркнуть значение самаго акта причащения, чтобы придать ему как бы магическое свойство физическаго, слепо действующей благодати Божией. Но ведь это уже граничит с богохульством…
Признаюсь, мне архиерею, было страшно читать строки, написанныя г. Юрчуком, в которых он обвиняет своих политических недругов в том, что они “потеряли якобы стыд и совесть, закрыли некоторые отделы Союза Русскаго Народа, стали убивать (конечно, не в буквальном смысле) своих же более храбрых воинов, почему остается прибегнуть к помощи Того, без Котораго “всуе трудишася зиждущии, всуе бде строгий”… Страшно за г. Юрчука и за тех, кто последует его совету приступать в таком враждебном настроении к Святой Чаше Господней, хотя и с молитвою, но с гордою, лицемерною, осуждающею братьев и сознающею свое над ними превосходство… Ведь вот к чему ведет знакомство с бреднями спиритов и их медиумов, и я с болью сердца узнал из той же заметки Юрчука, что какой-то священник печатает свои заметки, хотя и полезные, в журнале спиритов “Смелые Мысли”… Служителю-то Церкви уж это никак не подобало бы: ведь для него это – сугубый грех!
Кстати, было время, когда служители алтаря всячески открещивались от всего, что носило на себе печать вражды к Церкви; теперь нередко встретить батюшку, с интересом читающаго спиритический журнальчик или иудейскую газетку. Года два назад, проезжая по Волге, я заметил священника с “Спиритуалистом” в руках. “Что это вы, батюшка, читаете?” – Он показал журнал. – “Да ведь это издание спиритов! “ – “Но тут вот есть ссылки на Евангелие”, – ответил мне сей иерей. Пытался я доказать ему, что это положительно еретическое издание, но батюшка ничего не находил в нем зазорнаго. Даже наставления, как вести беседу с духами, находил полезными. Я полюбопытствовал: кто этот иерей? Оказалось, духовник одной из семинарий… Оставалось сказать, что если бы в моей семинарии оказался такой любитель спиритизма, то я запретил бы ему священнослужение и удалил с должности. Он не понял даже, за что же.
Вот наше горе: соль наша теряет свою силу!!! Не правда ли, что отрава язычества тонкою струею просачивается даже в наше пастырство.
№ 71
Наши духовныя нужды
Вместо обычнаго дневника сегодня я даю своим читателям свое “доброе слово”, обращенное мною к членам “Русскаго Собрания” чрез печатный орган этого “Собрания”.
Вот что писал я там:
“Старейшая из патриотических организаций, образовавшихся в период духовнаго брожения на Руси, с целию укрепить устои духовной и государственной жизни на началах, завещанных историей, “Русское Собрание” полагает начало доброму делу – открытию духовных бесед сначала для своих сочленов, а потом Бог поможет, и для всех желающих, в дни праздничные. “Русское Собрание” имеет своею задачею раскрытие, выяснение и, так сказать, углубление в сознании русских людей тех дорогих начал, на коих зиждется вся духовная мощь нашего великаго народа, и, наконец, проведение в жизнь этих великих и святых начал. История свидетельствует, что в основе всей духовной жизни Русскаго народа лежит наше Святое Православие. Православная Церковь, как поистине нежная мать, восприняла наш народ с самой колыбели его историческаго бытия, просветила сего младенца-богатыря святым крещением, воспитала в нем тот мощный дух, который создал великую державу, занимающую шестую часть света, заложила в его душе все то, что мы называем свойствами именно нашего народнаго духа, или народностью, и дала ему светлый идеал Самодержавия, тот идеальнейший образ правления, в котором все стоит на вечных началах нравственных, на отношениях Верховной Власти к поданным, как отца к детям и обратно, вопреки юридическим идеалам других народов, строющих свое благо государственное на конституции, на взаимном недоверии и договоре… Православное миропонимание и миросозерцание есть то заветное сокровище, та святыня, дороже которой нет и не может быть для русскаго православнаго человека. Православная Русь знает, что ей вверено это сокровище, чтоб хранить его для блага всего человечества, и что с утратою или искажением его она сама будет недостойна милости Божией и потеряет смысл своего историческаго бытия в среде других народов. Вот почему и все наши патриотическия организации должны во главе всего отстаивать это священное сокровище, все усилия направляя к тому, чтобы просвещать умы и освящать сердца, укреплять и воспитывать волю в духе Святаго Православия, под сению и руководством матери-Церкви Православной. Вот почему от всей души должно приветствовать святое начинание “Русскаго Собрания” в открытии духовных бесед, и дай Бог, чтоб это благое дело стало на жизненный путь, чтоб это не было праздным времяпровождением, теоретическим только обсуждением тех или других вопросов духовной, церковной и общественной жизни, а оставляло след в сердцах собеседников, ложилось добрым семенем на их личности. И я полагал бы на первых порах не раскрывать широко двери для посторонних, к нашему содружеству не принадлежащих. Дело это новое: в домашней, так сказать, семейной обстановке такое дело скорее привьется и станет благотворно, прежде всего, для нас самих; выяснится то, что, может быть, теперь еще не достаточно ясно обрисовывается в наших мечтах. Бог укажет, что полезно будет потом; слава Ему и за сию добрую мысль, и если мы постараемся провести ее в жизнь, Он из нее, как из зерна, росток подаст и плод возрастит. Итак, я полагал бы открыть наши беседы только для членов “Русскаго Собрания” и их семейных. Далее, вопрос: о чем же и на какие темы будут вестись наши беседы? Будет ли это ряд лекций, в определенной системе изложенных, по вопросам догматики, нравственности, и вообще из области религиозно-нравственной или же свободный обмен мыслей но тем или другим вопросам из той же области? Чтобы ответить на этот вопрос, надо знать духовныя потребности тех, кто придет на эти беседы. В общих чертах нам, пастырям Церкви, небезызвестны эти потребности: мы знаем, что есть даже такия потребности, которых сами нуждающиеся или недостаточно сознают или же вовсе не сознают; дело пастырей Церкви указать на эти потребности, осветить их светом учения Церкви так, чтобы оне были сознаны, чтоб оне пробудились в совести и сердце, чтоб запросила ответа на них сама душа. Насколько мы, имеющие доступ в святилище совести верующих, можем видеть эти потребности, мы будем отвечать им: это наш пастырский долг. Но мы не всеведущи, мы – не приходские пастыри, которым, предполагается, открыты тайны каждой души прихожан; наши суждения могут основываться или на общих, или же на случайных наблюдениях; а поэтому я позволяю себе обратиться к сочленам по нашему содружеству с почтительнейшею просьбою: не отказывать нам, принявшим на себя руководительство сими беседами, в сообщении своих соображений, наблюдений, мнений и даже, если сие не будет с нашей стороны слишком дерзновенно, своих личных духовных нужд, которыя давали бы нам темы для собеседований. Есть положения, для нас пастырей, кажущияся азбучными истинами, о которых было бы излишне и как-то странно и говорить, предполагая, что оне известны каждому православному, но на деле иногда оказывается, что именно сии-то положения и необходимо раскрыть для многих православных. Говорю по опыту. К глубокой скорби нашей, многие из людей, даже прошедших среднюю школу, нуждаются в млеке христианскаго учения веры, как только коснется вопрос о проведении в жизнь этого учения. И когда представляется им случай слышать раскрытие основных начал учения Православия не в школьном книжном изложении, а в живом и жизненном учении Церкви у святых отцов и учителей наших, то они бывают поражены духовною красотою и духовною силою сего учения. Православие есть жизнь в Церкви, и только тот в состоянии постигнуть его благодатную животворящую силу, кто всем сердцем стремится провести в свою личную жизнь святые заветы его, животворящия Господни заповеди в духе учения святой матери-Церкви, при содействии благодати Божией в ея святых таинствах. Та к думаю я относительно предполагаемых бесед в “Русском Собрании”. Покорнейше прошу членов онаго, сочувствующих сему начинанию, откликнуться на мое имя (Невская Лавра) или на имя о. протоиерея Буткевича (Вас. о. 11-я линия, 52, кв. 5)”.
Мои читатели видят, что это доброе начинание достопочтенной организации ставит себе в сущности ту же цель, какую поставило и наше “Троицкое Слово”. Нельзя не порадоваться, нельзя от души не приветствовать, что истинно русские люди из образованнаго общества сердцем почувствовали, что они должны пойти впереди народа в любви к родной Церкви, к ее святому учению, чтоб не только самим проникаться благоуханием Православия, но и вносить его всюду, где есть души, способныя воспринимать его. Только при таком отношении к Церкви мы можем быть истинно русскими людьми, только при этом наша древняя Русь признает нас своими сынами и наследниками сокровищ ея духа…
Старая Русь… Большой деревянный дом, русская изба, с гостеприимным крыльцом, с горницей или светлицей, украшением которой служит большая в древнем стиле писанная икона, в золотой, низанной жемчугом ризе, в резном из дуба киоте, и непременно с лампадой, озаряющей тихим светом строгий лик Христов или милосердый лик Владычицы… Вот старая Русь!
А новая Россия? О, это каменный дворец в европейском вкусе, дворец, на фасаде котораго едва приметен вход, в роскошных залах котораго нескоро отыщешь – если только отыщешь – образок в два вершка, и неизвестно, нелегко рассмотреть, кто изображен на этом образке… Святыня будто стыдливо прячется в этих палатах, обитатели которых стыдятся помолиться, садясь за стол, никогда не крестятся, входя в дом… Вот новая Россия, – не Русь, а Россия!
И насколько тепло и уютно, по-родному семейно чувствуешь себя в той русской избе, настолько холодно и казенно, будто где-то у чужих людей, в этих разубранных картинами и статуями палатах оевропеившейся России.
И эта изба, и эти палаты – образ старой и новой России. Для старой Руси не было ничего выше, святее святыни Православия, символом коего служила древняя икона с горящей лампадой. Вся государственная жизнь, весь ея строй, даже наука и искусство, вся культура, – все было обвеяно духом Православия, все жило под благословением матери-Церкви. Зато и все горе, какое судил Бог понести народу Русскому в его истории, срастворялось в душе народной благодатным чувством в общении с небом под покровом и руководством Православной Церкви.
То ли теперь?..
К несчастью, верхние, руководящие слои народные откололись от толщи народной, а эта толща, лишенная руководителей, – кроме, конечно, пастырей, – под развращающим влиянием потерявшей Бога полуинтеллигенции и уличной печати, духовно дичает, теряя свой православный облик… Школа пошла в большинстве (исключая церковной) по стопам интеллигенции, и дети слышат от наставников в классе – это факт! – что слово “религия” значит “суеверие”… Увы! И таких наставников – духовных отравителей не гонят из школы! Не заразились ли уже и отцы этим воззрением на религию, что прячут святые иконы в самый укромный уголок, что считают будто неприличным ставить икону размером побольше, а об лампадах уже и не упоминают!.. Русь, где ты, родная? Откликнись!..
Увы, это – Россия новая, “обновленная” Россия, а не старая матушка-Русь…
Приглашаю моих добрых читателей откликнуться на вышепомещенный мой призыв, имея в виду наш скромный листок, который может в некоей мере если не восполнить, то напомнить им тот зал “Русскаго Собрания”, где Бог даст, с осени будут вестись духовныя беседы, и может дать хоть краткие ответы на запросы их русской православной души…
Мы переживаем время тяжелое: дорога каждая крупинка добра, каждый самый слабый луч света…
