Архелая Романова
Красавица без сердца
Проснулась я помятой, разбитой и не понимающей, где нахожусь. Вместо привычной родной подушки я тыкалась лицом во что-то жесткое, пахнущее стиральным порошком, а мои ноги были опутаны чем-то колючим.
Задергавшись, я стянула с ног покрывало, которым обмоталась во сне, вздрогнула от холода – кондиционер исправно морозил, и только потом сообразила, что я в доме Семеницкого. Ловлю призраков вместе с Катькой.
Посмотрев на часы, я спешно вскочила. Почти полночь! Катька наверняка не спит, сидя в засаде, а я тут дрыхну без задних ног. Угрызения совести погнали меня вниз – я даже не стала переодеваться и приводить себя в порядок, выбежав из комнаты в простом летнем платьишке белого цвета.
В коридоре царил полумрак. Пройдя несколько шагов, я остановилась и замерла. Дом будто вымер – ни единого звука. И где же Катя? В моем понимании она как раз должна старательно таскаться по дому, расставляя ловушки для призраков, словно мышеловки.
Лестница, ведущая на первый этаж, полностью утонула в темноте. На втором этаже в коридоре хотя бы светили тусклые лампы, приделанные к стенам с двух сторон, а вот на первом, похоже, выключили все освещение.
Сглотнув, я ступила на лестницу и принялась медленно спускаться. Медленно – потому что она была крутая, я боялась споткнуться в темноте и сломать себе что-нибудь. Голову я опустила вниз, старательно смотря на свои босые ноги, а ступеньки подо мной стенали, как уличный кот в разгар весны.
До благословенного твердого пола оставалось каких-то жалких шесть ступеней, когда кто-то громко заорал:
– Ага!
И вслед за этим криком в меня прилетел тяжелый предмет, угодивший мне в лоб. Я завизжала, теряя равновесие и кубарем скатилась вниз, умудрившись встать на четвереньки.
Справа раздался не менее пронзительный женский визг, ничуть не уступавший моему, а затем кто-то попытался схватить меня за талию. Не глядя, я лягнула нападавшего ногой, крутанулась волчком и вцепилась зубами в чью-то штанину.
«Господи», – подумала я, – «неужто призраки действительно существуют? Да еще такие наглые?».
– Ах ты погань! – напавший на меня заорал, словно его резали на куски. – Да я тебя сейчас!
– Бей ее!
На секунду я ослепла и оглохла – кто-то вылил на меня ведро ледяной воды. Дыхание перехватило, я судорожно открыла рот, стараясь вдохнуть воздух, и выпустила чью-то штанину из зубов. Неизвестный мгновенно отскочил в сторону, а я завертелась на месте, слепо махая одной рукой. Махала бы и второй, но ею я упиралась в пол.
– Бей ее ведром! Ведром давай!
Услышав такое, я рванула вперед, совершенно не разбирая дороги. По пути мне попался журнальный столик, под который я и залезла. Сверху же несколько голосов с необыкновенным садизмом обсуждали, как лучше меня убить.
– Давай поднимем столик и хлопнем ее лопатой, как муху!
– С ума сошла? А если она накинется? Лучше ружье.
– Так бери свое ружье! Кстати, где оно?
– Что вы делаете? – неожиданно раздался разгневанный Катькин крик. Услышав голос сестрицы, я была готова молиться всем Богам и больше никогда не заставлять Катьку убираться в квартире.
– Катя, тут нечисть! Она напала на меня и шмыгнула под стол!
– Это не нечисть, это Лиза, – устало ответила Катя. – Я вижу ее платье. Лиза, вылезай оттуда.
Испытывая шок, я попятилась задом наперед из-под стола, не забывая одергивать платье. Оказавшись на свободе, вся мокрая, со спутанными длинными волосами, я села на пятую точку и осмотрела окружающих обидчивым взором.
– Вы зачем на меня напали? – спросила я.
Радочка с Иваном Поликарповичем выглядели совершенно обескураженными. Где-то в углу маячила тень Раисы Степановны, а в центре возвышалась Катька, держащая в руке свечу.
– Мы проводили ритуал, – растерянно ответил Иван Поликарпович. – Катя вышла на кухню за свечой, и тут ты… Лиза, Бога ради, извини! Я и подумать-то не мог…
Он суетливо бросился ко мне и помог подняться. Радочка, бегающая рядом, всплеснула руками:
– Лиза, прости нас! Но что мы должны были подумать? Ты в этом белом платье, с черными длинными волосами, закрывающими лицо, появляешься на лестнице ровно в полночь! Да еще и двигаешься так, словно… Словно…
Она не могла подобрать нужного слова, и, скривив губы, выплюнула:
– Как призрак! И еще ты очень бледная! И губы у тебя синие!
– Я боялась упасть с вашей лестницы, – сердито возразила я. – А бледная я, потому что уснула под кондиционером и замерзла! А воду вы зачем на меня вылили?
– Это была святая вода, – сообщила Радочка, и обратилась к экономке: – Раиса, живо несите плед. Не видите, Лиза вся дрожит от холода?
– М-да, – покачала головой Катька. – Весь ритуал сорван. В следующий раз, сестрица, не появляйся так эффектно. А лучше вообще – сиди в комнате.
Мне стало так обидно, что захотелось рыдать. Мало того, что я спешила им на помощь, борясь со страхом, так меня еще и побили. И вдобавок окатили ледяной водой.
Я шмыгнула носом, и плотнее закуталась в плед. Добрая Раиса Степановна принесла не только его, но и чашку горячего чая, в которую я с благодарностью вцепилась обеими руками.
– Ладно, давайте расходиться и спать, – устало подытожил Иван Поликарпович. – Очевидно, сегодня нам не удастся ничего сделать. Лиза, еще раз извините.
– Ничего страшного, – клацая зубами, ответила я.
Иван Поликарпович вместе с Радочкой поднялись наверх, Раиса Степановна принялась прибираться в гостиной, а мы с Катькой отправились на кухне. Усевшись за столом, я только сейчас сообразила, что Кристины в гостиной не было.
– А где Кристина?
– У себя в комнате, – сообщила Катя. – Она сказала, что не верит в эту чепуху и участвовать в клоунаде не будет.
Я устало отставила чашку и посмотрела на сестру.
– А ты? Убедилась в том, что здесь никого нет?
Катя обиженно фыркнула.
– Никаких призраков не существует, – продолжала настаивать я на своем. – И всякой другой нечисти тоже. Пора уже это признать. Давай мы с тобой отправимся домой…
Не успела я договорить, как раздался жуткий, душераздирающий вой. В гостиной что-то звякнуло, затем раздался глухой удар. Переглянувшись с Катькой, мы рванули туда и застали Раису Степановну, лежащую на полу без сознания.
– Что с ней? – завопила Катька.
– Откуда я знаю! – заорала я в ответ, бросаясь к пожилой женщине. – Звони в Скорую!
Дрожащей рукой я потрогала шею экономки. Пульс бился, и я с облегчением выдохнула. Со второго этажа уже спешил испуганный Иван Поликарпович. Наряд на нем был более чем эксцентричный: семейные трусы, украшенные задорным зеленым горошком, и ружье, которое Семеницкий нежно прижимал к себе. Из-за его плеча выглядывала Радочка в роскошном пеньюаре розового цвета.
Завидев меня, стоящую на коленях возле неподвижного тела экономки, Иван Поликарпович побледнел, и всучил ружье Радочке. Та от испуга затряслась, как осиновый лист, и брезгливо схватила оружие, держа его словно дохлую мышь.
– Что с ней? – спросил хозяин дома.
– Похоже на обморок, – ответила я. – Но не берусь утверждать точно. Может, у нее сердце прихватило.
Взволнованная Катя вынырнула из кухни, сжимая в ладони телефон.
– Скорая уже в пути, – сообщила она.
Мы все дружно выдохнули, переглянувшись.
Скорая прибыла через рекордные двадцать пять минут. У Раисы Степановны диагностировали обморок, давление и еще кучу всего, погрузили ее на носилки и увезли в больницу, сообщив, что пациенту нужен покой.
Иван Поликарпович отправился следом за Скорой на своем автомобиле. С ним вызвалась поехать и Радочка, объясняя это тем, что ей, как женщине, гораздо виднее, что потребуется Раисе Степановне в больнице. Но, подозреваю, Радочка просто не хотела оставаться в особняке.
Когда чета Семеницких уехала, на шум вышла Кристина. Видок у девицы был бодрый, хотя она пару раз натужно зевнула, и, оглядев гостиную, поинтересовалась:
– Ну что, поймали Каспера?
Катя скривила лицо, и молча ушла на кухню, оставив меня объясняться с противной девицей.
– Нет, не поймали. Раиса Степановна упала в обморок, и ее увезли в больницу. Твой отец и Рада отправились с ней.
– Зачем? – спросила Кристина, а я удивленно нахмурилась. Девице сказали, что экономка потеряла сознание, а ей хоть бы хны?
– Чтобы оплатить палату и приобрести необходимые вещи, наверное, – пожала я плечами. И без всякого перехода спросила: – Ты не испугалась?
– Чего? – вытаращила глаза Кристина.
– Воя.
– Чего? Какого воя?
– В доме кто-то завыл, – терпеливо сказала я. – И Раиса Степановна, услышав это, упала в обморок.
– А, – равнодушно обронила девчонка. – Я сидела в наушниках. Поэтому ничего не слышала. А что за вой?
– Жуткий, – пожаловалась я. – Хорошо, что ты не слышала.
– Наверное, – снова пожала плечами Кристина.
Очевидно, эмоциональный диапазон у девчонки как у улитки. Проводив взглядом Кристину, поднимавшуюся на второй этаж, я двинулась на кухню.
Катька сидела за столом и с мрачным видом прихлебывала кофе. Я вспомнила о обязанностях старшей сестры, отобрала у нее кружку и налила ей зеленый чай с мятой.
Когда молчание затянулось, я спросила:
– Ну? Что скажешь? Вернемся домой?
Катька подняла на меня свои ясные голубые глаза и вздохнула.
– Ты же слышала вой.
– Ну, слышала.
– Как считаешь, это было животное?
Я облизала губы, раздумывая над ответом. Первые три секунды мне вообще не запомнились, но вой из истошного крика перешел в стенания, поэтому я могла с уверенностью ответить:
– Нет. Это была женщина.
– И она кричала, – подхватила мою мысль Катька. – Так, словно…
– Ее пытали или она увидела нечто ужасное.
– Вот. А еще крик был очень громкий. И раздался именно на первом этаже. Рада и Иван Поликарпович были в своей комнате вдвоем, поэтому кандидатура Радочки отпадает. Кристина тоже была у себя, и, если бы звук шел из ее комнаты, мы бы это поняли.
– Остается Раиса Степановна, – сказала я, и вдруг забеспокоилась: – Подожди, то есть ты согласна, что призраков здесь нет?
Катька фыркнула и опустила нос в кружку с чаем. Сделав большой глоток, вытерла рот салфеткой и заявила:
– Нет, я не могу утверждать точно. Я лишь пытаюсь убедить тебя в том, что этот звук издавал не человек. Вернее, не живой человек, живущий в этом доме.
– То есть призрак? – уточнила я.
– То есть да, – с досадой ответила Катя. – Получается, если никто из нас не орал, то это был призрак. Но что-то не сходится.
– Что?
Катя принялась загибать пальцы:
– Смотри, я провела здесь почти весь день. Никаких посторонних и необычных запахов в доме нет, не считая духов Радочки. Резкие перепады температуры отсутствуют, вещи не двигаются сами по себе, никому из жильцов не снятся странные сны. Правда, Радочка что-то упоминала о кошмарах, но скорее всего, ей просто приснилась какая-нибудь чепуха. Кошка…
Катя посмотрела на упитанного кота по кличке Куб, лежащего на поле и презрительно глядящего на нас.
– Это кот.
– Хорошо, кот, – исправилась сестра, – никак не реагирует на предполагаемую нечисть. Измеритель электромагнитного поля…
– Чего?
– Та коробочка, с которой я ходила по дому, – напомнила Катя. Я понятливо кивнула. Коробочка – это ясно.
– Не буду тебя грузить, – отмахнулась сестренка, – но все в норме. Никаких следов или признаков присутствия духов я не обнаружила. Но остается этот вой, который мы слышали, и рассказ Ивана Поликарповича о разбитой вазе и перевернутой фотографии.
Я кивнула.
– К тому же, призрак мог затаиться, – задумчиво добавила Катька.
– Чего? В смысле, он что, разумное существо?
– На эту тему еще ведутся споры, – важно заявила Катька.
Я хмыкнула. Хоть убей, но в призраков я не верю. Чушь собачья. Еще Алан Брэдли написал замечательную фразу: «Надо бояться не мертвых, а живых», и я была с ним абсолютно согласна. В существование призрака, истошно воющего по ночам и разливающего свиную кровь, мне верилось слабо, а вот в человека, делающего то же самое – вполне.
Кстати, про кровь. Я обратилась к Катьке:
– Слушай, а что по поводу разлитой на полу свиной крови? Ты же не думаешь, что потусторонние силы зарезали где-то свинью и приволокли ее биологический материал в дом?
Катька отрицательно замотала головой.
– Нет. Кровь – точно нет. Лиза, я ничего не понимаю, – пожаловалась она. – Если бы тут был призрак, я бы его нашла. Честное слово!
– Я тебе верю, – я обняла сестренку и погладила ее по голове. – Давай сделаем так: ты сосредоточишься на своем призраке, еще раз все проверишь, а я по очереди поговорю с жильцами. Может быть, кровь разлил кто-то из них. Для устрашения, так сказать.
– А вой?
– Что вой? Может, у этого любителя ужасов есть сообщник, который тайно проник в дом и завыл?
Катька настороженно огляделась.
– Думаешь, он еще в доме?
Я покачала головой.
– Вряд ли. Была такая суматоха, наверняка смылся. И не факт, что он вообще был. Это я к тому, что вой можно объяснить как угодно. Так что давай-ка спать.
– Окей, – Катька поднялась со стула и потопала к лестнице. Я потушила свет, оставив парочку светильников (на всякий случай!), и отправилась за ней. В коридоре, остановившись возле своей спальни, засомневалась: может, стоит проверить Кристину? Девочке всего шестнадцать, и, может быть, для всех окружающих она храбрится, но в душе наверняка переживает.
Я подошла к ее комнате и постучала. Затем еще раз, и еще. Не выдержав, крикнула:
– Кристина!
Из соседней двери высунулась голова Катьки, и сестрица недовольно пробурчала:
– Чего орешь?
– Хочу проведать Кристину, а она не открывает.
– В наушниках, поди, – хмыкнула Катька, и скрылась за дверью.
Точно! Кристина же сказала мне, что не слышала вой, потому что слушала музыку. Я решительно толкнула дверь и обмерла. Спальня была пуста. Кристины в ней не было.
– Черт знает что, – прошипела я себе под нос, и тщательно обыскала комнату Кристины. Осмотрела ванную комнату, заглянула под стол, даже под кровать – без толку. Девочка словно испарилась.
Недолго думая, я поспешила к сестрице. Катька уже уютно устроилась под одеялом, нанеся на лицо косметическую маску. Она имела зеленый цвет и неприятно пахла, поэтому волосы сестренка тщательно зачесала назад и закрепила плюшевым ободком с заячьими ушками.
Завидев меня, Катька отложила в сторону телефон и насмешливо спросила:
– Что? Ты пришла пожелать мне спокойной ночи?
– Немедленно вставай, – велела я, сдергивая с нее одеяло. – Кристины нет в ее комнате.
– Может быть, она в ванной? – предположила Катя.
– Я там смотрела.
– Внизу, на первом этаже? В кабинете? На кухне?
Я озадачилась. Искать Кристину на первом этаже мне как-то не пришло в голову, что, разумеется, было упущением с моей стороны. Решительно вздернув подбородок, я чеканным шагом поспешила вниз, взяв с собой Катьку.
Спустя двадцать минут мы облазили весь дом сверху до низу, но Кристина как в воду канула. Выкрикивая ее имя, я обошла особняк еще раз, и даже заглянула в пыльную кладовку.
– Ее нигде нет, – пожаловалась я Катьке, сидящей на диване. – Куда она могла деться?
– Отправилась прогуляться?
– В час ночи?
– Тогда убежала на свидание?
– Ей шестнадцать лет, Кать! Она еще совсем ребенок, – вырвалось у меня.
Катька открыла рот, смерила меня презрительным выгзлядом, и поинтересовалась:
– Скажи-ка, дорогая моя, ты думаешь, что девочки в шестнадцать еще играют в куклы?
– Нет, но свидания…
– Уверяю тебя, некоторые из них делают кое-что похлеще, чем безобидные прогулки под луной и слюнявые поцелуи, – вздохнула Катька.
Я с подозрением уставилась на сестрицу, и та мгновенно добавила:
– Я ничем таким не занимаюсь. Все время дома, с тобой.
– Ладно, – махнула я рукой, решив попозже заняться Катькиным воспитанием, невзирая на то, что сестрице уже исполнилось восемнадцать, – нужно отыскать Кристину. Пойдем в сад.
– Может, подождем, пока она сама вернется? – с надеждой спросила Катька, поскольку тащиться ночью на улицу ей не хотелось.
Я задохнулась от возмущения.
– Катя! Да как ты можешь? Иван Поликарпович с Радой уехали, и оставили нас за старших! А Кристина пропала! Ночью! Совершенно одна!
– Уверена, что она не одна, – пробормотала себе под нос Катька.
– Тут в окрестностях ничего нет, только парочка деревенских домиков, – сообщила я. – Какие парни? Уж не думаешь ли ты, что Кристина, избалованная девочка из богатой семьи, влюбилась в какого-то свинопаса?
– Но Иван Поликарпович же влюбился в Радочку, – возразила Катька. – А та, по заверениям Кристины, раньше коз пасла.
– Не слушай ее, – ответила я. – Рада действительно из маленького городка, но никаких коз там не было и нет. Пойдем.
Нехотя Катька подчинилась, и мы направились в сад. Уличные фонари почему-то не горели, и наш путь освещала только бледная округлая Луна, висящая над макушками деревьев. Шаркая ногами, Катька уныло брело позади меня, а я неслась вперед, не разбирая дороги.
Облазив весь сад, мы не нашли ничего, что указывало бы на местонахождение Кристины. Подумав, я обратила свой взор в сторону крохотной деревеньки, и Катя забеспокоилась.
– Нет, только не говори мне, что ты хочешь пойти туда! Лиза!
– Цыц, – шикнула я на нее. – Нужно проверить историю про свинопаса.
– За что мне это? – патетически восклицала Катька, бредя по сельской дороге вслед за мной.
Пробравшись через густые заросли кустарника, мы уже почти вышли на окраину деревни, как мое внимание привлекло еле заметное движение. Впереди, у первого домика, я заметила Кристину. Девочку я опознала сразу по приглушенному хихиканью, а еще лунный свет падал ей на лицо, хорошо его освещая. Зато спутник Кристины, высокий парень, страстно обнимающий ее, оставался в тени.
Я незамедлительно присела и дернула Катьку за руку, вынуждая повторить за мной. Слава Богу, сестра не стала задавать глупых вопросов, а покорно присела на корточки.
– Мне надо идти, – прошептала Кристина.
Ее спутник что-то пробурчал, и парочка принялась целоваться. Страстные лобзания длились минут пять, после чего Кристина вприпрыжку побежала в сторону дома, а парень остался стоять в тени.
Промчавшись мимо и даже не заметив нас с Катькой, Кристина унеслась по дороге, а Катя встревоженно зашептала:
– Эй, Лизка, мы еще долго тут будем сидеть?
– Погоди, – шикнула я, – я хочу взглянуть на лицо этого соблазнителя маленьких девочек.
Рост парня вызывал у меня сомнения, да и его бурчание имело низкую тональность. Если это взрослый мужчина, то стоит разглядеть его получше, а потом рассказать Ивану Поликарповичу. Если ровесник… Пусть сами разбираются.
Велев Катьке ждать меня в кустах, я на корточках двинулась вперед. Возлюбленный Кристины закурил, и теперь неспешно пускал дым колечками, прислонившись к забору. Кряхтя от напряжения, я ползла вперед, и тут под моей ногой хрустнула ветка.
Парень незамедлительно выбросил сигарету и повернулся лицом в мою сторону. Очевидно, что-то его заинтересовало, и он двинулся прямо навстречу ко мне.
«Плохо дело», – подумала я, и начала судорожно размышлять над тем, что я скажу этому парню, когда он обнаружит меня, стоящую на коленях за кустом. К счастью, делать мне этого не пришлось. Когда до моего укрытия парню оставалось пройти каких-то жалких два метра, из кустов неожиданно выскочила Катька, и завизжала покруче пожарной сирены.
Парень, не ожидавший такого визга, тоже заорал, и повернулся к моей сестре. К слову сказать, Катька была одета в прикольный костюмчик для сна – слитный комбинезон, изображающий то ли волка, то ли зайца. На голове у нее топорщились ушки от ободка, а лицо было перемазано зеленовато-серой маской.
Угрожающе выставив вперед руки, Катька двинулась на парня, и начала подвывать на латинском:
– Омнитус де исперитус… Дум сперо, дум спиро!
Я немедленно узнала крылатую фразу, и хихикнула. Наш неизвестный, однако, латинский не знал, и Катькины завывания, а также ее облик произвели на него ужасающее впечатление. На миг оцепенев, он издал короткий звук, а потом рванул огромными скачками вглубь деревни, не забывая при этом орать благим матом.
Я вылезла из кустов и бросилась к Катьке. Схватив ее за руку, поволокла в сторону особняка, и мы дружно побежали. По дороге Катька хрюкала от смеха и давилась.
Оказавшись в саду, мы вошли в дом, и, к нашему счастью, не увидели Кристину. Катька плюхнулась на диван, я села напротив, переводя дыхание, и тут со второго этажа спустилась Кристина.
Я обомлела: мерзавка была одета в домашнюю пижаму, и при этом томно зевала, не забывая потирать глаза кулаком.
Завидев нас, Кристина спросила:
– Отец еще не вернулся?
– Нет, – ответила я. – Я тебя звала, ты не слышала?
– Не-а, – мотнула головой девчонка. – Я в наушниках была, спала. А что ты хотела?
– Да так, ничего, – отмахнулась я, и проводила ее задумчивым взглядом.
Перед тем как уйти, мы с Катькой закрыли дверь. И, когда вернулись, отперли ее. Следовательно, через главный вход Кристина не могла попасть внутрь. Но тогда как она это сделала? Спустилась через окно?
Чтобы подтвердить свои догадки, я вышла в сад и обогнула дом. У окна, которое светилось желтым, я остановилась и осмотрела стену. Ну, все ясно. До самого окна спальни Кристины вели декоративные брусочки, которыми был украшен дом. Если человек достаточно легкий и проворный, то может использовать их как лестницу.
Подышав чуть-чуть воздухом, я вернулась обратно. Катька, уже смывшая маску, буркнула:
– Ты как хочешь, а я спать. С меня приключений хватит.
– Иди, – вздохнула я. – Я дождусь Ивана Поликарповича и Радочку.
