bannerbannerbanner
Сердцеед

Ануш Стадникова
Сердцеед

Полная версия

Зедекия медленно растворялся в мыслях о рукописях, хранящихся в его кабинете, о предназначении незнакомки, чье появление было столь неожиданным в этом дне, о Бонни Блум, которая подняв взгляд от прилавка, испуганно посмотрела на него. На Зедекию Олдриджа, чей мир мгновенно рассыпался на миллионы песчинок. Ведь глазами этой неприметной баристы на него смотрела она. Та, которую он потерял в лесах Син-Рута много веков назад…

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

– Отлично, – Окинув взглядом прибранный зал, сказала мисс О'Коннели, потушив свет и посмотрев в сторону Бонни. – Готова?

– Ага, – Захлопывая дверь кухни и натягивая на ходу джинсовку, ответила брюнетка, присоединяясь к начальнице в дверях забегаловки.

– Что на счёт завтра? – Закрывая на ключ дверь, поинтересовалась женщина. – Берешь смену или мне позвать Гейла?

– Нет–нет! – Встревожено взглянув на мисс О'Коннели, выпалила Бон. – Я выйду.

Поджав свои тонкие губы и нахмурив брови, женщина недовольно посмотрела на подчиненную, после чего кивнула головой в обреченном молчании и за краем роллеты.

– Договорились. – Опуская защитные ставни вместе с Бонни, выдохнула, кряхтя, женщина. – Что ж, тогда до завтра? – Убирая ключи в карман куртки, устало улыбнулась она.

– До завтра. – Коротко кивнула головой девушка, проследив за тем, как начальница тут же развернулась и зашагала в противоположном от нее направлении.

Проводив мисс О’Коннели взглядом, Бонни набрала в лёгкие морозный воздух Син-Рута, что моментально пронизал ее тело сыростью и ознобом. Поежившись, и накинув на голову капюшон, брюнетка тоскливо огляделась вокруг, разрываемая изнутри чувством безнадёжности. Обреченности, которая вновь вела ее в объятия душевных и физических мук.

Нехотя приблизившись к велосипеду, Блум достала из кармана куртки проводные наушники и, подсоединив их к плееру, включила музыку. Отстегнула велосипед и под зарождающиеся биты в динамиках оседлала транспорт, который вынужденно повез ее в сторону места, которое когда–то девушка звала "своим домом".

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

– Заявляю официально, – С трудом волоча ноги, проговорила Дина. – Я объелась и невероятно устала.

Сдерживая отрыжку, огненная красавица покосилась на Анаэль, в глазах которой отразилась скорбь и разочарование.

– Бедная девочка… – Не в состоянии относиться с равнодушием к собственной работе, отвернувшись, сказала блондинка.

С сочувствием поджав губы, Дина потупила взгляд. Она знала, как сильно подруга старалась уговорить женщину не продавать свою малышку-дочь в бордель. Как взывала к ничтожной точечке материнского сердца, где все ещё зиждилось добро. Как умоляла ее подумать и принять правильное решение, где забота о собственном ребенке должна была превозобладать над жаждой "словить кайф". Однако продвигающееся по пищеводу Дины сердце, что отдавало желчной горечью, говорило громче любых слов об очередном поражении А́ни.

– Маловероятно, что тебя это утешит, но – Не встречаясь взглядом с подругой, начала красноволосая "кара". – Даже если бы ты отговорила ее и вселила в нее чувство вины сегодня, это не изменило бы итога нашей следующей встречи.

– Откуда ты знаешь? – Не желая смиряться с видением этого мира глазами подруги, возмутилась Анаэль. – С чего ты взяла, что все ожжет быть только так и не иначе?

– Потому что так было и так будет всегда. – С чувством собственной правоты, заявила Дина. – Такова реальность.

– Но не моя. – Гордо вздернув подбородок, фыркнула блондинка.

– Ну, конечно. – С насмешкой бросила "Пламя". – Ты же не в состоянии увидеть правду. Не можешь принять многовековую статистику, лишь потому, что твои "настройки" не позволяют этого.

– А может проблема не во мне?! – Презирая снисхождение к своей персоне, воинственно спросила девушка. – Может все дело в тебе и в том, что ты неспособна разглядеть в людях и толики света? В том, что для тебя они заведомо виновны?

–Возможно. – Пожав безразлично плечами, сказала "Пламя". – Но пока что, им не удалось переубедить меня в обратном.

Не желая и дальше участвовать в дискуссии, где как обычно каждый останется при своем мнении, Дина запустила руки в карманы куртки и нагнала идущего чуть поодаль Зедекию.

– Куда теперь? – Тяжело вздыхая, спросила она у Олдриджа.

– Домой. – Сухо ответил шатен, порождая внутри девушки тихий возглас ликования.

– Устал? – Поинтересовалась Дина, покосившись в сторону мужчины, чье выражение лица не могло ответить на этот вопрос.

– Нет. – Пресекая любую попытку к дальнейшему продолжению диалога, ответил Зед, превращаясь как обычно в непробиваемую бессловесную стену.

– Ясно. – Перенимая манеру приятеля, пробормотала Дина и тут же сбавила шаг, присоединяясь к Анаэль.

На улицы Син-Рута начала опускаться ночь, чей визит предвещали мерцающие в небе звезды. Глядя на них, Олдридж невольно подумал о баристе из кафетерия "О'Коннели", что то и дела возникала перед его мысленным взглядом. А точнее ее глаза, которые беспощадно терзали Зедекию весь день, воскрешая своим сиянием болезненные воспоминания в его груди.

Вобрав в легкие холодный осенний воздух, мужчина наскоро выпустил облачко еле заметного пара, который мгновенно растворился перед его лицом, забрав с собой образ незнакомки с глазами цвета прошлого.

– Жду не дождусь когда мы придем домой, – Промурчала мечтательно за спиной шатена А́ни. – Сегодня я даже не поленюсь и наберу себе горячую ванную.

– Обойдусь душем. – В противовес сказала Дина. – Лишь бы влезть в пижаму и наконец-таки лечь спать.

– Почему это всегда так волнительно? – Ощущая легкий трепет в груди, спросила Анаэль. – Возвращаться домой. – Смакуя, протянула она, встречая в глаза "Пламя" понимание.

Мужчина, не сбавляя шаг и не пытаясь вступить в беседу, молчаливо слушал подруг, которые видели в старом поместье нечто большее, чем просто крышу над головой. Для них, это вросшее своими корнями в землю здание, было прибежищем. Местом, что вопреки его расположению, не оказывало на девушек никакого негативного влияния.

– Что такое? – Выглядывая из-за мужчины, недовольно спросила Дина, которая свернув вслед за Зедекией, чуть было не врезалась в его застывшую посреди дороги фигуру.

Открыв рот, Олдридж уже планировал ответить подруге и объяснить ей свой ступор, когда акапельное дребезжание стеклянных граней лишило шатена дара речи.

– Зед, что опять? – Всматриваясь в мужское лицо, осуждающе спросила "Пламя", в то время как ее друг выставил перед ней руку и молчаливо закрыл глаза.

Отрезав себя от грязи мрачных улиц Син-Рута, Зедекия сосредоточенно прислушался к уже знакомой мелодичной трели, что пугала его своей силой, отнимающей рассудительность и воспламеняющей неведомый прежде интерес к незнакомому человеку.

– Встретимся дома. – Не открывая глаз и не веря в собственное безрассудство, сказал Олдридж, идя наперекор навязанному плану, держаться подальше от брюнетки, пока он не найдет хоть какой-то информации о ней.

– Дома? – В непонимании посмотрев на друга, спросила выросшая рядом блондинка. – А ты разве не с нами?

Пытаясь понять, что именно происходит, Дина прислушалась к окружающим их звукам и быстро сообразив что к чему, со сдерживаемой насмешкой, покачала головой.

– Пошли.

– Что? Но.… Почему? Мы… Мы же… – Сбитая с толку поведением друзей и спотыкаясь о собственные мысли, затараторила Анаэль.

– Пошли! – Закатывая глаза и подталкивая подругу вперед, приказала Дина. – Я тебе все объясню, а пока, – Девушка подалась в сторону блондинки и тихо прошептала. – Просто прислушайся.

Засияв как рождественская елка, А́ни в неверии покосилась на мужчину, желая наградить его своей самой восторженной улыбкой. Той, что поощряла отсутствие логики и прагматизма в поступках Зедекии. Однако Олдридж, как и прежде стоять с закрытыми глазами и растворяться в пении сердца, чья хозяйка стремительно приближалась к нему и звучала с каждой секундой все громче и громче.

"Три, два, один…" – Мысленно отсчитал мужчина, повернувшись в сторону заскрипевшего тормозами велосипеда, из-под которого Зед еле успел отскочить в сторону.

– Господи! – Спрыгивая со своего "коня" и стягивая в испуге наушники, воскликнула девушка. – Извините меня, ради Бога, я вас не заметила…

– Ничего страшного. – Обрывая извинения Бонни, заверяюще успокоил девушку Олдридж.

– Я вас не ушибла?

Щуря глаза в сторону своей жертвы, девушка силилась разглядеть лицо человека, что по стечению обстоятельств чуть было не пострадал от столкновения с ней. Но все что Блум удалось увидеть – очертания высокой и крепко скроенной фигуры, которой, судя по всему, был мужчина.

– Не беспокойтесь. – Настоятельно повторил Олдридж. – Я, правда, успел увернуться.

В словах незнакомца послышался намек на улыбку, но, ни свет из ближайших окон домов, ни тусклое сияние Луны, не позволили Бонни рассмотреть этого мимического проявления на темном силуэте незнакомца.

– Вы сами не пострадали? – Поинтересовался Зедекия, который в отличие от брюнетки не нуждался в свете, чтобы увидеть ее лицо.

Сейчас оно горело от холода и от того выглядело более живым и симпатичным. Распущенные волосы, черными змейками выползали из–под капюшона, контрастируя с цветом женской кожи. А глаза, как и прежде искрились блеском мириадов звезд, порождая внутри Олдриджа душевную дрожь и жажду узнать все об этой девушке.

– Нет-нет, все хорошо. Спасибо. – Суетливо выдохнула брюнетка, испытав дискомфорт и смущение, которые был способен породить лишь пристальный взгляд.

Ссутулив плечи и опустив глаза на руки, что все ещё сжимали наушники, из которых приглушённым шипением доносились обрывки фраз и виртуозная партия гитариста группы, Бон-Бон неловко промямлила:

– Что ж, если вы в порядке и мои извинения приняты, я…

– Вам не страшно? – Прервал ее попытки к побегу Зедекия, подумав о том, что Дина была права.

 

Им нужны были ответы. Ему были нужны объяснения, невзирая на внутренний эмоциональный конфуз, который создала эта незнакомка. Тем более сейчас, когда судьба давала Олдриджу очередной шанс узнать правду из уст первоисточника.

– Смотря о чем, или о ком, идёт речь. – Нахмурив брови и намотав провод наушников на палец, Блум нелепо огляделась вокруг.

– Я говорю о поездках на велосипеде в непроглядной тьме и по безлюдным улицам. – Ухмыльнувшись и выдав за один раз столько слов, сколько он временами не говорил за целый день, пояснил свой вопрос Зедекия.

– Я не боюсь темноты. – С некоторой гордостью заявила девушка, обращаясь в сторону незнакомца с насмешкой. – Не верю в монстров и давно убедилась, что они не прячутся в чуланах и под кроватью.

Зед хотел было сказать, что она права – монстры живут намного ближе. Настолько, что один из них стоял прямо перед ней, но вместо этого:

– Разрешите мне проводить вас?

Забегав глазами по силуэту, чье лицо все еще невозможно было разглядеть, Бонни утопила голову в плечах. Подобное предложение от незнакомца, в частности от мужчины, звучало более чем настораживающе.

– Спасибо за предложение, но, – Поспешно спрятав наушники в карман куртки, девушка решительно взялась за руль велосипеда. – Я в состоянии добраться до дому самостоятельно.

Планируя оттолкнуться от земли и начать крутить педали, Бон-Бон в испуге отдернула руки от металлической перекладины, когда мужская ладонь легла поверх ее запястья.

– Понимаю, – Всматриваясь в встревоженное женское лицо, успокаивающе проговорил Зед, продолжая придерживать за руль велосипед. – Вас не пугают монстры, но пугают незнакомцы…

– Только те, что ведут себя слишком подозрительно. – Напряжённо ответила брюнетка, прижав руки к бедрам.

– Туше. – Согласился с девушкой Олдридж. – Но, поверьте, я не преследую никаких дурных мыслей.

Взволнованно потерев запястье, до которого прикоснулся незнакомец, Бонни задумчиво покосилась на мужчину. Поверить в то, что кто–то руководствовался благими намерениями в ее отношении, к сожалению, было не так–то просто. Ни в этом городе и ни тогда, когда жизнь извечно доказывала обратное…

– Я просто хочу убедиться, что вы в целости и сохранности доберётесь до дому. – Вглядываясь в лицо, что не выражало и намека на расположение к нему, заверил девушку шатен. – Только и всего.

Закрыв глаза, Блум мысленно отчитала себя за глупость и безрассудство, что граничило с непростительной наивностью. С нелепой и неубиваемой верой в добро, которое живёт в любом человеке, даже если он сам не признает этого. В частичку света, которую неподвластно потушить никакой тьме.

– Два квартала. – Открыв глаза и спустившись с велосипеда, ответила незнакомцу Бонни. – Можете проводить меня до ближайшего фонаря.

Она тут же указала в сторону перекрестка, где тусклым желто-оранжевым лучом горел одинокий фонарный столб, вырывающий из мрака замшелую улицу.

– Как пожелаете. – Удовлетворённо кивнув головой, сказал Зедекия, сделав шаг в сторону, чтобы пропустить брюнетку вперёд.

Перемещаясь вдоль покосившихся заборов и домов, Бон нервно сжимала рукоятки велосипеда, мысленно вознося молитву небесам о том, чтобы не пожалеть об этом глупом решении.

– Раз уж на эти два квартала я выступаю вашим телохранителем, – Покосившись в сторону девушки, нарушил молчание мужчина. – Думаю, мне стоит представиться.

Ни в первый раз, отмечая обходительную манеру спутника вести диалог, Бонни непроизвольно дрогнула в улыбке уголками губ и тихо усмехнулась.

– Вероятно. – Согласилась с незнакомцем она.

– Зедекия Олдридж.

– Бонни Блум. – Без промедления выдала в ответ девушка, самоосуждающе зажмурив глаза.

К сожалению: ни фамилия, ни имя, ни внешность брюнетки не проливали ни капли света на интересующие Зедекию вопросы. Эта девушка оставалась для Олдриджа чистым листом, с хрустальным сердцем, в котором словно в бокале плескалась ярко-алая кровь без каких–либо примесей грязи и гнили. Необъяснимо, странно и оттого безгранично интригующе! Впервые за много тысячелетий, кто-то стал по-настоящему интересен шатену. Настолько, что Олдридж не планировал скупиться на беседы.

– Приятно познакомится, "Бонни – не боящаяся монстров". – Теряя контроль над губами, которые изогнулись в намеке на улыбку, сказал Зед.

– Взаимно. – Без доли лукавства ответила Блум, покосившись в сторону мужчины, что вызывал внутри нее резонанс эмоций.

– Вы давно здесь живёте? – Посмотрев на уличный фонарь, что принялся барахлить и содрогаться световыми вспышками, поинтересовался Олдридж.

– В Син-Руте? – Переспросила брюнетка, встречая нечёткий кивок своего телохранителя. – Давно. – Устремив взгляд вперёд, с досадой призналась Бон. – Настолько давно, что мечтаю уехать отсюда.

– Вот как? – Без особого удивления спросил Зедекия, разделяя желание Блум.

– А вы, я так полагаю, здесь недавно?

Прищурив глаза, Зед молчаливо кивнул в ответ девушке, которая, как ему показалось, задала свой вопрос лишь для того, чтобы сместить фокус беседы со своей персоны. С причин, что побуждали Бон мечтать о побеге из Син-Рута, которых по собственным меркам Олдриджа, было бесчисленное количество.

– Только приехал. – Заведя руки за спину и расправив по привычке плечи, ответил Зедекия.

– Вот как? – Насмешливо проронила девушка, с шумом переступая по разбитому асфальту под дребезжание велосипеда. – И как вам город?

– Это далеко не первый мой визит в Син-Рут. – Улыбнувшись голосом, ответил Зед, отмечая про себя, что подобное эмоциональное попущение случается с ним все чаще после встречи с Бон.

Услышав слова мужчины, Блум с интересом повернула голову в сторону незнакомца. Тревога, словно сползающее одеяло, постепенно обнажало ее расположение к Олдриджу, что вел себя рядом с ней легко и непринужденно, но при этом не позволял себе переступать незримые рамки дозволенного.

– Давайте, попробую угадать, – Задумчиво предложила Бонни. – Вы здесь по работе?

– Именно так. – Поощряя прозорливость брюнетки, ответил Зед. – Но я привык называть это не работой, а предназначением.

– Вы учитель? – После недолгого раздумья, спросила девушка.

– Не совсем, – Посмотрев на столб, до которого оставалось не больше десятка шагов, сказал Олдридж. – Моя деятельность больше связана с судебной практикой.

– Син-Рут и правосудие – слова несовместимые. – Тяжело и со знанием дела вздохнула брюнетка. – Но, надеюсь, вам удастся оставаться непредвзятым в своих решениях.

– Меня сложно подкупить, – Приближаясь к фонарному столбу, твердо заявил Зедекия, который как никто другой знал Син-Рут изнутри.

Прогнивший и растлевший душой, этот город славился своей преступностью и криминальными хрониками. Такими, что уходили корнями под толщу земной коры.

– Я слишком предан справедливости.

В этот самый момент, когда они остановились под моргающей лампой, что и без неисправности светила довольно тускло, Блум наконец-то увидела своего спутника, впав при этом в недоумевающий ступор. Перед ней стоял высокий и весьма красивый мужчина, в длинном винтажном плаще, поверх черной водолазки и классических брюк. Незнакомец, который сегодня так странно смотрел в ее сторону, сидя за дальним столиком в кофейни.

– Это вы? – Ощущая, как по ее позвоночнику расползается изморозь, Бонни рывком подтянула к себе велосипед. – Я вас знаю, вы были сегодня в "О'Коннели". – Мужчина ничего не ответил, а его лицо не выражало никаких эмоций, из-за чего брюнетка с силой зажмурила глаза. – Вы преследуете меня?

Отведя взгляд от девушки, и сдержав ухмылку, что непрошеным гостем решила сегодня поселиться на его лице, Олдридж медленно облизал губы. Версия о шпионаже за той, чье сердце он с лёгкостью мог услышать за десяток кварталов от него, напоминала отменную шутку, над которой могли посмеяться не многие. И уж точно не Бонни Блум.

– Если мне не изменяет память, – Осенив пеплом своих глаз брюнетку, рассудительно проговорил Зедекия. – Это вы и ваш велосипед чуть было не наехали на меня.

Поправив капюшон, Бонни бегло отвела взгляд от шатена, чьи глаза, казалось, видели ее насквозь. Не раздевали, как это часто случалось при встрече с мужчинами Син-Рута, не посылали двусмысленных намеков, а заглядывали куда-то глубже ее тела и души.

– Спасибо, что проводили. – Избегая встречи с глазами Олдриджа, сухо поблагодарила мужчину Блум.

– Спасибо, что не отказали мне в этой чести. – Слегка склонив голову, ответил Зедекия, заглядывая в утопающее под навесом из капюшона лицо. – Мне было весьма приятна ваша компания.

Сказав это, шатен галантно протянул руку девушке, что с подозрением окинула ее взглядом, прежде чем нерешительно заглянуть в лицо Зедекии, чью поясницу тут же принялся жалить рой воинственных мурашек.

– Да… – Не смотря на подозрительное стечение обстоятельств, выдохнула Бонни. – Мне тоже…

Нерешительно протянув руку в ответ, девушка слегка заскользила кончиками пальцев по мужской коже, испытав на них лёгкое жжение.  Такое, словно бы к подушечкам приложили лист крапивы. Не убирая руки, Бонни в смятении посмотрела на Зедекию, чьи зрачки зеркальным блеском отразились в ее глазах. И в этот самый миг, раздался он…

СТУК!

Звук, собравший в себе миллиарды ударов, что доносились в равной степени громко и синхронно, безжалостно врезаясь в женские перепонки и причиняя ей тем самым боль. Отдернув руку и отшатнувшись от Олдриджа, Бонни Блум испуганно запрыгнула на велосипед и, не глядя на мужчину, еле слышно сказала:

– Простите. Мне нужно идти.

Резво закрутив педали в сторону дома, который располагался в конце следующего квартала, брюнетка стремительно понеслась по улице, оставляя позади себя озадаченного Зедекию. Шатена, который по привычке нахмурил брови, наблюдая за тем, как Бонни переезжает дорогу и сворачивает к воротам, за которыми стоял особняк, в самом, что ни на есть, плачевном состоянии. В таком, где не захотели бы жить даже крысы, не говоря уже о юной девушке.

Запустив руки в карманы пальто, Олдридж еще несколько мгновений стоял и смотрел на мрачный "сарай", что некогда был архитектурным шедевром. На место, где жила бариста, чье желание сбежать из этого города, становилось все более понятным. Но все же, вопросов на ее счёт было слишком много. Настолько, что Зедекии не хватило бы и месяца столкновений с ней после рабочего дня.

Ухмыльнувшись подобной мысли, шатен уронил голову на грудь и, развернувшись в противоположном направлении, медленно зашагал в сторону поместья. Туда, где он планировал найти ответ на вопрос: «Кто же такая Бонни Блум, что из–за нее он впервые потерял контроль над своими эмоциями?»

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Глава 3

⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷⊶⊷

Забежав в дом, Бонни без промедления закрыла дверь и, не задерживаясь на пороге, поспешила в сторону своей комнаты. Ее дыхание было неровным, отчасти из-за быстрой езды, но в основном из-за случившегося в квартале от особняка. Из-за стука, который до сих пор звучал у нее в голове, но теперь словно бы бился о стены обтянутые войлоком.

Стараясь идти быстро и при этом беззвучно, Блум пробиралась по обтрепанному коридору, в котором давно было не узнать то место, где она росла. Которое так любила и мечтала однажды перенять в наследство. Дом, что остался лишь в ее воспоминаниях, меркнущих на фоне унылой реальности, которую нельзя было назвать иначе, чем разруха.

Особняк пришел в упадок фактически сразу, как умерла ее мать. Дом и земля, комнаты и коридоры теперь напоминали картины из фильмов ужасов, где повсеместно клубилась пыль, а стены и потолки были увешаны паутиной, да плесенью, что слишком быстро разрослась по зданию, как внутри, так и снаружи. Зияющие дыры в стенах, любезно обнажённые почерневшими обоями, напоминали страшные глазницы чудовищ, что следили за жильцами дома. Прогнившие половицы, скрипящие ламели, сброшенные в углы стулья и газеты, прожженные сигаретами ковры и шторы, пустые бутылки, которых ото дня ко дню, становилось все больше и больше, невзирая на усилия Бонни избавиться от них раз и навсегда. Обвалившаяся крыша, обеспечивала дом извечной сыростью. А пробитые в порыве гнева или веселья окна, обеспечивали жильцов этого кошмара знатными сквозняками.

Взглянув на это архитектурное отрепье, никому бы и в голову не пришло, что некогда это здание и сад, могли вызывать всеобщее восхищение. Никто бы не поверил, что родовое поместье семьи Мур, которым они владели на протяжении трёх ста лет, было славой северного Син-Рута. Как и не вспомнили бы истинных владельцев, весьма состоятельных людей, которые всегда поддерживали престиж и экономику штата, при помощи ткацкого производства, обеспечивающего городок рабочими местами и несоизмеримой прибылью.

 

Однако сладостный сон превратился в кошмар, в тот же день, как мать Бонни вышла замуж за Дэкера Блума. Алчного и притом неразумного мота, который не знал цену деньгам и не умел их ни беречь, ни зарабатывать. К сожалению, известно об этом Бонни, да и посторонним людям, стало лишь после смерти ее матери. Когда отчим стал жить на широкую ногу, потакая своим капризам и прихотям детей, в число которых, Бон-Бон, конечно же, не входила.

Но зато она была дочерью своей матери! Той, что благоразумно оставила ей наследство, в которое брюнетка могла вступить уже через два года. И это отчасти удерживало Бонни на месте. В доме, что давно стал ей чужим. В семье, где для нее не было места. В городе, где она была пленницей.

По завещанию, Блум могла получить доступ к сберегательному счету лишь по исполнению двадцати пяти лет. До тех пор, к этим деньгам никто не мог прикасаться, что, безусловно, было прозорливо со стороны покойной, которая вероятно знала о своем избраннике больше, чем могло показаться на первый взгляд. Однако было в завещание матери и одно упущение. Вступить в наследство Бон-Бон могла, лишь соблюдая условия, которые требовали от нее присутствия на полуострове. А конкретно на землях семейного поместья Мур. И именно это условие извечно откладывало побег Бонни, чьей целью было дожить до заветного возраста и, получив деньги, убраться из Син-Рута как можно дальше. Туда, где она никогда больше не увидит людей, которые всем своим видом выказывали к ней свое пренебрежение. Семью, что продала каждый кусочек ее памяти, утоляя свои непомерные аппетиты, оставляя нетронутой только фабрику. Единственное воспоминание об отце, которое Дэкер Блум мог уничтожить со дня на день.

– Вы только посмотрите! – Преграждая путь Бонни, воскликнул Левай. – Взгляните, кто наконец-таки объявился.

Сводный брат Блум, шел в комплекте со своей сестрой близняшкой – Рут. Рыжеволосый мужчина, старше брюнетки на несколько лет, не вызывал у нее никаких эмоций, кроме отвращения и страха. Мерзкий и противный, он извечно вторгался на ее территорию, желая заполучить то, чего не заслуживал.

– Привет, Левай. – Не глядя на мужчину, поздоровалась Бонни.

– Куда спешишь, потаскушка? – С насмешкой спросил мужчина, сверкая в сторону сестры липким взглядом.

– Пропусти меня. – Пытаясь обойти брата, попросила Бон. – Я устала и хочу спать.

– Так устала, что не сделаешь мне приятно? – Источая презрение, граничащее с похотью, рассмеялся Левай, не позволяя брюнетке попасть на лестницу. – Ну же, Бон, не ломайся. – Надвигаясь на нее, протянул мужчина. – Не заставляй меня применять силу. – Прошептал он, своими тонкими губами, что были обрамлены рыжей бородкой, с шумом опустив руку на стену, перед лицом сестры.

Рассматривая складки на мужском рукаве, Бонни надеялась, что он уберет руку и наконец-таки даст ей возможность пройти и спрятаться в своей комнате.

– Посмотри на меня, – С презрением фыркнул мужчина, приблизив губы к женской мочке, из-за чего отвращение подогнуло ее колени. – Ты должна быть на седьмом небе от счастья, что я обратил внимание на такую как ты…

Прижавшись к стене, чья сырость, казалось, начинала пропитывать женскую куртку, Бонни упрямо не поднимала глаз на лицо мужчины, который считал ее вещью. На сводного брата, чей взгляд покрывал ее грязью и липким желанием похотливых мыслей.

– Ай! – Застонав, вскрикнула Блум, когда он в раздражении дёрнул ее за волосы, задрав лицо к блеклому свету коридорной лампы. – Левай, отпусти! Мне больно!

На лице мужчины моментально расплылась жестокая и удовлетворенная улыбка.

– Ранят не только поступки Бон-Бон, но и отношение. Твое высокомерие и самомнение, – С рычанием произнес мужчина, опалив дыханием щеку и шею сводной сестры. – Думаешь, ты лучше меня? Лучше нас? Думаешь, ты неприкосновенна? – Сильнее стянув волосы брюнетки, с нескрываемой ненавистью спросил Левай.

Зажмурив глаза, Бонни молчаливо сглотнула ответ, который наверняка не удовлетворил бы мужчину. Ведь цель его вопросов был вовсе не диалог, а унижение, которое брюнетка переживала каждый раз встречаясь с братом. Насилие, – моральное и физическое – к которому невозможно было подготовиться заранее или хотя бы мало-мальски привыкнуть.

– Я бы убил тебя, – Мечтательно пророкотал мужчина, оскалив зубы в мерзкой улыбке. – Сделал тебя своей, а после… – Поднимаясь второй рукой к горлу девушки, прошипел одержимо мужчина. – Свернул бы твою тоненькую шейку.

Облизав судорожно губы, Левай уставился на шею Бонни, где пульсирующая венка испуганно пропускала через себя дрожь женского сердцебиения. Артерия, которой ему нестерпимо хотелось коснуться губами. Соблазн, поддавшись которому, мужчина точно бы не устоял и воплотил в жизнь все те угрозы, которые красочными полотнами рисовались в извращенном воображении.

– Но, – Разочарованно отстранившись, выдохнул Левай. – Ты ещё нужна нам живой.

Тяжело дыша, Бонни открыла глаза и судорожно сглотнула, предвкушая свободу от тисков, которые все еще удерживали ее на месте. Стоило брюнетке поверить в окончание этого пыточного акта, как брат с силой дернул ее за волосы и без толики сострадания ударил головой о стену. Испытывая режущую боль в области брови, девушка шипящим стоном вырвалась из рук Левая, который тут же ослабил хватку.

– Что здесь происходит? – Шоркая ногами и волоча по полу пояс своего шелкового халата, спросил Дэкер, чей взгляд никак не мог сфокусироваться на сыне и падчерице. – Что за шум?

Опустошенная наполовину бутылка в руке отчима, яркой жидкостью плескалась из стороны в сторону, пока мужчина приближался к Леваю и Бонни, по чьему веку поползла тонкая змейка теплой крови. Дэкер Блум, никогда не пренебрегал дешёвым пойлом. Ему было плевать на сорт, бренды и качество выпивки, ведь после второй бутылки они мало чем отличались между собой. Многим важнее для мужчины были вещи. Разодетый словно король среди помоев, он спускал на наряды каждый свободный цент, пренебрегая нуждами окружающих и даже временами родных детей. Игнорируя траты на физиологические потребности, а так же заботы о жизнеспособности дома, которые негласно падали на плечи Блум.

– Расскажешь ему, сестричка?– Злорадно усмехнулся Левай, привлекая плавающий взгляд отца к брюнетке.

– Что? – В непонимании поморщился мужчина, теряя на мгновение равновесие и фокус. – Ты… – Он широко раскрыл глаза и завалился вперед, в сторону падчерицы. – Что ты опять натворила, мерзкая тварь!? – Расплескав часть виски на свои туфли и брюки, взревел гневно Дэкер.

– Ничего. – Потупив взгляд в пол, как можно спокойней прошептала девушка.

– Ну, не скромничай, – Убрав руку от стены, но все еще не позволяя Бонни сбежать, лукаво сказал Левай. – Такой важной персоне как ты, это не к лицу. – Взглянув на отца, в чьих глазах заплясало пламя ненависти, мужчина самодовольно продолжил. – Другое дело мы – простые смертные, не выказывающие должного уважения наследнице. Той, в чьем присутствии мы должны падать ниц.

– Вот значит как?! – Приблизившись вплотную к падчерице, вскрикнул в презрении Дэкер, окатив ее лицо своим смердящим дыханием. – Думаешь, ты особенная? Думаешь, ты лучше нас?

– Я такого не говорила. – Отвернув лицо, ответила отчиму Бон-Бон.

– Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! – Заорав на весь особняк и, забрызгав слюной волосы брюнетки, взбесился мужчина.

Медленно повернув лицо в сторону Дэкера и Левая, Блум молчаливо взглянула на отчима, искренне надеясь, что эта беседа закончится раньше, чем на ее теле вновь появятся новые синяки и отметины.

– Прекрати, пап, – Положив руку на плечо старика, с снисхождением проговорил мужчина. – Не стоит тратить на нее свои силы и нервы.

Тяжело сглотнув, Бонни с отчаянием посмотрела на сводного брата, в чьих глазах танцевало нефритовое пламя жестокости. К сожалению, подобный акт дипломатичности не нес в себе никакого созидания. В случае с этими людьми, он лишь провоцировал агрессию, которая негласно давала право мужчинам семейства Блум распускать свои руки.

– Мы для нее пустое место. – Сверкая злорадством в сторону сводной сестры, прошептал на ухо отцу Левай.

Дрожа одрябшим лицом и краснея словно гранат, Дэкер в отвращении скривил губы и обрушил на щеку падчерицы звонкую пощечину.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22 
Рейтинг@Mail.ru