Ануш Стадникова
Pumpkin. Любовь на кончиках пальцев
– Они сами согласились на это. Это их выбор и ты, не несёшь за него никакой ответственности. – Настойчиво повторила мама.
– Да, но что если я не смогу? Что если у меня не хватит сил, концентрации, мозгов!? – Взволнованно взвизгнула и потупила взгляд. – Я всех подведу. Я разочарую себя. Вас. И в итоге просто вернусь сюда сломленная и разбитая! А все потому, что я калека, которая не смогла во время остановиться и смириться с перспективой обучения в специализированной школе!
Выпульнув все это с таким пылом и скоростью, что в итоге, чуть было не потеряв сознание из-за нехватки кислорода, смущённо зажмурила глаза, не зная чего именно ожидать от мамы. Да, скрывать не стану, я хотела переложить на нее ответственность! Хотела, чтобы именно она сделала за меня выбор и приняла решение: вернуться мне в свой класс или же продолжить жизнь "слепотни-Пэм" в четырех стенах этого дома. Но внутри, с клокотящимся от ожидания сердцем, я понимала, что ответ о спецшколе и обучении на дому, пугал меня будто бы немного сильнее, чем возможность провалиться в окружении бывших одноклассников.
– Во-первых, – После продолжительной паузы, заговорила мама. – Не смей назвать себя калекой…
– Но, я же и есть… – Попыталась возразить, не понимая ее боли и извечных попыток отрицать это, однако она тут же пришлепнула меня по бедру.
– Я сказала, не смей!
И хотя мое зрение было столь слабым, что вместо лица – я могла разглядеть лишь бесформенную кляксу в обрамлении темных волос, что тоже не отличались детализацией, я фактически ощущала этот взгляд. Твердый, и эмоционально пугающий, своей непреклонностью.
– Ты не калека, не неполноценная, не бракованная и не какая-либо ещё, кроме чудесной, талантливой и прекрасной. Ты меня поняла? – Не замечая, как все сильнее сжимает мои ладони, вспылила мама, на что у меня не было права ответить иначе, чем кивнуть головой. – Отлично. – Выпуская "пар" возмущения носом, выдохнула она. – А что касается провала…
Не знаю, возможно ли, чтобы сердце действительно остановилось; кровь застыла в венах, в ожидании приговора; а слух обострился настолько, что я смогла бы услышать звук ионов, бегущих по проводам? Однако со мной произошло именно это.
– Ты не узнаешь, если не попробуешь. – Возвращая себе мягкость и нежность, в которой можно было захлебнуться от счастья, проговорила она, из-за чего я не сдержала вздоха облегчения. – А потому, тебе просто придется принять решение: рискнуть и попробовать. Или же сдаться перед первой же трудностью, которых в твоей жизни, "Тыковка", к сожалению, будет больше, чем у других.
Я редко слышала в голосе матери сочувствие, такое, что разило бы жалостью ко мне. Вызывающей желание сложить руки и зарыть себя на ближайшем кладбище заживо. К моей удаче, родители пережили последствия аварии лучше, чем кто бы то ни было. Вероятно, даже лучше, чем я. За время в больнице; восстановление после операций, от которых не было результата; за дни моей депрессии и апатии – они ни разу не дали мне почувствовать себя "ограниченной" или ущербной. Вместо этого, родители полностью посвятили себя тому, чтобы научить меня жизни в "новом мире". Папа без долгих раздумий нанял учителя, который обучил меня шрифту Брайля. Мама всячески помогала в адаптации, внушая мысль о самостоятельной жизни в колледже, куда я не сильно-то рвалась. Ведь моя главная цель и мечта в этой жизни накрылась медным тазом, похоронив себя под обломками того самого авто, что перекроил всю мою историю на свой лад.