Антония Таубе
Кабаре «Медуза»
Ладно, думаем дальше! Ателье… Не иначе, как кто-то из танцовщиц бывал в этом ателье. Может, и не так, но других вариантов всё равно не было, и Аннет решила, не мешкая, с самого утра наведаться в пошивочное заведение Лукьянова. Чтобы задержаться там подольше и иметь возможность завязать непринуждённый разговор, Аннет решила сделать в ателье небольшой заказ, а точнее – заказать к летнему сезону модное платье и шляпку.
Не откладывая дела в долгий ящик, Аннет так и поступила. И уже на следующий же день после работы она сразу направилась к Лукьянову, благо, что его ателье располагалось напротив кабаре – только дорогу перейти! Чуть ли не у самого хода входящую девушку любезно встретил сам хозяин, невысокий опрятный мужчина средних лет с простоватой мещанской внешностью. В работе ему помогала жена, и кроме них в ателье трудились две опытные портнихи и несколько девочек-учениц. Весь рабочий процесс происходил в двух дальних больших помещениях, а первая комната служила приёмной – здесь были поставлены три небольших диванчика, на подоконниках красовались всевозможные горшки с пышной зеленью и повсюду на маленьких столиках были разложены целые кипы журналов мод. Здесь же находились и три крошечных примерочных, отделённых от остального пространства комнаты нарядными занавесками. Словом, хотя и не было здесь бьющей в глаза роскоши, приёмная выглядела весьма уютно и произвела на Аннет хорошее впечатление.
Расточая улыбки, она взяла первый попавшийся журнал и обратилась к Лукьянову:
– Господин Лукьянов, мне так расхваливали Ваше ателье, что я просто не могла не заглянуть к Вам!
– Очень рад, мадемуазель! – сразу подобрел Лукьянов. – Чем могу Вам служить? Извольте взглянуть вот на эти шляпки – их только вчера привезли из Парижа. А вот тут у нас новые меха для пальто – взгляните, вот этот цвет Вам идеально подойдёт!
Аннет с интересом рассматривала всё, что предлагал ей хозяин ателье, и с видимым удовольствием перебирала красивые шляпки и щупала новые материи.
– Господин Лукьянов, я хотела бы заказать у Вас летний наряд. Думаю, что для него мне подойдёт вот эта розовая накидка с серым жемчугом, отделанная итальянским кружевом. А вот эту шляпку мне, пожалуйста, украсьте цветами! А платье мне хочется вот такого силуэта, – Аннет указала на страницу журнала с понравившейся моделью, – только прошу добавить мне сюда и сюда вот эти детали, – указала она пальчиком на другую страницу.
– Что же, мадемуазель, прекрасный выбор! Давайте сразу приступим к делу!
Тут же к Аннет подошли две девочки и начали снимать с неё мерки, а жена Лукьянова со строгим выражением лица стояла рядом, держа в руках толстую тетрадь, и остро отточенным карандашом записывала эти мерки в свой журнал. Аннет начинала нервничать, – время шло, а она всё никак не могла выбрать подходящий момент, чтобы начать важный для неё разговор.
Когда мерки были сняты, Аннет с госпожой Лукьяновой перешли к шляпкам. Не придумав ничего лучше, Аннет вдруг остановилась и сосредоточенно нахмурилась, словно вспоминая что-то.
– Простите, мадам! Никак не могу вспомнить имя той дамы, что мне вас рекомендовала. Она тоже недавно шила платье в вашем ателье и осталась вашей работой очень довольна. Ну как же, как же её звать?… – и словно спохватившись, добавила, – да Вы, верно, её знаете, она работает танцовщицей в кабаре… кажется, «Медуза»!
– Да, мадемуазель, – равнодушно отозвалась Лукьянова, – я поняла, о ком Вы говорите. Это кабаре как раз напротив нас находится. Приходила к нам пару месяцев назад одна девушка оттуда. Очень красивая! С роскошными рыжими волосами и прекрасными зелёными глазами! А вот как её звать – тоже не помню, но могу посмотреть в журнале, если хотите.
– Нет, нет, спасибо, не стоит! Не так уж это и важно! Так когда мне приходить на примерку?
Договорившись с хозяйкой насчёт примерки, Аннет распрощалась и ушла. Теперь сомнений не было – зеленоглазая красотка с огненной шевелюрой в кабаре была только одна и это была Кристина Лепко. И если она была тут пару месяцев назад, то… практически в это же время не стало портнихи Хриповой!
– Да что это за человек! – в сердцах проговорила Аннет вполголоса, – вечно за ней волочится шлейф каких-нибудь смертей!
На следующий день, едва лишь Аннет прошла за кулисы, первой, кого она увидела, была Кристина. Лепко оживлённо обсуждала свой новый романс с Синичкиной, которая с интересом слушала и, соглашаясь с чем-то, согласно кивала головой. Проходя мимо них, Аннет тоже услышала обрывок романса:
Храните, сэр, Вы эти белые перчатки!
Как память прошлых дней, как память обо мне.
Я Вас, мой друг, тогда любила без оглядки!
Теперь мы далеки, и Вы в чужой стране…
Храните, сэр, Вы эти белые перчатки, —
Ведь в них моё тепло, ведь в них моя любовь!
О наших прежних днях воспоминанья сладки,
И пусть они всегда волнуют Вашу кровь…
Увидев пробегающую мимо Аннет, Синичкина успела ухватить её за рукав и интригующе произнесла:
– Аннет, дорогая, зайдите, пожалуйста, к Сапфо – получить приглашение на вечеринку. Остальные уже все получили!
– Спасибо, замечательно! Обязательно зайду!
Через некоторое время Аннет заглянула в гримёрку Сапфо:
– Здравствуйте, Стелла Руслановна! Я…
Но Сапфо не дала ей договорить и с лукавинкой в глазах перебила Аннет:
– Мадемуазель! Вы осчастливите нашу дамскую вечеринку своим присутствием?
Аннет тоже заулыбалась в ответ:
– Конечно, я приду!
Она приняла из рук Сапфо перевязанное атласной ленточкой приглашение и сразу почувствовала, как радостное возбуждение уже забурлило в её крови! Девушки поговорили ещё немного о предстоящей вечеринке и вскоре разошлись по своим делам.
Аннет с интересом развернула приглашение и быстро пробежалась по нему глазами, – там красивыми буквами с завитушками была прописана в юмористической форме программа вечера под названием «Кружок ценителей прекрасного», и излагалось краткое содержание всех мероприятий. Интересно…
А сейчас Аннет сидела перед зеркалом и старательно накладывала грим перед выступлением. Думала о Сапфо, о новой постановке, о вечеринке… Ей даже стало казаться, что жизнь налаживается! Да очень кстати туда и новенькие придут. Они, конечно, не участвуют в постановке «Диониса», но зато можно будет поближе познакомиться с ними в неформальной обстановке. Однако новенькие товарки интересовали Аннет во вторую очередь, а в первую очередь – из головы не выходила основная неотвязная мысль: страшная смерть никому не известной Хриповой и каким боком причастна к этому Кристина Лепко? А в том, что Лепко к этому причастна, Аннет ни на минуту не сомневалась! Из всех прежних историй, усеянных трупами, Лепко смогла выбраться без особых потерь, – как говорится, вышла сухой из воды! Посмотрим, чем всё закончится на этот раз…
И снова в мозгу кольнула заноза – ключ от склада с декорациями! Куда, интересно, подевался ключ Бельского после его ареста? Но Бельского теперь не спросишь, он отбывает свой долгий срок на сахалинской каторге… Значит, теперь существуют только два ключа – у Славина и у директора. Ключ Славина сейчас даже не рассматриваем. А вот директорский ключ можно легко украсть, и потом незаметно вернуть на место, – ведь все знали, где находятся ключи в кабинете Пейсиха! От этой мысли Аннет даже немного оторопела. Так уж было заведено, что работники кабаре привыкли решать все свои возникающие проблемы со Славиным и директором, и потому все имеют свободный доступ в директорский кабинет, а уж там…
Девушка опять подумала обо всех погибших. И опять один неотступный вопрос буквально просверливал голову Аннет, – какой был смысл в убийстве этих людей? Что-то уж слишком много смертей за последние полгода! Чего ради? Все они далеки от мира искусства, все не имеют дорогостоящих драгоценностей и все не являются богатыми наследниками. Хотя в последнем пункте единственный студент составляет исключение, так как промотал подчистую отцовское состояние. Но опять же – никакой постоянной пассии в кабаре у него не было, да и интереса особого он тут ни для кого не представлял. А впрочем, – для кого-то может, и представлял… как тот санитар… Аннет вспомнила Груздева и подумала, – кто знает наверняка? И сама себе ответила, – никто!
И ей вдруг вспомнился один стих из заветной папочки Эсмеральды:
Мы смотрим в небо – видим бесконечность,
Ей нет начала, нет ей дна.
Кто знает, где родилась вечность
И где теперь рождается звезда?
Мы лишь песчинки в круге жизни-смерти!
Нам не известно, где тут грань…
Забудьте горе и поверьте
В напев цыган и утреннюю рань!
И в звуках этих, может быть, найдёте
Все тайны тех, кого уж нет!
И если навестить вы их придёте, —
Ромашек положите мне букет…
Без сомнения – Аза знала о своём близком конце? Но как, откуда и зачем? И тут же Аннет подумала о себе, – наверное, у меня очень ограниченный творческий потенциал! И никакой фантазии – раз ничего толкового придумать не могу! И опять мысль перескочила на Славина – он всячески поощрял любые творческие пробы каждой певицы и танцовщицы. Под его влиянием и ненавязчивым руководством все они раскрывали свои таланты подобно тому, как чудесные розы раскрываются под рукой искусного садовника! Аннет знала об этом не понаслышке, она на протяжении нескольких месяцев ежедневно наблюдала за этим процессом. А вот за собой, к сожалению, она никакого раскрытия заложенных от рождения способностей не находила!
– Да ну и пусть! – нараспев протянула она в ответ на собственные мысли. – Всё равно я влюблена в кабаре и его неповторимую атмосферу радости!
Помолчала немного и с грустью добавила:
– Если бы только не убийства…
Некоторые произведения девушек Аннет считала просто бездарными, но с удивлением видела, как выслушав их, Славин хвалил этих авторов или исполнителей, потом осторожно делал несколько замечаний, что-то подсказывал, на что-то указывал… словом, вносил некоторые коррективы и – о, чудо! – радостная воодушевлённая девушка начинала блистать, оттачивая и голос и перо! Как всё было хорошо! И в который раз уже Аннет подумала, – если бы только не эти чудовищные убийства! Но опять вмешался внутренний голос:
– Не тебе решать!
Аннет в сердцах несколько раз резко раскрыла и закрыла веер, с которым ей скоро предстояло выйти на сцену. В это время медленно чуть приоткрылась дверь, и к Аннет заглянула Белла Марковская:
– Прости, я тебе не помешаю?
– Нет, нисколько! Входи! – Аннет даже обрадовалась тому, что Белла своим приходом отвлекла её от грустных мыслей.
– Представляешь, – озабоченно произнесла Белла, – после меня будет солировать Кристина, а ведь у неё нет такого голоса, какой был у Эсмеральды!
– Это неважно, – Аннет смотрела в зеркало на раскрасневшуюся Беллу, – главное – с какой страстью она это споёт! Да-а-а… уж Аза-то исполняла эти романсы просто божественно…
– Это правда, – согласилась Белла, – но никто так и не знает, почему она так резко перестала их исполнять. Хотя – она была ведь очень капризная… Дама настроения!
– Белла, скажи, – ты пользуешься услугами ателье Лукьянова? Или у тебя, как всегда, есть своя портниха?
– Я очень редко захожу в ателье, – предпочитаю кое-что иногда выписывать из-за границы. А от личной портнихи я вряд ли когда откажусь! Любому могу сказать, что лучше Софьи Коралли – портнихи нет! Хотя и Кристина шьет себе платья сама-неповторимая прелесть! Кстати, дорогая, Славин просил передать тебе, чтобы ты одела костюм эльфа, – нас сейчас фотографировать будут! Новые костюмы только что привезли, они в гардеробной. Ой, заболталась, а мне ведь тоже переодеться надо!
И Белла стремительно убежала. А в голове Аннет мелькнула запоздалая мысль, – да ведь Лепко в самом деле непревзойдённая мастерица, так зачем же ей понадобилось шить что-то на заказ? Но Аннет засуетилась с переодеванием, и мысль эта как пришла, так и ушла…
С обворожительной улыбкой на своём античном лице Сапфо просила фотографа обязательно сделать памятные снимки для всех девушек. Фотограф, уже не первый день знавший Сапфо, галантно поцеловал ей ручку:
– Для Вас, Стелла Руслановна, всё, что угодно! Всегда счастлив Вам услужить!
Он обернулся к пёстрой стайке девушек и звонко хлопнул в ладоши, призывая всех к тишине и вниманию:
– Милые красавицы! Прошу всех по очереди!
Девушки оживлённо засуетились, прихорашиваясь и делая последние поправки в своих костюмах. Видно было, что новеньким танцовщицам всё это в диковинку. Они даже не скрывали своего жадного любопытства, а потому во все глаза смотрели сейчас на «стареньких» и быструю смену нарядов!
Аннет живо вспомнила такой же день, вскоре после того, как она пришла на работу в кабаре. Точно так же все были радостными и возбуждёнными… А с каким удовольствием позировала тогда Аза Кирских… Чёрная тень тяжёлого воспоминания легла на сердце девушки, погасив беззаботность момента, и юной француженке никак не удавалось вернуть себя в то безмятежное состояние, в котором она пребывала буквально несколько минут назад! А вот Кристина Лепко выглядела прекрасно и явно чувствовала себя на высоте! Как-будто ничего страшного вокруг неё и не происходило… Уж слишком звонким и переливчатым был её смех…
Аннет отошла к столику, на который только что выложили свежие газеты, не выбирая, взяла ту, что лежала сверху, и пробежалась глазами по странице. А через пару секунд уже не могла оторваться от того, что ей попалось на глаза! А попалось ей вот что:
«Убийство с ограблением!
Вчера вечером в Трубецком переулке, 33, в доме
Помещика Свиридова была задушена шнурком от её
собственного корсета его супруга, двадцатитрёхлетняя
Свиридова Юлия Богдановна.
Полицией уже установлено, что молодая женщина
весь день находилась дома одна, так как супруг погибшей,
Свиридов Михаил Николаевич, уезжал на трое суток в
Москву по своим делам, чему имеется подтверждение, а
всей прислуге был предоставлен на один день выходной,
чем и поспешил воспользоваться злоумышленник.
Когда господин Свиридов М. Н. вернулся вечером домой,
то обнаружил там не только убитую супругу, но и исчезновение
всех её драгоценностей, коих у его жены было немало. Убийца
смог уйти незамеченным.
Полиция тщательно осмотрела весь особняк, но не
обнаружила ничего подозрительного, кроме непонятно откуда
взявшейся в доме одной игральной карты – виннового туза. И
это очень странно, так как никто из живущих в особняке
Свиридова не увлекается ни карточными играми, ни
карточными гаданиями.
Будем надеяться, что на этот раз полиция не оплошает, и
виновный будет наказан. Или это преступление тоже останется
нераскрытым?..»
Опять туз вини! Аннет почувствовала, что у неё подгибаются колени. Это уже не была случайность! И это уже всерьёз пугало! Вот теперь, пожалуй, обнаруженная ею карта стала прямым доказательством, и об этом следует сказать Кошко, да побыстрее! И отдать ему эту найденную карту с надписью «Груздев»!
Подошедшая Сапфо с удивлением внимательно смотрела на Аннет:
– Аннет, дорогая, что случилось? На тебе лица нет! – и она тихонько потянула на себя газету, которую Аннет судорожно сжимала в руке.
Расправив газету, Сапфо сразу же увидела – что именно так поразило подругу! Но теперь пришла очередь Аннет удивляться, – чистый лоб Сапфо на глазах покрылся испариной, гневно сжались губы и решительно сверкнули глаза.
– Да чёрт бы побрал эту карту, – с отчаянием процедила она сквозь зубы.
– Что – тебе – известно – про – эту – карту? – чётко и членораздельно спросила Аннет, глядя Сапфо прямо в глаза.
– В том-то и дело, что ничего, кроме того, что её недостаёт в колоде Гаянэ! – вполголоса с отчаянием выпалила Сапфо.
– Надо идти в полицию! – решительно заявила Аннет.
– С чем? – жёстко задала вопрос Сапфо.
– У меня есть карта «туз вини». Но нет всей колоды.
– А у меня есть вся колода, но нет этого туза!
Сапфо бросила быстрый взгляд на веселящихся девушек, потом быстро наклонилась к самому уху Аннет:
– Аннет, дорогая, я тебя умоляю! Пока – никому ни слова! После выступления едем сразу же ко мне, там всё и обсудим!
С первого слова, сразу же, между девушками возникло взаимопонимание, и потому Аннет, нечего не ответив, только молча согласно кивнула.
Кошко уже тоже был в курсе того, что буквально только что, пятого июня сего года, молодую помещичью жену какой-то злоумышленник задушил её собственным шнурком. Обыск дома и опрос соседей ничего не дал. Абсолютно никакого следа! Единственной крошечной деталью, привлекшей к себе внимание следствия, была найденная в доме карта, туз вини. Хозяин особняка Свиридов начисто отрицал принадлежность этой карты своей семье и своей прислуге! Дальнейший опрос прислуги тоже ничего не прояснил в этом отношении. Так каким же образом карта появилась в доме именно в день убийства? После всех размышлений Кошко остановился на единственной более или менее правдоподобной версии, – карта оставлена преступником! Другой вопрос – намеренно он её оставил или случайно обронил? – пока маячил на заднем плане, так как прежде надо было всё-таки выяснить, – кто и зачем принёс в дом эту карту? Вполне вероятно, что карта может оказаться ложным следом, но больше зацепиться было абсолютно не за что!
Аркадий Францевич решил использоваться эту единственную зацепку, и вскоре большинство имеющихся агентов были задействованы в поисках всех игроков-картёжников, известных полиции на сегодняшний день. Если взято верное направление, то не может быть, чтобы никто ничего не знал, – все они между собой знакомы! И неважно, близкое ли это знакомство или просто шапочное, понаслышке, – но подсказка может всплыть самым неожиданным образом. И Кошко в данном случае очень рассчитывал на такое случайное попадание! Пока других версий всё равно не было.
Старый служака, он имел за плечами богатый опыт общения с картёжниками и шулерами разного калибра и теперь, в сотый раз рассматривая эту видавшую виды затёртую винновую карту, великий сыщик всё больше приходил к мысли, что всё-таки принадлежит она грабителю-убийце и не просто так выпала она из его рук. На ум пришёл «Остров сокровищ» Роберта Стивенсона, – так и тут эта карта представилась вдруг ему вдруг некой «чёрной меткой» непойманного пока грабителя-любителя эффектов, а теперь ещё и убийцы… Почувствовав безнаказанность, этот преступник захочет ещё и ещё продемонстрировать свою удаль и неуловимость, поэтому надо остановить его как можно быстрее! Но в каком направлении искать?
Эх, карты… карты… Сколько же от вас зла! С виду совершенно безобидный прямоугольничек атласного картона, а поди ж ты!.. Хотя нынче увлечение картами стало очень модным занятием, – ведь в любом интеллигентном доме наличие карт – это признак светского лоска и утончённого вкуса, а в любой деревенской глуши практически в каждом помещичьем семействе, даже самом обедневшем и захудалом, непременно имеются два обязательных предмета – сонник и опять те же карты! Карты… карты… а ведь в карты проигрываются от нечего делать целые состояния, поместья, громаднейшие угодья да и что греха таить, порою даже человеческие жизни.
В прежние времена карты привозили из-за границы, и только в конце восемнадцатого века на Карточной фабрике Санкт-Петербурга были выпущены первые в России игральные карты. М-да-да-а… Всем известная колода из тридцати шести карт, которая издавна так удачно прижилась среди русского народа, появилась в России благодаря кочевым цыганам и уже на протяжении двух веков, если не больше, считается цыганской колодой. В них всё просто: червы означают любовь и любовные отношения, бубновая масть говорит об удаче и возможностях, трефы, или по-другому крести, символизируют труд, службу, положение в обществе. А вот самая сложная масть пики, или попросту вини, означает потери и большие неприятности, в некоторых случаях даже смерть…
Аркадий Францевич размышлял обо всём этом, продолжая машинально крутить в руках злополучного туза вини…
Для начала Кошко решил раздать задействованным агентам фотографию этой карты и собрать информацию обо всех игроках, кто практикуется на цыганских картах. Карты бывают разные, но принадлежность этой карты уже установили – она была из обычной цыганской колоды. Надежда на этот шаг была небольшая, но попытаться всё же стоило. И параллельно с поисками владельца карты начались допросы всех картёжников, находящихся в настоящее время в заключении, – не исключено, что кто-то из них сможет дать нужную информацию.
Вроде бы предприняли всё возможное, но нащупать что-либо определённое никак не удавалось! Да и то сказать, – ведь это самые распространённые карты, и в них играют все, кому не лень! Но Кошко приказал не ослаблять внимания и удвоить бдительность.
Затем мысли его плавно перетекли на последнее самоубийство, – Карпов…
План возник в голове мгновенно! Теперь у Кошко не оставалось никаких сомнений в том, что причина смерти Карпова кроется в кабаре. И он по-прежнему не соглашался с официальным заключением, которое констатировало факт самоубийства. Конечно, если посмотреть на эту ситуацию отвлечённо, то вполне возможно допустить совершение самоубийства на почве крупного проигрыша. Но! Из донесений Ломова было очевидно, что никаких крупных проигрышей в кабаре давно уже не случалось, да к тому же сам Карпов сравнительно недавно стал посещать это заведение. Конечно, при любой игре имеют место быть как выигрыши, так и проигрыши, но до самоубийства дело редко доходит, обычно всё-таки находится какой-нибудь компромисс. Однако нельзя ориентироваться только на это, – может быть, незадачливый Карпов действительно проиграл по-крупному, просто полиции об этом ничего не известно? А человек пошёл да и пустил себе пулю в лоб! Скорее всего, именно так и есть, и что-то важное нам неизвестно, с одной только поправкой – на заднем дворе кабаре совершено не самоубийство, а убийство! Вот только кто дверь ему открыл?.. Да и к тому же нелепо предполагать, что Капов проигрался где-то в другом месте, а сводить счёты с жизнью явился в «Медузу». Следовательно, глубже «копать» следует именно в «Медузе»!
Итак, Аркадий Францевич решил действовать своим любимым проверенным методом, который почти всегда себя оправдывал, – без промедления внедрить в кабаре своего агента! Он переговорил об этом с Филипповым, и совсем скоро выбор кандидатуры успешно завершился! Каждого их возможных кандидатов изучали тщательно и скрупулёзно до тех пор, пока, наконец, их выбор не пал на московского тайного агента, работающего под начало Кошко, – Дроздова Степана Глебовича, несколько рыхловатого мужчину, почти пятидесяти лет от роду. Кошко всесторонне охарактеризовал его Филиппову, и закончил словами:
– Я думаю, что если его загримировать под купца, то он прекрасно сыграет человека, который на время оторвался от бытовых забот и вполне может позволить себе пару недель вести разгульный образ жизни и с лёгкостью сорить деньгами, в том числе – и проигрывать!
– Полностью с Вами согласен, Аркадий Францевич! Одобряю!
Заручившись согласием Филиппова, Кошко тотчас же распорядился телеграфировать в Москву, чтобы срочно вызвать Дроздова. Поговорили немного ещё о разных мелочах, и от Кошко не ускользнуло поникшее настроение Филиппова:
– Вас что-то беспокоит, Владимир Гаврилович?
– Да нет, просто не думал, не гадал, что судьба так быстро вернёт нас опять в это кабаре…
– … в котором погибают прекрасные женщины? – докончил фразу Кошко и с грустью посмотрел на Филиппова.
– Да, Аркадий Францевич, – вздохнул тот, – люди не должны погибать в таком молодом возрасте, это неправильно!
На этом разговор был завершён, и каждый углубился в изучение разных документов, связанных с убийствами и самоубийствами. Сосредоточиваясь на них, Кошко тоже незаметно вздохнул, – он и сам старался не поддаваться эмоциям, когда вспоминал об этом кабаре, где Аза Кирских по-прежнему стояла особняком от всех других безвременно ушедших героев столь недавней трагедии.
Аннет и Сапфо подъехали к дому с белыми колоннами уже едва ли не в полночь. Пелагея увидела в окно приехавших девушек и заторопилась встретить их. Увидев радостное улыбающееся лицо служанки, Аннет впервые подумала о том, что, наверное, как же это хорошо и приятно, когда тебя вот так кто-то ждёт и беспокоится о тебе! Как порой бывает нужна вот такая дружелюбная улыбка и забота в понимающих глазах! А ещё из раскрытой двери так волшебно и заманчиво пахло пирогами, что просто дух захватывало! В такой атмосфере поневоле подобреешь и станешь философски смотреть на мир!
Нигде не задерживаясь и ни на что не отвлекаясь, Сапфо чуть ли не бегом устремилась в свой кабинет, торопливо схватила колоду карт и сунула в руки Аннет:
– Вот! Посмотри, Аннет! Что скажешь?
Нашей сыщице хватило одного взгляда, чтобы понять, – карта в розовом кокетливом конвертике Азы Кирских была именно из этой колоды! Сердце Аннет усиленно забилось:
– Да! Колода – эта! Но что это значит?
– Я и сама хотела бы это знать! – порывисто ответила Сапфо. – Ясно только одно – перед смертью Аза своей рукой запечатала эту карту, чтобы кому-то передать.
– Я даже знаю, кому! – успокаивающим жестом остановила её Аннет, – не кому-то, а Груздеву! Такому же самоубийце, что и Карпов, которого нашли на заднем дворе кабаре!
– Но понимаешь, дорогая, ведь это значит, что кто-то из кабаре замешан во всём этом! И этот кто-то имеет ключи от склада, или же беспрепятственно берёт их, когда захочет, и при необходимости ловко и незаметно пользуется ими, ни у кого не вызывая подозрений! И вполне возможно, что мы каждый день раскланиваемся с этим человеком! Какой кошмар! До чего же неприятно осознавать такое!!! И к чему, скажи, эти наши пугающие находки?..
Аннет была с этим полностью согласна. Да только вот кто он, этот таинственный «кто-то»? Кто? Сейчас можно думать на кого угодно и подозревать всех подряд, но обвинять бездоказательно – тоже никого не хотелось! Затянувшееся молчание нарушила Сапфо:
– Аннет! Я рада, что не ошиблась в тебе! Это ты забрала все бумаги Азы?
– Да, я. Там была одна тоненькая папка, а в ней – романсы, ноты, стихи и даже рисунки… и розовый конвертик с тузом вини… Я тебе про него уже говорила!
– Она просила меня прочитать все её стихи, но я по определённым причинам, как ты понимаешь, не успела это сделать! А потом просто не знала, где их взять и куда они подевались…
– Я принесу их тебе! Вот и прочитаешь, как обещала. Да и я сама всё написанное Азой прочла не без удовольствия! Но у меня возник один большой вопрос, – хотя Азы уже нет на этом свете, но по стихам видно, что она уже давно чувствовала приближение своей смерти, да и ты в своём сборнике тоже неоднократно пишешь про какую-то безысходность. Стелла, скажи мне, – что тогда происходило?
Сапфо повернулась к окну, и какое-то время просто молча смотрела в светлую ночь, как бы обдумывая, – стоит или нет отвечать на этот вопрос? Потом, видимо, что-то решив для себя, опять посмотрела на Аннет:
– Понимаешь, Аннет, Аза была не просто талантлива по-своему, как все другие. Она была талантлива совершенно неповторимо! Потому что она была очень страстная и сильная натура! Я хорошо помню, какой она была, когда пришла… но потом она очень изменилась! А всё потому, что она просто до сумасшествия, до безумной степени, была влюблена в Славина! И она пронесла это чувство до конца своей недолгой жизни…
– А как же Абаянцев? Ведь они, вроде, пожениться собирались? – оторопела Аннет.
– А это просто оттого, что Абаянцев был хороший человек и её любил. Если помнишь, Аза очень разборчивая была! Но про себя она знала, что никого больше не сможет полюбить как Славина и со Славиным никогда не будет, – вот и решила поэтому жизнь свою с Абаянцевым связать.
– А ты откуда это знала? – спросила потрясённая этими словами Аннет.
– Да вот знала… А неужели ты до сих пор не заметила, что Аза и наш Невзор Игнатьевич очень похожи?
– Не-е-т… не заметила… – ещё больше округлила глаза Аннет.
– Могу сказать, что творческий потенциал Славина с годами только набирает силу! И Аза была такой же – чем больше она погружалась в творческий процесс, тем более страстной и неистовой становилась. А две такие яркие натуры не могут сосуществовать вместе, – они просто сгорят дотла в пламени друг друга! И творческая карьера у таких людей заканчивается, к сожалению, только со смертью. Я думаю, что у Славина нет семьи именно по этой причине.
– Но как же тогда… ведь в жизни Азы были другие мужчины… – растерянно произнесла Аннет.
– Для неё это ровным счётом ничего не значило! Я бы назвала их просто её маленьким капризом, не более. Потому что вся её сущность безраздельно принадлежала Славину!
– Как всё это странно! А скажи, Стелла, – сам Славин знал об этом?
– Точно сказать не могу, но думаю, что нет!
– Интересно, – а кто не влюблён в Славина? – как бы сама себя вполголоса спросила Аннет.
– Ах, милочка! – необидно рассмеялась Стелла, – да его все любят, только по-разному! Иначе кабаре не имело бы успеха! Но Аза просто горела в пламени страсти к Невзору, она буквально дышала им! И я думаю, как это ни прискорбно, что смерть пришла к ней именно тогда, когда это было нужно.
Аннет не очень поняла, о чём именно сказала сейчас Сапфо, но переспрашивать и уточнять не стала, – и так слишком многое надо было «переварить»!
– Иди-ка сюда, Аннет! – Стелла встала и потянула Аннет за собой в другую комнату. – Меня сейчас ещё другое волнует! Вот, посмотри, что написала Гаянэ, когда была здесь в последний раз!
Быстро говоря всё это, она взяла в руки тяжёлый альбом, открыла его на нужной странице и подала его Аннет. Аннет быстро пробежалась по строчкам глазами. Потом во второй раз прочла эти же строки, но уже медленнее и внимательнее. Затем подняла глаза на Стеллу:
– О чём это?..
– Не о чём, а о ком, – поправила Стелла. – Думаю, что речь здесь идёт об этом бедном Груздеве. Гаянэ никогда бы не взяла его себе в любовники, но полагаю, что написано здесь именно о нём! Не понимаю только, – зачем это надо было мне писать? И ещё из этих строк следует очевидный вывод, – на тот момент он был ещё жив, но после того, как его пометили на карте – вскоре его нашли так трагично погибшим!
– Да, Стелла, – тихо согласилась Аннет и крепко сжала обеими руками пальцы Сапфо. – Логика железная, и ты всё правильно поняла, да только мёртвые уже ничего не скажут…
– Аннет, дорогая, – растроганно отозвалась Лабор на сердечный порыв Аннет, – давай вместе с этим разбираться! Наверное, нам для начала нужно выработать какой-то план. Как ты думаешь?
– Я сейчас почему-то подумала про Кристину Лепко, – уж не имеет ли она ко всему этому самое непосредственное отношение?
– Всё может быть! Но мы не можем утверждать это, не имея никаких доказательств.
