Антонио Менегетти
Онтопсихология и меметика
Мемы распространяются с немыслимой скоростью; мы не знаем, как и как долго «гуляет» информация среди нас или в прошлом, и кто знает, с какими еще горизонтами она пересекается. Никто не знает, насколько воздействует на нашу реальность включенный мобильный телефон. Мы используем телефоны, поскольку расширяем собственный информационный охват или же потому, что подготавливаем пространство для иной цивилизации, которая должна создать для себя «родные» технологические условия. Эти условия «для них» – естественны, а для нас – принадлежат будущему. Крупные операторы сначала подготавливают свою обычную среду, а потом уже объявляются сами: телевидение, радары, устройства с проводами и без, инструменты власти и познания, которые соответствуют высшей цивилизации мемов, творят мир, в котором только «они» способны действовать оперативно. Мы прогрессируем или же готовим мир для тех, кто должен сюда прибыть?
Это может пролить свет на тот факт, что за последние пять тысяч лет истории люди почти не переменились на генетическом уровне, зато человеческая культура претерпела радикальные изменения. Как пять тысяч лет назад, так и сегодня, человеческие органы все те же. За прошедшие тысячелетия генетики мемы совершали набеги на народы и цивилизации, отчего в органах – местопребывании мемов – происходит война информационных вирусов. Почему исчезли греческая, римская, египетская и многие другие цивилизации? Органы, несущие мемы, подверглись страшной пытке с их стороны. Продолжают существовать цивилизации, которые обладают мемами, в большей степени клонирующими другие мемы. Следовательно, человек всегда состоял на службе, услуживал мемам.
Вполне вероятно, что христианство оказалось разрушительным для высшей цивилизации древних римлян. Речь идет не о религии Христа, но о той системе, которая начала выставлять человека вне его самого, утверждая, что люди грешны, ничтожны и что только Бог может их спасти, послав к ним своего сына. Данные предпосылки уже ставят человека вне игры. Напротив, древние римляне обеими ногами крепко стояли на почве реальности. Хотя римская цивилизация не была лучшей, но, по крайней мере, она опиралась на мирские, конкретные вещи и несла за себя ответственность. Разработанные в Риме зачатки юриспруденции, элементарные критерии римского права просты и очевидны. Они привели в систему специфическую рациональность отношений субъекта и объекта, dominus и res[19], maior и minor[20].
Сплотить народ означает сплотить организацию мемов, имеющую перевес; даже диктатор предстает как результат массы мемов.
2. Коммуникация меметическая и онтическая
Всеобъемлющая история науки, от математики до физики, все то, что известно нам в качестве теоретического и прикладного научного знания, оказывается функциональным для технологической стратегии в большей степени, чем для онто Ин-се. Мы создали так называемые экспериментальные науки, но при этом потеряли самого экспериментатора, носителя знаний. Мы научились производить отличные кирпичи, разработали этапы строительства, но позабыли об инженере. Мы изобрели инструменты, но утратили человека «в себе». Как нечто само собой разумеющееся, человек рассматривался уже совершенным. Или же считалось, что не столь важно исследовать человека – субъективное существо, изменчивое и подверженное эмоциям, не поставляющего точные и постоянные данные. И поэтому мы создали так называемые точные науки, а человека свели к технологии. Под технологией имеется в виду мегаструктура, которая улавливает субатомные частицы фотонных переменных церебральной системы человека. Так или иначе, фотонные изменения всегда коррелируют со специфической биологией, с электрической жизнью[21]. Материнский компьютер (computer mother) программирует свою цивилизацию и вставляет в нее человека. Технология, кажущаяся нам следствием, оказывается тем, что маневрирует причинами. Мы считаем себя главными действующими лицами, тогда как в реальности мы сами изготовлены технологией, не только мыслящей, но и действующей.
Предположим, что в начале всего существует первопринцип. Этот организующий технологию ум намного превосходит доступную нам рациональность, поскольку охватывает своим действием не только эту планету, но обширное межпланетное пространство. Кроме того, нам известна лишь какая-то «половинка странички» огромной энциклопедии универсума. Нам неведома полная история межпланетных событий, произошедших в различные эпохи.
Молниеносность современных коммуникаций может привести к двум результатам: преждевременное поселение на Земле других цивилизаций, подготовленных к данному типу единообразной коммуникации, или же повторение старой истории с Вавилонской башней. В последнем случае, мы перестанем понимать друг друга, разделимся, разобьемся на группки, начнем сражаться и убивать. Произойдет очередная бойня, а немногие выжившие начнут все сначала.
Онтопсихологическое знание как метод очень просто: онто Ин-се обладает своими словами, или образами, которые являются онтическими знаками. Слово может быть словом жизни или же словом выхолощенным, пустым. Тот, кто использует слова действия «здесь и сейчас», извещает о бытии; но для этого требуются действие и слово, интенциональность онто Ин-се и символ. Онто Ин-се формализует свои «выраженные виды» – образы, которые создают и ведут реальность в соответствии с элементарной идентичностью онто Ин-се. Ин-се источает семантическое поле[22], формализует интенциональность жизни, полезную и функциональную базовой идентичности человека. Только тогда будут сотворены слова, образы жизни, только тогда слово и жизнь всегда взаимообратимы ради самой жизни.
Мы развлекаемся, выслушивая прорву слов, которые обрушиваются на нас из телевидения и других средств коммуникации. Но эти слова представляют собой знаки, более не обладающие умом творения святого, будучи лишь формой символа, не содержащего в себе таинства. Данные слова – пустота ради пустоты, нисколько не соответствующая идентичности слушателя. Это отчуждающий мем, ядовитый вирус.
Все стереотипы, или мемы, приходят к нам посредством любви, аффективности. Таков, например, знаменитый слоган «I love you», произнесенный человеком, который намеревается клонировать, а не обогащать или «дать жизнь другому».
Меметическая данность ежедневно обновляется ребяческими, на первый взгляд невинными, безобидными фантазиями.
Наш головной мозг используется в качестве транзистора для коммуникации. Наша фантазия заполонена ужасами, катастрофами, трагедийными фильмами, напичканными образами музыкальной шкатулки, кукол, Красной Шапочки, рождественскими песнями. Наиболее опустошающие и убийственные знаки в истории вытанцовываются маленькими гномами, незначительными мелочами, которые, однако, подтверждают, закрепляют саморазрушающее поведение в тех субъектах, которые живут этими насмешливыми символами. Чем более глупы и смехотворны символы, оккупирующие ум человеческого существа, тем более они опасны; чем больше заметна их легкомысленность и глупость, тем больше они смертельны.
Фундаментальный разум онто Ин-се существует по великим законам мироздания. Онто Ин-се может быть ограничено исторически только скудностью биологической структуры, историческим смыслом аутоктиза[23] и ошибками, совершаемыми его носителем. Каждая ошибка имеет цену, которую иногда можно просчитать, а иногда – нельзя.
Нашими границами уже стала машина. Но проблемой оказывается и тот факт, что машина общедоступна: масса стремится к машине, хотя не умеет ею пользоваться.
Между культурой и невежеством всегда происходила борьба. Считалось, что наиболее необразованные люди располагают большими возможностями сохранить контакт с миром жизни, с душой и Богом, а культура искажает первозданность отношений с Богом и природой. Я же утверждаю, что и невежество является мемом, будучи отличной уловкой для обеспечения наиболее оперативного мема массой носителей. Действительно, когда технология изобретает очередную игрушку, масса людей осваивает ее. Следовательно, бесполезно спорить о том, нужна ли культура. Культурным багажом стоит овладеть, ориентируясь на закон опережения времени. Не стоит восставать против культуры; лучше войти в ее игру в качестве осознающего мастера.
Превалируют ли определенная культура, вера, политика на основании соглашения людей, по причине своей функциональности или же благодаря мему? Онтопсихология открыла, что существуют интенциональность, импульсы, проекции, которые исходят из онтического ядра, что доказывается фактами. Для того чтобы отличить онтический знак от клонирующего мема необходимо применить три принципа интерпретации символа[24]. Базовый генератор, или монитор отклонения, нельзя уничтожить, но мы можем избежать его и им манипулировать. Определить, находимся ли мы в клонирующей среде или же в онтической, можно с помощью тех же правил, которые позволяют отличить среду комплекса от среды «изо»[25].
Все действия человека, ведущие к благополучию, всегда идентифицируются с помощью пятнадцати критериев онто Ин-се, отслеживающих импульсы онто Ин-се в историческом аутоктизе: любая новость или ситуация функциональна для субъекта, если соответствует этим пятнадцати критериям. Клонирующий мем не характеризуется ни одним из пятнадцати критериев «изо».
Все живые существа могут распознать базовый код универсальной природы человека. Для того чтобы оперировать онтическими знаками, необходимо переключить банк данных, которыми пользуется субъект, совершить метанойю[26], то есть изменить его «Я». Субъект должен сориентировать собственное «Я» на векторы онтических знаков.
3. Единство действия
Открытая проблема, которую ставит Интернет перед целым миром на протяжении уже нескольких лет, касается обладания программами, то есть структурой, лежащей в основе коммуникации. Речь идет об элементарной программе, несущей все дальнейшие информационные наслоения. За любым отношением проглядывает программа, подобно магниту устанавливающая точку отсчета и исполняющая роль всеобщего сублиминального подтекста. Эти программы, которые вначале были дорогами интернетовской технологии, оказались непредусмотренным бессознательным мира информатики.
В специализированных журналах можно встретить сравнение всем известной сумятицы в бессознательном человека и беспорядком в бессознательном машины. Мы пропагандируем смятение человеческого бессознательного, в том числе и через машины: человек-ученый вносит беспорядок, идентичный своему, в компьютер. И потому существует бессознательное программных продуктов.
Благодаря Интернету мы можем осведомиться обо всем. Тот, кто обладает компьютером и умеет с ним обращаться, прекрасно знает, что его видят, но знает также, что и он может видеть. Любой, кто пользуется телефоном, оказывается на виду, что замечено еще с 1947 года. Каждый пользователь известен главному командованию, подключен к центральной станции (Echelon).
Мем существует для самого себя. Слово – это имитация действия, образ действия. В книге «Словарь онтопсихологических терминов»[27] я пишу о том, что отцы-основатели языка создавали слова как отражение действия или же как отражение отношения к действию и к субъекту. Простое слово, или речь, может формализовать универсум смысла. Знак, слово – это форма, отражающая реальность и ее функцию так, чтобы обеспечить обратимое совпадение с ними. Сказать «эта роза» и представить «эту розу» оказывается одним и тем же. Индивид, стоящий перед зеркалом, равен отраженному образу. Видя образ, мы соприкасаемся с индивидом. Одно приводит к другому. Когда слово является семантической проекцией существа, его произносящего, оно становится знаком, порождающим бытие.
Способность к порождению слова, образа присуща разумному и интенционально направленному существу. Все то, что реально существует, обладает собственной интенциональностью, уточняемой идентичностью собственной природы. Действие отражения внутренней и внешней данности – свойство разумных существ. Поэтому образ предстает как момент процесса существования и изменения.
Субъект объективирует себя, устанавливает свое отличие, осознавая себя с двух сторон – извне и изнутри. Благодаря данной способности, он может сформировать вербальные образования, и даже образ «сам по себе», не предполагающий возвращения к реальности и обратимости с ней. Такой образ становится самоцельной подделкой, возможностью ради возможности.
В рамках и на протяжении рефлективного процесса гипотетически допускается создание как функционального образа, так и образа, нацеленного на самого себя или на возможную игру.
Эта игра возможного, игра кратчайших технических путей порождает все допустимые горизонты меметики.
Мем вызывает любопытство своего хозяина, изумляя новобранца и заручаясь полным доверием новой паразитируемой жертвы.
Мир информатики удостоверяет нас в существовании так называемого невидимого мира. Логико-историческое «Я», сформированное меметическими структурами общества, в конце концов, следует внешней логике (семья, религия, государство, законы, локальное окружение), и человек утрачивает ось совпадения с первичной внутренней данностью. В сущности, человек сравним с биологической клеткой, в которую извне вводятся данные. И поскольку они не усваиваются на глубинном уровне, на выходе мы имеем личность, отщепленную от своего существа.
Логико-историческое «Я» складывается путем интроекции и метаболизации социальной, внешней данности. Настоятельное внедрение внешних правил обучает субъекта, вгоняет его в знак[28] и образует цифровую клавиатуру, логико-историческое «Я», которое усваивает, как движется реальность при произнесении данного слова, при совершении данного поведения, выражения. Логико-историческое «Я», обучаемое всему извне, ощущает внутри себя некоторые соматические позывы (желание испражняться, жажда, тепло, холод, голод, первичные инстинкты), но обязано соразмерить их с множеством других мотиваций. Внутренние импульсы запрашивают действия, но логико-историческое «Я» не может на них ответить, поскольку должно формализовать и упорядочить все мотивации согласно неотступным требованиям уроков, полученных от мемов. В своем теле человек ощущает непонятные и опасные[29] порывы, которые не выпускаются наружу и продолжают жить в тени, как нечто латентное, как дикие, гиблые чудовища.
В основе формирования логико-исторического «Я» лежит социальная doxa[30], и потому необходимо отдать приоритет в иерархии ценностей именно ей. Насильственная формализация врожденного жизненного изобилия приводит к образованию в субъекте некоторых закупорок, которые и становятся причиной бессознательного. Речь идет о множественных силах, о сообщениях и языках, нам не ведомых. Они не могут проявиться, получить ясную развязку, поскольку подвергают опасности нашу жизнь, связанную с жизнью социального коллектива. В конце концов, источником нашего сознания и морали становятся внешние экосистемы, мир сверх-я, то есть мы руководствуемся внешними мемами, перенимаемыми как из школьных занятий, так и из назиданий собственной мамы.
