Антонио Менегетти
Бытие и существование
Печально то, что каких-то пара стереотипов ограничивают бесконечный горизонт бытия и становления.
Возможность для совершения метанойи может дать все что угодно, если индивид начнет прочитывать собственное состояние сознания, которое сведено до нескольких привычек. Эти часто неосознаваемые субъектом привычки для всех окружающих очевидны. Привычка – это феноменология стереотипа, не распознаваемая в силу того, что является модулем, выстраивающим существование.
Выражение «будь самим собой» имеет три значения:
1) последовательное укрепление собственного стереотипа
2) соответствие идее или системной роли. Субъект идентифицируется с образом, предусмотренным внешней системой: вор, полицейский, банкир, мать, преподаватель и т. д. Это живая и активная клетка системы.
3) осуществлять новые специфические действия для совершения метанойи. Мы являемся самими собой в той степени, в которой воплощаем в истории ту изначальную метафизическую мотивацию, которой являемся. В рамках этой третьей модели при соответствующей экзистенциальной возможности реализуется всеобъемлющее счастье.
V.
Если ум – это то, что измеряет измеряемое, верно и то, что затем ум основывается на том, что им было измерено. Ум непрерывно полагает и поддерживает объект, трансцендируя его. Созданная история сопричинна тому, что полагает: следствия порождают новую причинность.
Аутентичный человек психического цикла – это тот, кто поддерживает в неприкосновенности доступ к собственному уму и к новой тотальной реальности. Аутентичный человек – тот, кто совершает непрерывный метафизический акт.
Критерий, в соответствии с которым следует поддерживать или отбрасывать ту или иную модель, критерий, к которому нужно прийти – это то, что дает ответ, функциональный для нашего исторического аутоктиза.
Это постоянное соответствие тому, что дает рост, выстраивает, дает реализацию психического цикла, метафизического аутогенеза. Человеку предначертано создать модели слияния с реальностью вплоть до вхождения в онтическое видение, где всякое существование исчерпывает себя, раскрываясь в полной мере.
Стратегия метанойи состоит в постоянном трансцендировании своих достижений. И это создает способность быть больше. Каждое достижение увеличивает бытие.
В заключение стоит отметить, что эта стратегия означает постоянное прогрессивное создание новых функциональных моделей для реализации максимально возможного смысла, в рамках исторической данности. Но делать мы это не обязаны. Это лишь возможность, которую могут выбрать немногие.
VI.
По завершению XIII Международного конгресса по онтопсихологии я полностью изменю свой тип преподавания.
Для меня психология – очень близкая, точная наука, это та область, в которой я обладаю действительно экстраординарными знаниями. Мое великолепное владение прикладной психологией, от клинических случаев до феноменологии психической деятельности любого субъекта позволяет мне определить, где пульсирует его специфическая интенциональность, которая желает быть реализованной в виде креативности исторического аутоктиза. На протяжении многих лет я демонстрирую спокойное знание этой реальности, я знаю, что у меня есть научное право входить в высшее видение, и это не философская компетенция, поскольку мой анализ говорит о том, что философское означает что-то приближенное, не точное. Мой глубинный тезис таков: исследователь получает право заниматься наукой, только продемонстрировав то, что он является точным оператором внутри психических процессов. Когда более 20–25 лет назад я осознал, что существует множество всего неточного, я причислил эту неточность сложности постижения жизни. Я был склонен считать, что все покрыто тайной, в которую нельзя проникнуть, поэтому так сложно понять душу и мир, понять самих себя в окружающем нас контексте. Я исключаю проблему бога – третий значимый объект, который, будучи реальным, связан с двумя другими объектами познания: психикой, то есть Ин-се человека и Ин-се жизни, иными словами, речь идет о связи с душой и с миром. Почти все мыслители, которые погружались в эти проблематики, отталкивались от самих себя, от своей веры, делали выводы на основе своего поверхностного восприятия, и как следствие пришли к ложным горизонтам. Я подчеркиваю, что весь мой интерес сосредоточен вокруг моей первой точки отсчета: я никогда не думал, что в своей жизни буду заниматься психотерапией, что меня будут интересовать причины болезней, по сути своей я всегда был метафизиком. Меня всегда интересовали предельные вещи, которые являются также и изначальными, но чтобы достичь точности, мне нужно было научиться демонстрировать результаты в истории, на какое-то время спустившись на ступень ниже устремлений своего ума. Я описал множество переходов, которые многим из вас только еще предстоит глубинно изучить. С моей точки зрения весь этап создания онтопсихологии дает возможность войти в то великолепие, которым является Ин-се человека, а значит начать говорить об аутентичной науке.
Я хотел бы раскрыть великолепную, глубинную красоту человеческого потенциала и его естественной способности к метафизическому акту. Поэтому мне так нравится говорить о состоянии благодати человеческого существа. Люди понимают свои печали, свои комплексы, но «Я» человека не способно осознать действие его Ин-се. Именно там находится несущая структура любой креативности. Нельзя провести всю жизни исправляя себя. Нужно стать создателями креативной реальности: мудрость рождается благодаря печали и питается удовольствием.
С сегодняшнего дня в преподавании я буду делать скидку на то, что мои труды могут быть поняты не в полной мере. Читая даже таких авторов как Кант, Святой Августин, Плотин, Николай Кузанский, всегда можно обнаружить недостаток научного понимания психического акта. Как позиционируется акт познания? Какую точность дает? В силу недостаточности этого знания совершается отчаянный скачок к метафизическому акту. Что же касается истинной культуры психики, то этот аспект скрыт мраком невежества.
К сожалению, это является осадком наших способов коммуникации, коммуникации массового характера. Ради большинства мы исключили тех, кто является вершинами. Объект развивается без субъекта: машина движется без хозяина или пилота.
Для всеобщего удовлетворения была установлена диктатура большинства. Во время известных нам периодов диктатуры интересов индивида, индивид стремился так или иначе возвыситься, усилить определенные ценности, отказываясь от одних и сакрализуя другие, но усиление ценностей наблюдалось всегда. Сегодня мы слишком опираемся на разум демократии, на всеобщий разум, то есть на то, что думают другие. Таков модус существования, но это лишь диктатура массы, объекта. Там, где утрачивается метафизика, происходит отклонение от логики Ин-се, и поэтому основой науки не может являться диктатура толпы.
Сегодня культура молодежи передается через песни, в которых изливается душа, скованная цепями, и в каждом скрыто утверждаются категории коллективной шизофрении. Во времена каждой спасительной эпохи всегда присутствовало истинное знание. Истинное знание означает понимание того, кто есть человек в самом себе, и что ему нужно делать в этом мире; вечная проблема состоит в следующем: кто я таков, где я, откуда и куда я иду. Когда нам удается уловить эту суть, мы обретаем ясность в разрешении любых проблематик, которые непрерывно предлагает нам игра существования.
Не стоит забывать и о том, что в начале своего пути я был выдающимся преподавателем университета, занимаясь проблемами философии, акта познания, теологии. Но затем я осознал, что не смогу раскрыть всю красоту этих наук без построения более точных структур.
В итоге я сделал заключение, что нельзя заниматься ни одной наукой, особенно это касается наук высшего порядка, если ранее не была пройдена психотерапия аутентификации. Это необходимая обязанность для того, кто хочет реализовывать мыслительный акт, будучи оператором знания для всех. Психотерапия аутентификации обязательна для всех интеллектуалов и ученых. Но я не считаю ее необходимой для людей, которые страдают заболеваниями, которые стремятся выжить тем или иным образом, поскольку для них всегда найдутся другие великие специалисты, которые смогут о них позаботиться.
Вопросы истинного знания все еще остаются открытыми, и необходимо формирование новых талантливых преподавателей, способных на передачу этого вечного духовного акта, который воплощается в нашей повседневной жизни. Культура должна находить точное выражение для своего развития.
По-настоящему великая школа жизни всегда рождается человеком. Я говорю об этом в своей небольшой книге «Школа-колледж»[3], приводя в пример одну историю: под деревом сидел человек, который вел рассказ, многим его рассказ нравился, но лишь немногие последовали за этим мудрецом. Таким образом, школа великих создавалась их личными спонтанными действиями. Всегда были те, кто достигал больших высот, их знания признавались другими, и находили социальную поддержку, представляя для многих высшую ценность. Таким образом, история различных Сократов, риториков, всех великих учителей всегда была частным актом. Так возник и первый университет, Болонский, который послужил точкой отсчета для всех остальных. Профессоров этого университета выбирали студенты. Существовал следующий принцип: студенты платят, а значит, они и должны выбирать профессоров. Таким образом, истинный акт познания рождается с одобрения учеников, желающих большего. Учитель – это тот, кто, будучи выбранным, дает ответы на потребности, выраженные теми, кто его слушает. Учитель определяется по критическому индексу своих слушателей. Критические слушатели – это те, кто совершают метанойю. Когда же мы наоборот формализуем школу как общественное учреждение, у нас нет никаких гарантий, поскольку система вынуждена давать образование поддерживающее ее саму. Любой преподающий в рамках системы, должен обучать тому, что необходимо системе, поскольку зарплату преподавателю платит система. В таком случае ученые в рамках системы уже не могут преподавать то, что считают правильным, но вынуждены обучать тому, что верным считает система.
С очевидностью можно говорить о том, что для прохождения настоящего образования, субъект должен впитать все то, что система предлагает в качестве единственного абсолюта, и затем каждый может выбрать себе учителя вне системных рамок, в любой интересующей его сфере, будь то математика, философия, искусство, юриспруденция. В конечном итоге вещи самого высокого порядка рождаются вблизи мастера. Возьмем, к примеру, путь юриспруденции: студент, усвоив ключевые аргументы, предусмотренные системой, в дальнейшем, чтобы стать адвокатом или судьей, выбирает учителя, соответствующего потребностям его ума. Также происходит и в коммерческой сфере, и в области медицины. По сути, в конечном итоге, чтобы достичь мастерства во всех великих дисциплинах, нужен личный учитель.
