Антон Старновский
Библиотекарь государя
В общем, что мы имеем по итогу?
Я владею двумя буквами:
«ЁП»
Интересное сочетание. 33 и 14 ранг. Посмотрим, что из это получится.
Пока что опущу, какими магическими стихиями я владел, будучи Верховным Библиотекарем, скажу лишь, что реципиент умеет управлять светом. Это главная его энергия. А значит, теперь это и моя основная энергия.
Я начертил в воздухе с помощью макпа свою «ЁП» комбинацию и попытался использовать некоторые заклинания. В принципе, выходило относительно гладко.
Способности уровня выше среднего действовали на ура. Но вот с теми, что посложнее, выходило намного хуже. Всё дело в том, что «П», не моя родная Буква. И я пока что плохо умею её вырисовывать. А это очень важно.
Ведь от того, насколько хорошо ты прорисовываешь Букву, насколько ровны её линии, насколько они органичны и красивы – зависит и использование заклинаний. Впрочем, не только от этого. Также, например, и от того, насколько буква большая.
Единственное, что меня насторожило во время этой мини-тренировки – внутреннее состояние. С каждым заклинанием мне становилось хуже. Начинала кружиться голова, тело делалось ватным. Но в целом – не критично.
Я немного отдохнул, нацепил на себя капюшон и направился в магазин.
При открытии двери прозвенел колокольчик, но на меня никто не обратил внимания. Кассир стоял за кассой, по помещению бродили человек пять.
Я быстро слился с остальными, пристроившись к стеллажу с комиксами по «The boys». Краем глаза стал следить за тем, что происходит в магазине.
А ничего необычного не происходило. Но ровно до того момента, пока не прозвенел колокольчик и в помещение не зашёл бугай с перемотанным ухом. Он с порога окликнул кассира, тот подошёл к нему, и здоровяк попросил организовать ему перекус.
Послушный парень вышел из магазина и побежал до ближайшей закусочной. Полуглухой здоровяк же открыл дверь, что находилась недалеко от кассы и я увидел, как его голова начала спускаться вниз. Дверь захлопнулась.
Отлично. Теперь в помещении с комиксами не осталось вовлечённых людей. Я вышел в центр зала и поднял руки. Начал говорить достаточно громко, чтобы меня услышали посетители, но недостаточно громко, чтобы кто-то снизу смог заподозрить неладное.
– Приношу свои извинения, но магазин комиксов экстренно вынужден закрыться. Попрошу вас покинуть помещение. Спасибо за понимание!
Разочарованные подростки с грустными лицами друг за другом вышли на улицу. Я закрыл за ними дверь, защёлкнув замок изнутри. Теперь и кассир останется нетронутым.
– Какого там происходит? – Взволнованный частым звоном колокольчика, здоровяк с перебинтованным ухом поднялся наверх. Он открыл дверь и увидел пустое помещение со странным парнем в капюшоне.
Глава 3
Я стоял в центре зала. Прямо между двух невысоких стеллажей. Здоровяк отворил дверь, мельком осмотрел помещение, и, не увидев больше никого, кроме меня, спросил:
– Ты кто такой?
Чтобы дать упырю подсказку, я снял капюшон.
Лицо здоровяка тут же вспыхнуло от злости. Он бережно потрогал своё перебинтованное ухо, поиграл желваками, и медленно пошёл в мою сторону.
– Белеет парус одинокий… – Я не двигался с места. Ждал, пока противник подойдёт первым.
– Какой нахрен парус? – На лбу здоровяка вздулась вена. – Ты мне барабанные перепонки порвал. Сука. Ты за это ответишь…
– Белеет парус одинокий… – Продолжал я.
– Ты меня инвалидом сделал. – Он медленно подходил всё ближе и ближе.
– Белеет парус одинокий… – Я не двигался ни на миллиметр. – Ну, продолжи.
– Надо мной парни смеются. Говорят – «в одно ухо влетело, да там и застряло…»
– Играю волны, ветер свищет… Продолжи…
– У нас же движение левостороннее. Это мне теперь только ветер за окном слушать…?
– Под ним струя светлей лазури… Продолжи… – Нас со здоровяком друг от друга отделяло всего несколько метров.
– Меня же теперь на вторые роли поставят…сука…это всё из-за тебя!
Он резко заносит руку за спину и выхватывает пистолет.
Стреляет в меня с расстояния около двух метров. Я делаю кувырок в сторону и скрываюсь за стеллажом. Пронесло. В ту же секунду вдавливаю большим пальцем кнопку на макпе и рисую «ЁП». Две светящиеся золотые буквы вышли хорошими. Большими, ровными, чёткими. Они зависли в воздухе и медленно начали подниматься к потолку.
Энергия током пробегает по телу, наполняя его силой. Я концентрирую свет в правой кисти и выставляю её вперёд. Когда здоровяк минул стеллаж и выскочил прямо на меня, то золотой луч тут же пронзил его руку.
– АЙ! – Вскрикнул он и выронил пистолет. Раскалённый поток энергии вонзился ему в кисть и знатно поджарил её. Пистолет, лязгнувший об пол, заметно расплавился.
Только сейчас здоровяк заметил мои буквы, парящие в воздухе. Он вылупил на них испуганные глаза и быстро попятился назад. Стал судорожно шариться в карманах. Видимо, в поисках своего макпа.
Но я не дал довершить ему начатое, и вдогонку подтолкнул ударом ноги в грудь. Здоровяк рухнул на пол.
Возвысившись над лежащим телом, я воссоздал у себя в руках золотой лук, и натянул тетиву, готовясь пустить в здоровяка энергетическую стрелу.
– Над ним – луч солнца золотой.
Стрела вонзается в прикрытую ладонями голову. Мгновенная смерть.
– Зря ты стихи не любишь…
К этому моменту снизу успели подняться остальные. Возле кассы столпились сразу пятеро. Они дружно смотрели на «ЁП», левитирующее над стеллажами.
– Сука…
– Как это…
– Что за…
Вот так улов. Сразу пятеро ублюдков, стоящих в одном месте. Просто идеальная мишень.
Среди них я узнал и тех, кого видел вчера вместе со здоровяком.
Я выскочил на них и встал ровно напротив. Поднял скрещенные руки, собирая энергию у себя в солнечном сплетении, и резко выплеснул её, дёрнув руки вниз. Мощный столп света вонзился в толпу. Энергия, соприкоснувшись с первым попавшимся человеком, произвела мощный взрыв.
Те трое, что стояли в центре, взорвались в то же мгновение, и куски их тел разлетелись по сторонам. Оставшихся двоих нехило подпалило и отбросило в стороны.
На всякий случай я всадил по солнечной стреле в уцелевшие головы.
После использования этих способностей мне снова поплохело. Я ощущал себя как во время похмелья. Но расслабляться было нельзя, так как я ещё не со всем здесь покончил. Было необходимо проверить и тот нижний этаж, где эти уроды находились.
Держась за стену, я сбежал по лестнице и оказался в полуподвальном помещении. Лишь тусклая голая лампочка освещала его. Здесь было грязно и воняло по́том.
На столе в углу стоял включённый ноутбук. Я нажал пробел и видео, стоявшее на паузе, воспроизвелось. С экрана на меня смотрел голый ребёнок лет девяти. Мальчик. Возле него стояло несколько мужиков. Я снова нажал на пробел.
– Сука.
Гори оно всё жёлтым пламенем.
Я пронзил ноутбук лучом и, больше ничего здесь не обнаружив, поднялся наверх. Выглянул в окошко и увидел, как метрах в ста от меня, с закусочной возвращается кассир.
Накинув на голову капюшон, я вышел из магазина. На улице было темно, поэтому моего лица он не мог разглядеть. Максимум – одежду.
Я обошёл магазин и вышел с другой стороны улицы. Пару минут понаблюдал за тем, как парень нервничает, выхаживая из стороны в сторону, глядя на пылающий магазин комиксов.
Лишь через минуты две он додумался и достал из кармана телефон. Стал кому-то звонить. Очевидно – пожарным.
Я тем временем пошёл домой.
Мне больно было думать о том, сколько зла сотворили эти ублюдки. И я понимал, что они – лишь небольшая ячейка, занимающаяся этим, а за ними стоят люди покрупнее.
Беда состояла в том, что я ничего не мог с этим поделать. Нет, конечно, можно избрать следующий вариант: выслеживать подонков и без конца убивать, убивать, убивать. Но… это лишь капля в море. Меня одного не хватит для того, чтобы истребить всю эту погань.
Чтобы навести порядок, нужно получить рычаги управления. Власть. Только дорвавшись до неё, я смогу исправить положение. И рациональнее было бы двигаться в этом направлении, тем более, учитывая весь мой огромный опыт.
И поэтому, как бы тяжело не было осознание того, что от моего бездействия страдают, и будут продолжать страдать люди, нужно сжать кулаки и не поддаваться апатии. Рано или поздно я исправлю положение. Чего бы мне это не стоило. Терять то – нечего.
Перед тем, как зайти в дом, снял с себя одежду, и выкинул её в ближайшую мусорку. Потом, когда тщательно вымылся, уселся на диван и включил телевизор. Но отрубил его уже через несколько минут. Было невыносимо это слушать.
Несмотря на то, что информационное поле было полно бахвальством, дела, тем не менее, у государства шли отвратительно. Западный альянс во главе с Францией мутил воду на Балканах. Отожравшиеся американцы тормошили японцев и корейцев. Очевидно, что враги наступали со всех сторон.
Но что при этом делал наш доблестный император?
Да ни черта он не делал. Бездействовал. И своим бездействием подталкивал страну к распаду. Рано или поздно нас начнут кусать, и кусать больно. И что тогда?
В общем, денёк сегодня подкинул немало грустных размышлений. Этот мир катится в тартарары. И кто, если не я, спасёт его?
***
Вообще, Соня уже несколько лет как жила отдельно. Но как только она узнала, что у брата рак, вернулась обратно. Она помогала по дому, потом нашла ту самую работу. Учится она на вечернем отделении в не особо престижном месте. Но, тем не менее, учится. Кажется, на третьем курсе.
Мама, по имени Светлана – работает. Бухгалтером, или что-то вроде того. Мужа нет.
Если послушать всё вышесказанное, можно сделать вывод, что данная семья – из числа бедных простолюдинов. Ведь не могут же родовитые люди жить в таком дерьме. Не могут же, верно…?
Как оказалось, могут.
Андрей (то есть теперь – я), Соня и Светлана имеют довольно звучную, аристократическую фамилию. Они принадлежат к хоть и не самому древнему, но к одному из относительно старых родов, который берёт своё начало ещё со времён становления московского государства.
Воронцовы.
Но почему же Воронцовы живут так плохо?
Всё дело в их отце. А именно, в Николае Воронцове. До того, как он взял в свои руки бразды правления родом, жизнь шла прекрасно.
Роду Воронцовых принадлежало несколько крупных портов в Чёрном и Каспийском морях. Через эти порты каждодневно проходили многотонные грузы. Торговали с Ираном, с османами, с румынами.
Воронцовы половину платили государству, а всё остальное оставляли себе. Бизнес процветал. Процветал ровно до того момента, пока Николай не совершил непоправимое.
Он связался с французами. А как известно, именно французы сейчас владеют всей Европой. И, надавливая на османов, суют свои ручонки к Чёрному Морю.
Торговля в Чёрном Море приносила Воронцовым девяносто процентов дохода. И когда Николай чересчур обнаглел, выдавая космические скидки и огромные преференции французам, то даже такой слабохарактерный государь, как наш, не выдержал, и отобрал к чертям собачьим все порты.
По итогу осталось лишь Каспийское Море и торговля с Ираном. И всего десять процентов от того дохода, что был раньше.
Казалось бы, что даже и на эти деньги, несмотря на все потери, можно жить припеваючи, но… беда не приходит одна, и в Иране случается революция. К власти приходят профранцузские силы, и торговля накрывается окончательно.
Воронцов старший – молодец. Так бездарно профукать доставшееся в наследство богатство – надо уметь. По-моему, за настолько чудовищный провал нужно медаль какую-нибудь выдать.
Ах, да… кому её выдавать-то теперь? Ведь Николай не выдерживает, прыгает с корабля прямо в злосчастное Чёрное Море, и тонет. Скорее всего – специально.
Произошло это примерно в тот момент, когда Соне было около пяти лет, а Андрею – два годика. То есть, дети почти с самого начала жили в не особо благополучной атмосфере.
После себя Николай оставил семье несколько поместий. Но и их пришлось продать, дабы расплатиться с долгами…
На оставшиеся деньги Светлана купила небольшой четырехкомнатный домик и с того момента жизнь не менялась.
Вот таким образом когда-то богатейший род превратился в пустое место. Нашу семью возненавидели почти все, кроме дяди Олега и его близких. Из всех членов рода более-менее приемлемое общение оставалось только с ними. Остальные же затаили на нас обиду.
Всё, что лично для меня осталось в наследство от Николая – это титул. Я был князем. Молодым, восемнадцатилетним князем. Как бы смешно это не звучало. Князем, во владении которого спортивные штаны да кофта.
Впрочем, это хорошо. Потому что, если бы государь-император лишил нас ещё и дворянского титула – пришлось бы совсем худо. А так… я ещё попытаюсь копнуть в этом направлении.
Когда Светлана с Соней вернулись домой, с порога их встретил приятный запашок с кухни. Я специально встал пораньше, сбегал до рынка, и купил картошку с… осьминогом. Согласен, сочетание необычное, но ужасно вкусное! Приготовленная еда была великолепна.
Меня тут же попытались расспросить по поводу произошедшего вчера, но я лишь молча сопроводил родных до стола и усадил обедать.
Наша кухня была соединена с гостиной, поэтому, когда женщины кушали, то обыкновенно включали и ящик. По новостному каналу показывали всякую ерунду – самое то под еду.
Один из сюжетов сильно заинтересовал сестру. Она перестала жевать осьминога, не отрываясь от экрана нащупала пульт, и прибавила звук.
Рыжеволосая женщина с микрофоном стояла напротив сгоревшего дотла магазина и бубнила дикторским голосом. О погибших ничего не сообщалось. Судя по всему, для широкой общественности их не было.
К рыжеволосой подошёл молодой парень, которого я сразу же узнал. Это был кассир магазина комиксов. Он рассказывал о том, что когда вышел выбросить мусор, то по возвращении увидел пылающий магазин. По итогу всё списали на короткое замыкание.
«Ну и отлично»
Конечно, у остальных людей нет причин сомневаться в официальной версии. Но моя сестра не идиотка и она сразу поняла, что это дело рук её братца.
Соня глядела на меня, как на привидение. А я улыбался, с расслабленным видом сидя на диване.
Уже ближе к ночи сестра зашла ко мне в комнату. Села рядом и после недолгого молчания произнесла:
– Ты меня спас. Спасибо.
– А разве я мог поступить как-то иначе?
– Обычно так поступала я…
– Пора меняться местами. Не находишь?
– Скажи, как ты это сделал? – Сестра пристально уставилась на меня.
– Разве это так важно? Главное ведь, что проблема решена.
– Но я… я не понимаю. Что с тобою стало? Ты… точно мой брат? Андрей бы никогда на такое не пошёл. Но ты…
– Привыкай, сестрёнка. И хотя я всё тот же Андрей, но жизнь наша теперь изменится. Или ты думаешь, что я поступил неправильно?
– Что ты… нет! И хотя это…жестоко. Но, какие бы варианты я не прокручивала у себя в голове. Оставались только два. Их смерть, или моя. И теперь – я буду жить. Благодаря тебе. – Сестра обняла меня. – Спасибо…
– Не стоит, не стоит. – Успокаивал я Соню. – Ложись лучше спать. Утро вечера мудренее. Теперь всё будет хорошо. Обещаю.
Сестра вытерла слёзы, улыбнулась мне, и вышла из комнаты.
Вчера, после возвращения из магазина комиксов, я вернулся уставший. Почти сразу уснул. Сегодня весь день убирался в квартире, и парился с приготовлением осьминога. Лишь теперь появилось время изучить телефон реципиента.
Для чего мне это нужно? Ну… мало ли, чего важного удастся выяснить. Всё-таки, теперь Андрей – это я, и для большего удобства я должен всё о нём узнать.
Долго я читал всякие переписки, смотрел фотографии, просмотренные сайты. В целом, ничего интересного.
Общение реципиент почти ни с кем не поддерживал. От картинок веяло бесконечной безнадёгой и отчаянием. Про фильмы и музыку и говорить нечего.
Но когда я случайно ткнул на значок с заметками, то обнаружил кое-что интересное. В них был единственный файл с каким-то списком.
Список этот…
Ну точно. Это же список дел, которые необходимо выполнить. Правда вот, предназначался он не для Андрея, а для меня.
Что за…?
Читаем:
«…Спасти сестру. Её насильно заставляют работать. Адрес – …»
«…Дядя Олег что-то скрывает. Это касается наших денег…»
«…Если не найти денег, то к октябрю нас выселят из дома…»
«…Пожалуйста, помоги моей семье, если ты это читаешь. Я сдохну, но буду благодарен тебе с того света…спасибо…»
«…П.С. – прости, что похерил будущее. У меня просто не было сил заниматься чем-то ещё…»
Ага. Интересно.
Выходит, реципиент знал, что я собираюсь в него вселиться. Что странно, потому что я не давал ему себя обнаружить. Наверное, он как-то почувствовал это. И, судя по всему, прямо перед самой смертью.
Он оставил мне это послание в надежде, что я его увижу и решу описанные проблемы. Андрей не прогадал. Я и вправду всё прочитал, и даже успел выполнить первый пункт – спасти сестру. Адрес в заметках совпадал с адресом магазина комиксов. Значит, всё верно.
Что там у нас ещё…
Выселение из дома. Вот чёрт. Выходит, семья настолько погрязла в долгах, что может лишиться жилья. Нехорошо. Я этого не позволю.
Как можно сделать это быстрее всего?
Следующий пункт – дядя Олег, скрывающий какие-то наши деньги. Кхм…
Насколько мне известно, это чуть ли не единственный человек из Воронцовых, кто продолжил общение с семьёй реципиента после неудач отца Николая. Но Андрей написал мне, что он что-то утаивает.
Один из самых близких – и так поступает? Надо точно выяснить, в чём там дело и вернуть деньги семьи.
Никакой дополнительной информации реципиент не оставил. Значит, у него уже не было возможности её добыть. Но раз он об этом написал – значит, догадки имеют под собой какую-то почву.
А вот извиняться за то, что ничего не делал в последний год – не стоило. Никто бы с такими головными болями не смог – даже я.
На следующий день я проснулся пораньше, дабы всё успеть. Снова позаимствовал у спящей сестры макп и вышел из дома.
Перед тем, как разбираться с дядей Олегом, сегодня я должен заехать в академию. С этим тянуть не следует. Так как приём документов и так закончился, но я мог надеяться на какие-нибудь обходные пути.
Скорее всего, придётся подключать свою харизму для обольщения тёток из администрации…
А это дело тонкое!
То ли дело, когда ты столетний Верховный Библиотекарь, и совсем другое – когда ты восемнадцатилетний нищий пацан. Из-за этого сложность возрастает многократно.
Мелочиться я не стал, и сразу поехал в лучшую академию города. Ну а чего? С моими амбициями и опытом по-другому никак.
Автобус высадил меня на остановке, я прошёл ещё несколько километров и оказался перед гигантскими воротами.
«Внушительно. Я бы не прочь здесь поучиться. Главное, чтобы побольше красивых однокурсниц…»
Так как приёмная комиссия была уже закрыта, пришлось соврать охраннику, что я пришёл починить кулер для воды в кабинете директора. Посмотрев на моё добродушное лицо, дед ничего не ответил и просто махнул рукой.
Я посмотрел на указателе местоположение кабинетов администрации и пошёл туда. Минув длинный коридор, оказался в просторном помещении с высокими окнами и несколькими кабинетами.
Возле подоконника увидел разодетую в дорогой синий костюм девушку. Длинные чёрные волосы, выдающаяся фигура, светлая кожа, склонённая к полу голова. Кажется, девушка была чем-то расстроена.
– Ты тоже запоздала с поступлением? – Я подошёл к подоконнику и заговорил с незнакомкой.
– …? – Девушка, не ожидавшая, что я с ней заговорю, подняла на меня голову. – Да… – Я увидел её красные щёки и ещё мокрые от недавнего плача желтые, как у кошки, глаза. – В кабинете мне сказали, что уже поздно… но я так хотела именно сюда… представляешь, просто потеряла документы, а пока восстанавливала их, время уже ушло… что теперь делать…?
«До чего же красивое, ещё не испорченное влиянием наглых ублюдков личико. Ангел в синем костюме!»
– А если я сделаю так, что тебя всё-таки примут в академию, сходишь со мной куда-нибудь?
– Что… – Лицо девушки мгновенно наполнилось кровью. – Но как ты собираешься это…
– Так ты согласна на моё предложение?
Смущённая девушка долго думать не стала и ответила мне согласием.
– Жди меня здесь. – Сказал я и направился к кабинету.
Глава 4
Если честно, когда я делал девушке в синем своё необычное предложение, в тот момент ещё не предполагал, как именно всё устрою.
Мною двигали юношеские гормоны и желание заполучить себе самую лучшую самку.
Но, как говорится, аппетит приходит во время еды, так и решение придёт ко мне в процессе, поэтому я незамедлительно двинулся к кабинету директора.
Постучавшись для вежливости и выслушав приглашение войти – отворил дверь. Взору тут же предстал просторный солнечный кабинет. В нём находилось ровно три женщины, каждая из которых имела свой личный стол.
Собственно, по качеству столов и по тому, как выглядят женщины, я сразу догадался, кто есть кто.
Вон та, что у окна, с самой дорогой мебелью и самым уверенным лицом – директор. Тут сомнений нет.
Подальше от директора, в середине кабинета, сидела, судя по всему, её заместитель. Женщина с неприятной наружностью.
У самой двери, за небольшим столиком, слегка несуразная, сидела третья женщина. Должно быть – что-то типа секретарши.
Я поприветствовал всех присутствовавших, но обратился именно к директору. Прошагал по кабинету и остановился у её стола. Вгляделся в бейдж – и правда, директор. А зовут… Наталья Петровна Лопухина.
– Наталья Петровна, – я приложил руку к груди и слегка поклонился, – меня зовут Андрей Воронцов. И так вышло, что из-за своей болезни я не имел возможности прийти к вам раньше. Но теперь я здесь и хотел бы, несмотря на то, что срок подачи документов истёк, поступить в вашу академию.
Наталья Петровна выглядела располагающе. Светлые волосы, убранные заколкой, ровные черты лица, аккуратный макияж.
– Никаких проблем, молодой человек. Только покажите нам документы, удостоверяющие вашу болезнь, и мы позволим вам записаться на экз… – Но не успела женщина договорить, как её перебила другая, та, что сидела в центре.
– Воронцов…или как вас там? Не нужны нам ваши справочки. Можете даже не доставать.
Я повернулся на говорящую. Прочитал на бейджике – Алевтина Игоревна. Замдиректора.
«Фу, какое неприятное имя…»
– Наталья Петровна занимается другими делами. За приём абитуриентов отвечаю я. И я вам говорю – приём окончен! Вы уже не первый, кто приползает к нам спустя недели после указанного срока. И я не в первый раз отвечаю – свободны…!
И кто-нибудь другой, наверное, начал бы блеять что-то в своё оправдание, или просто бы ушёл. Но не я.
Наталья Петровна смежевалась перед стервозной замдиректора и не стала ничего добавлять. Наверное, она понимала, что по правилам и правда нельзя так поступать. И когда она услышала об этом от другого человека – приняла как должное. Хотя до этого готова была сделать исключение из правил из-за моей болезни.
Теперь я оставался один на один со злобной бабой.
– Оу. Алевтина Игоревна. Я так понимаю, вы из тех людей, что неукоснительно следуют букве законов и уставов?
Замдиректора посмотрела на меня исподлобья.
– Допустим. И что?
– Так давайте же вместе с вами почитаем устав академии. Доставайте! – Улыбался я.
Алевтина Игоревна на протяжении секунд десяти смотрела на меня волчьим лицом. Думала таким образом морально меня продавить. Но не тут-то было. Я продолжал стоять на месте, не поведя и глазом.
В конце концов замдиректора оторвала задницу от удобного кресла и стуча каблуками прошла до высокой тумбочки. С грохотом открыла ящик, и достала из него небольшую книжечку.
Буквально кинула её к себе на стол и рухнула в кресло. Снова вылупилась на меня.
– Скажите мне, Алевтина Игоревна, из каких разделов состоит устав вашего заведения.
– Вы мне что тут, экзамен решили устроить? Да вы кто вообще такой? – Рявкнула замдиректора.
– Ни в коем случае. Я – Воронцов Андрей Николаевич, если вы вдруг забыли. А теперь ответьте, пожалуйста, на мой вопрос.
Готовая взорваться от гнева, она всё-таки сказала:
– Устав состоит из четырёх разделов. В первом обозначены главные принципы нашей академии. Во втором – права и обязанности преподавателей, учеников и администрации. В третьем – виды реализуемых образовательных программ. А в четвёртом – нормативные положения. – Словно заученный текст, протараторила Алевтина Игоревна.
«Ого. Какая молодец. Видно, что в школе была мерзотной зубрилой. Но помогло ли это её мозгу…?»
– Отлично, Алевтина Игоревна! Насколько я знаю из вашего же устава, разделы отличаются друг от друга степенью значимости. Так?
– Так. – Почти стуча зубами от злобы, отвечала женщина.
– Самый главный раздел – первый. Основные принципы были установлены отцом основателем академии ещё в позапрошлом веке. И с того момента они ни разу не менялись. В отличие от других разделов. Что нормативные положения, что виды программ, да даже права и обязанности – не раз редактировались. А это значит – что нельзя поступать вразрез с первым разделом.
– И?
– Алевтина Игоревна, прочитайте, пожалуйста, третий пункт первого раздела вашего устава.
Замдиректора с красным лицом поглядела на Наталью Петровну. Та лишь развела руками.
Я почему-то был уверен, что директору нравилось то, что сейчас происходит.
Алевтина Игоревна смачно харкнула на палец и стала листать устав. Остановившись на нужной странице, начала читать сказанный пункт.
– В нашем учебном заведении должны учиться самые достойные люди. Те, кто своими знаниями и умениями способны доказать остальным своё превосходство. – Замдиректора окончила читать и засмеялась. Засмеялась так громко, и так неприятно, что сама природа этому воспротивилась.
С улицы подул ветер и заставил захлопнуться окно. Алевтина Игоревна замолчала.
– Правильно ли я понимаю, дорогая Алевтина Игоревна, что если я докажу вам то, что я лучше остальных студентов, что уже приняты в академию – то вы обязаны меня принять?
– Несомненно, мы не можем поступаться с нашим уставом. Но… упаси вас бог, Воронцов, вы и правда думаете, что сможете справиться с теми заданиями, что я вам предоставлю?
– Это уже второй вопрос.
– Хорошо. – Алевтина Игоревна закрыла устав. – В понедельник я жду вас здесь к десяти утра. И если вы докажете мне, что достойны, то я зачислю вас в академию. Идёт?
– Да. Только…одну секундочку.
Я выглянул из кабинета и увидел девушку в синем костюме рядом с дверью. Подслушивала, хитрая. Взял её за руку и затащил внутрь.
– Эта девушку зовут… – Я наклонился к аккуратному ушку и шёпотом спросил имя. – … Аксёнова Екатерина. И так как я доказал вам важность третьего пункта первого раздела устава, то вы не можете отказать в возможности поступить и ей.
Алевтина Игоревна поморщила нос. Выдавила сквозь зубы:
– Хорошо.
– Отлично! Тогда до встречи. – Я поклонился всем присутствующим и за руку вывел Аксёнову из кабинета. Выдохнул.
Мы молча прошли с ней до первого этажа и только тогда я понял, что всё ещё держу девушку за руку.
– Ой.
Но она от этого ни капли не смутилась. Кажется, Екатерина до сих пор была в шоке от того, что у неё появился шанс на попадание в академию.
Когда мы минули выход и оказались у главных ворот, Аксёнова резко остановилась.
– А ты уверен, что мы сможем выполнить эти задания…? Тётка, судя по всему, настроена серьёзно. Станет беспощадно валить.
– Ничего. Прорвёмся. Половина дела уже сделана. А с заданиями… если что, я тебе подсоблю. Ну чего, сходим куда-нибудь сегодня?
– Так-так-так, подожди. – Ехидно улыбалась Екатерина, глядя на меня своими хитрыми кошачьими глазами. – Мы договаривались на это только в том случае, если меня примут в академию. А меня всё ещё не приняли!
В этот момент я ощутил что-то странное, исходящее от девушки. Будто сейчас она была максимально естественной, а до этого – не совсем. Но я довольно быстро отбросил эти мысли.
– Эх, а вот тебя нагреть не вышло. Ну ладно, ты права. Тогда…до понедельника?
– Без пятнадцати десять у ворот. Хорошо?
– Забились.
– А как тебя зовут-то, мой спаситель?
– Ну… можешь так и называть.
Девушка смешно нахмурилась.
– Ты же подслушивала, и так должна знать.
– Ой всё! Уже и вежливой нельзя побыть. Воронцов Андрей, если я не ошибаюсь?
– Всё так, Аксёнова Екатерина.
Я поцеловал руку девушки на прощанье и пошёл дальше.
Когда ехал в автобусе в сторону дома дяди Олега, в голове роились две мысли. Первая – долго я ещё буду передвигаться на общественном транспорте? А вторая – как же я хорош.
Ну правда. Победить повелительницу кабинетов её же оружием. Впрочем… я проворачивал дела и в сотни раз сложнее этого. Ведь когда работаешь в правительстве – мастерски осваиваешь технику владения правилами.
Все эти уставы, сборники законов, конституции – дело такое. Тем более, в нашей стране. Если хорошенько поразмыслить, написанное всегда можно обернуть в свою сторону.
Поэтому, пока я ехал в академию, то перечитывал их устав, что висит на сайте. Пригодилось.
Мало того, что в академию теперь попаду, так ещё и занятную девушку подцепил. Красивущая… надо постараться и не допустить того, чтобы она сплоховала в понедельник. Было в ней что-то… какая-то тайна. И меня это привлекало.
Семья дяди Олега жила не так далеко от нас. Минутах в двадцати езды на автобусе. У него была жена – Елена, моя теперешняя тётя, и сын Игорь – мой двоюродный брат.
Всё, что я о них знаю – что они тоже живут довольно бедно. Общаемся мы с ними достаточно редко и в основном по телефону или видеосвязи.
Сын дяди Олега, Игорь, учится в школе. Ему лет шестнадцать-семнадцать. То есть, с реципиентом – почти одногодки. И при этом – совершенно не дружат.
Странная ситуация. Почему тогда только они не отвернулись от семьи реципиента, если связь слабая?
Наводит на подозрительные мысли…
Перед выходом из дома я позвонил тёте и удостоверился, что они дома. Сказал, что заеду через несколько часов повидаться. И ничего подозрительного, так как они сами, когда мы сидели в больнице, меня к себе приглашали.
Тётя поинтересовалась, в какое конкретно время я буду, и впопыхах бросила трубку.
Я вышел из автобуса недалеко от дома, и остаток пути прошёл пешком. Пока шёл – оглядывал район. Вполне себе средненький. Слегка лучше, чем тот, где живём мы. Такая же частная застройка, но встречаются и многоквартирные дома.
Постучался в дверь, и почти сразу мне открыла тётя. Она с порога набросилась на меня, стала обнимать, целовать. От неё так и несло какой-то неискренностью. По крайней мере, от этих действий. Но в целом – понять можно. Всё же, племянник воскрес, как тут ещё реагировать?
Она провела меня в гостиную и усадила на диван. Скрылась в кухне. Сказала, что сейчас соорудит мне обед.
Братец Игорь гулял с друзьями. Дома находилась только тётя и дядя Олег.
Дядя появился не сразу. Мне сказали, что он в уборной. Но, что удивительно, вышел он по итогу совершенно с другой стороны. Он не отличался особой эмоциональностью. Был подозрительным и малообщительным человеком. Вот и в этот раз он ограничился лишь приветствием и парочкой общих вопросов.