Антон Шварц
Замша с сахаром
Замша с сахаром
Жанр: драма
автор
Антон Шварц
1
Актеры приходят в театр по-разному. Кто-то входит с широко раскрытыми глазами, как ребенок в сказочную страну, и пытается впитать, старается научиться. Есть те, кто идут по головам и рвутся на все роли. Даже на роли, которые уже играют другие артисты. Проблема в том, что однажды тебе попадется, например, лысый человек, и ты поскользнешься. Либо в конце пути голов не останется и ты не поймешь, куда идти дальше. Слухи, сплетни, вся вот эта хрень, которая засоряет жизнь.
*
– Здрасьте, я Артем Крылатов, новый артист.
Артем записывается в журнале охраны. Пока пишет думает о том, что и она делает это каждый день. Берет эту ручку своей рукой, пишет «Донцова» и ставит подпись. Вот она, на две фамилии выше. На проходной еще слышится ее запах. Замша с сахаром. Лина Донцова – ведущая артистка театра с номинациями и наградами. Все это было пару лет назад, но где-то в прошлой жизни. Теперь после проходной нужно спускаться вниз, в подвал, где в бомбоубежище оборудован «подземный театр». Там проходят репетиции и редкие спектакли. Артем завернул за угол и натолкнулся на нее, Лина разглядывала старую афишу.
– Здравствуйте
Лина медленно повернулась.
– Привет. И никогда больше на «вы», договорились?
– Договорились
– Лина, – она протянула руку
– Да, я знаю, очень приятно. Я Артем
Артем мягко сжал ее нежную кисть. Он шел за ней по лестнице вниз, за стеклянную дверь, которая вела в длинный бетонный коридор с лампочками на проводах. Еще одна лестница вниз. Большой подвал, похож на квартиру студию. Ряды сидений для зрителей, перед ними на возвышении – сцена. Гримерки располагаются слева от зрителей за гипсокартонными стенками, из них по гипсокартонному узенькому коридору можно пройти за кулисы. Все это похоже на декорации само по себе. На полу кое-где вода.
– Твою мать, опять трубы прорвало – сказала Лина
Из туалета вышла уборщица со шваброй в одной руке и ведром в другой.
– Так замерзло все, воды еще ж не было на той неделе, а теперь все вроде восстановили, воду разом пустили и пиздец.
– Теть Валь, все хорошо будет, переживем
– Дай Бог, Линуська, дай Бог
2
Бывает, смотришь спектакль и ничего не понимаешь. Что-то происходит на сцене, ходят люди, разговаривают, кричат, поют, но следить за этим или погрузиться в атмосферу не получается. Про такие спектакли бывают забавные отзывы, вроде «спектакль хороший, актеры говорили громко» или «костюмы и декорации – просто загляденье». Но случается, что на такой «непонятной» постановке что-то все-таки западает тебе в душу. С ходу не поймешь, что это было. Например, музыка. Она зазвучала фоном в той сцене, где актеры уходили и на сцену выкатывалось огромное колесо. Важен воздух, который сложился и музыка запала в тебя, заронила зерно, заставила о чем-то задуматься. И ты находишь потом эту музыку, открываешь композитора, погружаешься в новый мир. Таким же зерном может стать все, что угодно – слово, свет, звук, декорация. Секунда, и чувствуешь – не зря это все. Эти три часа в зале были для этой одной секунды, которая может перевернуть жизнь, направить, ответить на вопрос, который каждый день долбит тебя, но не разрешается.
*
Таких спектаклей в местном театре не осталось. И вообще, спектаклей мало. Концерт с песнями и танцами, пара комедий. Готовится премьера и к Новому году должна быть детская сказка. По большей части народ не ходит на длинные непонятные постановки, хочется чего-то ясного, спасительного. Актеров стало меньше. Кто-то пытается приспособиться в чужой стране, кто-то погиб. Зрители приходят сейчас только по личному приглашению, где-то кто-то позвал. Нет афиш, нет рекламы. Только сарафанное радио. Несколько раз в месяц собирается человек тридцать-сорок. В концерте, который был визитной карточкой театра, Лина читала стихотворение Арсения Тарковского «Первые свидания». Оно стало для Артема тем самым зерном, откровением, которое никак не притянешь и не найдешь намеренно. Сидя в зале он нашел любовь своей жизни.
3
Актеры никогда не знают точного текста. Серьезно, до самой премьеры часто до конца его не выучивают. Обычно текст запоминается во время репетиций, каким бы громадным он ни казался. Ты что-то делаешь, идешь туда, потом туда, садишься на диван и т.д. За это время ты что-то кому-то говоришь, или это монолог. И слова «вкладываются в ноги». Через месяц тело само подсказывает тебе слова. А дальше, когда ты не думаешь о действии и тексте, появляется свобода. В лучшем случае. Ты можешь импровизировать, отойти от рисунка сцены, например. Ну, или отойти от текста, на радость партнерам.
*
У Артема текста мало, но много взаимодействия с белым голубем, которого на репетициях держат в клетке. Птица не должна бояться. Но, как ни крути, животное на сцене всегда выигрывает. Зверя не переиграть – его достоверность не поддается сомнениям. Зрители смотрят на животное. Всегда интересно, куда он сегодня полетит и где нагадит. Один спектакль не похож на другой, поле для импровизации. По этой причине голубей заготовлено два, на всякий случай. Еще и за кулисами всегда дежурит дрессировщик голубей. Вы их точно видели на улицах. Эти ребята просто подходят и сажают на тебя птиц, обезьян или змей. А ты либо освобождаешься от живности, либо стоишь и натужно улыбаешься для фото. А потом платишь. Потому что животным нужен корм.