Антон Кун
Великое Сибирское Море
– Это правило! Непреложное правило рыбалки! – рявкнул Олег. – Идем!
Он должен научить сына всему, а не только как работать со снастью. Север – место суровое, даже в разгар лета, а уж осенью и подавно.
Громкий треск заставил Олега поежиться. Лед словно подпрыгнул, ударив по ногам, опрокинув мужчину на спину. Падая, он видел, что Сашка, взмахнув руками с пустой снастью, тоже валится на лед.
Треск за спиной повторился.
– Не может этого быть. Кусуры все на севере, – едва слышно бормотал Олег, поднимаясь. – Может землю тряхнуло, вот и лед ломает?
Великое Сибирское море не место для отдыха. Особенно летом, когда огромные ледяные массивы на севере тают и бывают обвалы айсбергов. К концу августа вода спадает и остается только севернее Сибирских увалов, а южнее простираются бесконечные сухие равнины. Правда это ненадолго. Всего через пару месяцев уровень поднимается и всё, что было сухим вновь покрывается слоем воды.
Великое Сибирское море неглубокое на юге сильно прибавляет в глубине к северу. Кое-где из воды торчат плоские вершины холмов, становящиеся протяженной грядой островов на десять месяцев в году. Издали кажется, что по ним, как по болотным кочкам можно скакать и прыгать. Но где найдешь такого великана? Разве что конгуры способны. Эти обросшие длинным белым мехом твари, похожие на шимпанзе-переростка, иногда заходят на юг, но говорят их дальше дамбы видели всего пару раз.
Зато два летних месяца холмы покрыты разноцветными шапками цветов, дарящих отраду глазу, привыкшему к постоянной белизне бескрайней тундры. Тогда на склонах увалов можно заметить обычных животных. Они редко бывают тут зимой. Монстры ловят и сжирают их, так что олени и даже белые медведи их боятся.
Жизнь на этих просторах сложна, сурова и не многочисленна. Основная масса поселков сосредоточена вдоль Уральского полярного хребта совсем рядом с некогда могучей сибирской рекой Обь. Именно там круглый год идет добыча кристаллов аквамарилла, обеспечивающего экономическую состоятельность содержания поселков, а заодно и богатство нескольких семейных кланов, правящих в этих краях холодной железной рукой.
Если смотреть севернее, то там и летом можно заметить высоченные наслоения льда, образующиеся в тех местах, где воды с равнины приходят в северные края. Там, где они создают гигантскую ледяную дамбу, не дающую им покидать низменность. «Сами себя запирают», – как всегда говорил отец маленькому Саше, показывая на многоярусные ледяные террасы.
Ледоход же в этих краях бывает к концу июня. Тогда с юга река приносит теплые воды, а солнце подтапливает террасы так, что с них днем начинают бежать тонкие ручейки.
Сейчас же был конец сентября и ни о каком ледоходе речи быть не могло. Кое-где еще стояла открытая вода, которую неустанно гнала великая сибирская река с юга на север. Заодно принося с собой косяки рыб. Рядом с этими открытыми водами и был самый клёв. Именно сюда отправились отец с сыном на промысел. Но близко к открытой воде не подойти. На льду рыбачить проще, да и привычней.
Тем не менее Олег не мог спутать этот звук ни с чем другим. Звук ломающегося льда. Треск, подобный раскатам грома.
Лед под ногами покачнулся.
Олег бросил взгляд на сына. На лице Сашки ясно читалась паника.
– Па?! – едва сдерживая слезы, крикнул он.
Мальчишка поднялся на ноги. Лед снова тряхнуло, и Саша упал навзничь. В правой руке он все еще держал леску, где уже давно не могло быть рыбы. Ни щука, ни судак не станут безропотно стоять на месте, когда их уже начали вываживать. Олег видел, что леска уходит в прорубь, но ее никто не тянет.
Он пополз к сыну, не рискуя пока вставать. Нужно постараться успокоить пацана. Паника – самый худший враг в любой ситуации.
Сашка зачем-то принялся вытаскивать пустую снасть, будто сейчас это было главным.
За спиной снова раздался треск и из тонкого разлома на лед плеснула черная вода, мгновенно став прозрачной растекшейся лужицей.