Антон Кун
Школа боевой магии. Том 2
Глава 1
Чёрный возился внутри, требуя жертвенной пищи. Он отвлекал меня своей вознёй и ворчанием, что я пропускаю ужин.
«Пожалуйста, тише!» – попросил я бога внутри меня, стараясь услышать, что отвечает Григорий Ефимович Сан Санычу на его претензии по поводу побега девчонок – моя догадка оказалась правильной, Сан Саныч приехал из-за них, но легче мне от моей проницательности не стало.
На мою просьбу вести себя тихо возмущение Чёрного только усилилось. Пришлось пригрозить: «Будешь ворчать, вообще останешься без ужина!»
На Чёрного мои слова подействовали, как красная тряпка на быка. Меня аж скрутило от его возмущения. Вот что с ним делать?
Выхода, кроме как договариваться, я не увидел. Ну я и предложил Чёрному компромисс – он даёт мне подслушать, а я попрошу у Агафьи Ефимовны состряпать для него пирожки с капустой, он хочет пирожки с капустой?
«Хочу квас! – ответил Чёрный. – Напоишь меня квасом, и тебе не нужно подслушивать, мои слуги в точности передадут разговор».
«Какие слуги? – растерялся я. – У тебя есть слуги?»
В ответ раздалось самодовольное урчание.
У меня был выбор, продолжать под дверью в комнату Григория Ефимовича бороться с Чёрным или довериться ему. Может, я идиот, но я решил довериться. Тем более, что всё равно из-за Чёрного ничего не было слышно.
В столовую я пошёл через кухню. Я знал: парни ужинают, и будут насмешки, но мне нужна была Агафья Ефимовна, а точнее – квас. Я понимал: кваса сейчас нет и надеялся, что Агафья Ефимовна что-нибудь придумает.
Она спокойно выслушала мою просьбу. Потом молча открыла холодильник, достала трёхлитровую банку с жёлто-коричневой жидкостью и налила в стакан.
Я удивлённо посмотрел на неё. Я-то ждал, что она скажет, что завтра отправит водителя за продуктами и он купит квас. А тут…
– Домашний, – сказала Агафья Ефимовна, убирая банку в холодильник. – На ржаных сухарях.
Это было для меня неожиданно. Я не знал, что квас можно делать самим, я привык, что он в бутылках в магазине.
«Чёрный, посвящаю этот квас тебе!» – торжественно произнёс я мысленно и выпил напиток.
Чёрный довольно забулькал и сообщил мне, что теперь неплохо было бы поужинать.
Мне ничего не осталось делать. Купил верёвку, так удавись. В общем, я пошёл в столовую.
Мысли крутились вокруг Марины с Риткой. Я, конечно же, не ожидал особой помощи от Чёрного. Ну что он может? Он ведь просто тень, которая поселилась во мне. Слуги? Ерунда какая-то!
Я взял тарелку с рагу, хлеб, ложку и пошёл к Арику с Ильёй.
Я сидел и рассеянно возил ложкой по тарелке, а Чёрный недовольно ворчал. Пришлось сказать, что я посвящаю эту еду ему и съесть несколько ложек, чтобы он успокоился.
Подслушать разговор Чёрный мне не дал, но остановить мои мысли не мог.
Допустим, девчонки украли телефон и позвонили парням из «Лучезарной дельты», те установили местоположение телефона и нашли их. Прибыли. Снаружи их никто не засёк, потому что в ту сторону охранники не смотрят. Сообщили девчонкам, что на месте их ждут, а дальше? Магия?
А что, собственно, меня удивляет? Я уже несколько раз встречался с незаконным использованием магии. Девчонки классно владеют коммуникативной магией. Я бы даже сказал: виртуозно. Но здесь магия явно не коммуникативная. Может, магия состояний? Какая-нибудь телепортация… Ну почему я не остался послушать, о чём говорили Григорий Ефимович и Сан Саныч!..
Когда парни потихоньку потянулись из столовой, я автоматически пошёл с ними на тренировку к Боре. И уже поднимался на веранду, когда вспомнил, что меня ожидает разнос от Сан Саныча. Я вздохнул и побрёл на расправу.
– Куда? – спросил мне вдогонку Артём.
– Сан Саныч велел подойти, – ответил я.
Моментально гомон стих, словно кто-то дал команду, и парни послушались – замолчали. Дальше я шёл, как на эшафот, и меня провожали сочувствующие и любопытные взгляды.
Собственно, почему как? Я действительно шёл на эшафот. Потому что Сан Саныч дал мне понять, что ничего хорошего меня не ждёт. И вот в этой ситуации, когда он взбешён, я должен предложить ему заменить теракт на флешмоб… Ничё так задачка, не ординарная!
В общем направился я в комнату Григория Ефимовича.
Волшебной ауры у Сан Саныча не было. Это стало для меня неожиданностью. То есть, ни Сан Саныч, ни капитан Ерохин магическими способностями не обладали. При этом кадеты все были с магической аурой. Это было странно и непонятно – как именно их отбирали? Как определили, кто из парней магически одарён, а кто – нет? Есть такие тесты? Или в команде Сан Саныча есть маги?
Кстати, в комнате Григория Ефимовича меня ждали и Сан Саныч, и капитан Ерохин. Капитан Ерохин стоял у двери – руки сцеплены в замок за спиной, ноги на ширине плеч. Сан Саныч сидел на стуле, а Григорий Ефимович лежал, как и прежде, только Дёма переместился чуть повыше и теперь дремал под широкой ладонью.
Я остановился в дверях и спросил разрешения войти.
Сан Саныч кивнул, мол, проходи.
Я встал у спинки кровати и приготовился умереть.
«Они разговаривали о тебе. – передал мне Чёрный. – Тот хотел тебя забрать, а этот сказал, что не отдаст».
Голос бога звучал лениво, Чёрный укладывался спать.
Я растерялся. Я надеялся узнать про Марину, как она, удалось ли ей скрыться, узнать планы Сан Саныча по поводу Марины и, главное, могу ли я ей помочь, но на все вопросы Чёрный ответил: «Этот сказал, что он предупреждал: ужесточение мер сослужит плохую службу. Девушки магически одарённые и он найдёт их по своим каналам. А тот кричал, что он закроет всю эту шаражку. А потом позвал этого, чтобы он отчитался, как так произошло на вверенном ему объекте. Ничего интересного. Только воздух сотрясают».
Я спросил у Чёрного, знает ли он, где Марина с Риткой, и услышал самодовольное: «Я бог! Я знаю всё!»
Я моментально забыл и про Сан Саныча и про всех, душа горела расспросить Чёрного подробнее, но Сан Саныч не забыл про меня.
– Ну, что скажешь в своё оправдание? – рявкнул он.
Я не сразу сообразил, что он спрашивает – слишком далеко улетел в своих мыслях. Мне некогда было продумывать ответ, поэтому я ляпнул первое, что пришло в голову:
– Мы с ребятами думаем, что теракт можно заменить флешмобом. Представляете…
– Что?! – рявкнул Сан Саныч. – Ты охренел?! Мы с ребятами… Тебе было сказано не болтать?!
Я кивнул.
– Тебе было сказано готовить теракт?
Я снова кивнул.
– Тебе было сказано держать меня в курсе подготовки?
– Вот я и держу…
– Что за самовольство?!
Я в какой-то момент растерялся от подобного напора. Я точно видел, что волшебной ауры у Сан Саныча нет, тем не менее, напор чувствовал такой, как будто она есть и не маленькая.
– Мы с парнями считаем, что флешмоб тоже может устрашить, – залепетал я.
Сан Саныч заржал.
– Ты идиот? – спросил он у меня сквозь смех.
Григорий Ефимович лежал и молчал.
Капитан Ерохин смотрел на Сан Саныча и ждал приказа.
А я разозлился. Я, конечно, иногда совершаю глупости, но я не идиот. И я уже открыл рот, чтобы ответить в своей манере, но…
Но в этот момент, я осознал: сейчас Сан Саныч атакует. Он перешёл мою границу.
Я вдохнул, выдохнул и впустил его. И «прилип». А потом «повёл»:
– Я нахожусь в полулегальной школе боевой магии и обсуждаю с представителем Службы государственной безопасности террористический акт, направленный на жителей моего города. Да, я идиот.
И улыбнулся Сан Санычу своей самой обаятельной улыбкой.
Сан Саныч «потерял равновесие». Он несколько минут сидел и молча рассматривал меня. Я прямо ощущал его растерянность.
Я глянул на Григория Ефимовича и увидел, как тот прячет улыбку в усы.
Капитан Ерохин стоял с каменным лицом.
В следующий миг Сан Саныч обмяк и усмехнулся.
– Ну что ж, флешмоб, так флешмоб, – сказал он и поднялся. – Держи меня в курсе подготовки.
И вышел. Следом вышел и капитан Ерохин всё с тем же каменным лицом.
А мне вдруг стало тревожно. Я понял, что отвлёкся и Сан Саныч воспользовался этим – «уронил своё тело», убрал опоры и перехватил контроль. Так тонко и быстро, что я даже не успел почувствовать. И это было не демонстративно, как делал Боря, а по-настоящему, как в бою.
Я сунул руку в карман и сжал свой недоделанный амулет. Сжал так, что пальцам стало больно. Сжал, потому что мне хотелось орать. Я понимал, что будет обратка. И Сан Саныч не заставит долго ждать.
– Я вас подвёл? – спросил я Григория Ефимовича.
– События текут, как им должно, – ответил он. – Вот только я тебя защитить не смогу. Но могу ответить на вопросы.
Как давно я мечтал, чтобы кто-то ответил на мои вопросы, их у меня была тьма! И первым выскочил:
– Как Чёрный… То есть Велес попал в подвал? Зачем он был там?
Чёрный тут же встрепенулся, и я почувствовал его живой интерес.
Григорий Ефимович не удивился вопросу. Было такое ощущение, что он ждал его. Удивился только имени… слегка.
– Ты назвал его Чёрным? Что ж, наверное, в тот момент это так и было. Прости, Велес, мне нужен был не ты, а твоя мать Морана. Я надеялся, что она придёт за тобой, но она тебя бросила.
Чёрному не понравились слова Григория Ефимовича, и он угрожающе зарычал.
– Прости за всё, что тебе пришлось вытерпеть. Я хотел, чтобы она услышала твои страдания и пришла. Но она не стала слушать.
Рычание Чёрного стало страшнее, мне теперь было трудно его сдерживать, но я вцепился в амулет что есть силы, чтобы боль отрезвляла и не позволяла Чёрному завладеть мной.
– Ты бьёшься за животных, а я бьюсь за людей, – закончил Григорий Ефимович.
Чёрный заворчал, и я понял: когда я нечаянно выпустил Чёрного, тот был слишком слаб, и только поэтому Григорий Ефимович остался жив.
Но почему тогда сидевший во мне бог помогал мне в исцелении Григория Ефимовича?
Ответ пришёл с небольшим запозданием, словно Чёрный колебался сказать или нет, но потом решил признаться: «Чтобы ты быстрее обрёл силу. Мне нужен сильный слуга. Грядёт большая…»
– Я тебе не слуга! – закричал я. – Я. Просто. Тебя. Кормлю. Потому что это неправильно – морить голодом. Хоть животных, хоть людей, хоть богов! Но я тебе не слуга!
И Чёрный притих. Я почувствовал его вздох. Он встряхнулся, как большущий бурый медведь, и лёг, положив огромную голову на мощные лапы.
Он уже не выглядел изморённым. Его шерсть лоснилась. И она больше не была чёрной, она стала бурой, как у медведя. Да, у Чёрного теперь была шерсть! Все клочки тени, что вошли в меня в подвале, объединились в один образ – огромного медведя! Причём, медведь внутри меня был гораздо больше, чем я. Как такое могло получиться, я не понимал. Но так было. И мне приходилось с этим считаться.
– Вы сразу поняли, что я выпустил Чёрного? – спросил я у Григория Ефимовича.
Он покачал головой.
– Я надеялся, что нет. Я надеялся, что успел захлопнуть дверь.
Чёрный снова угрожающе заворчал.
– Ты же не в подвале сейчас, чего ворчишь? – успокоил я Чёрного, и продолжил расспрашивать Григория Ефимовича: – А когда вы догадались? Или вам Боря сказал?
– Я догадался. Потому что перестал слышать его… – Григорий Ефимович замолчал.
И тут я вспомнил, что парни больше не шарахаются от подвала. Не то, чтобы совсем перестали, но теперь сторонятся как-то по привычке. А вот почувствовали ли они Чёрного во мне, изменилось ли отношение ко мне, я не знал – мне в последнее время было не до того.
Григорий Ефимович пошевелился, укладываясь поудобнее, потом посмотрел на меня и неожиданно продолжил:
– Когда Борис сказал, про Велеса, я не знал, верить или нет. Но когда увидел тебя сегодня, все сомнения прошли.
– Это так заметно? – Я испугался, что если видно, то Сан Саныч мог догадаться.
Я не знал почему, но именно от Сан Саныча мне хотелось утаить Чёрного. Не знаю, может, беседа с ним в допросной комнате с цепочкой автоматной очереди так повлияла.
Я усмехнулся: если он и хотел меня там устрашить, то достиг не того эффекта. Да, я осознал его силу, но вместо того, чтобы сломаться, я стал осторожнее.
И всё же мне очень не хотелось, чтобы Сан Саныч про Чёрного знал.
Григорий Ефимович успокоил меня:
– Заметно только тем, кто понимает. Я, Гафа… Агафья Ефимовна… – Я кивнул. – Борис знает, Игорь тоже знает – Борис ему сказал. – Я снова кивнул.
Да, они одна команда. И такую важную информацию скрывать друг от друга не будут.
И я понял, почему Игорь Петрович ничего не сказал, когда я вместе с другими парнями не сдал оберег, теперь это стало очевидно.
Ещё один вопрос волновал меня. И я уже открыл было рот спросить, что же в подвале делали с парнями, но в комнату вошёл Игорь Петрович.
Увидев меня, он не удивился.
– Влад, хорошо, что ты тут, – сказал он. – Сейчас придёт Борис, и ты нам всё расскажешь и про теракт, и про флешмоб, что там за идея посетила нашего драгоценного куратора в такой день…
– Гафу тоже позови, – попросил Григорий Ефимович.
Игорь Петрович кивнул и вышел.
– Да, не в лучшей я сейчас форме, – усмехнулся Григорий Ефимович.
В его голосе прозвучало сожаление и тревога. Мне захотелось что-то сделать для него, но я не знал что. И тут Чёрный подсказал: «Отдай ему свой оберег».
Если честно, я засомневался – оберег только что помог мне сдержать Чёрного. А теперь он советует отдать и остаться без защиты…
И тут я увидел, как огромный бурый медведь демонстративно вздыхает и закатывает глаза, мол, какую чушь я думаю про него! А чего не думать-то, если я несколько минут назад ощущал, как он рвался наружу. Но и смотреть на Григория Ефимовича я не мог.
Короче, я решил снова довериться Чёрному. Достал оберег и протянул его Григорию Ефимовичу.
«Не к этой руке, – проворчал Чёрный. – К больной…»
Я протянул оберег к больной руке и от неожиданности замер – керамической варежки больше не было.
С другой стороны, а почему бы и нет? Агафья Ефимовна знает, когда нужно соорудить керамическую варежку, а когда её следует убрать. И раз убрала, значит, Григорию Ефимовичу действительно лучше.
Эта маленькая деталь обрадовала меня, и я решительно вложил оберег в больную ладонь.
Григорий Ефимович удивлённо глянул на меня, но тут же сжал амулет.
Движение получилось слабое, но пальцы обняли трилистник, заключённый в круг.
Григорий Ефимович глубоко вздохнул и закрыл глаза.
Я с тревогой вглядывался в директора школы, боясь побеспокоить его и в то же время надеясь, что от амулета ему станет полегче. И действительно, лицо Григория Ефимовича разгладилось и напряжение в руке несколько уменьшилось.
Обрадованный переменами, я собрался всё-таки расспросить про парней и подвал, но раздались шаги и в комнату вернулся Игорь Петрович, а следом зашла Агафья Ефимовна.
Она кивнула мне, прошла и села на кровать к брату, а Игорь Петрович сказал:
– Пойдём-ка, Влад, стулья принесём. Разговор, похоже, будет долгим.
Когда мы шли за стульями, Чёрный как бы между прочим сообщил: «По поводу разговора… там в комнате теперь стоит такая штука, через которую тот всё слышит».
– Что?! – Я запнулся и остановился.
Игорь Петрович удивлённо обернулся ко мне.
– В комнате Григория Ефимовича есть подслушивающее устройство… – прошептал я, понимая, что теперь Сан Саныч знает про Чёрного всё.
«Не всё!» – самодовольно промурчал Чёрный.
– Что именно он знает? – потребовал я ответа.
Но Чёрный проигнорировал вопрос, он зевнул и улёгся спать.
Глава 2
Игорь Петрович внимательно посмотрел на меня и сказал негромко:
– В комнате про подслушивающее устройство вслух не говори. Я всем дам понять, что оно есть, и мы устроим для Сан Саныча спектакль. А потом уже обсудим ситуацию. Не надо, чтобы он знал, что мы знаем…
Я кивнул. Спектакль, так спектакль. Меня больше волновало, чем нам грозит знание Сам Саныча о Чёрном.
Спектакль вышел на славу. Сан Саныч хотел знать наши планы. Вряд ли у него это получилось.
Григорий Ефимович, увидев предупреждающий жест Игоря Петровича, кивнул и обратился ко мне:
– Влад, ты слышал, что Сан Саныч дал добро на флешмоб. Расскажи, что вы там с ребятами придумали.
Ну я рассказал: и про упражнения на позволение, и про Игоря Петровича с видеокамерой, и с охранниками, переодетыми в гражданское. Собственно, многое просто повторил. Но повторил старательно, со всей ответственностью.
Слушали внимательно, как будто я рассказывал самую важную вещь на свете.
– Сан Саныч сказал: должно быть понятно, что это магия и мы должны продемонстрировать силу, – завершил я своё выступление.
– Борис, что ты можешь добавить или предложить? – спросил Григорий Ефимович, и я офигел от того, с какой серьёзностью они начали обсуждать простейшие упражнения.
– Мы можем использовать амулеты, – предложил Игорь Петрович. – Толку от них мало. Это ученические работы. Но внимание зрителей они привлекут и создадут иллюзию полноценной боевой магии.
Игорь Петрович подмигнул мне, и я автоматически глянул на руку Григория Ефимовича. Григорий Ефимович, поймав мой взгляд, приподнял руку и показал, что к ней возвращается жизнь – рука начала лучше слушаться. Пока не в полном объёме, но всё-таки.
Агафья Ефимовна расцвела и обрадованно взъерошила мне волосы. Она была счастлива, и от этого в комнате стало как будто светлее – так засияла её магическая аура.
На сияние её ауры отозвались ауры Бори и Игоря Петровича. Да и у Григория Ефимовича тоже пробежали радужные искры.
Мы ещё немного поговорили, решили, что теперь на всех занятиях будем готовиться к флешмобу, на том Григорий Ефимович отпустил нас, показав глазами, чтобы Борис, Игорь Петрович и Агафья Ефимовна проводили меня.
Когда зашли на кухню, Боря остановился.
– А теперь поговорим о деле.
– Интересно, как давно Сан Саныч установил подслушивающее устройство? – озвучил Игорь Петрович то, что интересовало всех.
– Не это важно, а то, что он перешёл к открытым действиям, – возразил Боря.
– Чем нам это грозит? – спросила Агафья Ефимовна.
– Давайте подумаем, – ответил Боря, поставил стул, который нёс, и оседлал его, опершись руками на спинку.
Игорь Петрович показал ему взглядом на меня, но Боря ответил:
– Так получилось, что Влад стал важным звеном во всей этой истории.
Игорь Петрович кивнул.
– А я сразу говорила, что нужно держаться подальше от Сан Саныча, – сказала Агафья Ефимовна, тоже опускаясь на стул.
– Мы знали, что всё время должны быть настороже, – возразил Боря.
– Думаете, Сан Саныч действительно согласился заменить теракт на флешмоб? – с сомнением в голосе произнёс Игорь Петрович.
– Я не верю в это, – заявила Агафья Ефимовна. – Я ему не верю, он скользкий.
– Скользкий, это да, – подтвердил Боря. – Всё идёт к тому, чтобы подставить школу. Этого нельзя допустить. Не случайно же он выбрал именно эту дату!
Я чувствовал себя школьником на педсовете. Чёрный спокойно дремал, а я слушал и не знал, как реагировать.
– Влад, ещё раз про теракт расскажи, чего хотел от тебя Сан Саныч и что он по этому поводу говорил, – попросил Боря. – И постарайся со всеми мелочами.
Я рассказал.
Игорь Петрович сидел хмурый. Когда я закончил, он подвёл итог:
– Как хотите, я на теракт не согласен!
– Никто не согласен, – ответил Боря.
Я видел, что преподаватели стараются всё предусмотреть, но я помнил про обратку. И я абсолютно не доверял Сан Санычу.
– А он… ну Сан Саныч… – начал неуверенно я. – Он может во время флешмоба как-то спровоцировать и получить свой теракт?..
– О том и речь! – подтвердил мои опасения Боря. – И мы не знаем, что он сделает, но, думаю, отказаться от флешмоба мы уже не можем. Надо держать ухо востро. Вот бы знать, что выкинет Сан Саныч. Жаль, в чужой голове не покопаешься… Нам позарез нужно знать планы Сан Саныча. Влад, ты ничего не упустил? Речь шла о принятии закона о полном запрете магии?
Я кивнул.
– Запретить магию хочет скорее всего Морана, – заметила Агафья Ефимовна. – Через Радима действует.
– Да это-то понятно! – поддержал Боря. – Ей магический купол сохранить нужно во что бы то ни стало. Чтобы Рувения и дальше оставалась закрытой от остального мира. Купол магический. Убрать его можно только с помощью магии. Так что маги для Мораны представляют опасность. Но вот какова во всём этом роль Сан Саныча, я понять не могу. Он-то чего хочет? На чьей стороне играет?
– У него явно какая-то своя цель, – предположил Игорь Петрович.
Они ещё некоторое время обсуждали возможные планы Сан Саныча – прикидывали, строили предположения, рассматривали варианты. А я как будто малость перегорел. Я сидел и слушал, иногда отвечал на вопросы. Мне было как бы интересно, но я потихоньку начал клевать носом.
В конце концов, Агафья Ефимовна сказала, что парня, то есть меня, надо отправить на боковую. Что они и сделали. А сами остались почаёвничать, как сказала Агафья Ефимовна.
Уже заходя в спальню, я вспомнил, что так и не спросил про Марину. Но едва я увидел Арика, все мысли и про Марину, и про теракт с флешмобом вылетели из головы.
Парни уже давно спали, Арик тоже. Свет из коридора падал на него. Одеяло сбилось. Арик лежал, свернувшись калачиком. Ему снился сон. Арик вздрагивал и постанывал, звал маму. Блин! Он звал маму!
Я стоял в растерянности. У меня в последнее время вообще не было времени поговорить с ним, узнать, как он. Я очень хорошо помнил, что Арик тут из-за меня, а я…
Короче, я укрыл Арика и, решив, что завтра обязательно с ним поговорю, полез на свою койку. Натянул одеяло на голову и приготовился спать.
Сон не шёл. Я вот только клевал носом, а тут – ни в одном глазу! Как так?! Хоть возвращайся на кухню чаёвничать с преподавателями.
Я лежал и думал про Арика, про его маму, про свою маму, про папу, Соньку… Сонька егоза, осенью пойдёт в школу. Как у неё там всё сложится? Если примут закон о полном запрете магии, то, наверное, у них даже теоретическую часть про магию уберут? Всякое упоминание… А что будет взамен? Я вспомнил Сонькину куклу. Кукла по Сонькиному желанию превращалась в русалочку, у неё вырастал хвост, как у дельфина, перепонки между пальчиками, а на шее – изящные жабры. Подобие, конечно, но тем не менее. Сонька очень любила играть с этой куклой. Это для неё я превратил мой первый лапоть в карету. Неужели кукла будет вне закона? Как далеко может продлится запрет на магию?
«Магию объявят злом, очернят. Начнутся гонения на магов, их будут уничтожать или будут заставлять отрекаться и искупать вину… – ответил на мои мысли Чёрный. – А вина магов только в том, что они чувствуют лучше, видят дальше, понимают больше…»
«А ты откуда знаешь?» – спросил я.
«Вы, люди, всегда так поступаете, когда на смену старому приходит новое».
Меня задели слова Чёрного.
«А вы, боги, поступаете по-другому?» – ехидно поинтересовался я.
Чёрный вздохнул. Но потом сказал то, чего я не ожидал:
«Если победят антимаги, то придёт конец не только магии, но и богам. И мне тоже. И Моране. И всем остальным» – в мыслях Чёрного прозвучала горечь.
«А что, есть ещё другие боги?» – удивился я.
«Конечно, есть. Пока есть, – вздохнул Чёрный и положил мохнатую голову на лапы. – Спи. У тебя завтра трудный день».
День действительно был трудный. На тренировке мы отрабатывали упражнения для флешмоба, потом вырезали амулеты – Игорь Петрович молча передал мне мой оберег, я ни о чём спрашивать не стал. Доработал и вернул лично в руки Игорю Петровичу, он кивнул и убрал в карман. Я точно знал, что он отнесёт оберег Григорию Ефимовичу.
Перед ужином бегали и занимались на турниках, после ужина снова была тренировка с Борей. В самом конце Боря ненавязчиво показал приёмы защиты – как использовать морок, если нужно скрыться. Боря не акцентировал на этом наше внимание, показал между делом – как бы «к слову пришлось», но заставил нас проделать упражнение и поправил тех, у кого не получилось.
До кровати я еле дошёл. Но, прежде чем завалиться спать, подсел к Арику.
– Ты как? – спросил я его.
– Хочется послушать эту грёбаную «Лучезарную дельту», из-за которой мы тут, – ответил Арик. – Надеюсь, она того стоит.
Я засмеялся и ответил:
– Ещё послушаем!
– Спать ложитесь, говоруны! – скомандовал, укладываясь, Артём.
Я похлопал Арика по плечу и полез на своё место.
Следующий день мало отличался от предыдущего. Светлым пятном было появление Григория Ефимовича на крыльце. Он вышел, опираясь на плечо Игоря Петровича, когда мы бежали вокруг дома.
Григорий Ефимович поприветствовал нас, я кивнул ему в ответ. Он был очень слаб, сам стоять не мог. Агафья Ефимовна вынесла ему стул и укутала пледом, чтобы он посидел на воздухе. Больной рукой он что-то сжимал. Я знал что.
Я бежал и думал про то, что наше с Ариком и Ильёй начинание обернулось для всех обязательным вечерним кроссом и занятиями на турнике. Парни выматывались на добавочных тренировках настолько, что сил на шутки не оставалось – в столовой ели молча, да и так особо не балагурили. Но и не роптали. Предстоящий флешмоб и напряжение, что витало в воздухе, сплотили нас. Даже кадеты стали частью нашей команды, хотя я всё равно не доверял им полностью. Это люди Сан Саныча, хоть и маги. Зачем-то ведь он их собрал?
В конце тренировки Боря снова как бы между прочим показал упражнение на защиту – как драться в тройках спиной к спине, прикрывая друг друга.
Утром перед зарядкой Боря шепнул мне, чтобы я устроил скандал. Я не заставил себя долго ждать и громко возмутился, что нам продыху не дают, совсем замотали.
– Где комната наказаний, знаешь? – невозмутимо спросил Боря.
– Знаю! – буркнул я и отправился в комнату наказаний.
– Артём, – сказал позади меня Боря.
Я услышал шаги – Артём догнал меня.
– Какая муха тебя укусила? – спросил он. – Знаешь же, что флешмоб уже через неделю, ты сам ведь про него нам сказал!
Я ничего не ответил. Я не знал, что отвечать.
В комнате наказаний мы подошли к цепям Артём застегнул на мне ошейник и наручники. Подождал немного, они не расстегнулись. Он удивился. Я тоже.
Когда Артём вышел, я с удивлением посмотрел на наручники. Подёргал. Цепь потянула руку вверх.
«Чёрный, что за фигня?» – спросил я у бога внутри меня.
Он поднял голову и рявкнул:
«Мозги включи!»
И я включил. В первый раз, когда я освободился, я подумал, что Чёрный колдун Белатор, которым детей пугают в детстве, беззубый, мне тогда стало смешно. Я перестал бояться и был счастлив этим. Во второй раз я был счастлив от того, что Арика освободят. Да, я определённо оба раза был счастлив! Получалось, счастливого человека невозможно заковать в цепи. С другой стороны, когда я освобождал Арика и Илью, я был в ярости, но я тогда нарисовал триглав. То есть, воздействовал на цепи снаружи.
Сейчас я не мог нарисовать на наручнике триглав, значит, нужно стать счастливым или радостным, но как-то в последнее время обстановка не располагала ни к счастью, ни к радости. А теперь я и вовсе злился на Борю. Вот зачем ему всё это? Я бы лучше зарядку сделал.
И тут я увидел, как возле стола воздух сгущается и начинает вращаться. В следующий момент оттуда вышел Григорий Ефимович – словно бы перешагнул порог.
Я растерялся, а потом обрадовался – понял зачем Боря отправил меня сюда. В памяти всплыли слова Григория Ефимовича о дополнительных занятиях. В душе горячей волной прокатилось ликование. И сразу же наручники и ошейник расстегнулись. Ещё до того, как Григорий Ефимович поднял руку, чтобы освободить меня.
– Ну вот и хорошо, – прокомментировал Григорий Ефимович. – Не будем терять время, у нас его мало. Помнишь, мы плели энергетический кокон?
Я кивнул.
– Я научу тебя, как этот кокон можно использовать в бесконтактном бою.
Григорий Ефимович крутанулся на месте, загребая руками воздух. А потом сформировал из него энергетический «снежок» и бросил в стул, тот отлетел к стене.
Движения Григория Ефимовича были текучими, непрерывными, мощными и в то же время лёгкими.
– Главное, запомни, твоя спина должна быть упругой, как пламя свечи. Подуешь на пламя, оно легко отклонится, но едва воздействие прекратится, пламя сразу становится ровным.
Стоило увидеть себя лепестком пламени, как энергия сама потекла в руки. И вообще передвигаться стало легче и быстрее.
Потом Григорий Ефимович показал, как уклоняться от летящих в тебя коконов.
– Достаточно! – прервал он меня. – К сожалению, мы сможем повторить тренировку здесь, в комнате наказаний, ещё только один раз. Иначе твои нарушения дисциплины привлекут внимание. Выбери напарника, кому ты доверяешь, и как Борис даст знак, снова отправитесь сюда. А сейчас давай обратно на цепь.
Григорий Ефимович снова защёлкнул на мне ошейник и наручники. А сам шагнул в сгустившийся воздух.
Едва он исчез, как открылась дверь и вошли Артём с Глебом Воронко.
Артём удивился, что я ещё в цепях. Пожав плечами, он произнёс:
– Время вышло, наказание окончено.
А для меня оно наказанием и не было. Для меня это был подарок – самый желанный! Я был счастлив. Я чувствовал себя настоящим боевым магом!
Когда мы побежали кросс, я увидел Григория Ефимовича. Он снова выбрался на крыльцо. С видимым трудом доковылял до стула. Агафья Ефимовна заботливо укутала его пледом.
Я аж запнулся – несколько часов назад в комнате наказаний Григорий Ефимович двигался не скажу, чтобы совсем легко, но помощь ему точно не требовалась, а тут… Я даже испугался, что занятие со мной вымотали его, и ему стало хуже. Но, поймав его взгляд, я понял: это тоже спектакль, только зрителей побольше – все ученики и охранники. Плюс капитан Ерохин, который проверял посты, а потом подошёл справиться о самочувствии.
На дополнительной тренировке Боря показал, как отводить внимание противника – сбрасывать образ себя. И главным тут оказалось, как ни странно, внимание противника привлечь, полностью переключить на себя. А потом дать простое задание, например, души меня! И перекинуть образ себя, скажем, на трубу.
Мы дружно ржали, наблюдая, как каждый из нас по очереди «душил» то руку Бори, то перила на веранде, то столб, поддерживающий крышу.
Я подумал, что перила не всегда будут к услугам, но если перекинуть образ себя на иллюзию, то как минимум можно выиграть немного времени.
Боря подтвердил мои мысли:
– Пройдёт несколько секунд, и мозг противника увидит ошибку. Используйте эти несколько секунд с умом.
На следующий день всё повторилось. И на следующий – тоже. Перед обедом Боря дал мне знак снова устроить скандал.
Кого выбрать в партнёры, вопросов у меня не возникло – естественно, Арика. Я заранее предупредил его, но, когда пришло время, Арик растерялся.
Пришлось толкнуть Арика, типа подраться. Но на его защиту тут же встал Илья.
– Ты что, совсем сбрендил что ли? – кинулся он на меня.
В результате Боре пришлось отправить в комнату наказаний нас троих.
Всегда уравновешенный Артём со злостью надел ошейник на меня первого. И затянул его так, что я аж на цыпочки привстал. Наручники преобразились в ошейники, и Арик с Ильёй заняли места рядом со мной.
– Ну ты и придурок! Снова парни из-за тебя страдают! – сказал Артём перед выходом. – Видимо мало тебя Боря гоняет, раз у тебя остаются силы на драку! Надо сказать, чтобы гонял больше!
