Антон Колосов
Как оправдать по делам о мошенничестве, присвоении и растрате
Незнание закона не освобождает от ответственности, а знание судебной практики – освобождает.
(А. Колосов)
Глава 1. Судебная практика по делам о мошенничестве
Раздел 1. Нарушения закона, допущенные в ходе предварительного расследования
Орган предварительного расследования обязан доказать, что при совершении хищения путем обмана виновное лицо осознает заведомую ложность предоставляемой информации либо заведомо скрывает (умалчивает) истинную информацию, что должно быть подтверждено в суде. Наличие у подсудимого высшего юридического образования и официальное опубликование нормативно-правового акта не означает, что заявитель (подсудимый), подавая документы на имущественный налоговый вычет по налогу на доходы физических лиц, обязан знать, что налоговый вычет ему не положен
Налоговые органы обязаны при обращении приобретателя жилого помещения за получением налогового вычета контролировать соблюдение законодательства о налогах и сборах, а также оценивать представленные документы в ходе камеральной налоговой проверки.
Обвинительный приговор по ч. 3 ст. 159 УК РФ отменен.
А. осужден за совершение преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159 УК РФ, и приговорен к штрафу в размере 130 000 рублей.
А. признан виновным и осужден за мошенничество в крупном размере, то есть хищение путем обмана денежных средств федерального бюджета в размере 260 000 рублей, составляющих имущественный налоговый вычет по налогу на доходы физических лиц за 2016 год, права на получение которого он не имел, совершенное 19 января 2017 года в г. Елизово Камчатского края при обстоятельствах, изложенных в приговоре.
Согласно ст. 297 УПК РФ приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым. Приговор признается таковым, если он постановлен в соответствии с требованиями УПК РФ и основан на правильном применении уголовного закона.
В силу требований ч. 4 ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств.
Пленум Верховного Суда Российской Федерации в постановлении от 29 ноября 2016 года № 55 «О судебном приговоре» разъяснил, что в описательно-мотивировочной части приговора, исходя из положений пп. 3 и 4 ч. 1 ст. 305, п. 2 ст. 307 УПК РФ, надлежит дать оценку всем исследованным в судебном заседании доказательствам – как уличающим, так и оправдывающим подсудимого. При этом излагаются доказательства, на которых основаны выводы суда по вопросам, разрешаемым при постановлении приговора, и приводятся мотивы, по которым те или иные доказательства отвергнуты судом. Если какие-либо из исследованных доказательств суд признает не имеющими отношения к делу, то указание об этом должно содержаться в приговоре. В силу принципа презумпции невиновности обвинительный приговор не может быть основан на предположениях, а все неустранимые сомнения в доказанности обвинения, в том числе отдельных его составляющих (формы вины, степени и характера участия в совершении преступления, смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств и так далее), толкуются в пользу подсудимого.
Однако данные требования закона при рассмотрении настоящего уголовного дела судами первой и последующих инстанций не соблюдены. По делу установлено, что при прохождении военной службы в марте 2016 года А. за счет средств Министерства обороны Российской Федерации получил жилищную субсидию, на которую приобрел в собственность квартиру в г. Воронеже. В январе 2017 года он обратился в налоговый орган по вопросу предоставления налогового вычета, а после проведения камеральной проверки представленных документов получил 10 февраля 2017 года денежные средства в размере 260 000 рублей, которые оставались на его банковском счете и не использовались. 22 мая 2018 г., еще до возбуждения в отношении него уголовного дела, А. вернул эти денежные средства налоговому органу.
Суд, описывая способ совершения А. преступления, указал, что он, достоверно зная об отсутствии у него права на получение имущественного налогового вычета, скрыл от специалистов налоговой инспекции сведения о приобретении жилого помещения за счет средств федерального бюджета, то есть совершил хищение чужого имущества путем обмана, под которым уголовное законодательство Российской Федерации понимает в том числе умолчание об истинных фактах, направленное на введение владельца имущества или иного лица в заблуждение.
В силу чч. 2 и 3 ст. 25 УК РФ осознание общественной опасности содеянного выступает одним из элементов умысла. Следовательно, при совершении хищения путем обмана виновное лицо должно осознавать заведомую ложность предоставляемой информации либо скрывать (умалчивать) истинную информацию, что должно быть установлено и доказано по настоящему уголовному делу.
Обосновывая вывод о доказанности субъективной стороны преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159 УК РФ, суд первой инстанции указал, что отсутствие у А. права на получение имущественного налогового вычета следует из ч. 5 ст. 220 НК РФ, который официально опубликован и является общедоступным, поэтому А., имея высшее образование по специальности «юриспруденция» и ссылаясь в заявлении, поданном в налоговый орган, на ст. 220 НК РФ, не мог не знать о содержании ч. 5 указанной статьи и о том, что налоговый вычет ему не положен. С такой формулировкой согласились суды апелляционной и кассационной инстанций.
Кроме того, опровергая доводы А. об отсутствии у него умысла на совершение мошенничества, о введении его в заблуждение сотрудниками налоговой инспекции относительно права на получение налогового вычета за приобретенное жилое помещение и неполноте проведенной ими проверки по представленным документам, суды сослались на показания свидетелей К., С., Д., К., М., З., хотя приговор не содержит анализа показаний свидетеля М., что суды апелляционной и кассационной инстанций оставили без внимания.
Между тем на протяжении всего производства по уголовному делу А. заявлял, что не был осведомлен об отсутствии у него права на налоговый вычет, а когда узнал об этом, сразу же вернул денежные средства налоговому органу. При этом он не скрывал от сотрудников налоговой инспекции получение жилищной субсидии от Министерства обороны Российской Федерации. Однако эти показания осужденного не получили должной оценки в приговоре.
Допрошенные в судебном заседании представитель потерпевшего Т., а также сотрудники налогового органа – свидетели С., М., К., К., З., отвечая на вопросы о наличии у налогоплательщика обязанности сообщать налоговому органу информацию о том, за какие денежные средства приобретено жилое помещение, и содержит ли соответствующую графу декларация 3-НДФЛ, сообщили, что такая обязанность отсутствует, а в декларации такой графы нет.
Не сообщали названные свидетели и о том, что А. доводились и были известны положения НК РФ, согласно которым налоговый вычет ему не положен, а предположительный ответ представителя потерпевшего об ознакомлении А. со ст. 220 НК РФ не получил своей оценки в приговоре, как и показания свидетеля А. о том, что перед обращением за налоговым вычетом она с мужем консультировались в налоговой инспекции, сотрудникам которой сообщили о приобретении жилья за счет предоставленной жилищной субсидии.
Свидетель К., проводившая камеральную проверку, от результатов которой зависело принятие решения о подтверждении права на налоговый вычет или отказе в таковом, сообщила, что представленный А. пакет документов был достаточным для принятия решения о производстве ему налогового вычета, и что она лично проверяла А. по спискам военнослужащих, которым была выплачена жилищная субсидия. Однако эти показания свидетеля судами оставлены без внимания и оценки им не дано.
Из исследованных в судебном заседании копий декларации 3-НДФЛ и справки 2-НДФЛ усматривается, что источником выплаты дохода для А. является ФКУ «Единый расчетный центр МО РФ».
Свидетель Д. – работник ФГКУ «Востокрегионжилье» – не смогла подтвердить, что разъясняла А. положения ст. 220 НК РФ.
Между тем в приговоре приведены только общие показания этого свидетеля о том, что при обращении военнослужащих за жилищной субсидией она сообщала им информацию об отсутствии у них права на налоговый вычет. О том, что К. знала о принадлежности А. к Министерству обороны Российской Федерации, поэтому должна была тщательно проверить источник получения им денежных средств для приобретения квартиры, в суде первой инстанции заявляла и защитник осужденного, однако это утверждение стороны защиты судами проигнорировано и какой-либо оценки в обжалуемых судебных решениях ему не дано.
Оставили без внимания суды первой и последующих инстанций предусмотренную пп. 2 п. 1 ст. 32, ст. 80 и 88 НК РФ обязанность налоговых органов при обращении приобретателя жилого помещения за получением налогового вычета контролировать соблюдение законодательства о налогах и сборах, а также оценивать представленные документы в ходе камеральной налоговой проверки, как и упомянутые автором жалобы указания Министерства финансов РФ и Налоговой службы, доведенные до управлений по субъектам Российской Федерации письмами ФНС России от 5 апреля 2012 года № ЕД-4-3/5716@ и от 30 января 2014 года № БС-4-11/1562@, с рекомендациями по вопросу проведения камеральных налоговых проверок налоговых деклараций по налогу на доходы физических лиц, в которых физическими лицами (военнослужащими) заявлен имущественный налоговый вычет по результатам реализации жилищных прав посредством участия в накопительно-ипотечной системе жилищного обеспечения военнослужащих.
Таким образом, перечисленные в приговоре доказательства не содержат всестороннего анализа и оценки всех исследованных в судебном заседании доказательств, как уличающих, так и оправдывающих подсудимого, не опровергают доводы А. о его невиновности, а потому у судов не имелось достаточных оснований для вывода о доказанности умысла А. на совершение инкриминируемого ему преступления.
Допущенные при рассмотрении настоящего уголовного дела нарушения уголовного и уголовно-процессуального закона являются существенными, повлиявшими на исход дела, в связи с чем приговор 35-го гарнизонного военного суда, апелляционное определение Тихоокеанского флотского военного суда и кассационное определение Кассационного военного суда в отношении А. подлежат отмене, а уголовное дело направлению на новое судебное рассмотрение в суд первой инстанции в ином составе судей.
При новом рассмотрении уголовного дела суду надлежит изучить всю совокупность доказательств в отношении действий А. и дать им правильную юридическую оценку, в том числе учесть правовую позицию Конституционного Суда Российской Федерации, сформулированную в постановлении от 22 июля 2020 года № 38-П «По делу о проверке конституционности части третьей статьи 159 Уголовного Кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Л.».
Кассационное определение Судебной коллегии по делам военнослужащих Верховного Суда РФ от 13.04.2021 г. по делу № 211-УД21-1-К10.
Предупреждение о необходимости неработающему пенсионеру безотлагательно извещать территориальный орган Пенсионного фонда РФ о поступлении на работу носит информационное, а не правовое значение, поскольку указанное предупреждение не содержит последствий нарушения пенсионером. Следовательно, ссылаться на такое предупреждение как доказательство умысла подсудимого на хищение денежных средств при получении социальных выплат, установленных законом, путем умолчания о фактах, влекущих прекращение указанных выплат, недопустимо
Приговор суда по ч. 1 ст. 159.2 УК отменен с прекращением производства по уголовному делу на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УК РФ ввиду отсутствия в деянии состава преступления.
По приговору мирового судьи судебного участка № 5 г. Вышнего Волочка и Вышневолоцкого района Тверской области от 27 января 2017 года (оставленному в части осуждения Б. без изменения апелляционным постановлением Вышневолоцкого городского суда Тверской области от 30 марта 2017 года) ранее не судимая Б. осуждена по ч. 1 ст. 159.2 УК РФ к наказанию в виде штрафа в размере 5 000 рублей с рассрочкой выплаты штрафа на десять месяцев равными частями в размере 500 рублей ежемесячно.
В кассационной жалобе осужденная Б. просила отменить приговор и оправдать ее, поскольку не имела умысла на хищение средств Пенсионного фонда РФ.
Судебная коллегия по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции отменила указанные приговор и апелляционное постановление с прекращением производства по делу на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием состава преступления и признанием за Б. права на реабилитацию по следующим основаниям.
В силу ст. 8 УК РФ основаниями уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки преступления, предусмотренного уголовным законом.
Суд установил, что Б. как неработающему пенсионеру была назначена федеральная социальная доплата к страховой пенсии по старости до величины прожиточного минимума пенсионера в субъекте Российской Федерации, которая ежемесячно начислялась к страховой пенсии по старости Б.
В заявлении о назначении пенсии Б. под личную подпись была предупреждена о необходимости безотлагательного извещения территориального органа Пенсионного фонда РФ о наступлении обстоятельств, влекущих изменение размера федеральной социальной доплаты к пенсии или прекращение ее выплаты.
1 апреля 2015 года Б. поступила на работу в ГБУЗ «Вышневолоцкий психоневрологический санаторий № 1 для детей с детскими церебральными параличами», где проработала до 31 июля 2016 года, однако не уведомила об этом территориальный орган Пенсионного фонда РФ, благодаря чему ежемесячно незаконно получала федеральную социальную доплату к страховой пенсии по старости, незаконно завладев таким образом денежными средствами в общей сумме 13 804 рубля 67 копеек, которыми распорядилась по своему усмотрению.
Указанные действия Б. квалифицированы судом по ч. 1 ст. 159.2 УК РФ как мошенничество при получении выплат, то есть хищение денежных средств при получении иных социальных выплат, установленных законом, путем умолчания о фактах, влекущих прекращение указанных выплат.
Вместе с тем специфика данного вида мошенничества заключается в том, что деяние выражается в получении материальной помощи (пособий, компенсаций, субсидий, иных социальных выплат) путем обмана активного [представление заведомо ложных и (или) недостоверных сведений] или пассивного (путем умолчания о фактах, влекущих прекращение выплат).
В обоснование выводов о наличии у Б. умысла на хищение денежных средств путем незаконного получения федеральной социальной доплаты к пенсии суд сослался на заявление осужденной о назначении ей пенсии по старости, в котором она под личную подпись была предупреждена о необходимости безотлагательного извещения территориального органа Пенсионного фонда РФ о поступлении на работу, однако, вопреки данному предупреждению, умышленно умолчала о факте своего трудоустройства, незаконно получая в период работы федеральную социальную доплату к пенсии.
Из материалов дела следует, что на момент заполнения указанного заявления о назначении досрочной пенсии по старости осужденная не имела права на получение федеральной социальной доплаты к пенсии и не получала ее. Указанная доплата была установлена ей лишь спустя два месяца.
Содержащийся в п. 4 бланка заявления о назначении пенсии ряд предупреждений, в том числе предупреждение о необходимости безотлагательно извещать территориальный орган Пенсионного фонда РФ о поступлении на работу, носит информационное, а не правовое значение, поскольку содержит извлечение из различных федеральных законов, регулирующих пенсионное обеспечение, без разъяснения последствий нарушения пенсионером указанных предупреждений.
При этом Федеральный закон от 17 июля 1999 года № 178-ФЗ «О государственной социальной помощи» действительно возлагает на пенсионеров обязанность безотлагательно извещать орган, осуществляющий пенсионное обеспечение, о наступлении обстоятельств, влекущих изменение размера федеральной социальной доплаты к пенсии или прекращение ее выплаты. Однако этой же нормой закона предусматривается, что удержание излишне выплаченных сумм социальной доплаты к пенсии производится в порядке, предусмотренном Федеральным законом от 28 декабря 2013 года № 400-ФЗ «О страховых пенсиях».
Таким образом, законодатель за нарушение пенсионером обязательства сообщать в орган, осуществляющий пенсионное обеспечение, о наступлении обстоятельств, влекущих изменение размера или прекращение выплаты федеральной социальной доплаты к пенсии, предусматривает гражданско-правовые, а не уголовные последствия.
При этом Б. не скрывала факт трудоустройства в ГБУЗ «Вышневолоцкий психоневрологический санаторий № 1 для детей с детскими церебральными параличами», так как на работу была устроена официально, при поступлении предоставила необходимые документы (трудовую книжку, СНИЛС, ИНН), за период ее работы работодателем ежемесячно в Пенсионный фонд начислялись и перечислялись страховые взносы на обязательное пенсионное страхование и предоставлялись индивидуальные сведения, в связи с чем она была уверена, что территориальный орган Пенсионного фонда уведомлен о ее трудоустройстве работодателем, отчислявшим за нее страховые выплаты.
Более того, именно на основании выписки из лицевого счета застрахованного лица управлением Пенсионного фонда РФ было установлено, что Б. в период получения федеральной социальной доплаты к пенсии осуществляла трудовую деятельность, в связи с чем ей было рекомендовано в добровольном порядке возместить излишне полученную сумму федеральной социальной доплаты, что Б. и было сделано еще до возбуждения уголовного дела.
Указанным обстоятельствам при рассмотрении уголовного дела судом первой инстанции не было дано надлежащей оценки, что повлекло за собой незаконное осуждение Б. по ч. 1 ст. 159.2 УК РФ. Суд апелляционной инстанции в свою очередь не выявил допущенные нарушения закона и не устранил их.
Обобщение практики судебной коллегии по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции № 1 (2020).
Уголовное дело в отношении подозреваемого не может быть возбуждено при наличии неотмененного постановления об отказе в возбуждении уголовного дела по тому же факту в отношении того же лица, а в случае возбуждения – подлежит прекращению. Доказательства по такому делу признаются недопустимыми
Обвинительный приговор по ч. 4 ст. 159 УК РФ отменен.
Б. приговорен по ч. 4 ст. 159 УК РФ к 4 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.
Согласно п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ в случае, если обвинительное заключение составлено с нарушением требований УПК РФ, что исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основании данного заключения, судья по ходатайству сторон или по собственной инициативе возвращает уголовное дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом.
Указанные выше требования Химкинским городским судом Московской области при постановлении приговора в отношении Б. не выполнены.
Как видно из материалов уголовного дела, потерпевший К. 2 февраля 2016 года обратился к начальнику УЭБ ПК ГУ МВД России по г. Москве с заявлением о том, что в августе 2014 года передал Б. 300 000 долларов США в целях инвестирования в деятельность ООО «Алнстрой», учредителем которого являлась Б1, а генеральным директором – Б., а в апреле 2015 г. по просьбе Б. в оплату его долговых обязательств передал 100 000 долларов США. В связи с тем, что Б. и Б1 не выполнили условия договоренности и не вернули денежные средства, а потому в их действиях усматривается состав уголовно-наказуемого деяния, К. просил провести соответствующие проверочные мероприятия.
В своем объяснении К. указал, что денежные средства передавались Б. в г. Москве.
После проведения проверок старшим оперуполномоченным УВД по СВАО ГУ МВД России по г. Москве дважды выносились постановления – от 19 февраля 2016 года и 21 апреля 2016 года – об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Б. на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ – в связи с отсутствием в его деянии признаков состава преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, которые отменялись первым заместителем прокурора СВАО г. Москвы.
28 июня 2016 года К. обратился с заявлением к начальнику УВД по СВАО ГУ МВД России по г. Москве, в котором просил не проводить проверку по его обращению в отношении Б., ссылаясь на погашение причиненного ему ущерба.
Постановлением указанного органа дознания от 28 июня 2016 года в возбуждении уголовного дела в отношении Б. вновь было отказано в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ – за отсутствием в его деянии признаков преступления, предусмотренного ст. 159 УК РФ.
Указанное постановление было отменено только 19 февраля 2019 года первым заместителем прокурора СВАО г. Москвы с принятием решения о возвращении материала для дополнительной проверки в ОЭБиПК по СВАО ГУ МВД России по г. Москве. Указанный материал 26 февраля 2019 года направлен в СУ ОМВД России по г. о. Химки по запросу следователя.
Вместе с тем 8 декабря 2017 года, то есть до отмены постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, К. обратился с заявлением в УМВД России по городскому округу Химки о возбуждении уголовного дела в отношении Б. и Б1 по ч. 4 ст. 159 УК РФ по факту завладения в 2014 году принадлежащими ему денежными средствами в размере 7 500 000 руб. и 120 000 долларов США, указывая на то, что передача денежных средств состоялась в одном из ресторанов в г. Химки, уточнив, что фактически Б. он передал 300 000 долларов США и погасил за него долг в размере 100 000 долларов США, то есть привел те же обстоятельства, которые ранее были предметом проверки УВД по СВАО ГУ МВД России по г. Москве и по результатам которой постановлением от 28 июня 2016 года в возбуждении уголовного дела в отношении Б. было отказано.
На основании обращения К. в УМВД России по г. Химки следователем Следственного управления УМВД по городскому округу Химки 9 января 2018 года было возбуждено уголовное дело в отношении неустановленных лиц по признакам преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, по факту хищения у К. в августе 2014 года 7 500 000 руб. и 120 000 долларов США.
В ходе расследования уголовного дела Б. сначала 22 августа 2018 года, а затем, в окончательной редакции, 17 января 2019 года предъявлено обвинение в хищении у К. денежных средств в иностранной валюте в сумме, эквивалентной 13 880 542 руб., путем обмана и злоупотребления доверием в особо крупном размере, то есть по ч. 4 ст. 159 УК РФ. 10 декабря 2018 года Б. был задержан, в этот же день в отношении него Химкинским городским судом была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу.
Судебная коллегия обращает внимание на то, что по запросу заместителя начальника УМВД России по г. о. Химки от 24 мая 2018 года руководителем УМВД по СВАО МВД России по г. Москве 5 июля 2018 года уже было сообщено о принятом по результатам проверки заявления К. решении об отказе в возбуждении уголовного дела.
При таких обстоятельствах следует признать, что уголовное дело в отношении Б. было возбуждено и доказательства по данному делу были получены при наличии неотмененного постановления об отказе в возбуждении уголовного дела по тому же факту в отношении того же лица, что являлось обстоятельством, исключающим постановление приговора.
С учетом изложенного приговор в отношении Б. подлежит отмене, а уголовное дело возвращению прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом, поскольку обвинительное заключение следует признать не соответствующим требованиям ст. 220 УПК РФ, что исключает постановление судом приговора или вынесение иного решения.
Принимая во внимание, что решение суда об избрании Б. меры пресечения в виде заключения под стражу также было принято в период действия неотмененного постановления об отказе в возбуждении в отношении него уголовного дела и на основании обвинения, предъявленного в нарушение п. 5 ч. 1 ст. 27 УПК РФ, мера пресечения Б. подлежит отмене. Б. из-под стражи освобожден.
Апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Московского областного суда от 30.03.2021 г. по делу № 22-1302/2021.
