Антон Грановский
Война демонов
Внезапно девочка шелохнулась. Лагин хотел отдернуть руку, но не успел – маленькое чудовище схватило его за руку, притянуло ее к своему рту и вцепилось в запястье острыми зубами.
Лагин закричал и дернул руку на себя. Однако девочка успела прокусить артерию и глотнуть крови.
Лагин сжал пальцами окровавленное запястье, отбежал к дереву и испуганно крикнул:
– Не подходи ко мне, чудовище!
Девочка села на траве и уставилась на Лагина. Он с ужасом заметил, что лицо ее меняется. Болезненная бледность сошла с лица, и на щеках появился румянец. Тени под глазами рассосались, а сами глаза заблестели.
Теперь на Лагина смотрела не маленькая упыриха, а очаровательная, белокурая и большеглазая девушка. На вид ей было лет четырнадцать, груди ее уже по-женски оформились, но лицо еще оставалось детским. Губки девочки приоткрылись, и она прошептала:
– Дядя…
Лагин взял себя в руки и проговорил севшим от страха голосом:
– Ты помнишь, как тебя зовут?
– Рута, – ответила девочка и улыбнулась. – А тебя?
– Меня зовут… Лагин. Ты понимаешь, что я говорю, Рута?
– Да, – ответила девочка. Она внимательно посмотрела на Лагина и вдруг спросила: – Ты бог?
Лагин смутился.
– Нет, милая, – пробормотал он, совершенно растерявшись.
И вдруг его озарило: она укусила его за руку и пила его кровь. Значит, все это сделала его кровь! Глоток его крови превратил Руту из упыря в человека.
Лагин взглянул на свое запястье и почти не удивился тому, что увидел. Рана на запястье уже затянулась, да так, что от нее не осталось даже царапины.
У людей процесс регенерации не может идти с такой поразительной быстротой. А это значит… Это значит, что он больше не человек!
У Лагина сдавило сердце.
– Что же это? – сокрушенно пробормотал он. – Как же это вышло?
– Дяденька, – окликнула вдруг девочка. – Мне здесь страшно. Можно я пойду с тобой?
Лагин вдруг почувствовал себя страшно одиноко.
– Ты хочешь пойти со мной?
– Да. Я боюсь одна в лесу.
Девочка поднялась с земли и шагнула к Лагину. Он попятился, но наткнулся спиной на дуб и остановился. В конце концов, что он теряет? Даже если маленькое чудовище укусит его снова, рана тут же затянется. Да и не похожа она больше на чудовище.
Лагин слабо улыбнулся и сказал:
– Хорошо. Я возьму тебя с собой. Но обещай вести себя хорошо.
– Обещаю, – выдохнула Рута нежным голоском.
Она подошла к Лагину и взяла его за руку.
– Давай уйдем отсюда поскорее, – попросила девочка. – Мне здесь очень страшно.
Лагин сжал тонкие пальчики Руты в своей широкой ладони.
Вскоре они шагали по лесу, прислушиваясь к ночным шорохам. Поглядывая на Руту, Лагин размышлял.
А может быть, это долгожданная награда? Двенадцать лет назад он решил стать ученым, чтобы научиться воскрешать людей. И вот – он воскрес!
Если он смог воскреснуть, то смогут и другие. Что же это выходит? Отныне смерти нет? Но что, если теперь он проклят Господом?
Лагин нахмурился и снова покосился на Руту.
«Что проку в вере, если она не дарует тебе бессмертие? – подумал он. – Бессмертие – вот то, о чем грезят люди и что отличает их от небесных созданий. Бессмертие и неуязвимость».
Эта девочка была мертва, а он оживил ее. Теперь она бессмертна, так же, как и он. Она красива, умна и сильна.
Валахи и Моравы верят в вампиров? Отлично! Значит, отныне они оба – вампиры.
Лагин простер руки к небу, и из горла его вырвался протяжный, полный силы и жажды власти вой.
8
В первую неделю после возвращения из Гиблого места Лагин соорудил в комнатке постоялого двора небольшую лабораторию, где вознамерился делать из железа золото. Поначалу работа закипела – в несколько дней ученый муж сотворил полпуда желтого, тяжелого металла. А потом ему стало скучно.
Прежняя благая идея – осыпать золотом человечество и стереть различия между богатыми и бедными – показалась ему глупой.
Сотворив еще полпуда искусственного злата, Лагин разобрал машину до лучших времен. Теперь он был не только неуязвим и красив, но и богат. Чувство собственной исключительности и силы переполняло его.
Своей новой подруге Руте он снял на постоялом дворе Дулея Кривого лучшую комнату.
Каждую ночь Лагин выходил на охоту. Благодаря сверхчеловеческой выносливости он легко проходил за ночь по тридцать-сорок верст в поисках добычи, совершенно при этом не уставая.
Чаще всего добычей его становились шальные девки, продававшие проезжим купцам свою красоту и молодость за серебро и медь. Выпив из девки кровь, Лагин бросал мертвое тело в реку или в лесной овраг.
Однажды в безлунную ночь Лагин вышел на большак и зашагал прочь от города. В двадцати верстах от городской стены, среди деревьев, он набрел на лагерь купцов, возвращающихся с ярмарки.
Четверо купцов спали у тлеющего костра в окружении четырех пустых подвод. Лагин взглянул на мясистые шеи купцов и почувствовал голод.
Не привыкнув медлить, он шагнул вперед и вдруг увидел еще одного мужика. Тот вышел из-за дерева, завязывая веревку на мотне, и изумленно уставился на Лагина.
– Ты кто? – спросил мужик, не успев еще даже испугаться.
– Я твоя смерть, – тихо сказал Лагин и, вытянув руки, шагнул к мужику, намереваясь свернуть ему шею.
Но мужик повел себя странно. Ужас не сковал его и не заставил броситься прочь. Вместо этого он молниеносно выхватил из-за пояса кинжал и вонзил его Лагину в живот.
Острая боль заставила ученого мужа содрогнуться. Голова его затуманилась, и он понял, что падает. «Значит, я смертен», – успел подумать Лагин, и мысль эта не показалась ему страшной.
В следующее мгновение мир померк в его глазах. Но слух по-прежнему был при нем.
– Кого это ты уложил, Пакомил? – услышал Лагин сипловатый мужской голос.
– Не знаю, – ответил другой. – Верно, разбойник.
– Как пить дать, разбойник. Разбойники редко шалят поодиночке, нужно держать ухо востро. А чего ж он на тебя пошел, охоронец?
– Видать, спутал меня с купцом. Не увидел в темноте, что я при оружии.
Последовала пауза, а потом сиплый голос потребовал:
– Добей его.
– Да он уж мертвый, – возразил Пакомил.
– Все равно добей. Отрежь башку, чтоб не превратился в упыря.
– Так ведь до Гиблого места далеко.
– Все равно. Мало ли. Возьми мой тесак – он из белого железа.
Охоронец взял тесак, присел рядом с убитым разбойником, поплевал на ладони, крепко обхватил рукоять тесака и размахнулся, намереваясь отрубить мертвому разбойнику голову.
И вдруг из зарослей можжевельника вырвалась темная тень. В следующее мгновение Пакомил рухнул на траву с разорванным горлом. Второй охоронец вскрикнул и упал на колени. Из его пробитой головы ударил фонтан крови.
Купцы проснулись и подняли с травы взлохмаченные головы. Темная тень пронеслась над ними, и все четыре купца раскрыли рты и, схватившись за шеи, забулькали кровью.
Лагин открыл глаза, сел на траве и тряхнул головой.
– Я жив? – недоуменно спросил он.
– Да! – сказала Рута. Она обхватила Лагина ладонями за щеки и поцеловала его в губы.
Лагин поморщился и отстранил девчонку. Затем взглянул на мертвые тела. Брови его удивленно приподнялись.
– Это сделала ты? – недоверчиво спросил он.
– Да!
– Господи Иисусе… – Божье имя горячим углем прокатилось по гортани и языку Лагина, и он закашлялся. – Зачем?.. Зачем ты это сделала?
– Они хотели тебя убить, – просто ответила Рута.
Лагин взглянул на перепачканное кровью лицо девочки и содрогнулся.
– Неужели… – Он сорвался на хрип. – Неужели это я сотворил с тобой такое, Рута?
– Я была упырем, а ты снова сделал меня человеком.
Лагин посмотрел на девочку с горечью.
– Ты не человек, – сказал он. – И не упырь. Ты гораздо страшнее.
– Кто же я?
– В Болгарском царстве таких, как мы, называют стригоями.
Рута улыбнулась:
– Пусть будет так. Мне не важно.
– А что важно? Что для тебя важно, Рута?
– Чтобы мы с тобой всегда были вместе! – ответила девушка. Она выпрямилась и деловито проговорила: – Нужно сбросить товар в реку. Тогда подумают на разбойников, и нас никто не будет искать.
Лагин поднялся на ноги, потрогал шрам на груди и глухо проговорил:
– Колдунья превратила меня в стригоя. Дорого бы я отдал, чтобы узнать, зачем ей это понадобилось.
Глава вторая
1
В то время как Глеб-Первоход беседовал в кружале с Лагиным, в гиблом городе Кишене собрался совет. Но то был не совет людей, в совет нелюдей.
Огромные камни подклета, в котором сошлись вожди нелюдей, влажные, замшелые, напоминали черепа древних чудовищ.
Уродов было десятка два. Здесь находились только самые сильные из них. У одной из стен стоял грубо сколоченный стол, и на нем горела неуклюжая свеча, слепленная из куска лосиного жира.
Многие из присутствующих плохо владели языком, но они хорошо понимали, о чем идет речь, и отлично изъяснялись при помощи знаков.
Слово взял Бычеголов. За спиной гиганта стояла, сложив руки на груди, Диона. В отличие от прочих нелюдей, она не была уродлива, и некоторые из присутствующих поглядывали на нее косо. Слишком уж много человеческого оставалось в этой девушке.
– Люди никогда не оставят нас в покое! – говорил Бычеголов, яростно и громко. – Скоро они придут в Кишень и перебьют нас всех!
– Люди ходят там, где им вздумается, – возразил Бычеголову главный вождь Азран, рослый, мускулистый, с уродливым львиным лицом и косматой седой гривой волос.
– Но это наша земля! – прорычал в ответ Бычеголов.
Азран сдвинул брови.
– Да, это наша земля. И мы не должны покидать ее.
Бычеголов глянул на Азрана исподлобья, и во взгляде этом полыхал гнев.
– Нам нужны человеческие женщины, – сказал он. – Мы возьмем их женщин, перебьем их мужчин и сожжем их села. Мы сильнее, чем они.
Нелюди, обступившие стол главного вождя, одобрительно загудели, но Азран поднял руку, и в подклете тут же воцарилась тишина.
– Нас мало, – сказал он спокойно. – Нам не победить людей. Если мы попробуем, они придут и отомстят нам. Люди очень злопамятны и не прощают обид.
Бычеголов шумно выдохнул ноздрями воздух. Он шагнул вперед и сжал кулаки, но из тени выступила Диона. Девушка положила Бычеголову руку на плечо и сказала:
– Ты прав, Азран, нас мало. Но каждый из нас стоит двадцати людей! Убегая из подземелья, Бычеголов голыми руками убил полдюжины ратников!
И вновь нелюди одобрительно загудели, и вновь Азрану пришлось поднять руку, чтобы заставить их замолчать. Взглянув на Диону спокойным, властным взглядом, Азран сказал:
– Твоими устами говорит не разум, но гнев. Люди схватили твоего отца и посадили его в клетку. Поэтому ты жаждешь крови. Но гнев – плохой советчик. Если бы твой отец был с нами, Диона, он бы сказал тебе то же самое.
Диона прищурила зеленые глаза.
– Ты думаешь, что моими устами говорит гнев? Что ж, возможно, ты прав. Зато твоими устами, Азран, говорит страх! А это еще хуже!
Из приоткрытого рта Азрана вырвалось рычание. На его львиной морде прорезались резкие морщины.
– Следи за своим языком, девочка, – устрашающе проговорил он.
Нелюди, обступившие стол, попятились, опасаясь гнева своего вождя. Не попятились лишь Бычеголов и Диона. Девушка улыбнулась в лицо Азрану и холодно проговорила:
– Ты рассуждаешь, как немощный старик, а не воин. Мы можем победить людей! Нужно убить их вождей и дружинников. Обезглавим змею, а тело умрет само.
Азран нахмурился.
– Но что будет потом? – спросил он. – Потом, когда мы вернемся в Кишень?
– Время покажет. Может быть, мы вернемся в Кишень. А может быть, займем их города. Наши дети быстро рождаются и быстро растут.
Из толпы нелюдей выступил рослый мужчина с темным лицом и длинным носом, покрытым роговыми наростами.
– Диона и Бычеголов правы, – сказал он. – У нас есть кузнец Вакар. Он выкует нам мечи-всерубы и заговорит их от людей. Он сам мне это обещал.
Азран снисходительно усмехнулся.
– С каких это пор ты стал доверять людям, Ворон?
Черные, покрытые роговой корочкой губы Ворона дрогнули.
– Его дочь родила мне сына, – сказал он. – И кузнец Вакар знает об этом. Люди не примут их обратно.
Азран задумался. С минуту он размышлял над словами Ворона, затем вздохнул и сказал:
– Это слишком опасный поход. Мы не можем рисковать.
– Если мы не убьем людей, то люди сами придут сюда и убьют нас! – прокаркал Ворон.
– Если люди придут в Кишень, мы уйдем отсюда, – спокойно и торжественно проговорил Азран.
– Уйдем? – изумленно проревел Бычеголов. – Ты предлагаешь нам сбежать? – Бычеголов обернулся к нелюдям и презрительно проговорил: – Диона права. Азран стар и труслив. Он больше не может править нами. Племени нужен новый главный вождь.
Из пасти Азрана вырвался угрожающий рык. Он шагнул к Бычеголову, но Диона встала у вождя на пути.
– Одумайся, Азран! – сказала она, глядя на львиноголового урода пылающими, будто изумруды, глазами. – Люди ловят наших братьев и сестер, сажают их в клетки, как диких зверей, издеваются над ними! Неужели ты согласен и дальше терпеть это?
Глаза стоявших вокруг нелюдей налились кровью. Слова Дионы заронили в их сердца гнев и надежду.
– Азран, мы не хотим терпеть, – тихо сказал один из нелюдей, долговязый и сухой, как палка.
– Они издеваются над нами! – проговорил другой нелюдь, с широкой, как наковальня, грудью и уродливым, словно составленным из разных частей, лицом. – Я не боюсь людей и готов сражаться с ними!
Из толпы выступил нелюдь с лицом, так густо заросшим темными волосами, что даже глаз не было видно. В руке нелюдь держал посох. Ударив посохом о землю, он зычно изрек:
– Слушайте меня, собратья! Я жрец Дрок! Я внемлю языку думранов и рассказываю вам, чего думраны хотят! И я говорю тебе, Бычеголов, сын Рашката Рыжего: думраны не хотят, чтобы мы воевали с людьми!
Бычеголов облизнул толстые губы широким языком.
– Я не верю тебе, Дрок, – глухо и угрюмо проговорил он.
– Не веришь? – По волосатому лицу жреца пробежала волна, словно на него подули ветром. – Что означают твои слова, Бычеголов?
Глаза Бычеголова недобро замерцали.
– Ты сам знаешь, жрец. У каменных думранов суровые лица. Наши думраны – настоящие воины. И я никогда не поверю, что вместо того, чтобы воевать, они позорно бегут с поля битвы.
Шерсть на лице жреца Дрока затряслась. Он занес свой посох, чтобы гневно ударить им оземь, но Бычеголов вскинул руку и перехватил посох.
Несколько мгновений Бычеголов и волосатый жрец смотрели друг на друга в упор. Потом Бычеголов вырвал посох из рук Дрока и швырнул его на пол.
Дрок простер вверх покрытые шерстью руки и гневно проговорил:
– Да падет гнев думранов на твою рогатую голову, глупец!
Бычеголов гневно скрипнул зубами и замахнулся, чтобы вышибить из жреца дух.
– Оставь его, Бычеголов! – прорычал Азран, и от рыка его сотряслись стены.
Бычеголов остановился и медленно повернулся к главному вождю.
– Войны не будет, – глухо пророкотал Азран. Его огромное тело напряглось, под кожей вздулись твердые узлы мускулов, верхняя губа приподнялась, обнажив острые и крепкие клыки. – Пока я жив, я не допущу кровопролития!
– Пока ты жив, – задумчиво повторил Бычеголов. – Но ведь ты когда-нибудь умрешь, верно?
Азран мрачно усмехнулся.
– Ты знаешь наши законы, Бычеголов. Сразись со мной и убей меня, и тогда ты сам станешь верховным вождем.
Бычеголов молчал, угрюмо глядя на Азрана.
– Ну? – рыкнул тот, тряхнув львиной головой. – Ты готов убить меня? Если нет, то заткни свою бычью пасть и не смей мне перечить!
Азран повернулся к толпе угрюмых вождей.
– Ну?! – рявкнул он зычно. – Кто-нибудь из вас хочет со мной сразиться?
Нелюди поспешно отвели глаза, опасаясь встретиться с главным вождем взглядом. Азран снисходительно усмехнулся.
– Так я и думал. Мудрость заставила меня быть терпеливым. Но если кто-то из вас снова посмеет назвать меня трусом или стариком… – Азран обвел нелюдей холодным взглядом, – я своими когтями вырву ему сердце. А теперь расходитесь. Совет вождей закончен.
Азран отвернулся от нелюдей, словно их лица надоели ему, и в это мгновение Бычеголов ринулся вперед. Он запрыгнул на стол, обхватил толстую шею Азрана мускулистыми руками и резко дернул на себя. В шее верховного вождя что-то хрустнуло, однако он тут же повернулся и вцепился Бычеголову когтями в лицо.
Завязалась жестокая драка. Нелюди испуганно попятились, освобождая вождям место для драки. Азран поднял Бычеголова в воздух и швырнул его спиной на стол. Ножки дубового стола подломились, и Бычеголов рухнул на пол вместе с обломками.
Азран зарычал и бросился на Бычеголова, однако тот увернулся и вскочил на ноги. Азран повернулся к противнику, и в это мгновение Бычеголов ударил его дубовой доской по лицу. Доска разлетелась в щепки, сломанный клык вылетел из открытой пасти верховного вождя.
Азран тряхнул львиной гривой и, резко выбросив вперед руку, попытался схватить противника за ногу, однако Бычеголов, более молодой и ловкий, снова увернулся, и когтистые пальцы верховного вождя схватили лишь пустоту.
Бычеголов ударил вождя ногой в грудь. Удар был сильным, но Азрана он не свалил. Издав горлом ужасающий рык, верховный вождь снова бросился на Бычеголова. Тот отскочил в сторону и быстро выставил ногу. Споткнувшись о его ногу, Азран рухнул грудью на обломки стола.
– Бычеголов, держи! – крикнула Диона и швырнула рогатому нелюдю посох жреца Дрока.
Бычеголов поймал посох, переломил его об колено, отбросил один обломок, а второй перехватил двумя руками и, когда Азран повернулся к нему, всадил острый обломок Азрану в открытую пасть.
Азран заизвивался, стараясь оторвать пригвожденную голову от земли и схватить Бычеголова когтистыми лапами, но кровь слишком сильно хлестала из его продырявленного черепа, и силы слишком быстро покидали его.
Бычеголов повернулся в Дионе и крикнул:
– Дай кинжал!
Двое нелюдей встали на пути у Дионы, но она так свирепо сверкнула на них глазами, что они тут же отпрянули в сторону. Диона вынула из ножен клинок и вложила его в руку Бычеголова. Тот быстро присел рядом с хрипящим вождем, схватил его свободной рукой за седую гриву и быстро перерезал Азрану глотку.
Вожди ахнули.
Бычеголов не остановился и продолжал орудовать кинжалом. А когда работа была закончена, вскинул голову Азрана над собой, держа ее за гриву, и поднялся на ноги. Несколько секунд он молчал, давая нелюдям возможность насладиться зрелищем, а затем рявкнул:
– Я теперь ваш главный вождь! Кто-то хочет оспорить у меня мое право?
Никто не произнес ни слова. Бычеголов швырнул голову вождя в угол и прохрипел:
– Мы выступим против людей!
Еще несколько мгновений нелюди молчали, а затем Ворон шагнул вперед и крикнул:
– Слава Бычеголову!
– Слава! – хором отозвались другие вожди.
Бычеголов вытер рукою потный лоб, переступил через обезглавленный труп врага, взял Диону за руку и повел ее к выходу.
2
Они стояли на лужайке под огромным черным дубом. Щеки и лоб Бычеголова были испачканы кровью Азрана. Вперив взгляд в лицо девушки, он тихо спросил:
– Ты любишь меня, Диона?
Девушка нахмурилась.
– Ты обещал, что мы никогда не будем об этом говорить, – сказала она.
Бычеголов раздул ноздри и свирепо пыхнул воздухом.
– Я готов отдать за тебя жизнь, – глухо проговорил он. – Если бы не ты, я бы не убил Азрана.
– Я знаю, – тихо отозвалась Диона. Она протянула руку и погладила гиганта по щеке. – Ты правильно все сделал, Бычеголов. Теперь ты главный вождь. И людям не избежать расплаты.
Диона обняла гиганта рукой за толстую шею и провела узкой ладонью по его шишковатой лысой голове.
Бычеголов перехватил ее руку и осторожно поднес к своим губам.
– Все для тебя, Диона! Вся моя жизнь для тебя! Только прошу: не обманывай меня! Если ты меня обманешь, я тебя убью!
Диона холодно улыбнулась.
– Зачем мне тебя обманывать? Ты самый сильный и умный воин в нашем племени. А теперь ты еще и главный вождь.
– Я говорю не про наше племя, – угрюмо проговорил Бычеголов. – Я говорю про человека.
– Про человека?
– Да. Мелна рассказала, что ты произносила во сне его имя.
– Какое еще имя? Твоя Мелна – большая выдумщица.
Бычеголов нахмурился.
– Она запомнила это имя. Глеб-Первоход. Этот ведь тот ходок, который отдал тебя мне?
Несколько секунд Диона молчала, кусая губы, затем улыбнулась и заявила с холодной веселостью:
– Какой ты скучный, Бычеголов! А еще – вождь!
На скулах Бычеголова вздулись тугие желваки.
– Он сам отдал тебя мне, Диона, – угрюмо проговорил он. – Для него ты просто нелюдь. Он ненавидит таких, как мы.
Бычеголов подался вперед и хотел обнять Диону, но она выскользнула из его объятий.
– Я не твоя женщина, – холодно сказала Диона. – Пока не твоя.
– Но ты будешь моей. Через седьмицу жрец Асприй обвяжет нас алой лентой!
– Это будет через седьмицу. А пока я вольна поступать так, как мне вздумается!
Диона повернулась и двинулась прочь с лужайки, но вдруг остановилась и, обернувшись, проговорила:
– А если ты еще раз заговоришь при мне про ходока, я выцарапаю тебе глаза. Надеюсь, ты это запомнил.
Она отвернулась и зашагала прочь.
3
Дождь закончился. По небу проползали последние лохмотья изорванных грозой мороков.
– Стойте! – приказал своим нелюдям Бычеголов. – Они едут!
На дороге показались газары. Все коренастые, широкие в кости, с жиденькими бороденками и блестящими от медвежьего жира широкими плоскими лицами.
На каждом красовался кожаный панцирь, покрытый металлическими пластинами. Головы лесных людей были украшены коническими шлемами с перьями на макушке. На поясах болтались кривые сабли, из-за плеч выглядывали навершия огромных боевых луков.
Всадник, едущий в голове колонны, держал в руке бунчук из нескольких конских хвостов, оплетенных разноцветными нитями. Завидев впереди нелюдей, газары остановились. Их узкие, как зарубки в коре, глаза смотрели на кишеньских чудовищ невозмутимо и почти равнодушно.
Бычеголов вышел вперед и поднял руку.
– Здравствуй, нойон! – крикнул он на славянском языке, который знали все лесные люди.
– Здравствуй, нелюдь Бычеголов! – ответил нойон Бекет.
Бекет был так же коренаст и невысок ростом, как и его воины, однако благодаря гордому подъему головы и прямой осанке казался намного выше. Лицо его было худощаво и скуласто, усы росли лишь по обеим сторонам рта, а бородка спускалась узкой черной прядкой почти до груди.
– Я пришел с миром, – пробасил Бычеголов, угрюмо глядя на нойона. – Скажи своим храбрым воинам, чтобы не трогали нас.
Узкоглазые лица газаров по-прежнему были непроницаемыми, однако все они то и дело незаметно трогали амулеты, болтающиеся на шеях. Некоторые нашептывали молитвы-обереги.
Нойон дал знак своим воинам. Двое из них, на вид самые крепкие, выехали чуть вперед. Пристально и жестко глядя на нелюдя, нойон Бекет гаркнул:
– Ты пришел в мои владения, нелюдь! А у нас был договор!
Вождь нелюдей смиренно пригнул голову.
– Да, – глухо проговорил он. – Я нарушил договор. Но я пришел к тебе не просто так. Ворон! Рысь! – позвал он своих помощников и добавил несколько слов на наречии нелюдей.
Двое уродливых нелюдей выступили вперед, волоча большую кожаную сумку, поставили сумку на тропу, затем молча вернулись назад.
Нойон Бекет глянул на сумку с опаской.
– Что это? – спросил он.
– Золото! – прорычал Бычеголов.
– Золото? – Нойон не поверил своим ушам. – Полная сумка золота?
Бычеголов кивнул:
– Да. И оно будет твоим.
Узкие глаза нойона подозрительно блеснули.
– Откуда у тебя столько золота, Бычеголов?
– Это золото наших предков, – ответил нелюдь. – Оно столетиями хранилось под землей. Но сегодня мы выкопали его, чтобы отдать тебе.
– Гм… – Нойон задумчиво подергал себя за бородку. Глаза его по-прежнему смотрели недоверчиво. – И чего ты от меня хочешь, Бычеголов?
Нелюдь нахмурил широкий лоб и яростно пророкотал:
– Мы хотим напасть на русов! Будь со мной!
На лице нойона не дрогнул ни один мускул. Он посмотрел на сумку с золотом, на Бычеголова, снова подергал себя за бородку и сказал:
– Русы – храбрые воины. Воевать с ними – дело неблагодарное.
– Мы войдем в их села и города, возьмем все, что у них есть! – прорычал Бычеголов, едва сдерживая ярость. – Мы разорим Хлынь и заберем княжью казну! Потом ты сможешь увести своих людей в степь, и все вы будете богаты!
Нойон задумался – на этот раз гораздо крепче, чем прежде. Бычеголов выждал немного, затем заговорил снова:
– Князь Егра знает, что ты убиваешь ратников и грабишь караваны купцов. Рано или поздно он придет к тебе. И тогда ты не сможешь спастись. Я предлагаю тебе напасть на князя первым.
Бекет усмехнулся и спросил:
– Напасть на русов – полдела. А что будет потом?
– Ты и твои воины…
– Я знаю, что будет с нами, – оборвал его Бекет, – но что будет с тобой и твоим племенем?
– Мы можем остаться в княжьем граде, – ответил Бычеголов, глядя на нойона маленькими, глубоко посаженными и налитыми кровью глазами. – А можем уйти обратно в Кишень. Я еще не решил.
– Ты не удержишь княжий град, – холодно проговорил нойон. – На помощь Егре придут другие князья.
Бычеголов усмехнулся.
– Я перехватил их письма друг другу. Все они ненавидят Егру, и ни один из них не придет ему на помощь!
– Может быть, и так, – согласился Бекет. – Но тебя и твоих уродов они ненавидят больше.
Бычеголов побагровел и сжал огромные кулаки. Заметив это, нойон усмехнулся.
– Ну-ну-ну. Я не хотел тебя обидеть, Бычеголов. Но кто-то должен сказать тебе правду.
– Правда в том, что я хочу увидеть Егру и его псов-бояр мертвыми! Я хочу разорвать их на части! И я сделаю это – с тобой или без тебя! Диона! – позвал Бычеголов.
Из толпы нелюдей выступила девушка. Брови нойона удивленно взлетели вверх.
– Ты водишь с собой человеческую самку? – насмешливо проговорил он. – Может быть, ты хочешь предложить мне ее в награду вместе с золотом?
По лицу Бычеголова пробежала тень.
– Она не человек! – рыкнул он. – Она – моя женщина.
– Вот оно что. – Бекет пристально посмотрел на Диону. – Эта девушка – нелюдь?
– Обращайся ко мне, если хочешь что-то спросить, – холодно проговорила Диона. – Да, я нелюдь.
Она уставилась нойону в глаза. Затем вдруг подняла руки и повернула их ладонями к нойону. Газары порывисто схватились за амулеты и торопливо забормотали заклинания – на ладонях девушки открылись темные круглые глаза.
– Смотри на меня! – громко и уверенно приказала Диона. – Смотри на меня, нойон! Твое тело расслабляется! Пальцы становятся ватными! Смотри на меня и слушай мой голос!
Бекет ошеломленно уставился на Диону и сглотнул слюну.
– Ты слышишь только мой голос! – отчеканила Диона властным голосом. – Дыхание твое замедляется! Руки расслабляются! Ты слышишь только мой голос!
Нойон ссутулился, лицо его стало одутловатым и приобрело сонно-туповатое выражение.
– Ты спокоен! – продолжала вещать Диона. – Ты внимаешь только мне!
Дыхание нойона стало ровным и почти незаметным, оно как бы ушло в глубину.
– Ты ненавидишь русов, – продолжала внушать Диона. – И хочешь помочь нам захватить их села и города.
– Я ненавижу русов… – покорно повторил Бекет. – И я хочу захватить их села…
Газары стали обескураженно переглядываться. Никогда еще они не видели на лице своего нойона выражения такой скотской покорности.
– Ты пойдешь с нами на русов! – жестко отчеканила Диона. – А после, когда мы победим их, заберешь золото и уведешь своих людей на восток!
– Я уведу их… – заводной куклой повторил Бекет.
Диона опустила руки. Затем повернулась к Бычеголову и сказала:
– Продолжай.
Бекет тут же вздрогнул и провел по лицу ладонью, будто к нему прилипла паутина.
– Нойон, – взволнованно обратился к нему один из газаров. – Кайды барсум санугач?
– Хаш рагим! – ответил нойон сердито и снова взглянул на Бычеголова. – Я принимаю твое предложение, нелюдь! Но если ты меня обманешь – пеняй на себя.
– Я не обману тебя, – твердо пообещал Бычеголов. – А если я это сделаю, пусть твои воины вырвут мое сердце и бросят его на съедение собакам!
Нойон усмехнулся и отдал короткое распоряжение своим людям. Трое газаров соскочили с коней, быстро подошли к кожаной суме, взялись за ручки и поволокли золото к деревянной телеге.
4
Двумя часами позже, когда солнце уже закатилось за горизонт, а ночная тьма еще не вошла в свои права, Бычеголов сидел на траве у раскаленных углей костра и рвал зубами жареное лосиное мясо.
Другие нелюди, числом не менее двадцати, терпеливо дожидались своей очереди. По закону племени первым должен был насытиться главный вождь.
Среди прочих своей очереди дожидалась и Диона. Нелюди знали, что лучшие куски мяса Бычеголов приберег для нее, и поглядывали на девушку с нескрываемой неприязнью.
Она, похоже, не замечала их взглядов. Лицо Дионы было спокойным и равнодушным.
Вдруг один из нелюдей вскочил на ноги и, указав на что-то рукою, громко проговорил:
– Там кто-то стоит!
Еще несколько нелюдей вскочили с земли и сжали в руках боевые топоры.
Бычеголов перестал есть и взглянул туда, куда указывал нелюдь. Посреди поросшей мхом прогалины стоял человек. Он был высок, красив и молод, однако, несмотря на молодость, волосы его были седы, будто у старика.
Поняв, что его заметили, мужчина улыбнулся и смело пошел к костру. Теперь уже все нелюди вскочили на ноги и схватились за оружие.
Остановившись в пяти шагах от Бычеголова, мужчина заговорил на языке нелюдей:
– Привет тебе, главный вождь! Пусть боги пошлют тебе хороший аппетит, и пусть это мясо даст тебе много сил для грядущих битв!
Бычеголов хмуро взглянул на незнакомца.
– Кто ты? – спросил он, опуская руку с куском непрожаренного кровавого мяса.
– Меня зовут Лагин, – ответил мужчина. – И я пришел к тебе с миром. Так же, как ты пришел сегодня к нойону Бекету.
Бычеголов фыркнул широкими ноздрями.
– Откуда ты знаешь, что я встречался с Бекетом? Кто тебе сказал?
– Я был там, – просто ответил Лагин. – Скрывался за деревьями, поэтому ты меня не увидел.
Бычеголов швырнул кусок мяса Ворону и вытер руки об траву. Затем осторожно понюхал воздух, стремясь почуять запах опасности. Не почуял. Зато почуял другое. Человек, стоявший перед ним, был мертв.
– Ты упырь? – спросил Бычеголов незнакомца.
– А ты сам как думаешь? – лукаво усмехнулся тот.
– Ты выглядишь, как человек, – сказал Бычеголов угрюмо. – Но ты мертв. Так кто же ты?
Мужчина не ответил. Он стоял посреди прогалины, сунув руки в карманы потертого черного камзола, и ухмылялся.
– Бычеголов, – обратился тогда к вождю один из нелюдей, невысокий, как газар, но широкоплечий, длиннорукий, с крепкими и острыми, словно у волка, зубами. – Позволь, я выпотрошу мертвецу брюхо и посмотрю, что у него внутри!
Бычеголов кивнул.
Крепыш-нелюдь опустился на четвереньки и со скоростью распрямившейся пружины прыгнул на незваного гостя. Быстрота его была быстротою рыси, однако незнакомец легко, будто играючи, увернулся от когтистых лап, схватил нелюдя за шиворот и впился ему зубами в шею.
Нелюдь забился в руках Лагина, ударил его когтями по лицу, но все было бесполезно. Лагин не ослабил хватку и не оторвался от шеи нелюдя, пока не выпил всю его кровь.
