Антон Фарутин
Финансист. Серия «Карьерист»
Глава 2. Четвертая сигма
Врач вышел из палаты, оставив Демьяна наедине со своими раздумьями. С одной стороны новость была хорошая – рана заживала быстро. Однако Бондарева это не удивляло, ведь способность его тканей к регенерации была поистине фантастической в понимании современной медицины, но сам он к этому уже успел привыкнуть. С другой стороны предстоящая выписка из больницы означала вероятность перевода его в следственный изолятор. Причем вероятность довольно высокую.
Дело вовсе не в том, что он был невиновен. Ключевым моментом здесь было то, что во всей этой истории участвовал Монолит. Не просто участвовал, а всецело управлял всей ситуацией, словно дирижер управляет оркестром, разыгрывая выбранную им партитуру по нотам. По прошлому опыту Демьян хорошо знал сколь велики были возможности Монолита именно в части всего, что касалось использования силовых средств, в частности полиции и МВД в целом. И повернуть эти огромные возможности против простого незащищенного гражданина – одиночки, им ничего не стоило. В скором времени он испытает на себе всю мощь жерновов этой машины, которая раздавит его, не оставляя ни малейшего шанса на выживание.
Вот только что им всем от меня надо? Почему они снова выбрали меня своей мишенью? – Демьян беззвучно выругался в пустоту больничной палаты. – Да еще майор этот со своими новостями про воскресшего Шекнера. Будь он неладен!
Демьян прикрыл глаза, вспоминая перестрелку во дворце хозяина Монолита, в которой как он был абсолютно уверен Виталий Шекнер погиб от пулевого ранения. Он хорошо помнил как раненый начальник службы безопасности Галактиона сумел настигнуть его на лестнице и направил ствол пистолета прямо в лицо Демьяна. Помнил слова угрозы, которые Шекнер превозмогая огромную физическую боль пытался произнести несмотря на свое сквозное ранение грудины. Кровь огромным темным пятном расплывалась на его светлой рубашке, и тело помимо воли опустилось на холодные ступени белой мраморной лестницы. Силы быстро покидали его и рука с пистолетом подрагивала, выдавая чрезвычайное напряжение раненого пока он держал его на прицеле.
Он также хорошо помнил как в последний момент Шекнер потратил остатки сил на выстрел в одного из охранников виллы, не дав тому на бегу застрелить Демьяна. Однако это не было приступом благородства. Напротив, Виталий Шекнер хотел убить его сам и его жажда мести была столь огромна, что даже когда пистолет выпал из его ослабевшей руки, он продолжал смотреть на него, словно пытаясь дотянуться и убить его своим взглядом.
Вспомнив этот пронзительный полный ненависти взгляд черных глаз, Демьян слегка поежился. Да уж, иметь такого врага – это пожалуй, худшее что только могло произойти. Хотя впрочем нет, нынешнее его положение говорило о том, что бывает и хуже. Шекнер перешедший на сторону Монолита – вот, что еще хуже. Власть и деньги, коррупция и ненасытная жажда наживы, месть и ненависть – такими были ингредиенты коктейля, который приготовила для него судьба сегодня. Что один человек может противопоставить мощи государственной машины вкупе с жаждой мести своего злейшего врага?
Демьян повернулся к стене и казенная больничная койка жалобно заскрипела своими пружинами, добавляя еще больше тоски к его и так невеселым мыслям.
***
Они спасли ему жизнь, но обрекли на вечные муки, потому что не было еще дня чтобы Виталий Шекнер не вспоминал о своей былой свободе, могуществе и власти. Не было дня, чтобы он не вспоминал Баринова. Раньше он и не подозревал насколько сильно он был привязан к этому человеку. Нет, он конечно всегда относился с большим уважением к этому человеку, создавшему огромную бизнес-империю и позволившему ему, Виталию Шекнеру, найти свое место в ней. Но только потеряв Баринова в злополучной перестрелке, Виталий ощутил в полной мере как много значил для него этот человек, как много он ему дал и благодаря кому Виталию Шекнеру удалось стать тем, кем он и являлся до момента, пока две пули не перечеркнули всю его прошлую жизнь.
Конечно, он хорошо знал, что вовсе не Бондарев убил его прежнего хозяина и товарища, но именно этот подонок, по мнению Виталия, послужил катализатором для тех катастрофических событий, в результате которых была разрушена вся империя Галактион Групп – Баринов погиб, а сам Шекнер получил два тяжелых ранения в плечо и грудь и непременно бы умер от полученных ранений если бы люди из Монолита вовремя не оказали ему медицинскую помощь.
Да, они спасли его в физическом плане, вовремя передав его в руки врачей, но только теперь он больше не принадлежал себе. Он был вынужден работать на бывших врагов. Виталий отлично понимал, что они сделали это не из гуманистических соображений и не из чистого альтруизма. Люди Монолита всегда отличались высокой степенью прагматизма и этот случай не был исключением – их интересовали бывшие связи Шекнера, а также его секретный архив, в котором он годами по крупицам собирал компромат на известных политиков, депутатов, бизнесменов и чиновников.
Ну, да ничего, скоро он расправится с Бондаревым. Его гениальный план как всегда отличался изысканной простотой, коварством и подлостью. Шекнер плотоядно улыбнулся, предвкушая скорую расправу над врагом. На худом лице с острыми, словно высеченными из камня, скулами появилась блуждающая улыбка и черные глаза заблестели, словно отражая адский огонь разгоравшийся внутри Виталия при мысли о скором завершении и без того изрядно затянувшейся истории.
– Скоро, совсем скоро я доберусь до тебя… – он сжал кулаки с такой силой, что костяшки побелели от напряжения. Он так долго ждал этого и ежедневно придумывал все новые и новые кары и пытки для своего кровного врага. Шекнер вновь представил себе картину расправы над Бондаревым, которую уже видел десятки раз внутренним взором. – Скоро, уже совсем скоро!
В кармане завибрировал телефон, прерывая сладкие грезы мести. Его вызывали в Башню – так его новые работодатели называли головной офис МонолитБанка.
***
– Да, Виталий Григорьевич, а дружок-то ваш Бондарев опять выкрутился!
Шекнер заскрежетал зубами при слове «дружок», но промолчал. Ему никогда не нравилась надменная манера Аркадия Смирнова говорить с ним о Бондареве так, словно они были бывшими друзьями. Он безусловно понимал, что это издевка и что таким образом Смирнов хочет распалить ненависть внутри Шекнера и сподвигнуть его к каким-то еще более хитрым и изощренным действиям, но Виталий в этом никогда не нуждался. Он ненавидел Монолит и Смирнова, но Бондарева он ненавидел гораздо больше, больше всего на свете. Тем временем Смирнов продолжил свою мысль:
– Вы, безусловно, очень хорошо провели порученную вам операцию по устранению своего бывшего э-э-э… коллеги, так сказать… юриста Савицкого. Конечно, это было проверкой вашей преданности нашему общему делу, но знаете, я даже иногда побаиваюсь вас. Вы так легко готовы расправиться со всеми, с кем когда-то весьма тесно сотрудничали…
– Я выполняю то, что вы мне приказываете, – твердо произнес бывший глава службы безопасности. – Вы изъявили желание устранить одно из основных препятствий на пути поглощения.., – здесь Шекнер немного замялся – того что осталось… тех активов, что остались от Галактиона. И вы знаете, что никто кроме Савицкого не обладал всей полнотой информации относительно того каким образом все эти активы были оформлены, и того каким образом было бы лучше всего скрыть их от посягательств совета кредиторов, в котором у МонолитБанка на сегодняшний день абсолютное большинство. Я пытался надавить на юриста, чтобы решить вопрос в нужную сторону без лишнего кровопролития, но он неожиданно отказался… Так что я был просто вынужден пойти на крайние меры…
– Да-да, я знаю, Виталий Григорьевич, это неприятно, но иногда наши оппоненты не оставляют нам другого выбора, заставляя нас прибегать к непопулярным мерам. Но это был хороший ход, который безусловно не только ослабит врага, но и позволит нам в самые кратчайшие сроки завершить эту в общем-то небольшую операцию по наведению порядка и реструктуризации наших топливных активов. – Смирнов улыбнулся, глядя на сосредоточенное лицо Шекнера. – Это было ожидаемым действием, но все же я не могу не отметить того насколько хладнокровно вы расстаетесь с бывшими сослуживцами.
– Вы знаете, что это было лишь частью моего плана, основной целью которого было свалить вину за произошедшее…
– Я знаю, знаю… – махнул рукой Смирнов, – на Бондарева. Это была красивая задумка – убрать одного противника и подставить другого. Вы предполагали засадить его в СИЗО, где мы используя наши рычаги смогли бы оказать на него э-э-э… должное влияние. Вытащить из него нужные нам сведения и оформить сделку продажи, записанных на него европейских активов задним числом. Красиво задумано, но как я уже сказал ему снова несмотря ни на что удалось выкрутиться. – Смирнов широко улыбнулся. – Знаете, этот парень даже начинает вызывать у меня интерес и желание познакомиться. Подумать только! Он уже дважды переиграл нас – невероятным образом сорвал наши планы в Боливии, а теперь вышел сухим из воды, несмотря на вашу – не будем скромничать – весьма искусно расставленную ловушку. И ведь вы еще не знаете самого интересного!
Шекнер напрягся. Ему и без того был неприятен весь этот разговор. Его раздражал этот ухоженный человек в белоснежной рубашке и аккуратном костюмчике с небольшим значком в форме развивающегося триколора на лацкане. Его злила необходимость нахождения в башне Монолита, все эти разговоры о том как поделить то, что когда принадлежало и самому Шекнеру в том числе. А сейчас, словно испытывая его нервы на прочность, этот лоснящийся самодовольством человек собирался сообщить ему очередную порцию плохих новостей.
– И чего же я не знаю? – мрачно спросил он.
– А не знаете вы, мой дорогой Виталий Григорьевич, что ваш друг Бондарев, оказывается уже успел продать свою долю в интересовавшем нас европейском бизнесе Галактиона. Так-то вот! – он развел руками. – Словно бы какой-то ангел-хранитель стоит у него за спиной и подсказывает как себя повести, постоянно переигрывая нас на один шаг.
– Скорее, дьявол.. – буркнул себе под нос Шекнер, матеря про себя нерасторопность людей Монолита. Ведь он предлагал им действовать сразу по прилету Бондарева в Россию! Ан-нет! Им видишь ли понадобилось целых два месяца, чтобы что-то там решить внутри себя. Идиоты!
– Что вы сказали? Я не расслышал..
– Я говорю, скорее у него за спиной дьявол, чем ангел. Я предупреждал вас, что это очень скользкий и опасный человек, его действия зачастую труднопредсказуемы – словно у него в голове не мозг, а шахматный суперкомпьютер. Против этого есть только один прием – стальной лом!
– Ну, не знаю какой там дьявол за спиной и что там за компьютер в голове, но везения у этого парня не отнять. Что есть – то есть. Я даже не представляю каким образом в это дело сумел вмешаться Следственный Комитет, но сегодня я с большим удивлением узнал, что они распорядились отпустить его, не найдя достаточных оснований у нашего следователя для его задержания и взятия под стражу. Иными словами его не будут обвинять в смерти Савицкого! Мне искренне жаль, что такая красивая схема, аккуратно выстроенная вашими руками, развалилась за две секунды..
– А почему бы нам его попросту не убрать? Тем более, что теперь от него нет никакой пользы. – твердо сказал Шекнер. Он еще лелеял внутри себя надежду на быстрое окончание начатого.
– Нет-нет-нет. Ну, что вы такое говорите, Виталий Григорьевич?! Опять вы за свое, вам бы все убрать, да убрать. Мы же с вами живем в правовом государстве, – Смирнов вновь улыбнулся и Шекнер уже в который раз отметил, что мимика и выражение лица этого человека в костюме часто абсолютно не соотносятся со смыслом тех слов, что он говорит. Этот человек словно бы носил тысячи масок одновременно и невозможно было понять когда он шутит, а когда говорит серьезно. – Я знаю, что вы давно имеете зуб на этого Демьяна Бондарева, но потерпите немного. На текущий момент нам это не очень выгодно.
– Почему?
– Ну, во-первых хотелось бы получить его средства от продажи доли. Хоть какая-то компенсация за ваши разочарования. А во-вторых, что гораздо важнее, мы установили что этот персонаж за столь короткий срок успел сблизиться с весьма сильно интересующим нас инвестиционным фондом «Сигма». – Аркадий Смирнов вновь широко улыбнулся, словно он был диктором на центральном телевидении. – А этот фонд, знаете ли, очень интересный актив… Любопытная, ох и любопытная компания! – Смирнов довольно потер ладони, словно предвкушая то удовольствие, которое он испытает в тот момент, когда ему сообщат, что МонолитБанк сумел поглотить фонд «Сигма». Так что потерпите немного, Виталий Григорьевич – вы ждали столько месяцев, что думаю сможете подождать и еще пару недель.
Шекнер мрачно кивнул, понимая что спорить и убеждать было бессмысленно. Он уже начал прикидывать в голове собственный план действий, в который не собирался никого посвящать. Жаль, что этот подонок вновь ускользнул от него! Конечно, он потерпит немного, ведь месть – это блюдо, которое надо готовить без спешки. И кое-какие мысли у него уже появились.
Однако глава МонолитБанка еще не собирался его отпускать:
– Но вообще-то я вас вызвал не только по этому поводу.
– Да? – Шекнер немного насторожился.
– Да. У меня есть для вас очень важное поручение. – Тут лицо Аркадия Смирнова впервые стало по-настоящему серьезным. Он встал, прошел вдоль стены кабинета и мягко нажал на одну из деревянных панелей. Та плавно отошла в сторону и Шекнер разглядел дверцу сейфа, скрытую за ней. Смирнов набрал длинную комбинацию, затем приложил палец к датчику и после того как сработал магнитный замок сейфа, достал из него тонкую картонную папку. Затем он аккуратно закрыл сейф и вернувшись за стол, распахнул папку и произнес: – Слушайте очень внимательно, Виталий Григорьевич. Это будет ваше первое серьезное дело и мне надо крайне тщательно вас проинструктировать. Можете считать его своим боевым крещением в нашей организации.
***
Идя по улице, Демьян Петрович с удовольствием втягивал ноздрями воздух, словно пробуя его на вкус. Это был вкус свободы и сейчас он приятно пьянил голову. Загадочный майор не обманул его и действительно совершил невероятное чудо, задействовав одному ему ведомые рычаги. Несмотря на это, Демьян был намерен твердо придерживаться своего решения и не собирался вступать в коалицию с майором. Он вообще пока не собирался ничего делать.
Свобода наступила столь неожиданно, что он попросту еще не решил как ему следует ею распорядится. Сейчас он просто шагал по улице без какого-то конкретного намерения. Впрочем вскоре он понял, что ноги ведут его в сторону фонда «Сигма».
Его знакомство с «Сигмой» произошло совершенно случайно. Продав свою долю в европейских активах Галактиона, Демьян получил на руки довольно внушительную сумму и теперь мог себе позволить нигде не работать. Единственное, что его теперь беспокоило – как сохранить эти средства. Держать их в банке или тем более дома под подушкой было рискованно по многим причинам. И тогда Демьян занялся изучением различных методов инвестирования. К его удивлению качественной информации о том как сохранить и тем более приумножить средства практически не было. Государство, очевидно, не было заинтересовано в финансовой грамотности населения и достойные продукты на рынке попросту отсутствовали. Или же их следовало поискать более пристально. Во время этих поисков Демьян и набрел на инвестиционную компанию «Сигма». Причем набрел в буквальном смысле слова.
Однажды выходя из здания бизнес-центра, он обратил внимание на вывеску одного из офисов, которая гласила что здесь расположена управляющая компания инвестиционного фонда. Решив поинтересоваться деятельностью фирмы, Демьян Петрович попросту подошел на ресепшен и попытался получить какую-то информацию у молодой девушки, которая с важным видом быстро печатала что-то на своем компьютере. Он простоял пару минут возле нее ожидая, что она все же обратит внимание на посетителя, но вскоре понял, что клиенты здесь не очень нужны – девушка упорно отказывалась замечать его присутствие. Решив было уже уйти, он развернулся и тут из кабинета неожиданно показался мужчина лет сорока пяти, с небольшой проседью в черных волосах. Он был среднего роста, с небольшим, но уже явно обозначавшимся животиком, который гордо выступал над пряжкой ремня. Идеально отутюженные брюки со стрелками и лакированные туфли выдавали в нем манеры светского франта.
– Вы что-то хотели? Я могу как-то помочь? – вежливо поинтересовался мужчина, пробежав цепким взглядом по фигуре Демьяна. В его речи чувствовался небольшой акцент выдававший в нем иностранца.
– Да, я собственно проходил мимо и заметил табличку, где указано что вы занимаетесь инвестициями. Вот и решил зайти поинтересоваться чем именно вы занимаетесь…
– О, это несколько неожиданно, – сказал мужчина разглядывая Демьяна и словно решая стоит ли ему продолжать разговор. – Дело в том, что мы действительно занимаемся инвестициями в ценные бумаги, у нас несколько фондов, но все они закрыты от… ну, скажем так от людей со стороны. – Мужчина приятно улыбнулся, а потом словно поддавшись внутреннему соблазну произнес: – Меня зовут Дэвид. Дэвид Митчелл. Я директор этой компании.
– А меня зовут Демьян Бондарев. Можно Дэмиен, если вам так будет привычнее. Рад знакомству.
Мужчины пожали друг другу руки, и Дэвид сделал приглашающий жест в сторону небольшой переговорной комнаты за прозрачным стеклом:
– Похоже, что у меня есть минут двадцать пока моя помощница набирает для меня текст. Возможно, я смогу ответить на какие-то ваши вопросы по инвестированию. Так что конкретно вас интересует, Дэмиен?
– Честно говоря, господин Митчелл…
– Дэвид, зовите меня просто Дэвид.
– Да, хорошо. Так вот, Дэвид, меня интересует любая информация в этой области, потому что сам я располагаю некоторой относительно крупной суммой, но не очень представляю как ею правильно распорядиться. Вот и ищу любую возможность пополнить свои знания в этой области.
– О, это вполне понятно, Дэмиен. В этой стране люди совсем не умеют управлять личными финансами! Это просто поразительно! Такие богатства и одновременно такая безграмотность в вопросах инвестирования. Я приехал в Россию почти десять лет и до сих пор не могу к этому привыкнуть. It’s unbelievable! Я – американец, управление деньгами у нас в крови от рождения. Мы учимся этому еще в утробе матери.
Дэвид откинулся на спинку кресла и широко развел руками. У него было широкое подвижное лицо, приятные черты и открытый взгляд. Чувствовалось, что данная тема была для него крайне важной и Демьян лишь молча покивал головой в ответ, не мешая американцу выражать свое мнение.
– Знаете, моя прабабка была родом из России. Она была фрейлиной императрицы и когда я был совсем маленький, то она все время рассказывала мне какая это богатая страна, какие в ней замечательные люди и как много было потеряно из-за революции и последующей войны… Да, она уже давно умерла… Но думаю именно эти ее рассказы и разожгли во мне огонь интереса к далекой и надо признать весьма холодной стране. Будучи студентом, я довольно много читал про Россию, ну а после вашей перестройки я впервые решил приехать на «родину предков». Ветер перемен, так сказать.. – Дэвид мечтательно посмотрел в потолок, погружаясь в теплые воспоминания. – Я тогда был студентом, изучал математику. И знаете, та поездка оставила глубокий след в моей душе, и вот спустя годы я решил приехать сюда, чтобы вести здесь свой бизнес, а заодно хоть как-то поучаствовать в становлении настоящего капитализма в вашей стране.
– Да, с капитализмом у нас как-то не очень…
– Вообще никак! Никак, Дэмиен, просто никак. – Митчелл всплеснул руками. – То, что происходит здесь – это дикость, вы словно бы отстали от жизни лет на двести. Экономика отсутствует, законов нет, но зато крупные предприятия продаются за копейки!
– Это вас и сподвигло открыть свой фонд?
– Отчасти. Я уже довольно давно занимаюсь инвестированием, у меня есть свой взгляд и свои методики в этом вопросе. Мы используем некоторые инновационные математические модели в совокупности с big data. Вам знаком этот термин? Мы называем им сверхбольшой массив данных, и конечно, соответствующие программные методы его обработки. В двадцать первом веке люди генерируют настолько много информации, что если её правильно сохранить, обработать и проанализировать, то можно не только многое узнать о человеке, но и спрогнозировать самого человека – что он любит, как себя ведет в тех или иных условиях, на что склонен реагировать и так далее. Мы можем угадывать что понравится или не понравится человеку, предугадывать его реакцию и прогнозировать его поведение! – Глаза Митчелла мгновенно разгорелись огоньком азарта. Демьян видел, что это было его любимой темой. – Но вы правы, недооцененность многих ваших активов – это действительно как долина реки Клондайк на севере нашей страны в начале двадцатого века – манит к себе своими несметными сокровищами.
– А чем именно занимается ваш фонд?
– Здесь все довольно просто. Мы по определенным методикам находим интересные предприятия с высокой потенциальной доходностью и приобретаем в них долю. А потом когда она вырастает в цене продаем ее. Затем покупаем следующую и так далее.
– Спекулируете?
– Не совсем. Этот термин больше подходит для трейдеров, которые играют на краткосрочных колебаниях рынка. Как правило, они совершают короткие по сроку сделки с высокой интенсивностью. Мы же стараемся работать на чуть более длинной перспективе, да и методы у нас немного иные. Наш фонд с помощью особых алгоритмов составляет портфель из очень ликвидных инструментов, не коррелирующих с традиционными рынками акций и бондов. Так сказать рыночно-нейтральная стратегия… Но, вообще-то у нас несколько фондов, работающих по разным стратегиям.
Глаза Дэвида все больше и больше разгорались азартом, а движения руками в воздухе становились весьма энергичными, и Демьян понял, что рассказ о трейдинге был одним из самых сильных увлечений его жизни. Это его устраивало как нельзя кстати.
– Наш первый фонд представлял собой классический смешанный фонд акций и облигаций. Мы с партнерами создали некоторую математическую модель, которая помогала нам в зависимости от некоторых параметров устанавливать необходимое allocation – соотношение между этими двумя видами активов. Грубо говоря, если экономика на подъеме, в up-trend как мы говорим, то мы покупали больше акций, если же наоборот был спад, то мы переключались на облигации и получали купонный доход. Тут главное правильно прогнозировать момент смены тренда.
– Получалось?
– О, да! Мы с компаньонами вполне довольны результатами этого фонда. Он и сейчас, спустя годы является для нас одним из основных источников дохода. Потом мы запустили второй фонд, который работал по принципу индексного фонда, но давал результаты лучше среднеотраслевых.
– Как такое возможно? – искренне удивился Демьян. – У меня, конечно, небольшие познания в этом вопросе, но насколько я понимаю довольно глупо устраивать соревнования между индексными фондами, все они должны давать абсолютно одинаковый результат. Если конечно, вы действительно копируете индекс.
– А вы не так просты, Дэмиен! Вы или имеете опыт в данной сфере или невероятно прозорливы?
– Ну, просто это же очевидно, что если взять в портфель бумаги входящие в биржевой индекс и поддерживать аналогичную пропорцию, то и результат будет аналогичным среднему по рынку. А если ваш результат лучше, значит вы позволили себе отклониться от структуры индекса.
– Вы правы. Грубо говоря, мы выкинули из индекса явных аутсайдеров и получили результат лучше среднерыночного, так называемую «альфу» – коэффициент показывающий насколько результат фонда превосходит средний результат отрасли.
– А как вы определили кто аутсайдер?
– Ха! – Митчелл довольно хлопнул ладонью по столу и широко улыбнулся. – А вот это и есть know how нашего фонда, так сказать секрет фирмы. У нас работают одни из лучших аналитиков, которых мне только удалось найти. Мы внимательно изучаем отчетность десятков компаний, проверяем информацию о крупных сделках, строим прогнозы и рассчитываем соотношения фактической цены акции и прибыли компании. Ну, а потом определяем переоцененные и недооцененные активы и на этом строим свою стратегию работы.
– Это очень интересно, – воодушевленно сказал Демьян.
– О, да! Но куда более интересно наше новое направление – алготрейдинг. Вы что-нибудь слышали об этом?
– Нет, – честно признался Демьян. – Я конечно могу сделать предположения исходя из названия, но боюсь ошибиться.
– Алготрейдинг – это вершина фондового рынка. – Дэвид словно актер сделал небольшую паузу и с гордостью произнес: – Фактически мы предсказываем будущее.
– А разве это возможно сделать?
– Конечно! Весь вопрос только в точности предсказания, – Дэвид добродушно рассмеялся. – Вы можете пользоваться предсказаниями гадалки или самостоятельно использовать хрустальный шар, но точность будет не высока. А можете создать математические методы анализа и повысить точность прогноза до 80, а иногда и до 90 процентов! Неплохо, да?
– Просто невероятно. Звучит не очень правдоподобно.
При этих словах Дэвид словно обиделся. Его глаза стали узкими как щелки, а улыбка сошла с лица. В офисе наступила молчаливая пауза и было слышно как где-то по улице с грохотом проехал дребезжащий трамвай.
– Вам известно, что название нашего фонда – Сигма. А знаете ли вы, что такое сигма в математической статистике? – спросил директор фонда.
– Насколько я помню с институтских времен, сигма – это обозначение среднеквадратического отклонения.
– Верно. Сигма это наиболее распространенный показатель рассеивания значений случайной величины относительно ее математического ожидания. Возможно, вы также слышали о правиле трех сигм?
– Не уверен, что правильно помню его, но мне кажется это было связано с понятием доверительного интервала. Простите, мистер Митчелл, но это было очень давно и я вряд ли смогу толково объяснить его суть.
– Это не страшно. Честно говоря, я удивлен даже тем что вы знаете хотя бы это. Но раз вам в голову пришли такие воспоминания, значит вы хорошо понимаете суть вещей. Если сильно упростить, то используя метод трех сигм можно получать прогнозы с точностью порядка 80%. Однако нам удалось пойти дальше и использовать понятие гиперкуба, так сказать четвертую сигму.
– Гиперкуба? О таком я точно не слышал.
Митчелл взял со стола карандаш и начал что-то быстро чертить на листке бумаги. В этот момент он больше всего походил на гениального ученого, одержимого своими идеями:
– Здесь все просто. Точка – это гиперкуб размерности «ноль». Если сдвинуть точку на единицу длины, получится отрезок единичной длины – гиперкуб размерности «единица». Далее, если сдвинуть отрезок на единицу длины в направлении перпендикулярном направлению отрезка получится квадрат – то есть гиперкуб размерности «два». Понимаете? Сдвигая квадрат на единицу длины в направлении перпендикулярном плоскости квадрата, получается куб – гиперкуб размерности «три». Этот процесс может быть обобщен на любое количество измерений. Например, если сдвинуть куб на единицу длины в четвертом измерении, получится «тессеракт». И так далее. – Дэвид посмотрел на озадаченное выражение лица Демьяна и поняв, что разговаривает не с математиком пояснил: – Мы смогли придумать как использовать пересечение четырехмерных моделей-тессерактов, что дает нам небывалую точность прогнозов. Правда, на очень коротких промежутках времени, буквально в несколько дней. Мы еще не применяли её в деле, но в ближайшее время планируем провести первые боевые испытания. Если у нас получиться задуманное – а лично я в этом не сомневаюсь – то мы станем полноценным хедж-фондом, который сможет успешно работать по всему миру.
– Скажите, Дэвид, а до вас кто-то уже пробовал работать в таком.. э-э-э.. формате? – Демьян даже не знал как относиться к услышанному.
– Ну, конечно! Например фонд Medalion от «Ренессанс Технолоджис».
– Я признаться никогда не слышал о таком фонде…
– Это естественно, ведь это один из самых закрытых фондов во всей финансовой системе США. Но далеко не единственный! Medalion специализируется на количественных методах инвестирования и за последние 30 лет его средняя доходность составляла не менее 40% ежегодно. Они заработали около 50 миллиардов прибыли! Это больше, чем у фонда Сороса или знаменитого Рэя Дэлио.
– Невероятно! Но как такое становится возможным?
Лицо Дэвида Митчелла выглядело возбужденным, его переполняла энергия энтузиазма, которая невольно стала передаваться и Демьяну.
– Ну, в целом идея здесь достаточно простая. Нам надо дешево купить и дорого продать, т.е. фактически речь идет о поиске оптимальных моментов для входа и выхода из позиции. Вся торговля бумагами основана на этом постулате и каждый трейдер ищет собственный способ для определения этих оптимальных моментов смены направления тренда. Мы называем их «сигналами». Сигналом может служить всё, что угодно – для одних новости, для других некая заранее рассчитанная цифра, для третьих – перегиб на графике. Многие создают собственные коэффициенты или индикаторы и рассчитывают их в онлайн-режиме. Например, можно использовать простейшее пересечение скользящих средних с разными временными периодами в качестве базы расчета.
– А «Ренессанс», как это делают они?
– О, я вижу вы не на шутку заинтересовались этой темой! В случае с «Ренессанс Технолоджис» все гораздо сложнее. По сути эта фирма является этакой коммерческой версией Манхеттенского проекта. Вам знаком этот термин?
– Да, это когда в Америке собрали лучших ученых из самых разных областей для разработки атомной бомбы и прочего ядерного оружия.
– Всё верно. Здесь точно так же, но с мирным уклоном. Основатель этого семейства фондов когда-то работал в NASA, но был уволен за свои политические взгляды, которых никогда не скрывал. Оставшись не у дел, он собрал единомышленников – таких же гениальных математиков, как он сам, и они сконцентрировались на количественных методах анализа фондового рынка, создали свои собственные алгоритмы. Грубо говоря, они находят больше сигналов, чем другие, и основывают на них свои «предсказания», а это позволяет им создавать лучшие стратегии управления капиталом.
– Но это же какая должна быть вычислительная база? Какие должны быть компьютерные мощности?!
