Антон Алексеевич Воробьев
Полет к солнцу
– М-да… – потер свою лысину кэп.
– Ну так что решим? – спросил Гена.
– Попробуем их ещё раз уговорить, – помолчав, ответил Дмитрий Викторович. – Ты, Сергей, наверное, оставайся на корабле вместе с Мариной, готовьте медкабинет, а мы с Геной вернемся и побалакаем с местными авторитетами.
– Чего его готовить? – пробурчал я. – Там и так всё давно готово. Лучше пусть Гена гравилуч на грузовом катере наладит: я чувствую, ночью нам придется им воспользоваться. А я с вами полечу, может, достучусь до здравого смысла товарищей гуманоидов.
– Или так, – дал себя уговорить кэп.
Высадив коллег-исследователей возле космического корабля, мы вернулись назад в поселение.
К приземлившемуся катеру подошли две дюжины аборигенов и со словами «вождь хочет видеть новых богов» взяли нас под белы рученьки и повели в деревню.
– Может, и уговаривать не придется, – приободрился кэп. – Раньше, бывало, у вождя аудиенции не допросишься, а тут сам дорожку стелет. Нужда, она людей меняет, Серега.
– Или вторая доза вакцины подействовала, – я произнес это негромко, словно боялся спугнуть столь эфемерную возможность.
– Ну, коли так – то с меня пиво, – подмигнул кэп.
Нас привели в одну из хижин. Внутри было полно народу, все толпились возле смуглого туземца с перьями в бровях, который лежал на полу.
– Как его состояние? – с ходу спросил я.
Судя по сыпи на теле и темным кругам под глазами, это был один из тяжелобольных.
Стоявший тут же вождь повернулся к нам:
– Новые боги. Ваши молитвы… не достигли старых богов.
Я пригляделся повнимательнее, нагнулся пощупать пульс. Абориген был мертв. Тело уже остыло.
– Приехали, – крякнул кэп. – Доигрались в изоляцию от медицины.
– Новые боги, – вновь обратился к нам вождь с каменным выражением лица. – Песня Южной Птицы говорит нам, что делать в таких случаях.
– При всём уважении, господин вождь, – взглянул я исподлобья на туземца, – сейчас не время для мифологии. Позвольте нам спасти остальных заболевших, разрешите провести обследование!
– Дарителю смерти – смерть, – кивнул туземец своим соплеменникам.
Те, недолго думая, схватили нас за руки и ноги, выволокли наружу, поставили на колени и оттянули головы назад. Один из разукрашенных перьями аборигенов достал из-за пояса кривой нож для отрезки фруктов и полоснул им по горлу кэпа. Второй туземец, с таким же ножом приблизился ко мне. Мои мысли неслись в тот момент со скоростью света. И самой громкой была «Зачем они это делают? Ведь мы можем им помочь!». Рука с браслетом из бело-красных перьев занеслась и замерла: окрик спешащего со всех ног Кетцалькоатля остановил казнь.
Вот что услышали от меня новые боги перед тем, как отправиться домой: однажды Твердорукий Искусник пошел в лес за плодами и заблудился. Чтобы отыскать дорогу он взобрался на высокое дерево. Однако, поскольку находился в самом низу долины, то дороги не увидел. «Взберусь на гору», – решил Искусник и направился к высочайшей вершине из тех, что были доступны его взору. Неприступной была та вершина, и отвесными – её склоны. Но Твердорукий с такой силой цеплялся за камень, что протыкал его пальцами. После долгих усилий он, наконец, залез на гору и осмотрелся. Теперь он видел не одну дорогу, по которой привык ходить, но множество дорог и тропинок. «Могу ли я вернуться домой другим путем?» – подумал Искусник. Услышав его мысли, которые громко звучали в тишине небес, старый бог Птица Цветов устремился к Твердорукому каплей сияющего света. «Ты можешь перейти на другую дорогу, Искусник, – сказал старый бог. – Но только в определенном месте, там, где дороги встречаются друг с другом». Твердорукий обрадовался: ведь он видел, что к дому ведет тропа, которая была гораздо короче привычной дороги. «Я силён и смогу пройти по этой тропе, – решил Искусник. – Я расчищу её от зарослей, и тому, кто пойдет за мной следом, будет немного легче». Решив так, он отправился этим путем, отклоняя ветви и убирая камни. Впереди яркой звездой летел старый бог Птица Цветов, позади оставались следы, по которым можно было узнать тропу и не сбиться с пути. Так народ Твердорукого узнал короткую дорогу домой.
Жаркий спор, который разгорелся вокруг места казни, грозил перейти в мордобой. Кетцалькоатль то и дело отталкивал от меня очередного ретивого туземца с ножом, высвистывая замысловатые переливы. Столь благозвучно звучащего мата я ещё ни разу не слышал. Вождь присоединился к толпе соплеменников, жаждущих моей крови, и громко настаивал на том, чтобы Кетцалькоатль отошел в сторону и не мешал правосудию. Жрец держался неподалеку, но в спор не встревал. Всё-таки, наш общий любимец-философ обладал немалым авторитетом у местного племени, другого уже давно бы силой оттащили в сторону.
– Сергей, – обратился ко мне Кетцалькоатль. Мне показалось, что в его взгляде отражалось отчаяние. – Скажи остальным новым богам, чтобы не приходили сюда!
