Антон Александров
Призраки Сталинграда
За форсирование такой реки, как река Днепр в районе Смоленск и ниже, и равных Днепру рек по трудности форсирования названных выше командиров соединений и частей представлять к присвоению звания Героя Советского Союза[47]
Окружать или не окружать? Вот в чем вопрос
И еще раз вернемся к главному – внешнему фронту, который «располагался на большом удалении от внутреннего». То есть основной внешний фронт, по этому замыслу, формировался исключительно силами левого фланга ЮЗФ. Даже если предположить, что он проходил по реке Чир – это все равно достаточно далеко от малой излучины Дона, где должны были проходить основные бои Донского фронта.
В любом случае мы получаем два запланированных кольца окружения вокруг 6-й армии Паулюса. Первое кольцо – это войска Донского и Сталинградского фронтов. Второе кольцо – это войска Юго-Западного и Закавказского фронтов (плюс 28-я армия, которая бьёт от Астрахани в сторону Элисты).
Таким образом второе внешнее кольцо образуется на значительном удалении от Сталинграда. После чего хочется задать риторический вопрос – какое название лучше подходит для подобной операции – Уран или Сатурн? У какой планеты колец много?
Конечно, в рамках научного исследования делать далеко идущие выводы из мемуаров – дело неблагодарное и сомнительное, однако приходится работать с тем, что есть. Также нужно учитывать тот факт, что доступные архивные документы в целом релевантны воспоминаниям Штеменко. В том числе и «итоговый» план Уран Юго-Западного Фронта.
На сохранившемся экземпляре Урана видны правки по целям и масштабам операции, которые де-факто были утверждены в конечном варианте. И что же мы видим? Откорректировано именно то место, где написано про окружение! Причем из мемуаров Жукова известен даже период этих правок.
С 1 по 4 ноября были рассмотрены и откорректированы планы Юго-Западного фронта, а затем во всех деталях были рассмотрены и увязаны планы действий 21-й армии и 5-й танковой армии.
Еще раз внимательно читаем интересующий нас кусок документа[48]. В первоначальном варианте главной задачей видится «перерезание коммуникаций Сталинградской группировки». Форсирование Дона и захват плацдармов на восточном берегу планируется именно для этой цели. И только третьим пунктом плана (уже без всяких сроков!) ставится задача на окружение. По сути, для ЮЗФ окружение является в буквальном смысле «третьестепенной» задачей.
На первый взгляд, эти правки непринципиальны. Ну чуть поменяли формулировку, ну слова некоторые переставили – и что? Однако, если правки не так важны, то зачем тогда Жукову все переписывать, да еще сразу в нескольких местах? В итоге, из плана пришлось вырвать несколько страниц и полностью их переделать. А значит разница все-таки была существенной.
С другой стороны, Сталинградскому фронту цели на окружение вообще не ставится – даже как задача-максимум. Окончательный план СталФ по Урану – это приказ №00217[49] от 09 ноября 1942 года, где все подробно расписано – что и куда. Одного только в этом приказе нет – задачи на соединение с Юго-Западным фронтом. Ну нет ее и всё. Нет такой задачи и в приказе по 51-й армии. Списать это на секретность – наивно, хотя многие историки именно так и делают.
Поэтому не стоит усложнять, главная задача СталФ согласно плану – это перерезать железную дорогу Сталинград-Котельниково-Сальск. Задача-максимум – пробиться к железной дороге Лихая-Ложки-Сталинград, перерезать ее в районе Советский-Карповка и закрепиться вдоль ЖД ветки, обеспечив себе прикрытие по флангам. Всё.
Дойдет ли до них Юго-Западный фронт или нет – это уже вторично. Если бы у ЮЗФ возникли проблемы при форсировании Дона, то Еременко все равно должен был сидеть на месте, удерживая любой ценой свою линию фронта.
Более того, как пишет Рокоссовский в фундаментальном труде «Великая Победа на Волге», форсирование Дона вообще, по сути, выходило за рамки операции Уран!
Район встречи войск фронтов (Калач, Советский) был определен с учетом того, чтобы исключить форсирование Дона ударными группировками фронтов[50]
Проще говоря, контекст планов обоих фронтов говорит нам о том, что «полное окружение и разгром» – это задача-максимум, успех которой был под большим вопросом. А вот «разрушить логистику», заставив Паулюса отступить от Сталинграда – это вполне достижимая цель. Поэтому неудивительно, что по итогам Урана (24 ноября 1942 года) в СМИ была озвучена версия «блокировки коммуникаций», а вовсе не окружения.
Даже Сталин в своих секретных (и потому очень откровенных) переговорах с Черчиллем и Рузвельтом остерегался озвучивать конечные цели наступления.
Первый этап наступательной операции имеет цель захват железнодорожной линии Сталинград Лихая и расстройство коммуникаций Сталинградской Группировки В северо-западном секторе фронт немецких войск прорван на протяжении 22 километров, в южном секторе – на протяжении 12 километров. Операция идет неплохо[51]
Об окружении Паулюса Сталин сообщил «уважаемым партнерам» только 6 декабря 1942 года, причем в очень обтекаемой форме, без подробностей, чтобы была возможность откатиться назад.
Проще говоря, в исходном варианте Ватутин больше смотрит на запад, планируя «выбросить сильный десант на Морозовскую», нежели на восток и непосредственное участие в разгроме Паулюса.
В итоге, рассматривая ретроспективу «развития» Урана прекрасно видно, как начиная с сентября, постепенно урезали главную цель операции. По сути, каждый следующий провал на фронте корректировал изначально амбициозный план Большого Урана в сторону уменьшения его масштабов. В конце концов, удар на Ростов скукожился до десанта на Морозовскую. Правда, в успех этого десанта мало кто верил (как и в форсирование Дона танковыми частями ЮЗФ).
Связано это, конечно, с постоянным ухудшением положения в самом Сталинграде. Если в конце сентября оно считалось более ли менее стабильным, то второй и третий штурмы города поставили войска Чуйкова в критическое положение. Как известно, ему в какой-то момент даже пришлось скрывать от Еременко потерю завода Красный Октябрь. К двадцатым числам октября ситуация была близка к катастрофе – Сталин на полном серьезе хотел снимать Еременко с командования фронтом.
Поэтому очень много зависело от того, как пройдет «спасательная» операция Рокоссовского, назначенная на 20 октября 1942 года. Однако операция провалилась с таким треском, что Жадов, который в этот день вступал в командование 66-й армией, в своих мемуарах специально указал, что это не он, а Малиновский завалил наступление[52].
Таким образом, именно ночью 21 октября 1942 года было принято решение о запуске «классического» Урана (среднее решение в немецкой терминологии).
Локальный удар Еременко с юга навстречу Чуйкову, вдоль берега Волги, был нанесен с опозданием в пять дней (25 октября) и проводился скорее по инерции, а также для отвлечения внимания от подготовки главной операции.
Еще раз повторимся, у Сталина был четкий приоритет – в первую очередь спасение Сталинграда, а потом уже всё остальное. Поэтому итоговый ноябрьский Уран был направлен исключительно на решение вопроса о «деблокаде» города. Кстати, термин «блокадный Сталинград» вполне адекватен фактическому положению города во время сражения и подобное название не использовалось лишь потому, что оно уже было закреплено за Ленинградом, а может из-за боязни ассоциации с «деблокадой» Паулюса.
План Уран Юго-Западного Фронта
Собственно, эти же приоритеты товарища Сталина доминировали и после окончания Урана, когда при выборе добивание Паулюса\удар на Ростов Иосиф Виссарионович без раздумий выбрал добивание. Сначала он отстранил Василевского от подготовки Сатурна, а потом и вовсе передал 2-ю гвардейскую армию Малиновского Донскому фронту для поддержки операции Кольцо.
Поэтому крупномасштабный рывок на Ростов никак не мог взлететь пока Сталинград находился под непосредственной угрозой. Так или иначе Сталин требовал в первую очередь провести деблокаду города, поэтому весь сентябрь и большую часть октября занимались решением именно этой задачи. Ну а «Большой Уран» раз за разом откладывали, находя для этого вполне рациональные причины – например, «открытую местность в сальских степях».
При превосходстве противника в танках и авиации открытая местность в сальских степях являлась малоподходящей для наступления Закавказского фронта. Немецкому командованию оставлялось, кроме того, большое пространство для маневра на Северном Кавказе.
Эта карта, подписанная И. И. Войковым, отображала только начальный этап работы над планом разгрома противника в районе Сталинграда и на южном фланге советско-германского фронта[53]
Подводя итоги, нужно прежде всего обозначить главное достоинство гипотезы о «Большом Уране». Если принять эту идею, как рабочую, то моментально исчезают все противоречия между известными версиями от разных полководцев.
Получается, что и Жуков говорил правду про 12 сентября и Василевский в начале октября действительно сообщил Еременко часть настоящего плана. Ну а Еременко, в свою очередь, на самом деле предвосхитил окончательный вариант контрнаступления. В рамках гипотезы Большого Урана всё встает на свои места!
Только сейчас стало понятно, почему Жуков, с серьёзным ущербом для себя, так яростно защищал свое авторство Урана перед Еременко. Действительно, Еременко даже теоретически не мог, сидя в Сталинграде, задумать удар на Ростов с «осетровского» плацдарма – это совершенно другой масштаб принятия решений.
Да и вообще Жуков не тот человек, чтобы накручивать себе победы без всяких на то оснований – не царское это дело. Тем более, в 60-х годах XX века были еще живы многие непосредственные участники событий – Василевский, Рокоссовский, Воронов и все они, так или иначе, подтвердили версию 12 сентября.
Еще одно неожиданное открытие – это кардинальная метаморфоза в восприятии плана Уран. Оказалось, что Уран – это скорее жест отчаяния игрока, который все поставил на карту, нежели запланированная и выверенная многоходовка уверенного в победе гроссмейстера. Это никак не умаляет подвиг нашего народа, но очень сильно продвигает в понимании того, как принимались стратегические решения.
Мы понимаем, что строить научные гипотезы на основе мемуаров и второстепенных фактов – дело неблагодарное. Поэтому, совпадение множества косвенных доказательств еще не повод ставить жирную точку в истории плана Уран.
Вот только один вопрос – не слишком ли много совпадений?
Тайна третьего плацдарма
Операция Уран стартовала, как известно, с двух стратегических плацдармов в излучине Дона – от Серафимовича и Клетской. Кстати, два этих города весной 2023 года получили почетное звание «Рубежи Сталинградской Доблести».
Бои на этих направлениях интересны еще тем, что здесь Красная Армия успешно наступала даже время оборонительного этапа Сталинградской Битвы. Когда в междуречье и в самом городе-герое шли тяжелейшие бои, наши войска в излучине Дона атаковали, улучшая свои позиции и создавая задел для будущего контрнаступления. В конце августа мы отбили Серафимович, в начале ноября Клетскую.
На левом фланге XVII армейского корпуса после отхода итальянцев образовался разрыв фронта примерно в 20 км. Для того, чтобы найти силы для прикрытия глубокого западного фланга, придется отдать Серафимович и отступить на «хордовую позицию» южнее этого населенного пункта[54]
Показывая карту Урана, любой экскурсовод расскажет вам про «классический» плацдарм №1 (Серафимович-Клетская) и про старый добрый плацдарм №2 (Клетская-Сиротинская).
Однако при более внимательном осмотре соседних территорий, вы легко обнаружите еще один плацдарм! Действительно, взглянув на карту боев в малой излучине Дона, мы увидим, что в середине ноября советских плацдармов было не два, а три!
Ближайшая к Сталинграду «малая земля» в излучине Дона и есть та самая Терра Инкогнита – загадочный третий плацдарм! (см схему №1).
Схема 1
Причем участок этот по размеру более 100 квадратных километров – есть где развернуться! Для сравнения напомним, что к 19 ноября вся 62-я армия Чуйкова занимала территорию менее 10 квадратных километров. 21-я армия вообще, по сути, ютилась на крохотном пятачке возле Клетской.
Однако, почему мы ничего не знаем про третий плацдарм, хотя он находится практически в эпицентре событий? Удивительно, но бои в этом районе до сих пор попадают в слепое пятно почти всех известных исторических исследований, не говоря уж о научно-популярной публицистике.
Иногда этот плацдарм на военных картах даже не отмечают или вообще «рисуют» с ошибками, как в некоторых советских изданиях. Вот уж действительно, черная дыра и богом забытое место, где ничего интересного не происходило. Или все-таки происходило?
История потерянного плацдарма началась в середине августа 1942 года, когда остаткам советской 4-й танковой армии пришлось отступить под давлением XIV танкового корпуса немцев. Танки Виттерсгейма, как паровой каток, методично прокатились по малой излучине Дона, зачищая местность для последнего, как тогда предполагалось, рывка на Сталинград.
К 18 августа этот участок был полностью под контролем Вермахта. 384-я пехотная дивизия даже умудрилась с ходу (16 августа) форсировать Дон и создать небольшой плацдарм на его восточном берегу.
Однако в середине сентября командование Сталинградского фронта решило отбить эту территорию обратно, то есть провести полноценную войсковую операцию на окружение, да еще с форсированием реки.
18 сентября 37-я гвардейская дивизия 4-й танковой армии и 4-я гвардейская дивизия 21-й армии вышли на исходные позиции – наступление началось. Таким образом, с востока на «немецкий берег» переправилась 37 гв. сд, а с запада – 4 гв. сд. (Схема №2).
Схема 2
Момент для рывка был выбран удачно, так как атака на плацдарм совпала с «генеральным» наступлением Сталинградского фронта в Междуречье. Немецкий гарнизон из 384-й ПД оказался один на один с нашими гвардейцами и помощи из вне ждать не приходилось.
С другой стороны, атака на малую излучину была не просто тактическим ходом по улучшению позиций, а, по сути, являлась подготовкой к более крупному контрнаступлению. Если мы вспомним план «Большой Уран», то один из его ударов должен был наноситься как раз с этого плацдарма! И Жуков, который курировал сентябрьское наступление, вполне мог дать целенаправленный приказ о захвате данного пятачка, так сказать – «на будущее».
Сама немецкая 384-я пехотная дивизия была значительно ослаблена после предыдущих боев и серьезного сопротивления оказать, видимо, не могла. Дивизия генерала Габленца (von Gablenz) за предыдущий период Сталинградской Битвы понесла самые большие потери среди всей 6-й армии Паулюса – почти 4000 человек убитыми и ранеными. Как было отмечено в донесении от 14 сентября – «Дивизия пригодна только для обороны».
Так что окопаться вдоль протяженного и извилистого берега Дона не было ни сил, ни времени. В итоге, Паулюсом было принято непростое решение временно отступить, выпрямив линию фронта вдоль полосы господствующих высот и ждать пока падет Сталинград (а это по немецким прикидкам должно было произойти вот-вот, в ближайшее время).
Дело в том, что после захвата Сталинграда должна была начаться операция Herbstzeitlose («Осеннее безвременье») по зачистке северной части Междуречья от Дубовки до Качалинской. В процессе этой операции, утвержденной 12 сентября самим фюрером, автоматически решился бы вопрос и по многострадальному участку 384-й пехотной дивизии.
В итоге, позиции были оставлены, хотя место было тактически выгодное – отсюда, к примеру, дальнобойная артиллерия доставала до важнейшего железнодорожного узла Иловля, где сходились две стратегических ЖД ветки. В долгоиграющей перспективе, это ставило крест на всей советской логистике в этом районе. Но повторимся, немцы считали потерю данного участка временным явлением.
Таким образом, изначально на плацдарме закрепилось два наших подразделения – 37-я и 4-я гвардейские дивизии. Однако уже в конце сентября, дивизия генерала Жолудева была отозвана в Сталинград, где героически сражалась за завод Баррикады вместе с полковником Людниковым.
В очередной раз мы убеждаемся, что удержание города для советского командования было приоритетной целью – в ущерб стратегическим задачам. Собственно, то же «проклятье» преследовало и командование группы армий Б. Вместо того, чтобы уничтожать наши плацдармы в излучине Дона, барон фон Вейхс (von Weichs) снимал с этого участка немецкие дивизии и бросал их в топку городских боев.
Вместо 37-й гвардейской на плацдарм 28 сентября переправилась 22-я Мотострелковая Бригада 4-й танковой армии. Бригада воевала вполне удачно, захватила несколько опорных пунктов и даже взяла в плен несколько шпионов. Первого октября 384-я ПД под угрозой окружения была вынуждена полностью уйти с малой излучины.
Восьмого октября 22-я МСБР получила приказ на передачу этого участка 24-й стрелковой дивизии и на 10 октября 1942 года линия нашей обороны выглядела следующим образом (см. схему №3).
Схема №3
Возвращаясь к главному вопросу, хочется еще раз спросить – для чего мы штурмовали данный плацдарм из невыгодных для себя позиций? Только лишь для того, чтобы улучшить оборонительные линии? Для этой цели проще было сидеть за рекой и окапываться. Таким образом, мы явно рассчитывали отсюда наступать. Вот только куда и когда?
И тут, без всякой конспирологии, можно вспомнить «хитрый» план Еременко от начала октября, по которому удар на Калач с севера должен был наноситься как раз от Сиротинской вдоль Дона. От Сиротинской основной удар, а от Трехостровской – вспомогательный. Почему бы и нет? Учитывая тот факт, что Еременко писал свой план с подачи Ставки, версия вполне рабочая.
Как известно, к середине октября обстановка в Сталинграде резко ухудшилась и Ставка отказала Еременко в его смелых планах в пользу быстрых и очевидных ударов по кратчайшему расстоянию. Так что 15 октября уже 4-я гв. дивизия получила приказ уходить за Дон, и 24-я стрелковая дивизия осталась на «бесперспективном» плацдарме одна.
Однако, когда локальное наступление в Междуречье не взлетает и 21 октября 1942 года все-таки утверждают «Уран», то идея вспомогательного удара с этого рубежа обретает новое дыхание.
24-й стрелковой дивизии ставится задача захватить господствующие высоты вдоль линии фронта. Смысл этого может быть только один. Эти высоты нужны, чтобы в час X нанести с них удар в сторону переправ у Вертячего и Песковатки.
Без захвата этих высот загонять на плацдарм серьезную армейскую группировку, видимо, смысла не было. Эффекта внезапности не достигнуть, а серьезный урон от немцев, сидящих на укрепленных высотах, будет точно. Именно это, кстати и случилось в конце ноября на соседнем участке, когда ударные дивизии 24-й армии понесли огромные потери при штурме Вертячего.
Итак, 25 октября утверждается план частной операции, проведена полноценная подготовка штурмовых отрядов и в ночь на 1 ноября наши части пошли в атаку. Однако, как часто у нас бывает, хотели как лучше, а получилось, как всегда.
Из ЖБД 65-й армии:
24 сд проводила частную операцию по захвату высот 250,4. 219,7. В результате плохой подготовки операции, а особенно неподготовленности командиров, проводивших операцию, плохое ориентирование на местности ночью, слабое управление и т. д. операция успеха не имела. Отряды понесли большие потери и отошли на исходные позиции.
Бойцы и командиры 24-й дивизии в буквальном смысле оказались героями пословицы «Было гладко на бумаге, да забыли про овраги». Проще говоря, два наших штурмовых отряда заблудились ночью в оврагах! Пока командиры искали потеряшек и матчасть, эффект внезапности был упущен. Пришлось потом целую поэму писать в штаб фронта с приложением списка виновных.
Немцы же, учитывая свои разведанные, быстро поняли, куда ветер дует и начали судорожно строить на этом участке очередную линию обороны. То есть, удар с этого плацдарма, как часть уже ожидаемого контрнаступления в донской излучине, воспринимался Паулюсом, как вполне реальный. Из ЖБД 6-й армии за 13 ноября 1942 года:
Командующий сегодня утром посетил 384-ю пехотную дивизию, где ознакомился с процессом строительства укреплений. Несмотря на широкую полосу фронта (22 км), усугубленную нехваткой личного состава, продолжается строительство запасной линии обороны, которая может быть занята в случае вражеского наступления[55]
Однако Паулюс беспокоился зря. Рокоссовский, после провала частной операции, на плацдарм махнул рукой, по сути, вычеркнув его из «Урана». На 19 ноября дивизии была поставлена скромная задача по захвату одного единственного села, которого сегодня и на карте нет. Однако даже эту деревеньку удалось захватить только после 23 ноября, когда немецкий фронт уже рухнул.
Собственно, это и есть ответ на вопрос, почему третий плацдарм навсегда остался в тени своих «старших» собратьев. Удара с этого участка фронта так и не случилось – шанс войти в мировую историю был упущен.